Чонгук заходит в клуб — там воняет.
Неоновые огни отражаются от стен, создавая оживлённую ночную сцену, на которой кружатся танцоры. Флуоресцентный свет падает на людей и окрашивает их кожу, окутывает неоном точно так же, как и всё здесь аморальное: алкоголь, наркотики и секс.
Всё в этом месте кричит о плохих решениях и ужасных завершениях ночи, но двадцатилетний парень пришёл сюда с определённой целью. Но, хоть его сознание и умоляет бросить эту затею и выйти отсюда, Чонгук этого не делает.
Парень подходит к бару, застенчиво просит показать, где Ви, и заказывает себе бутылочку соджу. Он даже нарядился для сегодняшнего вечера: рваные джинсы-скинни, скрывающие соблазнительные чулки в сетку, кожаная куртка овер-сайз, прикрывающая укороченный топ, и ярко-красные кроссовки nike air forces. В поясной сумке лежит всё, что может понадобиться для одного вечера с мужчиной, которого все вокруг считают богом секса. Немного неловко было брать это всё с собой, как будто он надеется лишь на ванильный секс и нежное обращение. Но он понимает, что невозможно быть достаточно готовым, особенно учитывая обстановку.
Не каждый день кто-то теряет девственность с эскортом в дальней части грязного ночного клуба.
— Последняя кабинка слева от вас, — говорит бармен, протягивая бутылку и указывая на самый тусклый угол.
— Спасибо… — Чонгук расплачивается и следует в указанном направлении, стараясь не наступать на битое стекло и не натыкаться на пьяных людей, которые, пошатываясь, идут непонятно куда.
Чонгук подходит к столу и крепче сжимает бутылку. Там уже сидит мужчина, готовый потратить эту ночь на сигареты и секс. Парень сглатывает и спрашивает:
— Ты Ви?
Копна каштановых волос приподнимается вверх, открывая лицо очень привлекательного мужчины. Невозможно описать его красоту. Как аукционистам тяжело описывать очень дорогие произведения искусства, так и Чонгуку тяжело описать черты лица напротив.
От него захватывает дух.
Тонкий нос, прямые губы, острые скулы и неповторимые глаза с монолитом на правом и двойным веком на левом — идеальный баланс между сексуальностью и сладостью; раздвоение невинности и грешности.
Ви великолепен, почти нереален, и Чонгук определённо поражён тем, насколько красив этот мужчина.
— Ты тот, с кем я сегодня трахаюсь? — безучастно спрашивает Ви, заставляя парня внутренне закричать с закрытым ртом и отчаянно замотать головой.
Мужчина закатывает глаза, замечая, что Чонгук оглядывается, боясь, что кто-то может их услышать.
— Чего ты боишься? Все знают, что значит быть здесь со мной, так что твой
секрет уже раскрыт.
— Я понимаю, но… — выдыхает Чонгук, быстро присаживаясь напротив мужчины. — Необязательно говорить так… прямо об этом.
Ви осматривает парня: бледные пальцы со светло-розовыми костяшками и детская невинность, контрастирующая с татуировкой почти на всю правую руку. Одет он во всё чёрное, вероятно, какой-нибудь скейтер или байкер. Когда мужчина переводит взгляд на лицо парня, то замечает кольца-серёжки в ушах и проколотую бровь. Но мягкие черты лица противоречат образу.
Тёмные волосы обрамляют неотразимое лицо, а пряди чёлки с ровным пробором спадают на лоб. Большие карие глаза, широко раскрытые и блестящие, нос-пуговка, а ещё пухлые щёки, которые, вероятно, растянутся, если за них потянуть.
Тэхён продолжает рассматривать парня и останавливает взгляд на его губах — пухлых, мягких и розовых, приятных для поцелуев, и маленькой родинке прямо под нижней. Светло-фиолетовые тени для век дополняют тонкую подводку для глаз, а губы выглядят ярче естественного оттенка из-за блеска.
Ви сжимает губы в тонкую линию, не понимая, почему его новый клиент такой красивый. Это усложняет всё, учитывая, что во время секса он не сможет не восхищаться чужими красивыми чертами лица, отстраняться и напоминать себе, что всё это его работа.
