Больной ублюдок (?)

Когда Андрюша плачет, Максиму тоже больно. Может, даже в большей степени. Странная штука — любовь. Говорят, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а несчастные — несчастны по-своему. Хотелось бы поспорить, но оперировать нечем. Помнится, Андрей всё-таки был счастлив в отношениях с Фёдором. Если это можно назвать отношениями. Они просто регулярно ебались, а Андрей безустанно по-пьяни признавался в любви Фёдору, который не понимал, является это алкогольной дурью или искренним душеизлиянием, а поэтому только горько вздыхал и гладил по голове. Из раза в раз. Из раза в раз. Они не понимали, что делали больно друг другу: Андрей никогда не говорил о чувствах натрезвую, что сильно задевало Фёдора, а сам он обижался, когда Фёдор ничего не отвечал на его «жить без тебя, не могу, Федечка». А они любили. По-своему, но любили, и всё никак не могли ужиться друг с другом. И с этим пожирающим изнутри чувством, которое ужасно хочет быть понятым и принятым. Оно даёт о себе знать и сейчас, когда всё уже давно в прошлом, когда Андрей каждый день ловит на себе влюблённые взгляды другого человека и чувствует вину, что не может ему отдаться в полной мере. Максим является для него человеком, с которым приятно проводить время, который остро чувствует его эмоции и чётко знает, что ему нужно, за которым можно чувствовать себя, как за каменной стеной… Дни проведённые рядом становились обыденностью. Не надоедающей, нет — светлой, тёплой и необходимой обыденностью. Перебирать чужие пальцы и волосы каждый вечер за любого рода разговорами становилось потребностью, которую Максим с удовольствием удовлетворял. Он заворожённо смотрел на него каждый раз, когда тот улыбался. У Андрея ведь такая очаровательная улыбка. Она будто освещает собой полмира. Освещала бы целый, не будь он шарообразным. Максим буквально отдал ему своё сердце, добровольно став заложником Андрея, и ему это безумно нравилось. Плакин никогда не просил большего, чем у них есть, не заставлял ничего делать — ему достаточно Андрея, который находится рядом и перебирает его пальцы. Но тому вовсе не было этого достаточно — Андрею ужасно важна интимная близость в отношениях, этим он сводит Максима с ума. Его затуманенный желанием взгляд, грациозные, почти кошачьи движения, невообразимая нежность прикосновений и постоянное желание подразнить. Несмотря на абсолютную покорность в отношениях, Плакин всё-таки был сверху, и эта его роль более чем устраивала обоих. Однако Максим не может не подстраиваться под настроение Андрея. Он ведь чувствует каждое мало мальское изменение в его мимике и поведении, и причина этому всегда одна — Фёдор. Макс знает, что Андрей в него слишком сильно влюблён, чтобы отпустить и не думать даже спустя четыре года. Когда Федорович грустит, он точно вспоминает Фёдора. А грустит он часто. Мёртвая тоска, выраженная на лице Андрея, для Максима, как ножом по сердцу. Практически невыносимо. Плакин понимал, что надо что-то с этим делать, но что может сделать конкретно он сам? Кажется, ответ всё-таки есть. — Андрей, — Он испуглся внезапно серьёзного голоса Максима, который подошёл к нему ближе и не без печали в голосе спросил: — Ты ведь его ещё любишь, да? — Андрей сначала ошалело на него посмотрел с немым вопросом «Ты правда хочешь услышать ответ? Сам же всё знаешь». Да, он знал, но проговорить это считал важным. Андрей минуту смотрел ему в глаза, не решаясь отвечать, но взгляд Максима по-прежнему оставался вопросительным. Тогда Федорович обвил руками его шею, прижался к ней носом и тихо заплакал. — Люблю. Вместо того, чтобы отстраниться, Максим утыкается лицом в плечо Андрея и обнимает за талию. Тогда тот начинает плакать ещё сильнее — накрывает дичайшее чувство вины. Правда, всё было бы легче, если бы Плакин сейчас взял и всё закончил, но он без толики отвращения или обиды сейчас обнимал любимого Андрея, пытаясь успокоить. — Ты не будешь так убиваться, если я организую вашу встречу? Максим был предельно серьёзен. Он никогда не шутил на тему Фёдора, и Андрей это понимал. А от понимания становится ещё более горестно. Он уже не сдерживал слёзы и надрывные всхлипы, но продолжал повторять едва слышимое «спасибо», прижимаясь всё сильнее. Андрей противен сам себе. Для него столько всего сделали и продолжают делать, а он не может дать ничего взамен. Потому что просто любит не того. А Максим всё понимает. Потому что так же любит самого Андрея.

