The Dark Orion's Triad

Глава 2. Визит. Дни шли неспешной чередой, миновали декабрьские праздники и февральские морозы, мартовские дожди и редкое апрельское солнце. Риона училась так усердно и увлечённо, как только могла. Элеазар Фиг по праву гордился своей ученицей и её успехами. Он уже даже был готов презентовать ей волшебную палочку, которую девочка ждала с таким нетерпением. Не проходило и дня, чтобы Риона не пыталась прощупать почву – может, уже пора? Однако, иногда его всё равно мучало неясное ощущение, что с девочкой что – то не так и лучше ещё повременить. Сперва, она не особо желала общаться со своими бабушкой и дедом, игнорировала их приглашения на уикенд, и не проявляла никакого желания пересекаться с ними и сверстниками из других семей на Йольском балу или праздновании Бельтайна. Позже она наоборот, стала отпрашиваться к Селвинам, говоря, что привязалась и скучает по ним. Но при разговоре с Велькором Селвином, выяснилось, что внучка чаще читает книги в библиотеке и выходит в сад рисовать в своём блокноте, а с ним и супругой немногословна. Впрочем, миссис Фиг всячески противилась тому, чтобы Риона выходила в великосветское общество, объясняя это тем, что дурная слава её отца и факт того, что она не отправится в Хогвартс, а останется на домашнем обучении, может навредить девочке – на неё просто будут косо смотреть. Ещё хуже – понапридумывают сплетен, ведь манера общения Рины оставалась весьма специфичной. Если это представлялось необходимым – она была мила и ласкова, но стоило потерять интерес – и весёлый, чуть лукавый взгляд зелёных глаз обжигал ледяным огнём, а лицо приобретало совершенно недетское, отстранённое выражение. Причём, перемена могла произойти всего за несколько секунд. От этого Элеазару иногда становилось не по себе. Мириам говорила, что также неоднократно замечала подобные метаморфозы. Любому человеческому обществу Риона предпочитала книги или свою питомицу Хаз, однако при незнакомых людях также не терялась и не жалась по углам – что было бы вполне логично, учитывая её детство. Но напротив, она была с ними обходительна, красноречива и улыбчива. Особенно, если они были богато одеты. Не брезговала и лишний раз продемонстрировать свою образованность и педантичность. Словом, на первый взгляд, не производила впечатление травмированного ребёнка. Но с её эмоциями и их проявлением явно было не всё в порядке. В один из майских субботних вечеров, к миссис Фиг заглянула её давняя приятельница, Марта Роуз, вернувшаяся из долгого путешествия. Услышав, что семейство Фиг приютило девочку Селвинов, она пришла в ужас. Газетные заголовки делали своё дело – головорезы банды «пепламба» и их имена были у всех на слуху. Рине эта напомаженная леди сразу не понравилась. Волосы очень светлого, почти белого цвета были уложены в сумасшедшую причёску, украшенную шляпкой со слишком яркими искусственными цветами. Губы выкрашены ярко-алой помадой, лицо чересчур нарумянено, а глаза густо подведены чёрной тушью. Платье её сочетало в себе около восьми разных оттенков ярко-розового и терракотового, завершал же весь образ воздушный шарфик кораллового цвета. В общем,выглядела Марта Роуз как звезда маггловского цирка. Девочка не слишком хотела находится в обществе такой безвкусно одетой дамы. Но подумав, она решила оставаться поблизости – так ведь можно узнать что-нибудь интересное, реакция миссис Роуз на присутствие Рионы в доме была презабавной. Сделав вид, что вышла на улицу, она приветственно кивнула дамам, и вместо входной двери свернула к кладовке. Как только они прошли в столовую, девочка юркнула следом – и притаилась за комодом. По поведению женщин, Селвин поняла, что они являются очень давними и близкими приятельницами. Миссис Фиг, очевидно, была очень рада своей гостье, щедро одаривала её искренними улыбками и лёгкими прикосновениями. Риона уже неоднократно видела проявление подобной эмоциональной близости между людьми – и каждый раз это вызывало у неё смешанное чувство презрения и отвращения. Однако, она замечала, как сильно узы влияют на людей – и понимала, что в будущем глупо отказываться от