***
Считается, что северная бронза ничем не уступает валирийской стали. Процесс получения металла также остается загадкой. Ходили слухи, что не только меч короля Чёрный Брат, но и его доспехи были полностью сделаны из этого металла, что и сделало монарха непобедимым. Способы изготовления магического металла Фригольда были давно утеряны, а вот король-волшебник Джон Старк III продолжал создавать оружие из северной бронзы. Говорят, что даже мастера Квохора изо всех сил пытались получить оружие из северной бронзы. Но независимо от предложенной цены, Северный Дракон отказывался ковать клинки за золото. И это сделало металл даже более ценным, чем валирийская сталь. Только несколько украшений, изготовленных из северной бронзы, все же оказались к югу от Перешейка. Кроме Чёрного Брата, на Севере было выковано ещё четырнадцать именных клинков, топоров и булав из северной бронзы. Все они были дарованы в награду за верную службу Старкам и Северу. Бриенна Тарт, заклятый щит принцессы Сансы Старк, получила длинный меч, который назвала Хранителем Клятвы. Лира Мормонт получила топор, боевой молот и длинный меч. Новая Леди Медвежьего Острова подарила длинный меч своей сестре, Лианне Мормонт, Леди недавно названного Беарфорта. Некоторые северные лорды возражали, но король указал, что на три эти орудия ушло меньше металла, чем на клинок Эдвила Амбера. К тому же Мормонты все еще позволяют ему держать Длинный Коготь у себя. Упомянутый Эдвил Амбер получил чудовищный двуручный меч с лезвием всего на дюйм короче Льда. Дома Вулл, Магнар и Кроул получили по большому топору. А Стейны, Флинты из Гор и Лиддлы — длинные мечи. Норри и Берли получили по смертоносному бородатому топору, а новый глава клана Щитолом был награжден… Отрывок из летописи «О создании заклинаний» мейстера Ультиора***
Браавос. 308 г. От З.Э. Морской владыка Тормо Фрегар — Королевства Заката по-прежнему отказываются платить свой долг Железному банку! — Нохо Димиттис стукнул кулаком по черному столу. — Не веди себя как варвар, Нохо, — стальным голосом предупредил Первый Меч, и раздраженный человек неохотно сел рядом с другими Хранителями ключей. Полдюжины человек — молодых и старых, мудрых и глупых, сидели за его столом. Как хлопотно. Неужели проклятые банкиры не могли решить свои проблемы, не приходя к нему?! Увы, Тормо Фрегар тоже стал Хранителем, когда его дядя умер этой весной. И как Морской владыка он не мог игнорировать проблемы Железного банка. В такие дни он сожалел, что когда-то выдвинул свою кандидатуру на этот пост. — Зачем обращаться ко мне именно сейчас? Прошло несколько лет с тех пор, как это стало проблемой, — спросил Тормо Фрегар, легонько постукивая пальцем по столу и устраиваясь поудобнее на своем конусообразном кресле с золотым сердцем. Несмотря на всю свою роскошную бархатную отделку и дорогое дерево с Летних островов, временами оно казалось странно неудобным. — Мы исчерпали все возможности для переговоров, — кашлянув, признался Димиттис. — Все наши попытки теперь игнорируются Мастерами над монетами или Десницами. — Насколько велик долг? — уточнил Тормо, прежде чем поднять свой серебряный кубок и отхлебнуть красного вина. Он едва скрыл гримасу от горечи на языке. Чертовы дорнийцы действительно были плохими виноделами. Он предпочитал вина Простора и Лиса. Тихо Несторис вынул свиток, и его темные глаза скользнули по его содержимому. — 2 568 531 золотой дракон, владыка, — произнес он через несколько мгновений. — И какие причины они приводят в своем отказе платить? — со вздохом спросил Тормо. — Что деньги брал Железный Трон и мы должны требовать причитающееся от того, кто сидит на этом самом троне, — объяснил Димиттис со своей раздражающей ленцой. — Так почему же мы не можем получить то, что должны, от Железного трона? — заговорил Энторио Залин. — Потому что, юный Залин, Железный Трон стоит заброшенным среди проклятых руин, и за последние 5 лет ни одна живая душа не сидела на нём по праву короля! — объяснил Луко Престейн с сардонической улыбкой. — Ты бы это знал, если бы выбирался иногда от своей куртизанки. Лицо Энторио покраснело, и его рука потянулась к рукоятке клинка