***

здравствуй, Фёдор

11:52

Привет, Максим. Ну-ка, ты бы не написал просто так) 11:55

ты не мог бы встретиться

с Андреем?

11:55

Так. Какого хуя? 11:56

пожалуйста. невыносимо

смотреть, как он по тебе

убивается

11:56

Вы разве не вместе? 11:56

так и есть. но он всё чаще

плачет из-за тебя. прошу,

встреться с ним

11:56

Он тебя не заслуживает 11:56

пожалуйста

11:56

Ну, один я точно не пойду. Каждое «встретиться» у нас заканчивалось удовлетворением его сатириазиса 11:56 Хотя это можно устроить, но с одним условием) 11:57

говори

11:57

Мы войдём в него вместе 11:57

больной ублюдок

11:58

) 11:58

Андрей согласен

12:10

***

Сегодня вечером Фёдор должен был заявиться на квартиру Андрея. Весь день Федорович ходил как не свой. Бродил из комнаты в комнату, не мог себе места найти, боялся посмотреть в глаза Максиму, который то и дело его вылавливал, брал за руку и обнимал, как бы показывая, что всё хорошо, но тот всё равно страшился увидеть хоть крупицу осуждения в глазах Плакина, поэтому продолжал сверлить взглядом линолеум. Когда прозвенел домофон, вздрогнули оба. Максим — от волнения, а Андрей — от накатывающего возбуждения и стыда. Плакин, скрестив руки на груди встал в коридоре, оперевшись плечом о стену, а Андрей, конечно, побежал открывать дверь. До этого Максим не знал, что глаза его возлюбленного способны так очаровательно блестеть. Проскрипев дверью, Фёдор зашёл, неубедительно поздоровался с Максимом и впился взглядом в заворожённое лицо Андрея, который, наплевав на всё, уже тянулся для поцелуя. Что-то давно забытое всколыхнулось в Фёдоре и заставило трепетать с новой силой. Он зарылся ладонью в осветлённые волосы и сам прижался губами к губам бывшего друга. Они самозабвенно отдавались мокрому поцелую. Совсем как раньше. Андрей даже не считал нужным сдерживаться и просто стонал в рот Фёдору, который игрался с его губами, зализывая собственные укусы. Это всегда было намного лучше и важнее любого приветствия. Переизбыток эмоций от долгожданной встречи заставил слезу скатиться по щеке Андрея. Поцелуй для них всегда был чем-то сокровенным, поэтому они всё-таки чаще ебались, чем целовались по-человечески, хотя это и печалило обоих. Однако же сейчас на это у них есть целая вечность, заключённая в один жалкий вечер, чтобы закрыть все свои потребности, связанные друг с другом. И этого, как всегда, конечно же, никому не хватит. Руки Андрея нетерпеливо перемещаются на чужую ширинку, но их быстро одёргивают, заставляя разорвать поцелуй. — Нет, принцесса, сегодня мы играем по моим правилам. Веди в спальню. — Андрей, недовольно выдыхая, перехватывает руку Фёдора и утягивает за собой, желая как можно быстрее добраться до места назначения. Логвинов, в свою очередь, успевает схватить предплечье Плакина, напоминая об их уговоре и не оставляя пути для отступления. Андрей с выдохом валится на кровать, всё ещё держась за Фёдора, нависнувшего сверху. Становится до невозможного жарко. Всем находящимся в комнате хочется раствориться в этой духоте, понять всё и сделать понятным себя. Оставшись без домашних штанов, Андрей вновь тянется к желанным губам, но поцеловать ему не разрешают. Логвинов имеет свои планы. По его просьбе Максим, лишённый всей нижней одежды, садится у изголовья кровати и обнимает сзади своего возлюбленного, прижимаясь к нему всем телом, будто в попытке всего уместить в своём сердце. Однако получается только представлять себя единым целым с Андреем, целовать его шею и вновь переплетать пальцы, пока Фёдор снимает нижнее бельё с их общего возлюбленного. А футболку он предпочёл оставить. — Разведи ножки, принцесса. — Фёдор прижался щекой к левой коленке Андрея, глядя ему прямо в глаза и помогая отодвинуть другую в сторону. — Замечательный вид. — Андрей смущается, как в их первый раз, и откидывает голову на плечо Максиму, только чтобы не видеть наглых, наполненных непонятно чем карих глаз, разглядывающих