такой возможности. -Мириам, это крайне нелепое решение! – сетовала Марта Роуз, теребя свой коралловый шарфик, – ты же знаешь – кровь – не водица! – Марта, не говори глупостей. Бедная девочка и так натерпелась. Её мать была прекраснейшим человеком, она даже пошла против некоторых традиций, что сохранялись в её семье с сомнительной репутацией и практиковала исключительно светлую магию, отучилась на целителя! – Мерлинова борода! Так её мать из темномагической семьи? Какая у неё была фамилия? Не Блэк, случаем? – миссис Роуз заметно оживилась. – Ты хоть слушаешь, что я тебе говорю?! – рассердилась хозяйка дома, – Не Блэк, но я тебе ничего не смогу сказать. Я дала Медее Селвин Непреложный Обет. «Что такое Непреложный Обет? Я где – то об этом читала», – пронеслось в голове у Рины. – Ох, благие Мойры! Мири, зачем, ну зачем ты это сделала? У её дочери же куча своих родственников! – ахнула собеседница. - Потому, что однажды Медея спасла мне жизнь. Да и не могла я оставить девочку в беде, своих детей, как знаешь, у нас с Элеазаром нет, а возраст уже сединой красит. К тому же, родители «того самого Селвина» ещё старше нас с Элеазаром, и не могли воспитывать девочку. Но они иногда принимают её у себя и помогают нам в её обеспечении. У них, конечно, есть ещё двое сыновей, но у тех свои семьи и дети, и зуб на младшего брата из-за испорченной репутации фамилии. Представляешь, как они отнеслись бы к его дочери? -Как и положено, с опаской. Я бы тоже так думала. Гены просто так в сундук не спрячешь! – поджала губы гостья, – а как ты умудрилась попасть под Долг Жизни? – Ты же знаешь со времён нашей с тобой работы в Министерстве, у меня есть некоторые магические особенности, – понизила голос Мириам. Я превысила лимит использования древней магии, и чуть не выжгла себе ядро. Находилась буквально на волосок от смерти! Но Медея Се..Селвин меня вытащила – она была выдающимся целителем! – А ты поэтому…ну, Из-за своей древней магии не смогла родить ребёнка? – Я не уверена, но это весьма вероятно. Другие хранители – женщины, известные нашей истории, также не смогли обзавестись потомством. Хотя многие из них просто погибли в молодом возрасте…И знаешь что? Мне пару раз казалось, что моя магия и магия Рионы…ну как это сказать, родственны. Хотя о чём-то наверняка говорить рано. У неё ещё нестабильно магическое ядро. «Хранители? Древняя магия?» – озадаченно размышляла Риона, – «Драккл знает, что это всё такое». – Ну и ну, подруга. Натерпитесь вы с этой девчонкой, чувствую, – неодобрительно покачала головой миссис Роуз. Предвзятое отношение – ничего нового. Многие гости, побывавшие в этом доме, реагировали точно так же. – Оставь, это пустое! Давай лучше выпьем чаю. Тебе какой? – поморщилась Мириам. Дальнейший разговор был абсолютно неинтересным. Мода, сплетни и хвастовство женскими хитростями. Она тихонько пробралась на второй этаж, вытащила Хаз из террариума и уже действительно направилась на открытую веранду. Риона пыталась научить свою ящерицу таскать необычный пергамент из открытого окна первого этажа (кабинета мистера Фига) для тайных занятий по трансфигурации. Пока рептилия успешно воровала только бесполезные перья для письма и не получала в награду вкусных сушёных жучков, что сильно огорчало зверюгу. -Бумага! Вот такая, тонкая! – она совала ящерице в мордочку клочок кальки. – Хсщщ?? Сссти? Пшшо? – вопрошала Хаз, перебирая маленькими лапками. -Да, нести! Большой! Девочка так увлеклась, что не заметила миссис Фиг, которая хотела позвать её на ланч: -Рина, ты будешь…чай…? – женщина вздрогнула замерла на крыльце, – ты общаешься со своей питомицей? – Мне иногда кажется, что я её понимаю, а иногда – не особо, – вздохнула девочка, – жаль, что животные не разговаривают, проку было бы больше, чем от некоторых людей. Мириам приблизилась и осторожно присела на край плетёного кресла возле Рионы. – А эти звуки, которые ты используешь – это ты придумала свой язык для общения с животными? – аккуратно спросила она. «Какой язык? Это Хаз что – то там себе булькает-щёлкает, а я по – английски говорю», – недоумевала Риона и подозрительно