Личное Дело Света. История Первая. Иная Реальность

11 января 2006г.

— Один раз я тебя поцеловала, — призналась Светлана женщине, идущей рядом с ней по коридору. Казалось, они были совсем одни. — И как, понравилось? На губах Ольги играла знакомая, ироничная улыбка, и Светлана не удержалась, поймала её за руку, вынуждая остановиться. Чувствуя учащенное биение пульса под нежной кожей запястья. Глядя прямо в удивленные серые глаза. — Слишком, — выдохнула она и замерла, сама не веря в собственную смелость. Сейчас, перед Судом, было совсем не время говорить об этом, но это мог быть её последний шанс, и она не намерена была упускать его. Она всматривалась в лицо Ольги, ища в нём реакции на свои слова, надеясь, вопреки здравому смыслу. И тогда Волшебница усмехнулась, тепло, искренне, глаза полыхнули знакомым жаром. Она подошла ближе, наклонилась к уху девушки и прошептала: — Тебе пора. — Куда? — ничего не соображая, спросила Светлана. Она потеряла ощущение пространства и времени, наслаждаясь долгожданной близостью, запахом её духов, её кожи. Всё её существо наполнило счастье оправдавшейся надежды. — Пора вставать. Светлана открыла глаза. Наступил Судный день. На первый взгляд, он ничем не отличался от обычного. Светлана лениво встала, почистила зубы, заварила себе проклятый Nescafe. В сотый раз подумала, что нужно купить нормальный кофе и что всё же неплохо было бы иметь в доме хоть что-то на завтрак: с тех пор, как она стала частью Ночного Дозора, холодильник постепенно превратился в часть интерьера. Мама теперь жила отдельно, в новостройке у метро Сокольники — учитывая её резко поправившееся здоровье, парк рядом пришелся очень кстати. По легенде ей дали квартиру от государства за выслугу лет. На самом же деле это была плата за то, что её дочь покинула мир людей навсегда. Квартира самой Светланы всё больше напоминала берлогу Городецкого. Отпинывая валяющиеся на полу вещи, она направилась к шкафу. Попивая кофе, открыла дверцу. Чистыми оставались только обтягивающие черные джинсы — года четыре назад подруга уговорила её купить их на распродаже, и с тех пор они так и висели в шкафу. Светлана с сожалением окинула взглядом кучу вещей на полу — вчера она пришла домой в таком взвинченном состоянии, что содрала с себя одежду и сразу же отправилась в горячий душ. Теперь её прическа напоминала воронье гнездо, а вчерашний наряд выглядел таким пожёванным, что надеть его не представлялось возможным. Бытовую магию Светлана толком так и не освоила — на практике оказалось, что фаербол создать значительно проще, чем сплести заклинания, имитирующие стирку и глажку. Её последняя такая попытка закончилась небольшим возгоранием — а сегодня ей только пожара и не хватало. Вздохнув, Светлана вытащила из шкафа опальные джинсы. Они оказались все такими же неприличными, но ей было уже плевать. В попытке скрыть все, что джинсы обтянули, Светлана надела свободный черный свитер. Влезла в дежурные грубые ботинки. Взглянула в зеркало — с прической уже не было времени что-то делать — светлые локоны лежали как попало, но объем был. «Сойдет», — подумала Светлана. Свет резал уставшие от недосыпа глаза, она надела тёмные очки, накинула синюю лохматую шубу и отправилась ловить машину. Всё же это был совсем не обычный день. — Мамочки, какой стайл! — воскликнула Тигрёнок, поймав её в коридоре офиса. Светлана непонимающе уставилась на неё. — Ну бомба, — оперативница хищно обошла её по кругу, — а зачем ты год делала вид, что не умеешь одеваться? Раньше Светлана вспыхнула бы от обиды, или рассмеялась бы от неловкости. Теперь же она просто спросила: — Куда идти? Тигрёнок посерьезнела, сообщила, что все собираются в кабинете Гесера. Светлана кивнула и направилась в ту сторону, только через несколько метров заметив, что Тигрёнок не идет с ней. Она обернулась к оперативнице: — А ты? Тигрёнок хмуро пожала плечами: — Заседание будет закрытым. Дело будет слушаться в Праге. В головном офисе Инквизиции. Значит, никаких апелляций. Светлана поежилась. Казалось, этот день не мог стать ещё хуже, но это произошло. — Иди, иди, — поторопила её Тигрёнок, и вновь улыбнулась, — выглядишь отпадно! Это было маловероятно и не имело никакого значения. Светлана обречённо побрела в сторону кабинета Бориса Игнатьевича. Всю ночь она думала, думала, прикидывала. Она была не сильна в политике, в интригах и поисках креативных решений. Она умела лечить людей. Умела определить, что именно болит, и насколько это опасно. Умела выслушать, понять, успокоить. Сейчас же было нужно совсем другое, а ей совершенно неоткуда было это другое взять. Апелляция в головной офис была одной из её тайных надежд — суд у Иных, насколько Светлана успела изучить этот вопрос, был устроен так же, как и у людей, и вряд ли Гесеру, Главе Ночного Дозора, отказали бы в пересмотре дела в высшей инстанции. В крайнем случае это дало бы им шанс выстроить защиту Ольги, уже ознакомившись с основными аргументами Тьмы. Но, похоже, Волшебница предвидела, что такого шанса им не дадут, поэтому и вызвала её вчера на разговор. Светлана совершенно не знала, что будет делать. Требование Ольги было ей вполне понятно. Оно было логичным. Циничным, как будто речь шла не о жизни и смерти, а о ловком гамбите на шахматной доске, когда идут на жертву Ферзя ради шанса превратить пешку в новую ключевую фигуру. Проблема была в