Этот парень сногсшибателен — это может стать проблемой.
Заметив, что на него так открыто пялятся, Чонгук решает сделает глоток соджу, чтобы отвлечься. Ви наблюдает, как парень сглатывает, представляя не самые приличные вещи в голове, и как алкоголь скользит по горлу; он выпрямляется, когда несколько капель остаются на чужих губах. Маленький розовый кончик языка высовывается, собирая капли соджу и придавая идеальным губам дополнительный блеск от слюны.
— Сколько тебе лет?
Вопрос застаёт Чонгука врасплох.
— А разве это важно?
— Важно, — отвечает Ви, стуча пальцами по деревянному столу. — Я не хочу, чтобы потом на меня подали в суд за совращение несовершеннолетних.
Хоть Чонгук и не очень хочет называть свой возраст, чужие опасения он понимает, поэтому отвечает мягко:
— Я совершеннолетний. Через несколько месяцев мне будет двадцать один.
— Через сколько?
— Через пять, — Чонгук прочищает горло. Когда Ви ему ничего не отвечает, то быстро добавляет: — Я могу показать паспорт, если нужно.
Мужчина лишь фыркает, глядя на бар и думая, что ему нужно выпить. Он хочет верить в то, что это просто клубные пары сводят его разум с ума, но эта странная потребность хотеть снова услышать голос парня не даёт покоя. Чужой глубокий голос такой манящий, звучит так, словно фломастер легко скользит по тонкой бумаге.
Этот парень привлекает, не прилагая особых усилий. Ви хочется заглушить это странное чувство.
— Как тебя зовут?
— Ам, Чонгук, — и сидит вроде прямо, но с немного выгнутой спиной. Ви становится интересно, заболит ли у него спина. — Может, скажешь своё?
— Думаю, ты уже знаешь мои правила, малыш, — Ви усмехается. — Без имени. Только секс. И поскольку наши тесты действительны, мы оба чисты. Иначе и быть не могло, но я всё равно всегда предохраняюсь и прохожу осмотры. А это значит, что восемьдесят пять процентов твоих переживаний могут утихнуть. Но своё имя, — он качает головой. — Я не скажу.
Чонгук вздыхает. Он прекрасно знает правило про имя. Этим Ви и известен. У него множество клиентов, отличная многолетняя репутация эскорта, но никто так и не смог узнать его настоящее имя.
— Ладно, — слетает с губ парня. Чтобы поддержать разговор, он вновь пытается разузнать хоть что-нибудь: — А возраст?
— Мне тридцать два, — Чонгук кивает, а Ви наклоняется вперёд. — Тебя это пугает? — в ответ отрицательно качают головой.
— Нет. Думаю, то, что ты старше, даже хорошо, тогда ты сможешь… — Гук снова прочищает горло, борясь с зудом. — Так мне будет комфортнее… С человеком, у которого уже есть опыт.
— Почему ты хочешь лишиться девственности в клубе? — спрашивает мужчина. Между его бровями пролегает морщинка, а лоб нахмурен. — С эскортом?
Чонгук откидывается назад, втягивая плечи и делая ещё один глоток соджу. Этот человек и правда очень прямолинеен. Но, увы, такая прямота весьма привлекательна. И в этом случае мужчина напротив становится ещё более притягивающим, когда говорит такие вещи без доли стеснения.
— Потому что у меня кое-что запланировано с кое-кем, а я не хочу выглядеть глупо.
Взгляд Ви падает на серебряное кольцо обещания. Он хмурится ещё сильнее, а затем, решив, что ему плевать, отводит взгляд и откидывается на спинку сиденья. Найдя в кармане пиджака зажигалку, мужчина хватает пачку сигарет со стола и, положив белую часть сигареты на нижнюю губу, чиркает зажигалкой около другого конца. Ви прокручивает несколько раз колёсико, но искра пламени загорается и сразу меркнет, поэтому он крутит ещё два раза, пока сигарета не зажигается, и прикуривает. Эффект кратковременный, ему этого хватает, чтобы довольно ухмыльнуться, особенно когда параллельно с этим парень напротив случайно пинает его ногой под столом. Ви игнорирует все извинения и затягивается первым клубком дыма, вздыхая, когда горло обжигается.