прищурилась. Поза женщины была напряжённой, улыбка будто приклеенной, весь вид выдавал какое – то внутреннее сопротивление. «Она боится!» – с удивлением поняла девочка. Противоречие овладело ею – с одной стороны, хотелось узнать о том, возможно ли вообще понимать Хаз буквально, а с другой – продолжить свой эксперимент с тонким пергаментом в тайне. – Нет, – спокойно возразила она, – это Хаз издаёт такие звуки, и мне иногда кажется, что они похожи на человеческую речь, а я просто ей подражаю. Мириам заметно повеселела. Память кольнуло туманным образом де жа вю. «Я уже видела такую реакцию, – осенило девочку, – у мамы когда – то». -Ну что же… Бери свою подружку и пошли пробовать черничный кекс! Когда Риона вошла в обеденную комнату, миссис Роуз уже уходила. Девочка вежливо попрощалась с ней – хотя в мыслях огрела подставкой для торта. Кислое выражение на лице женщины говорило о том, что она тоже не в восторге: ни от прощальной формальности, ни от Хаз, сидящей на плече у Рионы. Впрочем, самой девочке было плевать. .... Спустя пару недель, с восходом июньского солнца, Риона проснулась от навязчивого шуршания под ухом. Девочка резко подскочила на кровати – Хаз притащила ей на подушку немного пожёванный лист копировального пергамента, Мерлин знает как выбравшись из террариума и преодолев значительное расстояние от кабинета мистера Фига к спальне Рины. – Умничка, умничка! – похвалила питомицу девочка, почёсывая ей спинку. Та довольно щурилась. Отсыпав Хаз немного сушеных жуков из жестяной коробки, Селвин взяла в руки свой блокнот и лист кальки. Карманным ножиком она вырезала кальку по размеру страницы блокнота. Сконцентрировалась – и вновь, лишь мысленным посылом и тонким магическим потоком, смогла добиться от копировального пергамента изменения цвета и ещё большей прозрачности. Девочка едва удержалась от радостного вскрика, занося получившееся фиолетовое «окно» над страницей с заклинанием, нарисованном в том же цвете. Фиолетовые чернила исчезли, оставляя только абстрактный рисунок вокруг себя, выполненный чёрным цветом. Взяв маггловский клей, благополучно украденный из магазина в Лондоне, где они с четой Фиг побывали в прошлую пятницу, Риона намертво приклеила кальку к странице. Теперь осталось только снабдить остальные страницы альбома с сомнительными заклинаниями похожими «окнами» и перекрасить их. И если взрослые увидят этот альбом – в нём будут только чёрные зарисовки с цветными страницами, подобные витражу. Кому придёт в голову, что их нужно сделать прозрачными, чтобы увидеть замаскированные в чёрных линиях схемы и надписи заклинаний? Быстро разобравшись с сокрытием заклинаний, вычитанных из библиотеки Селвинов, Риона попросила Хаз принести ещё кальки, хотя не была уверена, что она её достоверно поняла. У девочки возникла мысль о том, что нужно снова наведаться к бабушке и дедушке – найти информацию о магах, которые умеют разговаривать с животными и почитать историю чистокровных темномагических семей. Быть может, она найдёт там имя своей матери. И наконец, сможет пополнить коллекцию своего альбома проклятиями из книг, которые ещё не отважилась открыть. Библиотека семьи Фиг, к сожалению, не содержала ничего интересного или запрещённого. Да там даже находилась целая куча бесполезной маггловской литературы! Зная любопытство Рионы, миссис Фиг самолично припрятала часть того, что, по её мнению, было не для детского ума. Но кого это остановит? Точно не Риону Медею Селвин. Она успешно пользовалась теми штуками, которые у магглов назывались «личностной харизмой» и «презумпцией невиновности». Но на сей раз, миссис Фиг не слишком благосклонно отнеслась к её просьбе посетить родственников. Она пристально посмотрела девочке прямо в глаза. – Рина, ты же там была в прошлое воскресенье. Скажи на милость, что именно тебя так интересует в их поместье, чего нет у нас? Господин Велькор сказал, что ты проговорила с ним и с твоей бабушкой от силы минут пять, и то во время вечернего чаепития. Девочка внутренне напряглась, но ни один мускул её лица не выдал это напряжение. Ей нужно было придумать что – то долгосрочное, а