брави на поясе. — Не ссорьтесь в моем дворце, — угрожающе понизил голос Тормо. — Если хочешь драться, делай это снаружи, во дворце не прольется кровь. Рука молодого человека замерла, но выражение его лица оставалось грозным. — Мы определили двух возможных наследников Железного Трона. Это Томмен Баратеон и Ширен Баратеон, — продолжил Нохо Димиттис, кашляя. — Но оба отказываются расплачиваться. — Разве Томмен официально не отказался от борьбы за единство Семи Королевств? — добавил Престейн, поглаживая свою козлиную бородку. — Он действительно сделал это и короновал себя Королем Утеса. Ширен Баратеон вышла замуж за Северного короля-заклинателя, — подтвердил Бессаро Рейан, делая глоток из своей фляги. Старый ключник любил свой грушевый сок из Тироша и пил только из своей фляги, чтобы не отравиться, как его брат. — Значит, вы не планируете компенсировать убытки? — подозрительно спросил Тормо. — У них нет… противников. Джон Старк казнил всех, кто противостоял его Дому, а Томмен очень осторожен и беспрекословно правит в Западных землях. Другие Верховные лорды, кроме Гарри Стрикленда, отказываются от нашей помощи против Короля-Льва, — сказал Нохо Димиттис, хмурясь. — У нас нет никаких рычагов воздействия на них, кроме угрозы послать Безликих. Но использование Черно-белого дома крайняя мера и может создать еще больше проблем. — И давайте не будем забывать, что если мы спровоцируем Томмена Баратеона, у него достаточно золота, чтобы открыть свой собственный банк и давать взаймы всем желающим от Стены до Солнечного Копья, — добавил Престаян. — Я же говорил вам, что нам не следовало давать займы королю Вестероса без залога, — пробормотал Анторьо Флорел, но его услышали все в комнате. — Разве Железный банк не поддержал стремление отца Ширен Баратеон занять трон? — Да, мы это сделали, — подтвердил Тихо Несторис, шевеля губами. — Но муж Ширен выплатил долг ее отца в размере семидесяти восьми тысяч золотых драконов, а Ночному Дозору удалось погасить свой собственный долг в прошлом году. И король Джон Старк не хочет иметь ничего общего с другими королевствами. — Так зачем приходить ко мне, Морскому владыке? Я не больше, чем ты, могу заставить Железный Трон вернуть золото. — Мы не можем допустить, чтобы такой долг остался неоплаченным! Железный банк должен получить свое, — настаивал Димиттис своим скрипучим голосом. — Мы хотим ограничить торговлю Браавоса с Севером и Западными землями и запретить все кредиты дворянам Вестероса, пока один из них… — Я не могу этого сделать. Это навредит Браавосу гораздо больше, чем Вестеросу, — прервал его Тормо. — Забудем о том, как мало их короли заботятся о торговцах. Браавос получает более трети своей древесины с Севера, и у меня нет никакого желания провоцировать чудовище, восседающее на Зимнем Троне. — Глупости, всем известно, что драконы растут медленно, а магия слаба, — попытался отмахнуться Нохо Димиттис. — Хорошо, что я лично посетил Винтерфелл, и могу подтвердить, что магия Джона Старка не слаба, а его драконы огромны, — возразил Тихо с самодовольной улыбкой, когда его соперник нахмурился. — Северный король честен и справедлив, но не терпит угроз, как выяснили Таргариены. — Даже если бы это было правдой, это не имеет значения. Вся магия в мире не спасла Фригольд, когда они разозлили богов. Даже Король Севера должен есть и спать, и он не может игнорировать нас, иначе его жизнь и вся его линия будут прерваны руками Черно-белого дома, — злобно возразил Димиттис. — Что, если безликие люди потерпят неудачу, дурак?! — Они никогда не подводят… — Так говорят! Ты хоть цену Многоликого бога проверил? — Если бы все держатели ключей и магистры объединились, никакая цена не была бы препятствием… — ПРЕКРАТИТЕ ЭТУ ГЛУПУЮ ССОРУ! Все замерли от вспышки Тормо. — Нет нужды искать врагов, когда их нет, особенно с учетом того, что пентошийцы, снова подняли голову спустя столетие. Как старший Хранитель ключей, я советую банку прекратить ссужать большие суммы без надлежащего залога и сократить тем самым наши потери. Лучше списать долг Железного Трона, чем топить все больше и больше золота, не получив взамен ни единой монеты. Как Морской владыка, я могу обменять прощение долга на более низкие пошлины и налог для наших торговцев на Севере и на Западе на десятилетие или два.***