его непристойное место. А глаза Логвинова наполнены вожделением с примесью неосознанной нежности и обиды за пережитую боль. Его слегка трясет от предвкушения. Давняя мечта отомстить Андрею за его же любимым занятием, заставить страдать от невыносимости ощущений и кричать от наслаждения одновременно теперь более чем осуществима. Он буквально сам пришёл в его руки. Фёдор достаёт из упавшей на пол барсетки до треска в ушах знакомый Андрею тюбик — они всегда покупали конкретно его. В разные моменты жизни именно этот синий цвет обёртки всплывал в памяти, как что-то настолько интимное, настолько безопасное, что сейчас ужасно хочется заплакать. Федорович дёргается, когда его сжимающегося входа касаются два холодных пальца, не спеша размазывающих лубрикант круговыми движениями. Так долго это делать необязательно, но ему уж очень хотелось подразнить этого жадного до прикосновений сатира. Андрею всегда всего не хватало. Прямо как сейчас, когда Фёдор играл на этом, Андрей потихоньку начинал скулить, Максим отвлекал его покусываниями за ухо и поцелуями в пульсирующую от волнения шею, но Логвинов принципиально не давал ни к чему привыкнуть, поэтому так же внезапно начал вводить указательный палец в податливое тело Андрея, с немым восторгом наблюдая его бесценную реакцию. Его подрагивания и постанывания сводили Фёдора с ума, а сам Андрей до сих пор не мог поверить, что с ним это делает Фёдор, а от того был возбуждён сильнее обычного. Довершающим фактом был грёбаный Максим Плакин, обнимающий сзади и, судя по чему-то, упирающемуся в поясницу Андрея, тоже наслаждающийся происходящим. Федорович никогда бы не подумал, что почти святому, такому возвышенному над обыденностью Максиму будет по душе именно такой вид плотских утех. Совершенно удивительно. Когда одинокий указательный свободно скользил внутри Андрея, Фёдор добавляет второй палец и, погрузив их примерно на длину ногтя, резко вбивается ими внутрь, что вызывает громкий стон шока, смешанного с наслаждением. «Нашёл, получается» — думает Фёдор, и медленно ведёт назад, настойчиво нажимая на мягкие стеночки. Он останавливает руку ровно тогда, когда Андрей дёрнулся и взвыл. Два хитрых пальца лежат прямо на простате. Фёдор, прекрасно понимая это, сгибает их и наблюдает, как выгибается Андрей, как закусывает ткань футболки, стараясь не шуметь, что выходит довольно паршиво, честно говоря. Его невообразимо пошлые высокие стоны сдержать практически невозможно. Особенно, когда он безустали выстанывает «Фёдор», отчего ведёт абсолютно всех. Максим, видя, как сильно Андрей хочет кончить, тянется, чтобы обхватить его член, но Фёдор оперативно бьёт по чужой руке, не давая этого сделать. Плакин, в непонимании приподняв одну бровь покосился на Фёдора, требуя пояснений, также с удивлением вспоминая, что Андрей ни разу не попытался себя коснуться. Логвинов лишь хитро улыбнулся, не высовывая пальцев, приподнялся и наклонился к уху Андрея. — Объясни пожалуйста Максиму, почему не стоит тебя касаться. — Федорович, пытаясь собрать весь свой оставшийся разум воедино, чтобы связать пару слов, устремляет затуманенный взгляд разноцветных глаз прямо на Плакина. — Потому что принцессы не кончают, когда трогают их член. — Всё помнишь, умничка. — Фёдор улыбнулся шире, поцеловал свою принцессу в лоб и вернулся у прежнему занятию. Вскоре в Андрее находилось уже три пальца. Дальше этого они никогда не заходили. Всегда с лихвой хватало растяжки и на трёх пальцах, но для сегодняшней цели этого явно было недостаточно, и, не без садистского удовольствия, Фёдор без предупреждения вставляет четвёртый и начинает разводить их внутри. Андрею кажется, что он вот-вот сойдёт с ума от переполняющих его голову чувств и сладко мучающих его тело ощущений. Слёзные железы уже не выдерживают: Плакин периодически стирает солёные дорожки с лица Андрея, оставляя вместо них невесомые поцелуи. Вдруг Федоровича настигла пренеприятная