не отмазку на один раз. Лучшая ложь – полуправда. Её взгляд стал печальным, брови изогнулись в страдальческом выражении: – Вы правы, но с ними сложно говорить. Они постоянно делают мне замечания, и я боюсь сказать что-то не так. И всё же они мои родственники, и не отказались от меня полностью, как мой папа, и я по ним скучаю…Мне нравится быть там, чувствовать, что я тоже немного Селвин, а не замарашка с улицы, что имею право там находится. Мне нравится убранство поместья, гобелены и картины. И сад – там такие прекрасные гортензии, я рисую их! А кувшинки и огромные ракушки в фонтане – Вы их когда-нибудь такой видели? Вы говорили, это наш фамильный символ, и бабушка подтвердила. Я просто пытаюсь гордиться своей фамилией, несмотря ни на что, как Вы мне и советовали раньше… Мириам тяжело сглотнула, в уголках её голубых глаз подступили слёзы. – О, милая, прости… Я правда была не очень тактична. Ты конечно, можешь съездить к ним снова, но… Риона не дала ей договорить. – Спасибо, миссис Фиг! Я Вам очень благодарна. Вы всегда меня понимаете! – и обняла женщину тоненькими ручками. Та окончательно оттаяла и ласково провела ладонями по плечам девочки. – Ты говорила, что у вас с бабушкой и дедом не особо идёт контакт. Может, нашего образования по эстетике недостаточно, и ты хотела бы брать ещё и дополнительные уроки по этикету и танцам, как все Леди чистокровных семей? Конечно, ты из побочной ветви Селвинов, но кто знает, может твой будущий супруг будет каким-нибудь Лордом? Ты же у нас вон какая умница и красавица! Риона мягко отстранилась, её глаза горели неподдельным воодушевлением: – Это просто замечательная идея, тётя Мириам! Миссис Фиг ахнула. Девочка ещё никогда её так не называла – в груди от этого поселились тепло и гордость. Марта Роуз чудовищно ошибалась – у них была замечательная воспитанница! Риона улыбалась вполне искренне – людей было так легко обдурить, и всего лишь из-за их чрезмерной чувствительности. Что же, она возьмёт это на заметку. В субботу Риону встретил Велькор Селвин и аппарировал прямо к воротам их немалого владения. Они неспешно пошли по каменистой дорожке, ведущей мимо березовой рощицы к фонтану. – Говорят, ты хочешь обучаться этикету, Риона? – спрашивал дед, поглаживая заострённую бороду. – Да, дедушка. Хочу. Я хочу быть достойной Леди, и не огорчить вас с бабушкой, как папа, – отвечала девочка, скромно опустив голову. – Что же ты нам раньше не сказала, мы бы не отказали тебе в наставнике! – посетовал пожилой мужчина. – Но вы и так много вкладываете в меня, я не могу просить большего, – девочка демонстративно погладила белую атласную перчатку своего добротного наряда. – Чепуха! Мы и так открестились от тебя, словно испугавшись всякой ответственности, и хоть тебя воспитывают достойные люди, я до сих пор чувствую вину за это… – Велькор неопределённо махнул рукой. «Словно?! Да вы так и сделали, долбанные лицемеры! Чувствуй, чувствуй эту вину, если умеешь…!» – зло подумала Рина. – Ничего, я понимаю, – сказала она чуть дрогнувшим голосом, – правда мне вас иногда не хватает, и я скучаю… – Девочка моя, ты можешь приезжать к нам, когда захочешь. Я надеюсь, миссис Фиг пересмотрит ваш график, и будет отпускать тебя на наши празднества, где ты сможешь пообщаться со сверстниками. Это полезное вложение в будущем, ведь в школу, насколько я понял, ты не поедешь. Оно и к лучшему! Домашнее обучение может быть ещё более качественным, да и злых языков там не найдёшь. – Но я бы хотела учиться в Хогвартсе, – сказала девочка вполне честно, – а Вы обучались там? – Да, я учился на факультете Когтевран и даже был старостой, – гордо ответил дед. – Как здорово! Я считаю, это лучший факультет – я знаю о нем из «Истории Хогвартса». – Точно, – улыбнулся Велькор, – Хотя супруга спорит со мной, она бывшая слизеринка. А ты, думаю, точно бы училась в Когтевране. Ты у нас любознательная – книжки любишь читать, смышлёная и творческая – то, что нужно для таких, как мы. Ты знаешь, что в нашем общежитии был потолок со звёздным небом? Они уже подошли к крыльцу и им навстречу вышла Серена Селвин. После вежливого