В то время как Браавос не спешил получить деньги с Железного Трона любыми средствами, картели Тироша не были столь мудры и не медлили. С благословения архонта они взяли под свой контроль Глотку и Крабий залив, и начали жечь, грабить и порабощать на побережье. Дома Веларион и Селтигар были уничтожены, а их женщины и дочери проданы в Лис в качестве ценных постельных рабынь. У Домов Короны не было лидера и они были сильно ослаблены после того, как потеряли своих лучших воинов, выступивших с Эйгоном Таргариеном. Но на этом амбиции Тироша не успокоились. Вместо традиционной грызни за спорные земли, он обратил свой взор на север. И атаковал флот Браавоса с тыла, пока он осаждал Пентос. Новый неожиданный союз…… Отрывок из «Десятилетия крови» архимейстера Перестана***
Рядом с Лунными Вратами. Шагга Шагга, сын Дольфа, знал, что он не самый умный человек. И не самый красивый. Но такие красавцы, как Конн, сын Коратта, умирали легко. Шагга не был умником и красавчиком, но он был сильным. А еще умел смотреть и учиться. Время, проведенное с Тирионом, хитрым сыном Тайвина, было бесценно не только потому, что теперь они могли вооружаться и облачаться в сталь, но и потому, что он видел, как сражаются и как думают жители низины. Это заняло у него некоторое время, но он многому научился. Помогло то, что ему удалось забрать с собой в горы пару кузнецов, чтобы они работали на него. Обещания безопасности, женщин и почетного положения в его племени было достаточно, чтобы убедить их покинуть вонючий город. Зима была суровой и унесла с собой многих слабых мужчин и женщин, но сильные выстояли. Ему потребовалась почти вся весна, чтобы победить вождей других кланов и подчинить эти племена своей власти. Они больше не собирались на глупые и медлительные советы; теперь слышен только самый сильный голос. Голос Шагги, сына Дольфа, Царя Гор! Теперь, когда в их руках оказалась сталь низин и кланы Лунных гор объединились, у них наконец появился шанс! Тиметт, сын Тиметта, подошел к скале, у которой отдыхал Шагга. — Они собрались, — заявил его правая рука. Шагга встал, схватил свои блестящие черные топоры и пошел к поляне, где собрались вожди. Все замолчали, как только он приблизился, на его лице появилась легкая улыбка. Хорошо. Если бы он знал, что они будут так легко слушать, он бы давно их побил! — Братья и сестры! — взревел он, и они подняли оружие и заорали. — Давным-давно жители низин выгнали нас из наших домов! Но наконец пришло время вернуть то, что принадлежит нам. Сегодня мы вернем Долину! Поляну вновь огласили пылкие крики, но он заметил, что некоторые колеблются. — У нас нет числа, чтобы победить всех воинов низин, — сказал Хогал, сын Хогена, вождя Сынов Дерева, и другие лидеры замолчали. — И их каменные замки слишком трудно взять! Шагга подумывал о том, чтобы избить его за то, что он так открыто поставил под сомнение его решение, но решил иначе, так как видел сомнение в окружающих стариках. Вождь был прав, сомневаясь, но они не видели того, что видел он, и не знали того, что знал он. — Да, у нас нет числа, — согласился Шагга, к большому удивлению вождей. — Но с каждой зимой нас становится все меньше и меньше, а жителей низин как всегда много. Через несколько зим нас останется только горстка! Сейчас они все в одном месте, если мы их всех перережем, остальные не смогут собраться вместе и сражаться с нами! — А откуда ты знаешь об этом, Шагга, сын Дольфа? — подозрительно спросил Роло, сын Рало, вождя красных кузнецов. — Я отправил одного из своих парней в низины, чтобы изучить нашего врага и шпионить за ним, — неохотно признался Шагга, и, наконец, разозлился и в качестве предупреждения взмахнул топорами. — Хватит этой глупой болтовни, вы все последуете моему примеру, если вам не хочется отведать моего топора. Бах!!!!!!!! Голова Фалдана, сына Фалдора, отвалилась, и труп рухнул, как мешок с камнями, разбрызгивая повсюду кровь. Это должно научить этих дураков наконец заткнуться и слушать! Теперь с их лиц почти исчезло сомнение, сменившись интересом, гневом и некоторым страхом. Фаладар, другой сын Фалдора, бросился на Шаггу, но Шагга вонзил свой левый топор ему в живот, разрубив его. Когда умер второй вождь Молочных Змей, он посмотрел на остальных, но сейчас они выглядели достаточно напуганными. Шагга мог бы работать с этим. — Кто-нибудь еще? — бросил он вызов с широкой ухмылкой, размахивая своими окровавленными топорами. Он схватил поблизости заостренную палку и нарисовал на земле несколько грубых линий, пытаясь изобразить Врата Луны и окрестности. — Теперь Тимет возьмет триста человек и отрежет им путь к отступлению, а Роло поведет Редсмитов и Молочных Змей…***
Багровый пир ознаменовал конец Дома Аррен. Когда Гаррольд Аррен был убит вместе с большинством его гостей, Врата Луны пали. Говорят, что дикари хлынули с горных троп, как бурная река, застигнув врасплох празднующую знать Долины. Им даже удалось разрушить Врата Луны, поскольку большинство стражников сами напились вина и эля. Праздник урожая и пир в честь рождения дочери Последнего Сокола превратился в самую безобразную бойню, уступающую только Красной свадьбе и Пиру незнакомца. Горцы пощадили только женщин и то лишь затем, чтобы пустить их по кругу. Горстке мастеров тоже удалось сохранить голову. Однако членам клана не удалось остаться невредимыми, и, как говорят, они потеряли сотни человек. Горные кланы вернулись в Долину победителями впервые со времен Битвы Семи Звезд, но дорогой ценой. Долгое время Рыцари Долины медленно истребляли дикарей, бежавших в горы, и на протяжении столетий племена не представляли настоящей угрозы. У Шагги, самопровозглашенного Короля Горы, едва хватило людей, чтобы удержать Врата Луны, и он потерял треть из них, захватив Кровавые Врата. Бойня сильно разозлила Лордов Долины. Среди них не было ни одного, кто бы не потерял родных или близких на Багровом Пире. Тем не менее, проблема наследования вновь встала перед ними. Единственная, кто остался с кровью Арренов — девочка двух именин в Чаячем Городе, последняя из Арренов младшей ветви. Мало кто из лордов сплотился бы вокруг ребенка, который еще и говорить не умеет, и еще меньше — вокруг ребенка, мать которого — торговка. Новоиспеченный лорд Джайлс Графтон женился на малышке, пытаясь претендовать на титул Короля Горы и Долины, но лишь немногие откликнулись на его призыв. Со смертью своего брата и племянника, ранее отвергнутый Лин Корбрей стал лордом Дома Сердца, а также объявил себя королем… Отрывок из «Расколотой долины» мейстера Янделя.***
Ширен Старк Она пошевелилась и сильнее обняла теплую подушку. Предыдущая ночь оставила ее приятно изнуренной, и, возможно, еще один ребенок теперь рос в ее чреве. Ширен со смехом вспоминала теперь свои опасения, вызванные бестолковым объяснением матери о том, что происходит в супружеской постели. Та холодно рассказала, что лечь с мужчиной — болезненная обязанность, которую просто нужно терпеть. Но для дочери это оказалось крайне приятным опытом. Джон был искусным любовником, и Ширен могла только хвалить его. Теперь она была матерью, и с благословения богов ее первенец оказался здоровым. Джон казался неподвижным, но она была загипнотизирована тем, как слабо вздымалась и опускалась его мускулистая грудь. Он выглядел таким умиротворенным и спокойным во сне, в отличие от образа сурового и внушительного короля, который он демонстрировал днем. Тем не менее, даже от его спящей фигуры исходило слабое ощущение силы и опасности. Она вздохнула, с жалостью проведя рукой по его коротким теперь волосам. Непослушная копна темных волос заменила его длинные шелковистые кудри, но он по-прежнему выглядел лихо. Тело ее мужа было твердым, словно стальным, но он всегда излучал так нужное ей тепло, и каждую ночь она радостно прижималась к нему. Ее покои почти всегда были пусты, она предпочитала проводить ночи здесь. Ширен провела пальцем по его крепким мышцам и начала обводить бесчисленные шрамы, большие и маленькие. Он зашевелился, и она, подняв глаза, встретила его взгляд. — Доброе утро, — пробормотал Джон, и, прежде чем Ширен успела ответить, она была втянута в жгучий поцелуй. Ширен поборола желание оседлать мужа и продолжить с того места, на котором они остановились прошлой ночью, и неохотно встала и начала одеваться. Она все еще чувствовала приятную боль и знала, что Джон неутомим и может любить ее часами. Если бы они начали что-то сейчас, это было бы не остановить. А сегодня был последний и самый важный день турнира, и они должны были быть там, чтобы открыть его, поэтому она неохотно встала с кровати. — Давай позавтракаем с Сансой и Арьей, — призвала королева после того, как закончила одеваться и села на один из стульев у очага, откуда ей был виден потягивающийся муж. — Хорошо, но давай сначала навестим нашего сына, — согласился он, быстро натягивая черный шелковый камзол с серебряной отделкой. Ей и ее доброй сестре пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заполнить его сундуки одеждой, достойной короля, к большому огорчению Джона. Теперь, что бы он ни схватил, оно подчеркивало его королевский статус. Вскоре они быстро вышли из комнаты и направились в королевскую детскую в сопровождении Джианны. Двое самых крепких стражников Винтерфелла, Джиор и Большой Том, стояли за дверью, но это была далеко не единственная защита Рикона. Древняя руническая надпись покрывала дверь из железнодрева сверху донизу. По словам Джона, ее нельзя было взломать, и никто не мог войти в детскую со злым умыслом. Сама комната тоже была сильно зачарована разными способами. Внутри кормилица Астрид нежно ворковала с Риконом, который, казалось, что-то неразборчиво бормотал, ползая по полу вокруг нее. Женщина была из соседней деревни, ее братья и муж погибли, сражаясь за Старков, и она осталась одна с двумя маленькими детьми. Ширен взяла ее к себе в качестве кормилицы и сиделки, ее сын стал конюхом, а дочь — посудомойкой. Северная королева изначально хотела сама кормить сына, но ее обязанности королевы часто мешали. — Он хорошо себя вел? — спросила Ширен, осторожно поднимая сына с пола и с любовью глядя на него. Один глаз мальчика был цвета стали, а другой — аметистового, как и у его отца. Сначала она беспокоилась, что с ним что-то не так, но Волкан заверил их, что он более чем здоров. Рикон улыбнулся ей широкой зубастой улыбкой и радостно забулькал, и Ширен могла поклясться, что его глаза сияли. Он унаследовал ее черные как смоль волосы, и Ширен не сомневалась, что, когда ее сын вырастет, он похитит сердца многих девушек. — Да, Ваша Светлость, — кивнула Астрид с широкой улыбкой. — Но у маленького принца мощные легкие, и он не боится это показывать, когда недоволен. Джон громко расхохотался в ответ на это. Призрак лениво потянулся возле очага, где он теперь часто спал. Как только родился их сын, лютоволк почти не выпускал его из виду. Сейчас он тихонько подошел к ней и ткнул в плечо своей мордой. Ширен осторожно показала Рикона лютоволку, и ее сын протянул свои крошечные руки к голове Призрака, которая была такой же большой, как сам младенец. Лютоволк осторожно наклонился, позволяя мальчику поиграть со своей шерстью. От этого милого зрелища взрослые заулыбались. — Он станет сердцеедом, когда вырастет, — заявил Джон, когда Рикон начал извиваться в ее объятиях. Она опустила его на мягкий мирийский ковер, и он снова принялся энергично ползать по полу. Сын не мог усидеть на одном месте больше минуты или двух. Он был очень любопытен и, вероятно, легко где-нибудь спрятался бы или заблудился, если бы Призрак не следил за ним все время. Джон поиграл с сыном пару минут, пока Рикона не начало клонить в сон, и его вернули в кроватку. Они направились к частной королевской трапезной с улыбкой на лицах. Ее царственный муж решил, что они нуждаются в такой трапезной, когда семья устанет от суеты в Большом Зале и захочет поесть наедине, не покидая Великий Замок. Сама палата была просторной, пол был устлан лакированными сосновыми досками, а посредине стоял солидный дубовый стол. На который несколько слуг быстро ставили блюда с едой и кувшины с вином и элем. Огромный гобелен, изображающий битву при Винтерфелле, почти полностью покрывал одну из стен, и сейчас Санса работала над другим, где будет изображена битвы у Западного Дозора. Сама рыжеволосая принцесса уже сидела за столом с маленьким комком рыжеватого меха на руках. Из пушистой шерсти горели зеленые глаза. — Значит, Нимерия наконец-то родила, а? — спросил Джон, войдя и наклонившись, чтобы поцеловать сестру в щеку. Затем он щедро наполнил три кружки их любимым осенним элем. — Да, еще до рассвета, — радостно фыркнула Санса. Впервые Ширен видела ее такой беззаботно радостной. — Арья не спала до часа летучей мыши, чтобы помочь Волкану. — Большой помет? — с любопытством спросила Ширен, наполняя свою тарелку беконом, пирогом с олениной и вареными яйцами — она чувствовала себя очень голодной. — Четверо. Арья и Нимерия принесут остальных через несколько минут, — объяснила Санса, воркуя с послушным рыжим щенком на руках. — Что ж, им лучше поторопиться, иначе нам придется начинать без них, — фыркнул Джон, глядя на сочную крякву перед собой. Ее муж был прав. Турнир должен был начаться примерно через час. — Ты уже дала ей имя? — Принцесса, — заявила ее добрая сестра, и Ширен чуть не подавилась элем. — Почему я не удивлен, — услышала она бормотание Джона. — Призраку и Нимерии десять лет, но они все еще выглядят молодыми и бодрыми, — с удивлением отметила Ширин. — Как долго могут жить лютоволки? — Есть несколько старых записей о том, что некоторые доживали до полусотни лет, — с улыбкой предположил Джон. — А наши, возможно, проживут дольше. — Почему? — Магия, — ответил ее муж с той же кривой улыбкой и отказался давать какие-либо дальнейшие объяснения. В этот момент дверь открылась, и вошла сонная Арья, а за ней усталая Нимерия. — Доброе утро, — поздоровалась девушка и вручила Джону черного как смоль щенка с золотыми глазами. — Этот для Рикона, два других женского пола. Серая лютоволчица легла на пол у очага, и черный и белый щенки, которых Арья поставила на пол, стали слабо ковылять к матери. — Мой сын слишком мал, чтобы заботиться о лютоволке, — выразила свое беспокойство королева. — Это не будет проблемой. Я помогу с ним, — пообещала Арья. — Ладно, — смягчилась Ширен, глядя на черный шар меха, извивающийся в руках Джона. — Ему нужно имя. — Тень, — решил Джон, посадил щенка рядом с лежащей Нимерией и начал поедать жареную крякву, Санса неохотно вернула и Принцессу матери. — Что будем делать с двумя другими щенками? — спросила Ширен, глядя на четырех пушистых волчат, жадно сосущих молоко матери. На мгновение повисла тишина. Но потом Джон и Санса как-то подозрительно посмотрели сначала на нее, а потом на Арью, к большому замешательству Ширен. — Арья, ты хочешь нам что-то сказать? — Санса глянула на сестру с хищной улыбкой. — До меня дошел увлекательный слух. Кто-то просил твоей руки? Королева с любопытством наблюдала, как младшая принцесса покраснела и что-то бормотала. — Не могла бы ты повторить? Мы плохо слышали, — добавил Джон, усмехнувшись. — Я сказала, что ни с кем не переспала, и на прошлой неделе у меня была лунная кровь, — пропищала Арья, выглядя так, словно ей хотелось исчезнуть, — и да, я согласилась выйти за Торрена! Джон и Санса потеряли дар речи, глядя на свою сестру так, словно видели ее впервые. — Поздравляю, Арья, — просияла Ширен, искренне радуясь за свою смущенную добрую сестру. — Подождите, но при чем тут волки? Как по команде три пары голубых, серых и лиловых глаз уставились на нее. В этот момент Нимерия встала, взяла за загривки двух безымянных щенков и положила их Ширен на колени.***
Пока Мартеллы планировали возвращение Железного Трона Дому Таргариенов, лорд Андерс Айронвуд заключал внутренние союзы. Его жена, Ирелль, была сестрой лорда Коргойла, а его дети и кузены с помощью браков установили связи с Дейнами, Аллирионами и Блэкмонтами. После второго Пламенного Поля позиции правящего Дома Дорна были уязвимы как никогда. А с наступлением зимы все стало еще хуже — принцесса Арианна не только вышла замуж за незначительного северного лорда, но и позволила своему последнему брату, Тристану, жениться на дочери магистра Лиса, отвергнув младшую дочь лорда Айронвуда. В 308 году Андерс Айронвуд восстал, провозгласив себя Верховным лордом Дорна… Отрывок из книги Архимейстера Янделя «Кровь на песке»