пустота — Логвинов вынул все пальцы, отстраняясь, чтобы снять джинсы и нижнее бельё. Глядя в глаза Максиму, он заключил: — Ты первый. — Распрощавшись с ненужными кусками ткани, он занял прежнее положение теперь в роли наблюдателя. Максим, просунув руки под ноги Андрея, приподнял его, чтобы усадить себе на живот и размазать лубрикант по своему органу. Тот же сам поднялся на коленях, взял в руку твёрдый член Плакина, чтобы собственноручно на него насадиться. Андрей приставил головку ко входу, пошло откинул голову себе на плечо, чтобы осветлённые пряди спадали прямо на лицо, и с вызовом посмотрел в глаза Фёдору, со сдерживаемым стоном резко принимая всю длину. Логвинов игриво заулыбался, придвинулся, оказавшись лицом к лицу с Андреем, и сказал: — Попрыгаешь для меня? — И Андрей, конечно, начал прыгать. Всё, что скажет Фёдор — всё — «конечно». С громкими от обилия смазки хлюпами он поднимается, практически полностью выпуская из себя член Максима и снова опускается, придерживая одной рукой чужой орган, а второй — прикрывая рот. Фёдора абсолютно поразила эта картина, потому что безумно нравится. Скоро никаких сил не будет терпеть. И «скоро» действительно настало очень скоро. Когда Андрей в очередной раз опустился до упора, Фёдор приблизился и надавил на его живот, заставив лечь на Максима. С до невозможного хитрой улыбочкой он навис над ними обоими, заглядывая каждому глава в поисках решительности, которую находит только в лице Андрея. Конечно. Максим, предостерегая возможную боль Андрея, кладёт правую руку ему на бок, ласково поглаживая, а левую — на его щёку, чтобы он почувствовал хоть немного поддержки и любви. Фёдор подносит к уже занятому входу свой член и, не щадя, давит, норовя быстрее занять желанное место. Как только головка всё-таки проскальзывает, Андрей начинает неистово скулить от боли, неразборчиво то зовя обоих парней по имени, то зацикленно говоря, что его порвут. Но Фёдор двигался дальше под всхлипы Андрея и просьбы остановиться. Логвинов мерными движениями проскользил внутрь до самого упора, оставив дырочку своей принцессы целой. Так уж и быть, выделил ей некоторое время свыкнуться с чувством переполненности и вновь возобновил движение, сводя Андрея с ума. Плакин, как назло, тоже начал двигаться. Даже у него терпение не железное. От осознания происходящего действительно плавится мозг. Два любимых Андрею человека сейчас с двух сторон раздвигают стеночки его входа, трясь друг о друга членами. Просто — охуеть. Фёдор, вопреки своему плану сделать больно, двигается как можно более нежно, параллельно приникая к губам Андрея и ловя непрекращающиеся стоны — Максим со своей стороны почти с математической точностью каждым движением проезжался аккурат по простате. Напряжение перевалило за рамки допустимого — парни начали двигаться всё быстрее и быстрее, выбивая из Андрея более высокие и мелодичные стоны. Все трое уже были на грани, а Андрей так себя ни разу и не коснулся, чем Фёдор был более чем доволен. Отстранившись от припухших губ Андрея, Фёдор взглянул на застланное пеленой удовольствия лицо Плакина, невразумительно глядящее в ответ. — Поцелуешь меня? — Фёдор спросил, практически ни на что не надеясь, но Максим после этих слов сам потянулся к Логвинову, который оторопело приник к его губам, полностью отдавшись моменту. Ближе к концу они двигались всё быстрее, стремительно теряя здравый рассудок. Федорович кончил первый, сжимаясь на двух членах, так к себе и не притронувшись. Это стало последней каплей, и Максим с Фёдором излились в Андрея практически одновременно. После такого перформанса отходили ещё долго. Помнится, всё началось с желания Фёдора отомстить, навредить и сделать больно, заставить утопать в противоречиях разума, но всё снова вышло с точностью да наоборот. Непонятно откуда взявшиеся трепет и всепоглощающее желание оберегать и сделать приятно заполонили собой всё. Нежность опять победила.