формального приветствия с хозяйкой, процессия двинулась в сторону роскошной обеденной залы. Всё в этой комнате было бирюзового, белого и золотого цветов. Весьма приятное сочетание. – Бабушка, скажите, а это правда, что Вы учились в Слизерине? – осторожно спросила девочка. – Да, девочка. Тебя это удивляет? – спокойно ответила миссис Селвин, подзывая домовика и заказывая обед. – Мне просто интересно о репутации этого факультета – это правда, что там много выходцев из темномагических семей? И какие семьи вообще считаются темномагическими? – продолжила Риона. – Там всегда было много чистокровных. Но далеко не все – выходцы из темномагических семей. Амбициозность и находчивость не сделают из тебя тёмного мага, если ты об этом, – снисходительно объяснила Серена, – однако, эти качества несомненно нужны, если у волшебника есть потенциал и желание обуздать тёмную магию. Это непросто, и слабохарактерные в итоге просто сходят с ума. Или превращаются в отъявленных мерзавцев…как это стало с нашим сыном. – Она поджала губы, видимо, эта тема была ей не слишком приятна. Но Риону мало волновали чувства родственницы. – Ну а статус темномагической семья получает, если её традиции или наследственные способности относятся к тёмным искусствам, – добавил Велькор. – Значит, у кого-то достаточно воли, чтобы быть тёмным магом и сохранить ясность рассудка и не потерять свою личность, как папа? И Вы знаете примеры таких семей? – спросила девочка. – Не совсем, деточка. Скорее, отдельных личностей из таких семей. Всё очень индивидуально. Взять, к примеру, Блэков. Я знаю четверых, один сейчас директор Хогвартса – неприятнейший тип, Финеас. Его кузен напротив, крайне мне симпатичен, как и его жена. Хотя абсолютно все Блэки не отказываются от тёмной магии и в какой – то мере используют её. Это традиционно темномагическая семья, о которых ты спрашивала. – А другие? Вы тоже были из темномагической семьи? – сделав наивно – заинтересованное лицо, Риона добавила в голос лёгкий испуг. – Нет, я из семьи Гринграсс, и мы никогда не практиковали тёмные искусства, как и Шафики, Уизли, Пруэтты. Другие…ну, я могу сказать, это точно Гонты – прямые наследники Слизерина, Малфои, Бёрки, Яксли, Нотты. Частично – Эйвери, Розье, Лейстренджи – одна из ветвей… – а почему ты вдруг интересуешься? – с подозрением глядя на девочку, спросила Серена. – Я просто не знаю, какая была фамилия у мамы, и вообще интересуюсь чистокровными семьями, – изменила стратегию Риона. Велькор и Серена переглянулись с заметной нервозностью – что не укрылось от внимания девочки. -Видишь ли, твоя мама, – начал мистер Селвин, – она не совсем из британской семьи. Она даже училась в Америке. – Что значит «не совсем»? И если она американка, почему приехала в Британию? Какая у неё была фамилия? – Это значит, что все мы так или иначе связаны между собой. И с французскими семьями, и с русскими, и с немецкими, и с итальянскими, и с американскими. Сообщество волшебников гораздо малочисленнее маггловского населения, а сообщество чистокровных и того меньше. Поэтому не удивительно, что у твоей мамы были британские корни, наряду с американскими. А здесь она оказалась волей случая, так как работала целителем – они часто странствуют в своих практиках, – отозвалась миссис Селвин. Всё вроде бы звучало складно, но… – Так и всё же, какая у неё была фамилия? Она что, полукровка? – Что за вздор! Конечно, нет. Вырастешь, составишь свой собственный гобелен – там и узнаешь. О, смотрите, вот и наш обед! – Серена кивнула домовику, и взмахнула палочкой: кастрюля ароматного супа поплыла над длинным обеденным столом, разливаясь по порционным тарелкам с заморской гжелевой росписью. Риона нахмурилась. Почему никто не хотел ей говорить? Что такого было в этой фамилии? Но от сокрытия информации хотелось узнать её ещё сильнее. После обеда девочка наконец добралась до библиотеки. Первым делом, она открыла международный справочник чистокровных фамилий от «а до я», составленных неким О.Х.