Пособие "Как стать девочкой"

Стоящая перед Учихой девушка невинно опустила глаза, изредка поднимая взгляд не выше его груди. Он медленно провёл взглядом от её маленьких босых ножек до самой розовой макушки, в каждую секунду отмечая у себя в голове ряд фактов. Её ноги были влажными, покрытыми словно росой, от ступней до середины бедра, где начинался край рубашки. И сидела эта вещица гардероба парня на ней просто потрясающе, в таком виде она, возможно, была ещё более соблазнительной, чем в своём белье. Она почему-то выглядела немного виноватой, а, может быть, это стеснение. Саске сказать было трудно, куда больше его волновал вопрос о том, было ли что-то на её миниатюрном теле, кроме этой идиотской, ненужной рубашки. Сакура молчала, но это вовсе не означало, что она собирается с мыслями или что-то в этом роде. Девушка просто пыталась разобраться в себе, желая почувствовать хоть что-нибудь, стоя рядом с ним. Так и было, её сердце колотилось, как сумасшедшее. Странно, что Сакура никогда не замечала этого раньше. А так было всегда? И что тогда все это значит? Неловкое молчание прервал парень, нарушив весь момент, не в силах больше терпеть подобную обстановку: — У тебя такое лицо, как-будто мы переспали, Сакура, — «Чёрт возьми, тебе сказать нечего, что ли?!» — завопил он сам на себя. — Почему ты всегда говоришь именно это во всех, чтоб тебя, ситуациях?! Учиха, я когда-нибудь тебя просто… просто… — она набросилась на него, начав душить и не зная, как лучше выразить свой гнев. Точнее сказать, гнев притворный, на самом деле она просто очень смутилась, сдерживая озорной румянец. Саске только громко смеялся, краем глаза улавливая движения её маленького тельца и рубашки на нём, обиженное выражение лица и странную нежность в её холодных пальцах. У Сакуры в голове гладким бархатом отдавался его голос, от чего она невольно задумывалась и испуганно хмурилась. И в каждом его движении, жесте или улыбке она видела что-то совсем другое, отличное от прежнего образа Учихи в её глазах, что-то совершенно новое. Теперь она отчётливо видела в нём парня — единственное, что девушке удалось для себя обозначить. За чашкой чая после завтрака Сакура не отводила взгляд от друга, как и раньше, пытаясь понять, что же произошло у неё «внутри». Парень это давно заметил и сослал все на сегодняшнее утро. Ведь для девушки явно было шоком проснуться рядом с ним, да в таком виде, да в беспамятстве. Немного похмурившись и покачав головой, он решил, что сейчас самое время прогнать тупые фантазии и прояснить всю вчерашнюю ситуацию. Вряд ли она того хотела, но, рано или поздно, все равно придётся, даже Сакура это понимала. — Не умею начинать издалека, поэтому спрошу сразу: что стало причиной твоего не совсем приемлемого состояния? — он отставил чашку, скрестив руки в выжидательной позе. Услышав в ответ молчание и имея честь лицезреть вновь несколько виноватые, опущенные и немного грустные глаза, парень сотню раз выругался за свою прямоту. — Прости. Просто мне позвонила твоя тётя. И она… сказала нечто странное. — Что сказала? — Сакура с волнением оживилась, она не могла и предположить, что после их небольшой перепалки могла вещать Цунаде, к тому же не кому-то, а Саске. — Ну, она говорила что-то про то, что ты не захочешь идти домой. И она шептала, кстати говоря. И, разумеется, попросила присмотреть за тобой, — задумчиво и медленно смакуя слова, парень возвёл глаза к потолку. Сакура нахмурилась, поджав губы и медленно сминая пальцы в кулачки. Учиху реакция отнюдь не порадовала, он ей даже слегка удивился, но решил не допытываться, раз уж девушке это неприятно. — Дело в том… в том, что… моя мать возвращается в Японию, чтобы… забрать меня назад, — каждая часть давалась ей с трудом, сдержать злость и слёзы было невыносимо тяжело. Саске немного приоткрыл губы в одновременно удивлённом и разочарованном выражении лица. Вспоминая рассказы подруги на эту тему, он сопоставил приблизительную картину вещей. — Я тебе не говорила, но… моя враждебность… она не беспочвенная. Отчим… он… — Не надо, — он прекрасно понял, что хочет ему сказать Сакура, а потому сжал зубы в нарастающем порыве гнева. Сакура в общих чертах поведала ему о недавнем разговоре с Цунаде и о собственных мыслях на этот счёт, которые окончательно спутались, как оказалось. Теперь у Учихи было полное представление о ситуации, которая его, мягко сказать, настораживала. Нет, он не боялся, что девушка может улететь назад в Лондон, его беспокоила она сама. Ведь настрой её был далеко за гранью просто депрессивного. Хотя, одна лишь мысль о том, что они могут больше не увидеться, Учиху всё-таки пугала. Но у её матери было полное право увезти её из Токио, поскольку девушка несовершеннолетняя. Пораскинув извилинами ещё чуточку, Учиха глубоко вздохнул: — Тебе в любом случае надо поговорить с ней, что бы там ни было. — И что это даст? Что она вообще собирается мне говорить в такой ситуации?! Я не хочу слушать её сопли про счастливую жизнь с этим подонком, — Сакура усердно старалась не разреветься, глубоко дыша и уже ощущая всхлипы в глотке. — Просто представь, что она вполне могла приехать с извинениями. Может, они разошлись, и твоя мама просто хочет вернуть тебя назад, — парень медленно, но верного вел к её следующим словам. — Какая разница. Я все равно не могу с ней уехать. Это последнее, чего я могла бы вообще от жизни хотеть, — она нахмурилась сильнее, не желая пускать подобной мысли в свою затуманенную голову. Она ненавидела эту мысль, даже не успев до конца осознать её. Как она могла улететь, оставив здесь то, чего пламенно ждала всю свою никчемную жизнь? Как могла бросить цель и главную причину, из-за которой она до сих пор выживала и старалась существовать дальше? — Почему? Почему ты… не можешь? — спрашивать это было чертовски трудно. У парня в горле сидел горький комок, из-за которого он готов был заплакать подобно пятилетнему ребёнку. — Потому что… — договорить Сакура не успела, потому что в кухню ворвался озорной Тоби, снося все на своем пути. Он был огорчен, что его не оповестили о пребывании Сакуры у них дома, а потому искрометно бросался из стороны в сторону, звонко лая и виляя своим хвостиком. Это отвлекло Саске от слов Сакуры. А что, в сущности, она собиралась сказать? Она не знала. Может, она хотела сказать что-то про дружбу или своё одиночество, про ненависть к чужой холодной Англии, где все на неё смотрели свысока. Сакура теперь не знала, она даже не думала, что собиралась-то произнести. Стакан простой воды помог Сакуре успокоиться и более или менее привести свои внутренности, пропитанные алкоголем, в порядок. Ей сейчас совершенно не хотелось думать о маме и принимать какие-то решения по этому поводу. Почему-то желанными были только мысли об Учихе. Хотелось наблюдать за тем, как он смеётся, дышит, небрежно поправляет непослушные волосы. Заметив отрешенный взгляд девушки на себе, Саске немного насторожился. — Что? — ничего умнее он спросить не мог в данной ситуации. — Эээ… ничего! — Сакура быстро отвернулась, опомнившись и осознав свою оплошность. «Блин, неужели я влюбилась… Не может быть. Чтобы я? Да чтобы в Саске? Откуда я вообще могу что-то об этом знать! С кем же мне поговорить?.. Кстати, надо домой. Но там же… Чёрт!» — Саске, слушай, мне очень надо домой. Так что я пойду, наверное. — Ты же не хотела говорить с матерью. А, как я понял, она у Цунаде-самы дома. Или ты решилась? Может, с тобой сходить? — Я подумала, что надо решить это всё раз и навсегда, если уж она приехала. Стоит с ней просто поговорить, как думаешь? — Саске смотрел на неё в упор, и не заметить, что она отводит взгляд, было совсем несложно. Значит, что-то она удумала. И этот план парню вряд ли понравится. — Ты темнишь, — он резко приблизился к Сакуре, желая выяснить правду. Она вздрогнула, на секунду подняв свои изумрудики и тут же снова уперев их в пол. Щеки горели так, словно девушка была перед Саске голой. Если так подумать, кроме рубашки на её девственном теле ничего не было. — Живо выкладывай, что ты там придумала, или я тебя заставлю. — Саске, — девушка упёрлась ладошками в его плечи, желая избавиться от столь опасной близости. — Я расскажу, ладно. Но, если ты попробуешь вмешаться, я тебя… я… даже не знаю, — на такие неубедительные угрозы Учиха только и мог, что наиграно покивать. — В общем, я хочу пойти домой и сказать, что не могу поехать по одной очень важной причине… — ожидая подозрительного взгляда, Сакура решила не томить и сообщить все сразу: — я скажу, что я беременна, и просто не могу улететь от своего избранника. И пусть она едет одна, а я… — Тормози, — парень погрозил ей пальцем, — если я въехал правильно, ты надумала соврать, что залетела, ради того, чтобы мать спокойно уехала, — согласный кивок, — а теперь вопрос: ты больная или совсем больная? Во-первых, какая мама сможет оставить свою дочь в положении, когда девочка ещё школу не закончила? И во-вторых, ты дура, что ли, о таком врать? Что ты потом делать с этим будешь?! Короче, так быть не должно, я иду с тобой для полного контроля и ограничения процента глупости в твоих идеях. Иди и одевайся. Учиха любезно застегнул на подруге её платье, ехидно хихикая и намекая на то, что расстегивать его было ещё более увлекательно. Сакура, окончательно запутавшись, старалась делать вид, что не замечает странных намеков, она заставила себя думать о матери. Ей предстоял поистине сложный разговор, потому девушка действительно нервничала. Она не хотела этой мучительной встречи, тем более, что Саске уже что-то напридумывал. Вот они вдвоём уже шагали по безлюдной улице, беззаботно держась за руки. Для Сакуры нечто подобное вроде бы ничего не значило, хотя она и хотела бы кое-что для себя прояснить, а вот парню такие действия доставляли с трудом скрываемое удовольствие. Он готов был ходить так со своей подружкой и под дождём без зонта, и в летний зной, и в зимние морозы голым. Девушка, как ни странно, сейчас абсолютно ничего не чувствовала, быть может, она настолько переключилась с темы чувств на мать с её проблемами. С приближением к дому тёти напряжение нарастало, оба начинали понемногу нервничать. И только сейчас Учиха стал понимать, что, если он не предпримет меры, в скором времени они с Сакурой попрощаются навсегда. Из раздумий его вывела девушка, его спутница, которая почему-то резко остановилась. — Что я ей скажу? — Сакура явно была в растерянности. Саске хотел её поддержать, но, подумав, что сейчас мало чем может смягчить ситуацию, просто сказал: — Ты должна просто рассказать ей всю правду и объяснить, что ты на самом деле чувствуешь, чего хочешь, ничего больше. Сказать, что девушка хотела полностью довериться своему другу, нельзя, но другого выхода у неё, похоже, не было. А у Саске в голове вообще не было подходящего плана, как он успел обнаружить. «Ладно, лучше я что-нибудь сморожу, чем она начнёт рассказывать матери свою версию событий с нелепой беременностью. Интересно, кого она представит в роли отца… Так, остановочка. Я идиот. Это ж если я иду с ней, то автоматически отец, естественно, само собой разумеется, никто иной как сам Учиха. Блять, почему я раньше-то не понял. Цунаде меня повесит. Или, нет, она меня скорее задушит. В общем, живым из этой квартиры мне при таком исходе явно не выйти. Что ж, тогда, Сакура, придется тебе немного покраснеть», — он по-прежнему не планировал никаких речей или легенд. Парень решил оставить всё фантазии и воле случая. Хорошо, девушка этого не знала. Она была практически уверена в подготовленности Саске ко столь серьёзной встрече с её матерью. А зря. Такому человеку довериться было не то, что оплошностью, это можно было расценивать, как роковую ошибку. Рассуждать было уже некогда. Последний выдох, сердечный ритм резко ускорился, по телу побежали торопливые мурашки, в животе резко закрутилась непонятная масса, словно Сакура ела без остановки последние сорок минут. Дышать становилось трудно, кровь в венах забурлила и понеслась с двойной скоростью. Замок щелкнул с обратной стороны двери и она медленно отворилась после нажатия железной ручки…