***
— Вы идёте сегодня? — спросила Гермиона, один из её собеседников нарезал ингредиенты, а другой каким-то образом разговаривал с кальмаром по азбуке Морзе. Она избегала смотреть в ту сторону, так как от этого зрелища ей хотелось рвать на себе волосы от досады и растерянности. — Я, да, — ответил ей Невилл. — А ты, Гарри? — Невилл повернулся и посмотрел на мальчика, который даже сейчас держал ноги в холодной озёрной воде. Он не возражал против того, что Гарри делал с кальмаром, пока тот держался от него на расстоянии. Возможно, Лонгботтом стал гораздо увереннее, чем раньше, но крупные существа всё ещё немного пугали его. — Хм? — подросток с завязанными глазами поднял голову. — О чем вы? — он был сосредоточен на том, что кракен выстукивал для него, и подумал, что она пытается пошутить. — Сегодня вечером будет собираться дуэльный клуб. Поскольку это последний день перед каникулами, завтра все уезжают домой, они подумали, что могут заинтересовать людей, чтобы потом могли строить планы на январь и далее. Об этом уже давно пишут на досках объявлений, как ты мог не знать? — Гермиона косо взглянула на него. Гарри только пожал плечами. — Почему бы и нет. Кто-нибудь из вас знает, кто будет курировать клуб? Невилл нахмурился. — Флитвик — бывший чемпион по дуэлям, он занимался этим до того, как стал профессором. Профессор Дамблдор тоже известный дуэлянт, но он всегда кажется слишком занятым. Я слышал, что Снейп однажды выиграл несколько местных турниров, но я сомневаюсь, что он действительно это сделал. Я думаю, что у профессора Бабблинг есть орден Мерлина, кажется, она получила его во время последней войны, так что, возможно, именно она. Гарри молчал, у него было чувство, что никто из них не был тем, кто это делает. Он также чувствовал, что всё будет не так как представляли Гермиона и Невилл, и надеялся, что ошибается. — Хорошо, я сдаюсь! — неожиданно воскликнула Гермиона. — Что за чертовщина происходит между тобой и этим кальмаром! — Гарри всё думал, когда же она, наконец, взорвется, она ненавидела быть в неизвестности, и только его первоначальная дружба с ней не позволила ей требовать от него ответов. Она, конечно, задавала ему вопросы, но, получив достаточное количество решительных отказов, научилась немного сдерживать эту часть своей натуры. Впрочем, сейчас всё это не имело значения, поскольку Гарри видел прекрасную возможность раздразнить её и сделать это, не отказывая ей в ответе. На его лице появилась ухмылка, и он спокойно спросил. — Какой кальмар? Гермиона просто уставилась на него, Невилл тоже посмотрел на него, когда перестал резать ингредиенты. Они оба знали, что Гарри не лжёт, он может отказаться отвечать, но никогда не лжёт, поэтому они оба были озадачены этим вопросом, пока Гарри продолжал поглаживать щупальце рядом с ним. — Кальмар, чьё щупальце ты сейчас гладишь, кальмар, которого ты учил азбуке Морзе и языку жестов, тот самый кальмар, — ровно произнесла Гермиона, и ухмылка Гарри от этого только усилилась. — Я не глажу щупальца кальмара. И ничему его не учил, — ответил Гарри, и ему это понравилось: кто бы мог подумать, что наблюдение за тем, как у кого-то дергается глаз, может доставить такое удовольствие. По гавани разносились звуки ударов — Гермиона то и дело ударялась головой о ближайший столб, — так трудно было иногда быть ею.***
— Значит, это больше похоже на пробное занятие, чем на настоящий урок, верно? — спросил Гарри, когда они вошли в Большой Зал, где, судя по всему, должен был собираться дуэльный клуб. — А что такое пробное занятие? — спросил Невилл. — Это разовое мероприятие, чтобы понять, понравится ли тебе что-то. Это довольно распространено в маггловском мире, колледжи и университеты тоже проводят дни открытых дверей и тому подобное, — объяснила Гермиона смущенному чистокровному, а затем повернулась к Гарри. — Да, я думаю, это пробное занятие, поскольку сегодня последний день семестра перед каникулами. На часах было восемь часов, что, по мнению Гарри, довольно поздно для такого, и по большому количеству студентов, направившихся в одном направлении, было видно, что клубом интересуется довольно много людей. Поттеру показалось, что на занятиях присутствовала почти вся школа. Он полагал, что обучение бою воспринимается как нечто более яркое и «героическое», чем оно есть на самом деле. Гарри знал, что сражения совсем не такие, какими их изображают в книгах и фильмах, в них мало чести и славы, нет рыцарства и сострадания, и все, что выделялось, становилось мишенью. Одежда Гарри не выделялась, его броня и то, что скрывалось под ней, были матово-черными, в отличии от волос, и Поттер ничего не мог с этим поделать, поэтому использовал их в своих интересах. Пока противник завороженно смотрел на танцующие вокруг него волосы, он всаживал клинок ему между ребер, но и стрела с заклинанием были не менее эффективны. Войдя в Большой зал, Гарри огляделся: четыре стола исчезли, и у одной стены возвышалась золотая сцена. Потолок был бархатисто-чёрным, и лишь немногие звёзды можно было разглядеть человеческим глазом, однако усиленные глаза Гарри были совсем другим делом. Одно, что привлекло его внимание, так это то, что в зале присутствовало несколько профессоров, правда, не на сцене, что, вероятно, означало, что они пришли понаблюдать. Здесь были профессор Дамблдор, который кивнул Гарри, заметив его внимание, профессор Флитвик, который выглядел весьма взволнованным всем происходящим, профессор Бабблинг, чей взгляд мелькал по всему залу и отмечал всех присутствующих, и профессора Макгонагалл и Спраут, то есть три из четырёх деканов, директор школы и преподаватель Древних Рун. Гарри слушал, как Невилл и Гермиона обсуждали с теми, кто находился поблизости, кто будет их учить; часто звучало имя Флитвика и Дамблдора, но наметанный глаз Гарри уже видел, кто стоял в тени и ждал удобного момента, чтобы войти. Гарри подумал, не слишком ли поздно уйти, и эта мысль пришла в тот самый момент, когда двери Большого зала закрылись и свечи вспыхнули ярче. На сцену вышел Локхарт в мантии сливового цвета с широкой улыбкой на лице. Сбоку от него стоял профессор Снейп, одетый в обычную чёрную мантию, и он бросал на блондинчика такие грозные взгляды, что Гарри подумал, не хочет ли Снейп позаимствовать у Гарри его глаза. Локхарт взмахнул рукой, призывая к тишине, и, если не считать нескольких визжащих фанаток, он её добился, поскольку сделал замысловатый и широкий жест, охвативший всех присутствующих в зале. — Подходите, подходите. Я не кусаюсь. Будет лучше, если вы все меня услышите, не так ли? Хорошо. Вы все меня видите? Тоже хорошо. — Я получил разрешение на создание этого клуба от нашего директора. Он создан для того, чтобы обучить вас на случай, если вам понадобится защищать себя, как я сам делал это неоднократно, все подробности вы найдете в моих книгах, — Локхарт сиял, и даже во время разговора мог показать все зубы. — Позвольте представить вам моего ассистента, профессора Снейпа, вашего собственного профессора зельеварения, — Локхарт одарил их ещё одной ослепительной улыбкой. — Он сказал мне, что сам немного разбирается в дуэлях, и согласился помочь мне с короткой демонстрацией перед тем, как мы начнем. Я не хочу, чтобы кто-то из вас, молодые люди, волновался, ваш профессор зельеварения будет цел и невредим, когда я с ним закончу. Не беспокойтесь об этом, — Гарри подумал, что этот наглец говорит несколько снисходительно, но девушки в зале с удовольствием его слушали. Гарри услышал ропот некоторых гриффиндорцев и, навострив уши, услышал, как Уизел желает, чтобы они оба уничтожили друг друга. Гарри задался вопросом, слышал ли это Снейп: его губы скривились в угрожающей усмешке. Поттер удивился, как Локхарт может стоять и быть таким спокойным, он бы не удивился, что этот болван убежал бы в горы, если бы уловил такое выражение лица. Локхарт и Снейп повернулись лицом друг к другу и поклонились, по крайней мере, Локхарт поклонился, и многозначительно начал покручивать палочкой и делать ненужные, расточительные движения. Снейп лишь слегка качнул головой и тоже поднял палочку. Локхарт, конечно же, должен был дать свой комментарий. — Как видите, мы держим наши палочки в принятой боевой позиции, — сказал блондинчик притихшей толпе. — На счёт «три» мы произнесём наши первые заклинания, но никто из нас не будет стремиться убить друг друга. Гарри не был уверен в последнем слове, Снейп выглядел так, словно ему доставит удовольствие лишь разбросать внутренности Локхарта по всему помещению. Поттер вполне понимал его настроение, ему тоже хотелось это сделать. Блондинчик досчитал от одного до трёх, и оба взмахнули палочками, подняв их над плечами. Снейп крикнул «Expelliarmus!», вспышка алого света вырвалась из его палочки и попала прямо в грудь Локхарта. Блондинчика приподняло в воздух и отброшен назад, врезался в стену, а затем сполз вниз и упал кучкой. Некоторые слизеринцы зааплодировали, и у Гарри возникло желание присоединиться к ним. Гермиона, напротив, пританцовывала на цыпочках, чтобы взглянуть на Локхарта и убедиться, что с ним всё в порядке. Гарри подумал, что если обезоруживающие чары смогли вывести его из строя, то он не заслуживает звания волшебника, но чары оказались сильнее, чем он ожидал, возможно, Снейп просто специально усилил их. Локхарт неуверенно поднялся на ноги, его шляпа свалилась, а волосы были в беспорядке. — Ну вот и все! — сказал он, когда едва поднялся. — Это были обезоруживающие чары. Как вы, наверное, видите, я потерял свою палочку. Спасибо, мисс Браун, — Лаванда вернула ему палочку Локхарта, а в её глазах как будто вспыхнули сердечки. — Отличная идея показать им это, профессор Снейп, но, если вы не возражаете, было совершенно очевидно, что вы собираетесь сделать. Если бы я захотел остановить вас, это было бы очень легко. Однако я посчитал, что будет поучительно дать им возможность увидеть… Локхарт осекся, увидев убийственный взгляд Снейпа, и, похоже, блондинчик все-таки не лишился инстинкта самосохранения: он быстро прекратил демонстрацию и велел им начинать тренироваться. Он и профессор Снейп стали перемещаться между студентами, и подбирать им партнеров. Локхарт поставил Невилла в команду с Уизелом, но Снейп добрался до него и Гермионы раньше блондинки, за что тот был ему весьма благодарен. — Хм, вы, вероятно, смягчите свои заклинания друг для друга, так что давайте немного изменим ситуацию. Мисс Грейнджер в паре с мисс Булстроуд. А мистер Поттером, посмотрим, что вы с мистером Малфоем сделаете друг из друга. Малфой подошёл к нему, и ухмылялся, он явно думал, что профессор Снейп хочет, чтобы он поставил Поттера на одну-две ступеньки ниже, но Гарри увидел скрытое в его глазах веселье и просто вздохнул. У соперницы Гермионы были довольно грубые черты лица и неплохие мускулы для её возраста, она больше походила на воина, чем на чистокровную даму из знатной семьи, и Гарри задавался вопросом, откуда у неё такие внушительные бицепсы. Локхарт снова поднялся на помост и с улыбкой смотрел на толпу. — Встаньте лицом к своим партнерам и поклонитесь! — Гарри лишь слегка опустил голову — он не собирался оказывать уважение тому, кто его ещё не заслужил. — Палочки наизготовку! — крикнул Локхарт. — Когда я досчитаю до трех, наложите чары, чтобы обезоружить противника. Я хочу, чтобы вы только обезоружили, нам сейчас не нужны никакие случайности. Раз. Два. Три! Малфой уже начал заклинание на счёт «два», но Гарри просто уклонился от оранжевого заклинания, которое тот послал в него — что бы это ни было, оно не было обезоруживающим, — и послал обезоруживающие чары своему противнику. Палочка Малфоя взлетела в воздух, и её поймал Гарри. — Я сказал, только обезоружить! — неуверенно крикнул Локхарт. Похоже, что не только Хорёк выбрал другое заклинание. Справедливости ради надо сказать, что студентов не учили ему, а лишь продемонстрировали и не дали возможности попрактиковаться. Оглядев комнату, не сводя глаз с Хорька, Гарри увидел, насколько всё плохо. Похоже, что несколько младшекурсников решили драться кулаками, некоторые старшекурсники успели наложить друг на друга несколько заклинаний и теперь пытались исправить положение, некоторые успешно наложили чары и теперь ждали, пока всё уляжется, большинство же решили, что этот клуб — хорошая возможность «отомстить» по той или иной причине, и стали атаковать тех, кто им не нравился. — Стоп! Стоп! — начал кричать Локхарт, все так же безрезультатно, как и раньше. — Finite Incantatem! — произнёс заклинание Снейп, и оно распространилось дальше. Зеленоватая дымка повисла над студентами, заклинания потеряли силу и все стало на свои места. Некоторые ученики смотрели на тех, кто их проклял, виновники пытались выглядеть невинными, но у них ничего не получалось, несколько из тех, кто дрался как магглы нехотя остановились, но некоторые, среди которых была и Миллисент Булстроуд, продолжали. Прошло немного времени, прежде чем всё встало на свои места, зеленоватая дымка рассеялась, мелкие порезы и синяки зажили, но в конце концов все оглянулись на сцену, на которой стояли Снейп и Локхарт. Гарри протянул палочку Хорьку, но светловолосый слизеринец лишь оскалился и выхватил её у него из рук. — Боже мой! — сказал Локхарт. — Думаю, было бы неплохо научить вас блокировать заклинания, — он обвел взглядом комнату, и Гарри внутренне застонал, когда глаза Локхарта остановились на нем. — Давайте пригласим пару добровольцев, хорошо? Как насчет мистера Поттера и того, с кем он был в паре, — глаза Малфоя загорелись от второго шанса проявить себя, Гарри просто пожал плечами, и они поднялись на платформу. Локхарт бросился к Гарри, а Снейп подошел к Малфою. Гарри так хотелось, чтобы всё было наоборот: он бы предпочёл, чтобы Снейп дал ему «совет», а не Локхарт. — Теперь Гарри, — Гарри решил хотя бы сделать вид, что обращает внимание на блондинчика, даже если его глаза были устремлены на его будущего противника. — Когда Драко направит на тебя свою палочку, ты сделаешь вот так. Локхарт поднял свою палочку, сделал сложное покачивающееся движение и уронил ее. Снейп ухмыльнулся, когда блондинчик быстро поднял её: — Упс, моя палочка немного шалит, — Гарри только посмотрел на него: неужели этот намёк был намеренным? Это, конечно, отвлекло его от размышлений, но в этом ли был смысл? Снейп придвинулся ближе к Малфою, наклонился и что-то прошептал ему на ухо, Малфой на это ухмыльнулся. Хорьку не было известно, что усиленные уши Гарри уловили то, что прошептал Снейп, — краткий список заклинаний, которые он мог использовать, чтобы избежать неловкого положения. Гарри отодвинулся от Локхарта, когда тот подошёл похлопать его по спине, но на его лице появилась адская ухмылка. Они с Хорьком подошли к центру, отделявшему одну сторону платформы от другой, — в конце концов, они должны были занять свои позиции. — Боишься? — пробормотал Малфой, когда они оказались достаточно близко, чтобы услышать друг друга, чтобы никто не услышал их слов; похоже, он думал, что сможет победить. Возможно, у хорька отшибло память, это объяснило бы, как он забыл о абсолютной победе, которую Гарри одержал над ним в прошлом году. Гарри тихо фыркнул. — Думай что хочешь. Лично я удивлён, что ты не побежал к папе и не попросил его за тебя вступиться. Обычно ты так и поступаешь, не так ли? — покрасневшее лицо Малфоя подсказало Гарри, что он выиграл эту словесную дуэль. — Просто сделай то, что сделал я, Гарри! — радостно воскликнул Локхарт. Гарри и в самом деле не стал бы этого делать — какой смысл ронять палочку? Ещё хуже было бы, если бы это сделал обычный волшебник, потому что большинство из них практически ничего не знали о беспалочковой магии. — Три. Два. Один. Начали! — крикнул он. Гарри было любопытно, что сделает Малфой, но такого он не ожидал. Хорёк поднял свою палочку и прокричал «Serpensortia!», в результате чего из кончика его палочки вырвалась чёрная мамба длиной четыре с половиной метра. Змея была названа так не за цвет чешуи, которая в данном случае была серо-пурпурной, а за цвет пасти. Кроме того, черная мамба — очень ядовитая змея, и без быстрого ввода противоядия укус почти всегда смертелен. Интересен и тот факт, что это самая быстрая змея в маггловском мире и имеет репутацию одной из самых агрессивных. Гарри с большим любопытством рассматривал её, но при анализе был разочарован. Хотя по биологии она была точно такой же, как и настоящая, это была просто конструкция, а не что-то более интересное. Простое заклинание избавилось бы от неё, но, прежде чем Гарри успел развеять его, вмешался Локхарт. — Ах, это нехорошо. Давайте я позабочусь об этом! — сказал светловолосый пижон, и направил свою палочку на наколдованную змею. Раздался жуткий хлопок, а животное отбросило на десять футов в сторону и с грохотом упало на пол прямо перед Джастином Финч-Флетчли. Змея отпрянула назад, чтобы нанести удар, и Гарри понял, что никто из волшебников не успеет остановить её, а сам он не мог говорить достаточно быстро, чтобы произнести соответствующее заклинание, и знал, что должен действовать. Из горла Джастина вырвался крик, но он почти сразу же оборвался. Если раньше в двух шагах от него была змея, готовая его укусить, то теперь его зрение заполнилось черным и фиолетовым цветами. Все присутствующие в зале растерянно переглянулись: каким-то образом Гарри Поттер из места, где он стоял в пяти метрах от него, в одно мгновение оказался прямо перед своим соседом из Хаффлпаффа. Он двигался с огромной скоростью, если судить по волосам, которые всё ещё покачивались, но никто не видел, как он это сделал, максимум, что удалось разглядеть, — это чёрно-фиолетовое пятно. — Кто-нибудь позаботится об этой конструкции или как? — Гарри поднял руку с палочкой, на которой теперь висела змея с зажатыми челюстями и накачивала его своим ядом. Снейп пробормотал заклинание и провёл палочкой над змеёй, заставив её исчезнуть, а затем провёл палочкой над рукой Гарри и удивлённо отпрянул назад. — Я советую вам немедленно отправиться в больничное крыло, мистер Поттер. Вам только что впрыснули яд, которого хватит, чтобы убить сорок взрослых мужчин! — по залу разнеслись звуки недоверия, Локхарт побледнел, а несколько человек выглядели обеспокоенными. Гарри только усмехнулся. — Я в порядке, профессор, такие вещи ничего мне не сделают, — Снейп приподнял одну бровь, и Гарри увидел в его глазах любопытство, — Снейп, в конце концов, не знал о Горгонах. — Я думаю, собрание окончено, — сказал Локхарт, он был всё ещё бледен. Гарри полагал, что смерть или ранение такого известного человека, в клубе, который он курировал, не лучшим образом скажется на его общественном имидже. К удивлению, над толпой раздался голос Дамблдора. — Очень жаль, я с нетерпением ждал возможности увидеть что-то новое. Я так давно не сталкивался ни с чем, кроме политики, что, пожалуй, мне самому не помешало бы размять кости. Мне кажется, что многие просто не хотят принимать мои вызовы. Гарри посмотрел на директора и не смог удержаться от широкой улыбки. Он много лет тренировался с Базетт и другими до неё, поэтому, когда у него появлялось настроение, он мог быть в некотором роде психом, помешенном на боях, и ему нравилось принимать вызов. — Если вам нужен соперник, директор, то я буду рад помочь, — весь зал замер от этого заявления, а все присутствующие посмотрела сначала на Дамблдора, потом на Гарри, причём глаза первого заблестели. — Правда, Гарри? Ты готов встретиться со мной на дуэльной площадки? — в последнее время Гарри начал понемногу его уважать, и его ухмылка только усилилась: теперь ему не терпелось сразиться с старым директором в магическом поединке. — Признаюсь, что дуэльная платформа немного узковата для моих предпочтений, но в любом случае я готов сразиться с вами, сэр, — теперь он был готов к бою, яд, разливающийся по его телу, действовал как всплеск адреналина. — Тогда позволь мне исправить это для тебя, — директор направил свою палочку на золотую платформу. Она стала шире, и почти квадратной, а разделительная линия посередине исчезла. — Что-то менее формальное и более практичное должно послужить хорошей демонстрацией, не так ли? У собравшихся расширились глаза, когда они поняли, что Альбус Дамблдор, предводитель света и много чего ещё, собирается устроить небольшое магические сражение с Гарри Поттером, мальчиком-который-выжил. Сразу же были сделаны ставки, причём шансы были в пользу директора — в конце концов, Гарри был студентом второго курса, что он мог поделать? Два бойца поднялись по обе стороны расширенной платформы, вокруг которой сгрудились всё остальные, и дуэлянты поклонились друг другу. Дамблдор занял традиционную для дуэлей позицию — боком, ноги на ширине плеч, палочка направлена прямо на Гарри, как рапира. Поттер занял удобную для него позицию: ноги на ширине плеч, левая рука к полу, колени согнуты, волосы собраны в пучок, и он смотрит на директора. — Как насчёт того, чтобы начать медленно и осторожно? Мне нужно привести свои старые кости в порядок, прежде чем мы начнём показывать что-то новое, а? — сказал Дамблдор, на что Гарри ответил дикой ухмылкой и быстрым кивком. Некоторое время они стояли на месте, никто из них не произносил ни одного заклинания, пока не начался шквал. Легкое жгучее заклинание Дамблдора направилось в сторону Гарри, но он лениво уклонился от него, и послал в Дамблдора заклинание изменения цвета. Мантии директора превратились из ярких цветов в однотонные чёрные. Надувшись, старик быстро сделал её более радужней, а затем послал в Гарри заклинание, которое заставило его волосы распушиться и превратиться в афро. Впрочем, длинные волосы Гарри быстро справились с этой проблемой, и вскоре они вдвоём начали набирать темп, причём заклинания никогда не становились очень опасными или мощными. Жгучие заклинание, чары связывания ног, щекочущие чары и другие простые в освоении заклинания перелетали от одного к другому, и ни один из них не получал много заклинаний, но и ни один из них не старался особенно сильно избегать заклинаний. По какому-то сигналу, который, видимо, заметили только они двое, дуэль перешла на новый уровень. Теперь они использовали заклинания, которыми пользуются студенты четвертого курса и младше, а также несколько проклятий более высокого уровня. Оглушающее заклинания Гарри пронеслось мимо головы Дамблдора, который не обратил на него никакого внимания, наложил обезоруживающие заклинание. Поттер ответил тремя быстрыми заклинаниями, направленными в Дамблдора и по обе стороны от него: обезоруживающие чары, оглушающее заклинание и сглаз, ничего особенно страшного. Дамблдор увернулся от среднего, оглушающего заклинания, и быстро защитился от последующего заклинания, которое было наложено на пол. Несмотря на то, что дуэль была не из тех, о которых стоит писать сочинения, она уже была гораздо более впечатляющей, чем то, что Снейп и Локхарт показали им вначале. Ещё более интересным было то, что они обменивались шутками, пока накладывали друг на друга заклинания. — С нетерпением ждёшь каникул, Гарри? — спросил Дамблдор, защищаясь от режущего проклятия на уровне пояса и увернулся от слабенького отбрасывающего заклинания на уровне головы, который мог бы выбить несколько зубов. — Конечно, сэр. Я долго думал над вопросом, который вы задали на днях, и думаю, что мы действительно можем принять ваше предложение, — ответил Гарри, и уклонился от невербального жёлтого заклинания и перепрыгнул через фиолетовое, он послал в директора оглушающее и режущее проклятие. — Правда? Тогда сообщите мне о своем решении как можно скорее, мне будет легче подготовиться, чем раньше я узнаю ответ, — сказал Дамблдор, и защитился от инсендио, которое Гарри послал в него, и отправил в ответ серебряное заклинание. Толпа не знала, что и думать об этом, было очевидно, что никто из них не выкладывается по полной, но наблюдать за этим было всё равно интересно. Несколько человек были удивлены репертуаром заклинаний Гарри, очевидно, он это понял. — Может быть, Альбус, перейдём на новый уровень? — спросил Гарри, и у студентов от удивления отвисли челюсти: никто из них не осмелился бы назвать директора по имени. Старик лишь усмехнулся, избежав ещё двух заклинаний Гарри и отправив три обратно. — Я думаю, что мы должны это сделать, очевидно, что ни один из нас не выдержит такого темпа ещё несколько минут. На сцене произошел внезапная вспышка. Скорость произнесения заклинаний Дамблдором увеличилась более чем в три раза, а Гарри стал двигаться с гораздо большей скоростью, при этом произнося заклинания так же точно, как и раньше. — Bombarda! Reducto! Diffindo! Confringo! Диффиндо! Stupefy! — Гарри выкрикивал их в быстрой последовательности, и в пол перед Дамблдором ударили несколько различных взрывных заклинаний, поднявших перед ним шрапнель и пыль. Два режущих проклятия пронзили его насквозь, как будто его и не было, а оглушающее заклинание исчезло в дыму. Очевидно, Дамблдор ещё не вышел из игры: сквозь обломки снова полетели заклинания, немного менее точные, чем раньше, но не слишком заметные, и Гарри, уклонялся от них, и совершил несколько акробатических трюков. Прогнав пыль и обломки в сторону Дамблдора, Гарри мысленно приказал Лиз и Фран встать по обе стороны платформы и предупредить его, если он что-то пропустит. Использовать своих Героических Духов, возможно, было бы несколько неспортивно, но в сражении всё возможно, преимущество есть преимущество. Дамблдор не сидел сложа руки, и когда снова смог нормально видеть, то трансфигурировал некоторые обломки, вызванные Гарри, в львов и, по какой-то причине, в нескольких велоцирапторов. Поттер решил взять пример с директора и начал трансфигурировать некоторые обломки в птиц, а затем пошёл ещё дальше и сделал их невидимыми. Зрители увидели, как несколько заклинаний Дамблдора столкнулись с невидимыми птицами в воздухе, в результате чего те стали видимыми и упали на землю. Гарри ещё не приходилось сталкиваться с трансфигурациями Дамблдора, и он постоянно избегал существ, иногда уворачивался между двумя заклинаниями или отклоняясь назад настолько, что ему приходилось переворачиваться на спину. Эти акробатические подвиги позволили Гарри немного потеряться среди творений Дамблдора, но ещё хуже стало, когда он начал накладывать на них чары, меняющие цвет, и они превратились в мешанину из ярких динозавров и больших разноцветных кошек. Это и невидимые птицы позволили Поттеру избавиться от заклинаний Дамблдора, так как даже ему было трудно различить его в этом умопомрачительном многообразии красок, теперь он знал, что видят люди, когда он надевает свою яркую мантию. Спрятавшись среди всех трансфигурированных животных, Гарри прошептал заклинание невидимости и постучал себя по голове, после чего растворился среди хищников. После этого Гарри наложил чары, заглушающие его шаги и стирающие его запах, и животные ещё больше запутались в том, на кого они должны были напасть, и стали атаковать друг друга. Наблюдая за этим ужасным зрелищем, студенты отвлеклись от незаметно подкравшегося Гарри Поттера. Его заметили только Флитвик, Бабблинг, Снейп и сам Дамблдор. Дамблдор заставил Гарри снова стать видимым и начал атаковать юношу градом заклинаний. Решив, что, поскольку Дамблдор обладает большим опытом в области трансфигурации, ему лучше воспользоваться чарами. Гарри укрепил свои конечности и стал двигаться со скоростью, превышающей человеческую. На лице Гарри появилась ухмылка, и он ответил очередной порцией заклинаний. — Expelliarmus! Stupefy! Incarcerous! Diffindo! Flipendo! Reducto! — прокричал он. Дамблдор уклонялся от одних заклинаний и блокировал другие. Было легко заметить, что у этих двоих были свои собственные, отличные друг от друга стили дуэли и магического боя. Дамблдор использовал мощные заклинания и массовую трансфигурацию, и защищался от большинства атак противника, изредка уклоняясь от одной-двух. Гарри же брал скоростью: он не произнес ни одного заклинания щита и получил лишь несколько заклинаний с тех пор, как они решили взяться за дело всерьез. Стойка Дамблдора была традиционной и сбалансированной, в то время как Гарри представлял собой меньшую мишень, что позволяло ему непредсказуемо метаться из стороны в сторону, и если бы он не контролировал свои волосы, то наверняка уже запутался бы в них. Гарри захихикал, что удивило многих: он ухмыльнулся Дамблдору и чётко произнёс одно слово. — Hagalaz. Дамблдор моргнул и отпрыгнул назад с удивительной для его возраста скоростью. Это было правильное решение, поскольку план Гарри стал более очевидным. Три режущих проклятия, которые он произнес до сих пор, были чуть менее точными, чем другие его заклинания, или так думали люди, когда он их произносил. Они вытравили на полу под тем местом, где мгновение назад стоял Дамблдор, руну в форме буквы «Н». Когда он призвал руну стихии льда, температура резко упала, и почти мгновенно образовались кристаллы льда, что было очень красиво. Результат этих действий, если бы Дамблдор остался на месте, привёл бы к окончанию дуэли: директор был бы заключён в замороженный кристалл. Гарри надулся, но у него не было времени на большее, так как Дамблдор разбил лёд на осколки и начал массово трансфигурировать осколки. Если слабая ведьма или волшебник могли бы трансфигурировать два-три предмета одновременно, в зависимости от их сложности, то Дамблдор был мастером трансфигурации, и вскоре на Гарри набросилась целая орда розовых велоцирапторов. Он понял, что дважды один и тот же трюк не сработает — вероятно, Дамблдор специально сделал их такого цвета и каким-то образом предотвратил действие чар, меняющих цвет, — Гарри решил ещё раз воспользоваться своей магией, чтобы получить преимущество. И создал в воздухе вокруг себя восемь клинков, Поттер доказал, что его длинные волосы имеют практическое применение: они разделились на восемь щупалец и обвились вокруг рукоятей клинков. Решив довести дело до максимума, Гарри начал напевать и свою арию. Это было не так просто, как могло бы быть. Гарри приходилось отбиваться от розовых велоцирапторов, иногда полагаясь на то, что кто-то из его слуг видит, как они подкрадывается сзади, уворачиваться от заклинаний, которые Дамблдор посылал в его сторону, и продолжал пополнять запасы велоцирапторов, погибших от клинков Гарри, а тот концентрировался на своей арии, что отнимало всё свободное внимание. — Моя душа — оружие, — казалось, Дамблдор узнал начало арии, вызвавшей магические шары во время прошлогодней дуэли с Малфоем, и удвоил свои усилия. — Забери магию и осуши моего врага, — это было то, над чем Гарри работал в последнее время, и надеялся, что это сработает так, как он хотел. Сферы начали появляться, по крайней мере, их очертания. На этот раз их не было видно, только лёгкое искажение в воздухе, а не призрачный голубой цвет, какими они были во время дуэли с Хорьком, или пламя, когда он использовал раньше их раньше. Гарри массово запустил шары в Дамблдора — на этот раз он не стал хитрить, и директор создал плотную стену, чтобы принять атаку на них. Гарри усмехнулся: это не помогло бы, если бы он всё сделал правильно. Люди наблюдали за происходящим, ожидали, что сферы столкнутся со щитом Дамблдора, но их ждал сюрприз: они прошли сквозь него, и даже не замедлились. Они ожидали, что при столкновении с директором произойдёт какой-то физический эффект, но их снова постигло разочарование: похоже, ничего не было, по крайнее мере на первый взгляд. Дамблдор не мог больше пополнять запасы розовых велоцирапторов, которые были быстро разрублены лезвиями. Последнее обезоруживающее заклинание, направленное на Дамблдора, завершило дуэль, и Гарри рухнул обратно на гору разноцветных трупов — это было очень утомительно. Он осмотрел палочку, которую держал в руке, — она казалась старой, гораздо старше директора, и Гарри не думал, что это та палочка, которую тот получил в детстве. Впрочем, это не имело значения, это вполне мог быть боевой трофей, к которому он привык, возможно, его первоначальная палочка была уничтожена. Через мгновение Гарри поднялся на ноги и подошёл к директору и протянул ему руку. Старший из двух участников боя устало усмехнулся и принял её, после чего поднялся на ноги. — Это было впечатляющее заклинание. Оно полностью игнорировало все физические объекты и лишь взаимодействовало с магическими, и высасывало из них энергию, а затем рассеивало. Физический щит был бесполезен, не так ли? Гарри кивнул. — Да, простое протего остановило бы их. Я заметил, что, когда мы перешли на более высокий уровень, то стали больше использовать физическии барьеры, колдовство, трансфигурацию и тому подобное. Все ваши щиты с тех пор состояли из зачарованного камня, они могут выдержать много магических атак, прежде чем сломаются, и даже могут остановить одно убийственное проклятие, но моё заклинание игнорировало физические щиты, что сделало их бесполезными. Гарри помог директору выйти из зала и подняться в лазарет. Он нанёс директору, пожалуй, слишком много этих чар, и тот был на грани магического истощения. Поттер был в восторге от этого поединка, он не сомневался, что директор не использовал все свои способности, и если бы был более подготовлен, то, возможно, победил бы, но всё равно это была хорошая дуэль. Подъем в лазарет был первым шагом на пути к выполнению страшной задачи, а дальше предстояло столкнуться с руганью Помфри. Целительница могла выглядеть по-доброму, но была абсолютной угрозой для своих пациентов, и вы не должны были ослушиваться её указаний, если хотели избежать выволочки. — Кто-нибудь может мне объяснить, почему директор и студент второго курса помогают дойти друг другу до больничного крыла? — голос Помфри прервал размышления Гарри. Он и Дамблдор посмотрели друг на друга, после чего директор сделал невинный взгляд, заставивший целительницу сосредоточиться на Гарри. — Предатель, — пробормотал Поттер, а затем посмотрел на целительницу. — Локхарт вел дуэльный клуб, и мы с директором ввязались в небольшую дуэль. Он на грани магического истощения, поэтому я привел его сюда, чтобы вы позаботились о нём, — Гарри передал ей Дамблдора, прежде чем повернуться, чтобы улизнуть. — О, нет! — сказала целительница, прежде чем наложить на Гарри Petrificus totalus. — Я вижу укус на твоей руке, откуда он? — спросила она. — Ну, видите ли, Драко Малфой наколдовал змею, Чёрную Мамбу, которая вышла из-под контроля и чуть не укусила Джастина Финч-Флетчли, но я встал на пути, — невинно пробормотал он, но она знала о его природе Горгоны и почти полной невосприимчивости к змеиному яду. Яд черной мамбы был бы ему нипочем, а яд василиска лишь причинил бы ему боль. — Хорошо, тогда я полагаю, что вы можете идти, — Гарри вздохнул с облегчением, когда она сняла с него заклинание. Он уже собирался уходить, когда понял, что всё ещё держит в руке палочку Дамблдора. Она не была похожа на его собственную, и Гарри подумал, что если бы ему пришлось колдовать с помощью какой-нибудь палочки, появившейся в этом мире, то это была бы именно она. — Вот, профессор, — сказал он, и подошёл к Дамблдору, которого поили бодроперцовым зельем. — Вы же не хотите, чтобы я ушёл с вашей палочкой? — Гарри увидел любопытство, мелькнувшее в глазах старика: если его иммунитет к Веритасеруму и устойчивость к различным зельям были указаны в медицинской карте, то его наследие Горгоны и, соответственно, до чертиков высокая устойчивость к ядам, в частности, к змеиному яду, там отсутствовали. — А, Гарри, — сказал Дамблдор. Гарри поднял на него глаза, и наклонил голову на одну сторону. — Я только что вспомнил, мы что, покинули Большой зал, не распустив всех? Гарри на мгновение зажмурился, а затем рассмеялся, его смех эхом разнёсся по всему замку, когда он представил себе всех, кто всё ещё стоял там, его дуэль с директором была немного экстравагантной, в конце концов.***
Гарри не вернулся в Большой зал, но если бы он вернулся, то обнаружил бы, что да, всё по-прежнему стоят там в шоке. Они только что видели, как студент второго курса сразился с директором Хогвартса Альбусом Дамблдором и победил. Несколько человек были похожи на рыб, ожидая, что директор немного поиграет с мальчиком, прежде чем вывести его из игры, но всё было совсем не так. Разрушения, которые были перед ними, были тому подтверждением. Золотая платформа, на которой они сражались, теперь была усеяна кратерами и даже остатками гигантской сосульки Гарри. Здесь же лежала куча розовых велоцирапторов, которых никто не успел уничтожить, и несколько разбросанных трупов других жертв поединка — трансфигурированных птиц Гарри, цветных велоцирапторов и львов. Воздух был ещё холодным от довольно большой руны Hagalaz Гарри, но в ней ещё оставалась сила, и люди могли видеть, как их дыхание конденсируется в воздухе перед ними. В пол было воткнуто несколько острых обломков, которые каждый из участников поединка с изрядной силой швырял в другого. Вся дуэль, как только они начали относиться к ней серьезно, превзошла все ожидания студентов, и даже персонала. Флитвик выглядел так, словно Рождество наступило уже сейчас, а не через несколько недель, и если он научит Гарри ещё нескольким заклинаниям, то тот сможет участвовать в международном дуэльном турнире. Это было неслыханно, чтобы участник был таким молодым. Действующим рекордсменом был шестнадцатилетний немец, дошедший до четвертьфинала, но Гарри может побить этот рекорд, если присоединится к турниру этим летом. Финал всегда проводился в последнюю пятницу июля, то есть за день до тринадцатого дня рождения Гарри, и это было бы достижением, какого Британия не имела уже полтора века! Макгонагалл с удивлением смотрела на то, чего добился Гарри, используя полученные знания. Единственная реальная трансфигурация, которую он использовал, — это превращение предметов в птиц с помощью заклинания «Avifors», но он использовал его невероятно эффективно. Если бы он знал ещё несколько трансфигураций неодушевлённых предметов в одушевлённые, то его было бы очень трудно одолеть, ещё труднее, чем сейчас. Она содрогнулась при мысли о том, сколько силы и таланта в двенадцатилетнем ребенке, а затем нахмурилась: «Confringo» — это огненные взрывные чары, а «Bombarda» — взрыв при контакте. Последнюю преподавали на пятом курсе, а первый не преподавали вовсе, она находилась в книге в закрытой секции. Макгонагалл задавалась вопросом, не перенял ли Гарри Поттер у своего отца склонность к нарушению правил и комендантского часа. Снейп мог с уверенностью сказать, что был удивлён тем, чему он только что стал свидетелем, — это было феноменальное проявление магии, особенно для столь юного человека. Немногие могли сказать, что им удастся победить Альбуса Дамблдора, даже если бы тот сдерживался. Если бы это была битва на истощение, то Снейп подумал, что Гарри, возможно, окажется выносливее Альбуса, но вызвать у него магическое истощение — это было неожиданностью. Северуса интересовало другое: как Поттер вообще остался жив на протяжении всей дуэли. В момент сканирования в организме Гарри было чуть больше четырёхсот миллиграммов яда, а для того, чтобы убить взрослого человека, чёрной мамбе требуется всего 10-15, но Поттер, похоже, этого даже не заметил. Как будто яд совершенно ничего не значил для него, и не оказывал никакого воздействия, когда он должен был умереть уже через полчаса! Снейп уважал личную жизнь людей, это было бы лицемерием с его стороны, но ему всё равно было безумно любопытно. Батшеда Бабблинг тоже была весьма впечатлена, его включение руны во время боя было, конечно, чем-то, чего она никогда раньше не видела, и она с нетерпением ждала, какие предметы он выберет в виде факультативов в конце года. Она вспомнила о рунах, которые видела в прошлом году на его одежде, и подумала, не сможет ли она направить его по другому пути, чем обычных учеников. Семикурсники должны были составлять пятиуровнивые и шестиуровнивые рунические последовательности для ЖАБА, а он был тогда на первом курсе. И это был повод задуматься. Локхарт был потрясен уровнем таланта, проявленного второкурсником, — он был просто необыкновенным. И Гилдерой никогда не упускает шанса, поэтому решил приложить еще больше усилий, чтобы подобраться к нему. Он был мальчиком-который-выжил, но только что продемонстрировал такой уровень мастерства и силы, который закрепил бы его на первом месте, куда бы он ни отправился, и если Локхарт сможет подобраться к нему, то это откроет перед ним все возможности. Блондинчик забыл о том, насколько низкого мнения о нём был Гарри Поттер, а также о том, что тот ясно дал понять, что не хочет иметь с ним ничего общего, — можно было восхищаться его упорством. Только спустя почти десять минут после ухода директора и мальчика-который-выжил всем удалось взять себя в руки настолько, что Локхарт отпустил их. Блондин также оставил им устное приглашение в дуэльный клуб, который начнет свою работу после каникул. Если ему удастся вернуть Гарри и Дамблдора на сцену, то наверняка соберётся огромное количество зрителей. Он ушёл, пока кто-нибудь не попытался заставить его убрать беспорядок, оставленный дуэлянтами, — домовые эльфы, по крайней мере, получат удовольствие от этой работы.***
На следующее утро Гарри, который не высыпался из-за окклюменции, бродил по замку под настолько мощными чарами невидимости, какие только мог наложить. Он пытался осмыслить то, что обнаружил в своём сознании. С тех пор как леди Хогвартс поселилась в его голове, Гарри избегал посещать свой мысленный мир, поскольку не хотел знать, какое влияние она на него оказала. Он не хотел привыкать к чему-то новому, а потом забыть об этом, если вдруг им удастся разделиться, и поэтому решил, что держаться подальше от этого места будет наилучшим вариантом. Однако что-то не давало ему покоя, что-то связанное с палочкой Дамблдора. Она показалась ему знакомой, хотя он знал, что ни одна палочка в магазине Олливандера не реагировала на него, но это было нечто, о чём он думал с тех пор, как попал в свою комнату, и оно не давало ему покоя даже сейчас. Осторожно войдя в свой мысленный ландшафт, ему стало интересно, какой на него эффект оказала леди Хогвартс, и обнаружил лишь поверхностные изменения. Руины, в которых хранились его знания, теперь чем-то напоминали Хогвартс, и там стоял трон из обсидиана, на котором любила сидеть леди Хогвартс, а озеро крови, представлявшее его воспоминания, стало больше, по нему пробежала рябь, как будто под поверхностью что-то лежало, но это было практически всё. Поттер довольно долго бродил по лесным чащам своего сознания, прежде чем наткнулся на последнее изменение. Это было похоже на валун, разрезанный пополам, с одной плоской поверхностью. Диаметр составлял около двух метров, и он не стал пытаться определить, насколько тот тяжел. На плоской стороне валуна был начертан какой-то символ. Это был треугольник, рассечённый одной линией прямо посередине. Гарри знал, что именно из-за этого палочка показалась ему знакомой, но что это значит? Однако, несмотря на это, палочка казалась ему неполной. Казалось, что в ней должно быть что-то ещё, что-то, что дополнит комплект. Гарри не знал, откуда взялась эта мысль, но она была правильной, как будто существовал некий предмет, который должен был стать последним кусочком головоломки. От размышлений Гарри отвлекло то, что он обо что-то споткнулся носком. Посмотрев вниз, Гарри вздохнул. Этого действительно плохо, если люди узнают, что он здесь, то его обязательно обвинят, были ли доказательствами или нет, таков уж путь овец. Погладив себя по лицу, Гарри направился дальше по коридору и чуть не наткнулся на кое-что ещё. По крайней мере, это было что-то новое. Гарри запомнил, что надо предупредить Елену, что даже призраки не могут остаться незатронутыми. «Проклятье!» подумал Гарри, если люди узнают, что он может прикасаться к призракам, то они сделают из этого вывод и решат, что это ещё больше доказывает его вину, даже если это ничего не доказывает. Дверная ручка неподалеку задребезжала, и хотя Гарри и был невидим, он отступил назад и спрятался в тени. Вскоре выяснилось, что дребезжащая дверь — это проделки Пивза, так как полтергейст, безумно гогоча, пронёсся сквозь неё. Пивз остановился перед двумя фигурами, которые Гарри только что рассматривал, и издал пронзительный крик. — НАПАДЕНИЕ! НАПАДЕНИЕ! ЕЩЁ ОДНО НАПАДЕНИЕ! НИ ОДИН СМЕРТНЫЙ ИЛИ ПРИЗРАК НЕ В БЕЗОПАСНОСТИ! БЕГИТЕ, СПАСАЯ СВОИ ЖИЗНИ! — крикнул Пивз, чтобы все слышали, и полетел в другую часть замка, чтобы разнести весть. «Что ж, наверное, Рождество в этом году будет спокойным», подумал Гарри, смотря на две фигуры перед собой: окаменевшего Почти Безголового Ника и Джастина Финч-Флетчли. «Интересно, как они собираются обвинить меня в этом на этот раз?» Гарри проигнорировал шум студентов и сотрудников, поднимающихся с постелей, и, не обращая внимания на настойчивый голос Пивза, направился к кабинету директора. Гарри уже собирался продолжить свою мысленную тираду, как вдруг нащупал что-то у своих ног. «Так-так-так, что это у нас тут?» удивился Гарри, и поднял то, что на первый взгляд казалось каким-то дневником. Он выглядел немного старым, и ему стало интересно, кому он мог принадлежать. Раскрыв его, Гарри замер, увидев имя на внутренней стороне обложки. Т.М. Риддл