том, что Светлане претила сама идея стать новой надеждой Света после того, как Ольгу вновь накажут, или ещё хуже — развоплотят… О последнем Светлана старалась вообще не думать — паника накатывала на неё с такой силой, что начинали трястись руки. «Гесер этого не допустит,» — говорила она себе, но, вспоминая вчерашний разговор, понимала, что нет ничего невозможного. Погибло слишком много иных… Все потенциальные расклады уже были посчитаны, действующие лица заняли свои места на сцене и в зрительном зале, и ей осталось просто сыграть написанную для неё роль. Будь она кем-то другим, кем-то изобретательным, кем-то, у кого в рукаве всегда припрятан козырной туз, она бы знала, что делать. Как в хорошем фильме или книге, она бы вписала в историю неожиданный, изобретательный поворот сюжета, в последний момент сыграла бы нужную карту. Никогда ещё Светлане так сильно не хотелось быть кем-то другим. В кабинете её ждали Гесер и Антон. И тишина. «Доброе утро» застряло у Светланы в горле. Это утро добрым точно не было. Она буркнула что-то, отдаленно напоминающее «Здравствуйте», и нервно осмотрелась. Рядом с Антоном садиться не хотелось, напротив — тем более. Борис Игнатьевич бросил на неё уже ставший привычным ледяной взгляд, и Светлана решительно выбрала стул у стены. Позади Антона, подальше от главы Ночного Дозора. С Гесером они с тех пор так ни разу и не поговорили. Это стало совершенно невозможно — расстояние между ними будто увеличилось до бесконечности. Результатом её многократного неповиновения стал его новый взгляд — холодный и неприязненный. Одним этим взглядом он разжаловал её из потенциальной Великой в стажёра Назарову. А стажёры не разговаривают на равных с Главами Дозоров. Было ясно, что его доверие Светлане только предстоит попытаться вернуть, если это вообще возможно. Но сегодня ей было не до того, чтобы переживать, что Борис Игнатьевич изменился к ней — она и так еле справлялась с обрушившейся на неё действительностью. Светлану обдало холодом — она встретилась взглядом с Гесером. Мелькнула мысль, что его глаза — серо-зелёные, как океан перед грозой. — Хорошо, что ты послушала Олю, — многозначительно сказал он. Вот тогда Светлана разозлилась. Очевидно было, что он имел в виду не только ту ночь, когда она послушала Ольгу и не пошла навстречу Егору, но и вчерашний вечерний разговор. Что он, не говоря этого прямо, требовал от неё действовать согласно этому чудовищному плану — они с Ольгой были готовы на эту жертву. А мнение пешки, пусть и стоящей в шаге от того, чтобы стать Ферзём, никого не интересовало. И особенно сильно Светлану разозлила нежность, с которой было произнесено это “Оля”. Тот факт, что Гесер имел на эту нежность право. Право, которого не имела она. Право, которым он так бездумно распоряжался, готовясь вновь пожертвовать «Олей», как он уже сделал однажды. Между тем, Ольга даже в их вчерашнем разговоре подчеркнула, что Гесер стоит на страже Договора и не несет никакой ответственности за случившееся. Снова. Это бесило так, что Светлана с трудом сдерживалась, чтобы не высказать свои мысли вслух. Вряд ли это могло что-то изменить, а день и так обещал быть непростым. Поэтому она решила вообще ничего не отвечать. В кабинете вновь воцарилась тишина. Только теперь в голубых глазах Светланы клубилась ярость, она решительно встречалась с холодностью взгляда Гесера, и напряжение росло. Легкий скрип открывающейся двери прозвучал раскатом грома. Стук каблуков ворвался в тишину ритмичным стаккато. Антон вздрогнул, опустил глаза в стол. На вошедшую он смотреть не мог. Светлане хотелось подойти к нему и поддержать, хотя бы дотронуться, но она чувствовала, что этого не нужно. Никакая поддержка Антону сейчас не поможет. Ей хотелось вскочить и сказать Гесеру, что она не будет играть в его игру, но она чувствовала, что и этого не нужно. Потому что видела, как он смотрел на Ольгу. Это вовсе не было игрой. Ей хотелось спасти Волшебницу от всего этого, хотелось просто дотронуться до неё, такой собранной и строгой в этот день, но она чувствовала, что это невозможно. Потому что несмотря на переполнявшее её чувство, она была для Ольги никем, не имела никаких прав, даже права голоса. Светлана была надеждой Света, потенциальной Великой, самой сильной волшебницей своего поколения, но она чувствовала себя пустым местом, потому что Ольга смотрела мимо неё. Тепло — на Гесера, потом аккуратно — на Антона. Антон не поднял глаз. И только тогда, чуть кивнув самой себе, Ольга перевела взгляд на сидевшую у стены Светлану. На сдержанном лице промелькнуло легкое удивление, и что-то ещё, что девушка не смогла расшифровать. Светлана надвинула на глаза темные очки в стремлении скрыться от этого столь желанного несколько мгновений назад взгляда. Хотелось, чтобы суд уже начался, наконец, и хотелось, чтобы он не начинался никогда. — Нам пора, — сказал Гесер, вставая из-за стола. Он шагнул в образовавшийся в стене портал первым. Ольга последовала за ним. — Эй, Дитя Анархии, пора вставать, — с улыбкой бросила она Светлане, прежде, чем исчезнуть в сияющем белом прямоугольнике. Услышав эти слова, Светлана встрепенулась, попыталась поймать взгляд Ольги, понять, совпадение ли это, или… Волшебницы уже не было в кабинете. Антон хмуро ждал, пока она войдет в портал, и Светлана решительно сделала шаг к свету. И очутилась в кромешной тьме.