Гюллертом, и начала выписывать оттуда все, помеченные флажком американского министерства магии. Дело казалось гиблым – их оказалось не так уж и мало по всему алфавиту. Риона хотела уже бросить эту затею, но тут заметила небольшое колдофото на полке, где до этого брала справочник. С него ей улыбалась её мать и двое других незнакомых женщин – в бело-голубых мантиях целителей. На груди каждой была табличка с буквами – предположительно, инициалами. Только вот почему фамилия не написана целиком? На табличке Медеи значилось: М.Р.С. М – имя, Р – второе имя(матери), С – фамилия. Селвин? Но во время работы целителем Медея ещё не была замужем. Значит, её девичья фамилия тоже начиналась на «С». Список американских чистокровных семей на «С» составлял всего три позиции: Саттон Салас Скиннер Среди них, в древах не было ни одной женщины предположительного возраста бабушки Рионы с именем на «Р». Риона выписала ещё и британских чистокровных волшебников с фамилиями на «С». Таковых было уже семь, включая Селвинов. Селвин Серджент Скамандер Слизнорт Спракл Сэллоу Сэнтон Женщин, годящихся Рионе в бабушке тут уже было 2 – Розалин и Рута. Но ни у одной из них не имелось дочери по имени Медея. Риона вздохнула и стала выписывать вообще все семьи на букву «С», кроме уже проверенных. В итоге в её списке оказалось 128 фамилий. В первую очередь, её интересовали англоязычные ближние страны – и страны, где знали этот язык. Список сократился до 34. Рина понимала, что дальше тратить время нельзя, и придётся вернуться к этому позже. Список она спрятала в своём альбоме. Затем, бросив быстрый взгляд в окно, на солнце, клонящееся к горизонту, кинулась на поиски других интересующих её книг. Довольно скоро нашлось небольшое издание «о волшебных языках и существах, на них говорящих», датированное 1799г., откуда младшая Селвин узнала, что существуют русалочий язык, эльфийский, гоббледук, рунический, язык троллей (больше похожий на примитивные угуканья младенцев), парселтанг (язык змей и нагов), волшебный санскрит и некоторые другие. Волшебники, которые занимались изучением того или иного народа, обычно владели его языком. Но кроме змееустов, девочка не нашла ни одного упоминания о разговорах с животными, в частности – с ящерицами или саламандрами. Последнее, что она успела сделать – это начертить рваную линию нового проклятия, и вывести пером «Секо», подписывая его. В этот момент, Риона испытала незнакомое и будоражащее чувство – как ей показалось, приятное. Последнее проклятие она замаскировала старательнее предыдущих схем. Внезапно раздался хлопок, и девочка застыла, резко захлопнув свой альбом. Перед ней появился домовик Селвинов. – Юной госпоже Рионе просили передать, что её ждут к ужину, – существо довольно апатично поклонилось ей, и его длинные уши забавно всколыхнулись. Рину вдруг посетила внезапная мысль: – Хорошо, сейчас спущусь. Подожди, Стю? – Да, юная госпожа? – Ты знал мою маму, Медею Селвин? – спросила девочка. – Да, она была у нас здесь на приёмах, и после её введения в дом Селвинов, несколько раз. – Как её полное имя? До замужества? – Не могу говорить, госпожа, хозяева накажут, – эльф втянул лопоухую голову в плечи, словно боялся, что его сейчас ударят. Право, неужели старшие Селвины бьют своих слуг? Девочка чуть не зарычала от досады и злости – все как сговорились! Ну, ничего…Добавив голосу наивности и простоты, она начала: – А после замужества, она стала Медея…девочка замолкла, будто задумавшись и не закончив мысль. – Медея Риона Селвин, ну да, имя как Ваше, но обратное, – осторожно закончил Стю. Рина победно ухмыльнулась, и домовик побледнел от ужаса, поняв, что сболтнул лишнего. – Ой, Стю накажут, ой накажут! Ему придётся прищемить пальцы дверью! – горестно запричитал он. Значит, её назвали в честь бабушки со стороны матери? Круговорот Рион в природе? Инициалы с колдофото совпадают. Осталось найти некую Риону в оставшемся списке, исходных данных уже больше. Жаль, она не успела выписать род, только сами фамилии. Девочка подождала, пока расстроенный эльф удалится, вернула книги на полки, жалея, что из-за защитных чар не может стащить справочник, и стала спускаться в столовую. Она вернётся позже. Но позже – оказалось довольно растяжимым понятием.