Тратить время на подобные места и позволять иллюзии искажать реальность — легко. Эта иллюзия, созданная музыкой и калейдоскопическими вспышками света с танцпола, разгоняет всю темноту помещения. Люди, теряющиеся в этих ощущениях, теряют и мораль тоже. Потными телами трутся друг о друга, погружаясь полностью в то состояние, когда телом ведут инстинкты и потребности, что и приводит к аморальным поступкам.
И это всё не просто слова. Когда люди приходят сюда, то неизбежно теряют себя, своё здравомыслие и мысли. Здесь не стоит относиться серьёзно ни к чему; места осуждению здесь тоже нет. Все просто плывут по течению, даже если не знают, куда направляются.
И чем больше дыма Ви втягивает, стремясь ощутить неприятное покалывание в лёгких, тем больше не может контролировать себя и снова переводит взгляд на кольцо этого парня.
— У тебя есть парень?
Чонгук краснеет и отводит взгляд в сторону, решая не смотреть в пронзительные карие глаза напротив.
— У меня есть друг, — очень тихо отвечает он. — Мы в полу-эксклюзивных отношениях. На самом деле, мы не встречаемся, но люди знают, что мы вместе, — Чонгук не лжёт, ибо во вранье нет никакого смысла. — Я пришёл сюда ради него.
— Разве кольца обещания не означают, что вы не будете заниматься сексом до свадьбы, а после — только друг с другом? — Ви наклоняет голову, сигарета зажата между губами в уголке рта. — Разве, переспав со мной, ты не перечеркнёшь весь смысл ваших колец?
Чонгук вздыхает, впиваясь ногтями в костяшки пальцев.
— У нас это значит что-то вроде «я вернусь к тебе, когда разберусь в себе». Как я уже сказал, у нас нет обязательств, но мы знаем, что хотим быть вместе, когда будем к этому готовы, — парень краснеет. Румянец разливается от щёк к затылку и до кончиков ушей. — Кроме того, мы с самого начала сказали, что занимались сексом с другими людьми, так что пообещали спать только друг с другом, когда вступим в отношения. Но… Вот эта история с сексом… Я солгал ему… Потому что я девственник…
Несмотря на то, что Чонгук предпочитает смотреть на мужчину украдкой, притворяясь невероятно заинтересованным колонками, из которых играют старые рок-хиты, Ви не может не смотреть на него, молча изучает и взвешивает своё решение.
— Если ты не можешь довериться своему парню в этом, — медленно говорит он, делая ещё одну затяжку. — Стоит ли вообще называть его своим парнем?
— Почему мы ещё не начали трахаться? — Чонгук усмехается, а мужчина пожимает плечами.
— Мне нравится узнавать своих клиентов получше, — ложь. Если бы он мог, то трахал бы, даже не спрашивая имён. Но этот парень стоит затраченных усилий. Немного. — Чтобы я знал, с кем имею дело. В любом случае, — ухмыляется Ви, постукивая сигаретой по краю пепельницы, чтобы серый пепел опал. — Ты не рассказал мне ни о каких кинках и предпочтениях.
Чонгук на мгновение задумывается.
— Я часто смотрю порно в Твиттере. И мне вроде как нравится, когда грубо.
— Продолжай.
Подсознание Чонгука бьётся головой об стол, не желая обсуждать кинки с этим мужчиной. Но это глупо. Он ведь пришёл сюда, чтобы узнать тонкости секса, понять, что ему нравится и не нравится, и стать более опытным в этом вопросе, получив удовольствие от процесса. С такими ожиданиями связано много недостатков, потому что много опыта от одного раза не набраться, но Чонгук готов впитать всё, что ему покажут.
— Грязные словечки, ещё когда тянут за волосы… — перечисляет парень, повышая голос по мере того, как называет свои кинки один за другим. Поджав губы, Ви наблюдает, в удивлении поднимая брови. Это поражает (и возбуждает). — Может, бондаж, — Чонгук потирает запястья друг о друга. — Но только на запястьях.
— Хм, — мужчина откидывается на спинку стула. — У тебя какие-то изощрённые кинки. Странные.
— Я не… Ты думаешь… Думаешь, это ненормально?
Ви смеётся, делая очередную затяжку.
— Я думаю, это сексуально. Мило и сексуально, — он внезапно проводит сигаретой около лица Чонгука, заставляя того одёрнуть голову назад. — Я бы посоветовал не относиться к таким предпочтениям так позитивно. Люди думают, что им нравится, когда их используют и играются с ними во время секса, но в итоге они умоляют о поцелуях и объятиях после. Не проси грубости, если не сможешь её вынести.
Чонгук скрещивает руки на груди, хмурится и тянется за бутылкой соджу. Сделав глоток, он допивает до дна.
— Я справлюсь, — бурчит он. — Порка, БДСМ и всё такое.
Ви закатывает глаза.
Так он и поверил.
— Часто ты дрочишь?
— Я, ну… Дрочу, да, — лёгкий румянец снова покрывает щёки.
— Часто?
Чонгук стенает.
— Просто знай, что я это делаю.
Ви кивает. Тяжело сдерживать себя и не задавать таких вопросов, хотя от ответов парня он возбуждается всё сильнее.
— Растягиваешь себя?
— Да… Иногда.
— Мне растянуть тебя сегодня?
Лёгкая усмешка появляется на губах мужчины, когда Чонгук сначала не отвечает, приковав взгляд к пустой бутылке соджу в руке. Он хочет уйти от ответа, но Ви непреклонен и ждёт чёткого ответа, поднимает ногу, постукивая заострённым носком обуви по голени покрасневшего парня и приподнимая бровь, когда тот оглядывается. Чонгук робко кивает, а губы Ви растягиваются в ухмылке.
— А если я попрошу, сможешь растянуть себя сам?
— Прости, что?
Ви наклоняется ближе, удерживая взгляд Чонгука на себе. Наблюдает, как чужие тёмные зрачки расширяются и как вишнёвые губы приоткрываются в лёгком экстазе, определённо наслаждаясь таким предложением, как бы странно оно ни звучало.
— У меня тоже есть кинки, — мужчина проводит языком по нёбу, откидываясь на спинку стула с широкой ухмылкой. — Покажу тебе парочку, что скажешь?
— Например?
— Что-то типа вуайеризма, — объясняет Ви. — Ты будешь трогать себя, а хорошо будет не только тебе, но и мне.
— О… — Чонгук на мгновение замолкает, хмурит брови и кривит губы. — Звучит… Не так уж и плохо.
Непринуждённость этого разговора — вот что сводит Ви с ума, поскольку Чонгук так легко принимает эти заигрывания, каким бы робким он ни был.
Обычно мужчина доставляет удовольствие, но этот девственник Чонгук… Он переворачивает всю ситуацию, сам того не подозревая. И именно это вызывает у Ви желание пойти на
большее.
При слабом освещении верхней лампы фарфоровая кожа Чонгука светится, и Ви смотрит на парня так, будто он — марионетка, которую надо будет направлять через все их игры, искусство и мастерство секса. Он научит всему, что умеет, за то короткое время, что у них есть. Не за бесплатно. И это из-за того, что Чонгуку слишком хочется верить, что за одну ночь он наберётся опыта, которого будет достаточно.
Но у Ви есть
идея. Он возьмёт этого парня жёстко, под всеми углами, во всех позах и на всех поверхностях, но осторожно, чтобы не разрушить его хрупкую оболочку.
— Итак, ещё раз, Чонгукки, — произносит Ви с некоторой долей завершённости, желая в последний раз услышать ответ на свой вопрос, чтобы они оба осознали, к чему идут. — Почему ты здесь?
Чонгук игнорирует то, как соблазнительно его имя слетело с чужого языка. Это так
хорошо прозвучало.
— Потому что я хочу, чтобы ты научил меня быть хорошим в постели.
— Немного самонадеянно, не думаешь?
— Не вижу проблемы, — пытается бросить вызов Чонгук. — Если ты и правда так хорош, как говорят.
Ви облизывает губы, окидывая взглядом чрезмерно застенчивого парня, и докуривает сигарету. Он думает о том, что этот сеанс определённо будет интересным, особенно с симпатичным клиентом, который даже принёс с собой сумку, наверняка забитую всякими вещами для секса, чтобы его трахнули в комнате ночного клуба.
Мужчина поднимается, протягивая Чонгуку руку.
— Обычно я не берусь за девственников, — говорит он, как только парень осторожно кладёт свою ладонь в чужую, такую мягкую, и встаёт рядом. Ви ухмыляется, заправляет выбившуюся прядь длинной чёлки за ухо и украдкой шепчет: — Но для тебя я определённо сделаю исключение.
—♦️—
Прислоняясь спиной к пыльной стене, Ви очень грубо целует парня, когда остаётся с ним наедине в комнате. Дверь заперта, куртки уже валяются на полу, а сам он прижимается к чужим губам своими. Чонгук, у которого уже кружится голова от такого напористого поцелуя, слегка постанывает, когда чувствует, как что-то твёрдое упирается ему в пах, а после его нижнюю губу прикусывают зубами и оттягивают.
— Скажи, как нам следует начать, зайчик? — Чонгук тает от такого прозвища, обнимая мужчину за плечи. — Грубо или нежно?
Я могу и так, и так, ты только скажи.
Такая необходимость лишиться девственности и желание ускорить процесс превращают Чонгука в сумасшедшего. Он ничего не отвечает и, чуть ли не рыча, быстро вытаскивает заправленную рубашку мужчины.
— Тебе нужно стоп-слово?
Чонгук ахает, когда Ви обхватывает руками его бёдра и отрывает от пола. Он инстинктивно обхватывает ногами торс мужчины и крепко прижимается к нему.
— Ягоды…
Ви смеётся.
— Ягоды. Обычно для меня это не так уж и легко, но…
Мужчина подходит к низкому столику и усаживает на него Чонгука, который уже задыхается, глядя на Ви с широко раскрытыми глазами и вздымающейся грудью.
Ви улыбается, взгляд у него на удивление тёплый, а хватка на бёдрах Чонгука усиливается.
— Но я не буду слишком груб с тобой. Однако стоп-слово не помешает.
Хоть комната и выглядит тускло, но всё же здесь не так уж и плохо — это успокаивает Чонгука. Он не лишится девственности в каком-то неудобном месте, какими бы необычными не были обстоятельства. Кровать кажется удобной: белые простыни аккуратно заправлены, а большие подушки взбиты. Стены светло-розовые, смотрятся довольно нежно и умиротворённо. В углу небольшой овальный диффузор, наполняющий комнату ароматом лаванды, и есть даже мини-бар с напитками.
Пока Чонгук изучает комнату, Ви внезапно отходит от него. Кончики пальцев покалывает от потерянных прикосновений к плечам. Мужчина около минуты убирает балдахин с кровати, а после прищуренными глазами смотрит на парня.
— Снимай штаны, — командует он. — И потрогай себя.
Чонгук приоткрывает рот в удивлении, вызывая хриплый смешок у мужчины.
— Неужели ты уже забыл? — спрашивает Ви, приподняв бровь и расстёгивая длинными пальцами пряжку ремня. — Что, отложим наши кинки? — вытаскивает ремень из шлёвок, расстёгивает чёрную пуговицу и ширинку. — Разве ты не хочешь увидеть мой член, Ку?
Чонгук сжимает бёдра, прикусывая губу, чтобы сдержать вырывающиеся стоны. Комната словно плывёт, но чувства обостряются. Он смотрит на этого восхитительного мужчину и переводит взгляд на его выпуклость в штанах, возбуждаясь от мысли, что сейчас будет трогать себя перед Ви. Быть причиной чужого возбуждения невероятно.
Всё происходящее пугает, но совсем немного. Интерес и желание преобладают над страхом, и Чонгук расслабляется, глядя на себя в зеркало.
— Называй меня… — хрипло просит Чонгук, пока снимает узкие джинсы и обнажает облегающие чулки. Усаживается обратно на столик и широко раздвигает ноги, сразу же обхватывая рукой член. — Зайчиком. Мне нравится…
Ви стонет, когда видит, что парень без нижнего белья. Такие чулки носят те, кому нравятся предварительные ласки. Область паха открыта, чтобы было комфортнее. Мужчина спускает штаны, засовывая ладонь в трусы и обхватывая член. Его восхищает этот парнишка с кроличьими зубками, который уже дрочит сам себе быстрыми и немного неловкими движениями. Такая картина свела бы любого с ума, и Ви становится первой жертвой.
— Раздвинь ноги пошире для меня, зайчик, — говорит мужчина, поглаживая большим пальцем головку члена и наслаждаясь тем, как Чонгук ублажает себя рукой. — Будь хорошей шлюшкой и покажи мне шоу.
Чонгук сжимает пальцы ног, ощущая себя самым грязным девственником, и шепчет напряжённым голосом:
— Хочу твой член…
Представлять рядом с собой Ви — лучше любого порно, на которое Чонгук потратил ни одну ночь, и любого эротического сна, после которого он просыпался в промокших боксерах.
Страх, опасения и тревога быстро отходят на задний план. Чонгук чувствует себя уверенно, потому что быть с этим мужчиной — прекрасно, как ни странно, даже если сейчас он дрочит прямо перед ним.
Чонгук чувствует себя намного комфортнее, мастурбируя перед мужчиной, чем когда просто находится рядом со своим будущим парнем. Ему впервые хочется показать кому-то своё тело; хочется, чтобы Ви был первым, кто его коснётся, возьмёт в любых позах до звёзд в глазах. Он не знает, почему так происходит, но зацикливаться на этом не собирается, иначе всё удовольствие испортится.
— Помедленнее, зайчик, — Ви вынимает руку из штанов и, подойдя к стонущему парню, развязывает галстук на шее.
— Ви, — с придыханием зовёт Чонгук.
— Ничего не говори.
Лицо Чонгука покраснело, поскольку он не перестаёт стонать, и Ви сжимает его щёки, из-за чего слюна начинает пузыриться в уголках рта и стекать по подбородку. Мужчина чуть усиливает хватку и ворчит:
— Тц, у тебя слюни текут.
— Прости, — Чонгук сглатывает.
Ви перемещает руку с щёк на горло, сжимая его так, чтобы Чонгуку было тяжелее дышать, но не перебарщивая.
— Я выслушаю все твои просьбы, — чужие тихие всхлипы заставляют чуть сильнее обхватить шею длинными тонкими пальцами. — И трахну тебя как хорошую маленькую шлюшку. А знаешь, что будешь делать ты?
Чонгук стонет, притворяясь, что понимает, о чём говорит мужчина, и кивает головой.
— Ты раздвинешь ноги, подчинишься мне и будешь умолять о большем. Когда я скажу «нагнись», ты нагнёшься, когда я скажу «кричи», ты закричишь, когда я скажу «кончай», ты кончишь, — он наклоняется ближе к чужому лицу, срывая с пухлых губ ещё один тихий стон удовольствия. — Понятно?
— Да, господин.
Ви усмехается.
— Господин? Мне нравится.
Чонгук, несмотря на такое издевательство, умудряется выдавить улыбку. Он уже чувствует себя под кайфом, дыхание перехватывает, сдавливая лёгкие. То, что Ви так близко, сводит с ума, взгляд бегает туда-сюда, пока наконец не встречается с чужим пристальным. Запах одеколона мужчины проникает в ноздри, и Гук впивается ногтями в деревянный столик, чтобы спровоцировать ещё какую-нибудь реакцию у Ви.
— Ты девственник, прекрасный принц в моём королевстве. Знаешь, что делают девственники? — шепчет мужчина и ждёт, когда с губ Чонгука снова слетят стоны, а затем продолжает. — Они принимают член в себя полностью, независимо от того, насколько в них узко… И, когда я буду трахать тебя, Чонгукки… — наклоняется ближе и покусывает мочку уха, после обхватывая её губами целиком и начиная посасывать. И нежно шепчет обещание, от которого Чонгук вздрагивает. — Я буду делать это
очень хорошо.
Обхватив лицо Чонгука руками, Ви притягивает его к себе для поцелуя. Чонгук наслаждается грубым обращением, тем, как его волосы сжимают у корней и чуть оттягивают. Особенно ему понравилось, как мужчина говорил это всё. Очень вульгарно и сексуально.
Ви отстраняется, наклоняет голову и целует парня в челюсть. Он кладёт ладонь на член Чонгука и давит на головку, ухмыляясь, когда слышит вздох.
— Уже такой твёрдый? Грязный зайчик.
— Ви…
Пожалуйста…
— Сейчас я тебя свяжу, — шёпотом говорит. — У нас есть стоп-слово, помни об этом.
Ви просовывает руки под кроп-топ Чонгука, обхватывает пальцами соски и ухмыляется, когда чувствует
проколы. Он дёргает за металл, наблюдая, как парень выгибает спину приглашающе. Сперва мужчина обводит маленькие бусинки большим и указательным пальцами, а после хватает подол чёрного топа, чтобы снять его. Чонгук поднимает руки вверх, когда с него стягивают вещь, а затем откидывается чуть назад.
— Пирсинг сосков, — говорит Ви, прикусывая губу. — Ты непредсказуем. Сначала дразнишь меня этими чулками, — он цепляет пальцем сетку, оттягивая и резко отпуская. — Потом этот укороченный топ показывает, насколько усердно ты работаешь над своим телом, — прищёлкивает языком, оттягивая штанги в сосках. — А теперь ещё и это. Как я, по-твоему, должен себя контролировать?
Внутри Чонгука что-то пульсирует, заставляя бесстыдно произнести:
— Не контролируй…
— У тебя такой тоненький голосок. И весь ты такой хрупкий, словно маленькая куколка, — Ви отступает назад, осматривая парня с ног до головы. — Не волнуйся, я тебя не сломаю.
На шее Чонгука уже выступил пот, стекая к затылку, и тепло, разливающееся внутри, распространяется по всему телу. Жар поглощает его, когда парень просто думает о том, что Ви приготовил для него, как тот отходит и хватает вещи, валяющиеся у двери.
Вернувшись, Ви связывает запястья Чонгука кожаным ремнём от Valentino, затягивая его так, чтобы парень не смог выбраться, как бы сильно ни извивался, и заставляет его спрыгнуть со столика и повернуться спиной.
Затем мужчина берёт галстук, разглаживает его пальцами, а после накрывает мягкой чёрной тканью чужие искрящиеся глаза, обостряя все остальные чувства парня. Он проводит пальцами по изгибу чужой спины, вызывая стоны — член Чонгука касается поверхности столика. Ви резко разрывает чёрную сетку, которая ограничивает ему доступ к таким прелестным ягодицам. Чонгук ахает — это было неожиданно.
— Ты коснёшься меня там? — спрашивает не столько дерзко, сколько взволнованно.
— Я буду трогать тебя везде.
Чонгук издаёт стон, сопровождаемый тихим поскуливанием — ремень уже сдерживает приток крови к запястьям, и представляет фиолетовые кольца вокруг них. Он ничего не видит, ни к чему не может прикоснуться, не может пошевелиться, такой совершенно беспомощный;
ему это нравится.
— Там есть зеркало, — ухмыляется Ви, когда Чонгук извивается от нежных прикосновений к своим ягодицам. — Когда я закончу с этим, то сниму с тебя повязку, чтобы ты сам мог увидеть, как ты выглядишь, пока я буду тебя трахать, идёт?
— Хорошо… — Чонгук сглатывает. — Господин.
— Так ты сможешь увидеть собственное выражение лица, когда с твоих губ будут срываться стоны, которые заводят меня, и увидишь
меня, когда я буду
брать тебя, — Ви надавливает подушечкой большого пальца на дырочку. — И когда ты будешь готов вот-вот взорваться, я войду в тебя настолько глубоко, что твои глаза закатятся так сильно, что ты даже не сможешь смотреть в зеркало.
— Чёрт… — Чонгук поджимает пальцы ног, когда Ви лёгкими и дразнящими прикосновениями обводит его вход. — Никто никогда раньше не прикасался ко мне там…
— Даже тот парень?
Чонгук не успевает ответить, как Ви заменяет палец чем-то другим. Чем-то мокрым и холодным. Он не знает, что это может быть такое, и мысль о том, что внутри него какой-то неизвестный предмет, хоть и немного пугает, но странным образом возбуждает.
— Ты когда-нибудь трахал себя чем-нибудь, кроме пальцев? — Ви берёт бутылочку со смазкой аромата клубники, выдавливает её на ладонь и втирает в стеклянную игрушку. — Например, фаллоимитатором?
— Нет…
— Всё ещё никаких запретов?
— Ты можешь делать всё что угодно, я готов.
Ви качает головой с лёгкой улыбкой, удивлённый такой решимостью парня потерять всю чистоту своей души за одну ночь, и снова надавливает на стеклянный фаллоимитатор. Другой рукой мужчина раздвигает ягодицы и, вводя только кончик игрушки, наклоняется, покрывая спину Чонгука поцелуями, как только тот выгибается, вскрикивая.
— Не сжимайся, иначе будет больно, — бормочет мужчина между поцелуями, игнорируя всхлипы младшего и вопросы о том,
что в нём. Ви вводит игрушку до половины, и Чонгук резко выдыхает. — Если примешь это сейчас, то сможешь принять и меня. Будь хорошим мальчиком, потерпи немного.
— Я-я пытаюсь… Но оно слишком большое… — всхлипывает Чонгук.
— Я знаю, детка, — и сжимает челюсть.
Ви растянул бы парня лучше, но он просто немного теряется, не зная, что делать, пускай и старается казаться уверенным. Чонгук ведь сказал, что подготовился дома. Но растяжка всё ещё входит в его «обязанности», поэтому лучшее, что может сделать мужчина, — это покрывать поцелуями кожу и аккуратно вводить игрушку, стараясь не давить слишком сильно, и шептать, что скоро станет лучше, Чонгук просто должен потерпеть.
Напрягаясь от такой заполненности, Чонгук борется с сильным желанием выкрикнуть стоп-слово, когда Ви вводит предмет на всю длину. Повязка на глазах впитывает слёзы, а запястья горят, так как младший забыл, что они связаны, и пытается развести руки в стороны, чтобы оттолкнуть Ви от себя.
Что бы Ви ни использовал, он вводит это полностью и шевелит, стараясь помассировать простату, а Чонгук боится оттолкнуться, опасаясь, что предмет может каким-то образом навредить ему. Он тяжело дышит, напоминая себе об удовольствии, которое скоро должно наступить, и делает всё как можно лучше, чувствуя, как предметом двигают взад-вперёд неторопливыми движениями.
— Скоро будет приятно, — Ви вытаскивает игрушку, а затем вводит её обратно и стонет от звуков, что срываются с губ Чонгука. — Я тебя отшлёпаю за то, что ты скрывал от меня
такую задницу. Это будет стоить того, когда боль утихнет, обещаю.
Чонгук, ничего не отвечая, принимает игрушку в себя всё глубже и глубже. Когда его мышцы растягиваются достаточно, фаллоимитатор входит идеально, и Ви дважды шлёпает по ягодице, создавая желаемое трение в ритм движения игрушки.
Стоны, которые слетают с губ Чонгука, — это лучшее, что Ви когда-либо слышал, выражение
чистого удовольствия. Он восхищается тем, что перед ним: расслабленные ягодицы, татуировки по всей длине чужой руки, сильная спина с то напрягающимися, то расслабляющимися мышцами, прогибающаяся поясница.
Ви смотрит вниз, стонет от этого зрелища и возбуждается в ожидании того момента, когда заменит игрушку членом.
— Скорее бы трахнуть тебя, Ку. