***
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Скажи мне, что ты не умер. Сынгван медленно открыл глаза, убедившись, что резкий свет не повреждает его роговицу. — Мингю? — спросил он. Может быть, он просто заблуждался, а те люди перед ним были не чем иным, как продуктом его яркого изображения в памяти. — Сынгван! Высокий сжал его в объятиях дольше, чем Сынгван мог сосчитать. Он представил себе белые стены и ощутил мягкие ткани под собой. Когда запах антисептиков наполнил его ноздри, он понял, что находится в лазарете. — Что я тут делаю? Мингю, наконец, разорвал это объятие и начал беспокойно ходить по залу, подробно рассматривая полки, заполненные разными~
20 июня 2023 г. в 12:05
— Ли Сокмин, вернись сюда!
Сокмин проигнорировал этот звонок и, с мобильным телефоном в руке, просто продолжал бегать по коридорам, входя и выходя из пустых комнат, расталкивая всех на своем пути и стараясь не споткнуться по пути, с целью помешать своему лучшему другу.
Они оба продолжали эту игру в перетягивание каната еще примерно 20 минут, когда каждый раз, когда младший чувствовал, что вот-вот поймает Сокмина, он снова бежал, как будто от этого зависела его жизнь, уходя без оглядки; без единого перерыва и с потными струйками на лицах.
Сынгван мысленно ругал себя, когда внезапно Сокмин исчез из его поля зрения, оставив его запыхавшимся и порозовевшим на полпути к школе. Не потребовалось много времени, чтобы все взгляды упали на него.
— На что ты смотришь? — заорал он на Чана, одного из своих друзей, который, если бы для него не был такой ужасный день, он бы задохнулся в знаках привязанности, как только увидел его. Мальчик слегка покачал головой и быстрым шагом пошел прочь от главного двора, чувствуя, что сейчас неподходящее время для расспросов Бу.
Ах, что ему теперь делать? Сынгван чувствовал себя совершенно униженным после той шутки, которую Сокмин осмелился сыграть с ним.
Как он посмел шутить о чем-то подобном?
Ли Сокмин во второй половине дня того же дня публично заявил через свой профиль в Facebook, что он безумно любит того, кто был его лучшим другом, он даже использовал все эти разговоры, которые он регулярно откладывал для своих завоеваний. Хуже всего то, что это заявление казалось настолько искренним, что, как только Сынгван прочитал его, он не мог не немного взволноваться. Он знал, что это было лишь жестокое издевательство над ним, как только он зашел в каштановую комнату, которая была у него как у лучшего друга, и просто сбежал от него.
— Эй, расслабься, — Сунён, который преследовал его с тех пор, как нашёл Сокмина, подошёл к нему измученным, бросив предупреждающий взгляд на другие пары любопытных глаз. — Чан ничего тебе не сделал.
Сынгван покачал головой, пытаясь прогнать все мысли, которые продолжали бушевать в его голове.
— Просто... Ах, я действительно ненавижу это! — Он выразился, уклоняясь от небольшого выговора и ссылаясь на своего (теперь вероятного) бывшего лучшего друга.
— Зачем ему такое делать? Я думал, мы лучшие друзья. Я должен был знать, что буква «Д» в его имени означает измену!
Сунён слегка наклонил голову. Он вёл своего друга за предплечье в место несколько в стороне от толпы — он подумывал, конечно, пойти на школьные поля, — и малолетний даже не заметил, что его тащат против его воли.
— Но у Сокмина нет буквы «Д».
— Ну, несовсем в его имени. — Когда он меньше всего этого замечал, его опустили на ступеньки патио мягче, чем он мог ожидать от своего светловолосого друга.
— Вероятно, он был не прав, ты же знаешь, что Докём может быть немного невежественным. А несчастные случаи случаются постоянно, возможно, он даже этого не делал!
Сунён сидел рядом с Сынгваном и визуализировал товарищеский матч между командой Мингю и командой Сынчоля. Он продолжал нервно ерзать руками, отказываясь смотреть на своего друга.
— Он придурок, — сказал он, делая ударение на этом слове. — И я уверен, что он сделал это с единственной целью — разозлить меня. И перестань его так называть.
— Но ему это нравится.
Сынгван хотел сказать ему, что его не волнует, что ему это нравится, что после того, что мальчик сделал с ним, он ничего не заслужил, но он не мог. Несмотря ни на что, Сынгван был влюблен в Сокмина.
— Лучше оставь меня в покое, — взгляд блондина заставил его на мгновение почувствовать себя уязвимым, и он почти запнулся в своей речи. — Я имею в виду, дай мне передышку, как только я отдышусь и отдохну, я заставлю этого предателя заплатить.
Сунён, казалось, какое-то время колебался, но в конце концов убедился, что его друг достаточно здоров. Теперь его новая цель состояла в том, чтобы найти местоположение Сокмина и заставить его объяснить всё шатену, потому что Сунён определенно был слишком труслив, чтобы сделать это всё самому.
Как только блондин исчез со сцены, Сынгван смог нормально отдышаться. Он достал из кармана мобильник и вернулся к тому изданию, которое доставило столько хлопот.
>Ли Сокмин • 1 час назад.
Я люблю тебя, я люблю тебя,
я всегда жду тебя вот так
Скажи мне "просто останься"
Сынгван, пожалуйста :((
И это было всё. Четыре строчки, которые вот-вот заставят шатена рухнуть от асистолии.
Прежде всего, он осмелился использовать песню, которую они оба сочинили в свободное время. Ли Сокмин был бесстыдным человеком.
Сынгван бросил свой телефон на траву, покрывавшую корт. Он пожалел об этом через две секунды после того, как услышал тонкий «треск» экрана. Он снова поспешно взял телефон и почувствовал, что потерял сознание, глядя на экран.
>Вам понравился пост.
Конечно, нет! С каких это пор вселенная начала сговариваться против него? Он смирился с тем, что оставил лайк, в любом случае вряд ли его друга это вообще заботило, ведь он просто в очередной раз надоел ему неудачной шуткой.
— Сынгван, берегись! — Несмотря на то, что ему удалось увидеть, как мяч летит к нему после предупредительного крика "Кто это, Хансоль?", он остался, не шевельнув ни одним мускулом.
После этого все было темно.
— Сокмин, ты здесь? Клянусь, Сынгван не со мной, — заверил Сунён, просунув голову под двери мужской раздевалки.
Удар достиг его головы, прежде чем он смог подняться, и когда он обернулся, то обнаружил, что рука его друга поднята и готова нанести ему еще один удар.
— Ты не заслуживаешь быть моим другом, Квон Сунён.
Белобрысый мальчик немедленно встал и избежал возможного нового удара, который он бы получил, если бы держал запястье Сокмина в нескольких дюймах от своих собственных волос.
— Мне правда жаль! — взвизгнул он, его глаза так сузились, что Ли подумал, может ли он видеть сквозь эти крошечные щелочки. Он почти смеется, представляя это, но сейчас было не время для шуток.
— Ты действительно идиот! — Сокмин вырвался из хватки своего друга и упал на плитку этого места, даже не подумав, кто проходил здесь раньше. — Ты должен помочь мне выбраться, а не заставлять его ненавидеть меня!
Сунён соскользнул со стены и сел в форме бабочки напротив своего друга.
— Извини? — повторил он с сомнением уже в пятый раз за этот день. — Я не знал, что мы были на твоей страничке, я мог бы поклясться, что это был приватный чат.
Сокмин подозрительно посмотрел на него, не в силах поверить ни одному его слову. В любом случае, это была его вина, если бы он решил признаться Квану в своих чувствах лично, ничего бы этого не произошло.
— Хорошо, это нормально. Думаю, я могу сменить школу или, может быть, переехать в другую страну, Джун захочет взять меня с собой в Китай, когда закончит обмен?
Сунён от души рассмеялся над своим другом. Ему казалось, что он погружается в стакан, в котором даже не было воды и который казался ему очаровательным.
— Сынгван думает, что ты его разыгрываешь. Меня, что ты заверил его в моей безусловной любви до того, как он начал тебя по-настоящему ненавидеть.
Сокмин не мог не вздрогнуть при этой мысли.
— Я не знаю, как это исправить, — был честен он, засунув голову между прилипшими к телу коленями. — Я не знаю, что буду делать, если он перестанет со мной разговаривать, я даже не представляю себя без него.
Впервые в жизни Сунён обдумывал свои слова, прежде чем говорить. Он винил себя.
Было очевидно, что он не был настолько глуп, чтобы не заметить, что это была страничка мальчика, а не его приватный чат с Сынгваном, но в тот момент он считал, что публичное заявление будет более интересным, чем простое сообщение со словами, которые могут казались пустыми. Сейчас он пожалел о своей идее, когда глаза Сокмина заблестели, и он услышал, как у него настойчиво течет кровь из носа.
Он не долго думал, так как Сокмин заговорил раньше него.
— Я почувствовал, как моя задница завибрировала, — сообщил он, доставая сотовый телефон, который держал в кармане брюк, и вдруг его лицо снова изменилось, превратившись в то безошибочное выражение счастья, которое он делал каждый раз, когда был рядом с Сынгваном.
— Что...?
— Ему понравилось! Сынгвану понравился пост! — закричал он, вставая так быстро, что ему казалось, будто все вокруг него кружится. Он провел рукавом по лицу, стирая любые следы этого момента слабости.
— Замечательно! Теперь мы должны…
— Нет, — резко оборвал его Сокмин. Я ценю твою помощь, но мне лучше сделать это один раз.
Сунён понимающе кивнул. Прежде чем его младший ушел, он передал ему лейкопластырь с медведем.
Блондин пожал плечами, прежде чем Сокмин успел заговорить.
— Не спрашивай. Я чувствую, что это будет полезно для тебя, — уточнил он.
наркотиками таблетками.
— Какая красивая бутылочка с лекарством, не так ли? — сказал он.
Сынгван поднял бровь, хотя сразу понял, что может встать, но предпочел сесть на удобный стол.
— Нет, некрасиво.
Мингю протестовал против грубого тона своего друга, но предпочел ничего не требовать от него, когда увидел, что его взгляд предостерегающе упал на него.
— Может быть, произошла маленькая авария, — начал он. — Но я клянусь от своего имени и от имени Вернона, что это было непреднамеренно!
— Что случилось?
— И в свою защиту мы предупреждали тебя, что мяч попадет тебе в лицо. Почему ты не двинулся?!
Ах, да. Теперь он помнит. Мяч летит прямо ему в голову, а он не делает никаких движений, чтобы предотвратить удар. Он так расстроился?
— Ты прав, это была моя вина, — признал он.
Но Мингю продолжал говорить больше сам с собой, чем с Сынгваном.
— И Вернон заплакал, потому что думал, что ты умрешь!
"Бедный Хансоль", — подумал Сынгван. Он всегда хотел быть его другом, но никогда не находил времени завязать разговор, не говоря уже о том, что он наполовину американец.
— Хорошо, это не имеет значения. В последнее время меня беспокоит то, как распоряжается надо мной судьба.
Мингю на мгновение замолчал.
— Ты о...? — Но он оставил вопрос пустым, паря над их головами и принимая ответ как должное.
Сынгван пожал плечами, но не смог ответить. Он невольно заплакал, наверное, выглядел жалко, с опухшими глазами и красным лицом.
Мингю, как хороший друг, которым он иногда был, не терял времени даром и побежал, чтобы утешить его, позволив Сынгвану намочить его рубашку.
— Сокмин — идиот, — сказал он, и Сокмин появился, высунув голову из двери сразу после этого комментария.
Он с сомнением вошел в лазарет. Услышав это, стало ясно, что Сынгван ненавидит его и, вероятно, сделал так, чтобы Сокмин чувствовал себя несчастным.
Несмотря на то, что он хотел вырвать своего лучшего друга из рук самого высокого, он сдерживался и молча ждал, пока они заметят его присутствие.
— Может, мне пора идти, — Мингю отстранился, и Сынгван тут же закрыл лицо рукавами толстовки, которая была на нем, он жалел об этом, потому что это был его любимый предмет одежды. Сокмин одолжил его ему одним зимним днем, и с тех пор мальчик считал его своим.
— Не уходи, — пробормотал младший, но Мингю, похоже, его не услышал.
— Я слежу за тобой, Докём, — предупредил он, прежде чем покинуть это место, вызвав временную дрожь, пробежавшую по всему его позвоночнику.
Сокмин осторожно приблизился к Сынгвану после этой угрозы, так же осторожно, как если бы он был недавно спасенным животным и боялся своего окружения.
— Ты должен сделать так, чтобы тебя перестали называть так, Докём, — шатен продолжал смотреть в другую сторону.
Сокмин не смог сдержать хихиканье, услышав, как он говорит. Сынгван был действительно очарователен.
— Мне нравится, когда меня так называют. Почти так же, как мне нравится называть тебя Кванни, — признался он, занимая место рядом с несовершеннолетним.
— Достаточно. И дай мне это.
Сынгван схватил украшенный пластырь, который держал его друг, и начал играть с ним сам, вместо того, чтобы прикладывать его ко лбу, где через пару часов, вероятно, появится ужасный синяк.
Сокмин поджал губы. Он действительно не хотел ничего разрушать с Сынгваном, потому что вместо того, чтобы иметь его как друга, чтобы иметь его как незнакомца, он предпочел проглотить свои чувства и никогда не позволять им ускользнуть.
— Вернон плакал возле раздевалки, потому что думал, что его отправят в тюрьму за непредумышленное убийство, — прокомментировал он, пытаясь разрядить атмосферу, и понял, что это сработало, когда тихий смех его лучшего друга эхом отразился от белых стен. — Он сказал мне, что Мингю привел тебя в лазарет.
— Так вот как ты узнал, где я, — сказал он, осознав это. — Я не собираюсь так легко тебя прощать после того, как ты убегал от меня на полчаса.
Сокмин колебался, он был уверен, что погоня длилась меньше времени.
— Простишь меня?
— Твои шутки все больше и больше мне не нравятся. На этот раз я чуть не упал, — пробормотал он.
— Сынгван, я... я бы никогда не стал так шутить.
В комнате царила тишина, и ни Сынгван, ни Сокмин не знали, как её заменить. Им казалось, что проще молчать, чем искренне выражаться.
— Ты мне нравишься, ты мне нравишься с тех пор, как я потерялся в коридорах, потому что я был новеньким, и ты был единственным, кто не смеялся надо мной. — выпалил Сокмин, набравшись храбрости, которой ему не хватило две минуты назад. — Ты мне нравишься, потому что в этом мире все хорошо, Кванни. Мне нравится твой голос, мне нравятся твои глаза, мне нравится каждая твоя родинка, мне нравятся твои губы...
— Стоп.
Однако Сокмин не остановился.
— Мне нравится, что ты поешь без причины, потому что ты делаешь мой день лучше в тысячу раз, слушая тебя. Мне нравится, что ты не ложишься спать со мной допоздна и пишешь песни для нас двоих. Мне нравится....
— Сокмин, остановись!
— Потому что?
— Потому что это неправда, — он тяжело вздохнул и откинулся на стол, его ноги все еще свисали с края, но спина лежала на гладкой поверхности.
— Ты мне нравишься, — настаивал он.
— Тогда почему ты опубликовал это для всех, вместо того, чтобы сказать мне это в лицо? — спросил Сынгван, прикрывая глаза предплечьем. Пластырь с плюшевым мишкой остался в его свободной руке, еще более сморщенный с каждой секундой из-за непрекращающейся нервозности Бу.
— Сунён помогал мне. Это должно быть сообщение в нашем приватном чате. Он сказал, что запутался.
Сокмин чуть не упал с носилок, когда Сынгван в считанные секунды вскочил на ноги.
— Вот почему я так настойчиво пытался тебя извинить! Угу, я должен был знать. Тогда дурак это он.
Сокмин рассмеялся над комментарием. Почему они никогда не могли вести серьезный разговор дольше пяти минут? Может быть, поэтому его первым способом открыть свои чувства к Сынгвану было сообщение, а не разговор лицом к лицу.
— Сынгван, ты мне очень нравишься.
Мальчик замолчал, румянец распространился даже на его уши и шею.
— Да, я понимаю. Ты уже повторял это много раз, — возразил он.
— И?
— И?
— Ты отвечаешь на мои чувства?
Он даже не колебался ни секунды, прежде чем наброситься на Сокмина. Впервые у него что-то шло достаточно хорошо, и он снова мог плакать (на этот раз от счастья).
Красавчик, который из незнакомца превратился в его лучшего друга, действительно чувствовал то же, что и он.
Тем не менее, Сынгван плакал из-за боли, вызванной ударом Сокмина в челюсть, где он ранее получил этот мяч.
— Мне жаль! — Старший не заставил себя долго ждать, чтобы приласкать его и нежно поцеловать то место, чтобы оно быстро зажило. Сынгван протянул ему лейкопластырь, и Сокмин осторожно наклеил его.
— Спасибо, Сокмин.
— Если ты не начнешь называть меня Докёмом, мне придется прибегнуть к радикальным мерам.
— Какие замеры? — Бу улыбнулся.
— Тебе придется начать называть меня своим бойфрендом, — предупредил он.
Несовершеннолетний ущипнул его за руку.
— Ты мне тоже нравишься, — признался он спустя некоторое время.
На этот раз Сокмин набросился на него, заботясь о голове своего парня и следя за тем, чтобы не было еще одного несчастного случая.
— Да, но ты мне нравишься больше, — воскликнул он, прежде чем они успели
приблизиться хотя бы на дюйм.
— Замолчи сейчас же! — Сынгван потянул его за форму и просто соединил их губы.
Сокмин был великолепен, и теперь он был его парнем. Впервые он почувствовал, что что-то действительно идет правильно для него.
Возможно, теперь Сынгвану придется на время покинуть Facebook и все идеи заговора, которые он придумал.
Ведь социальная сеть не была всей жизнью.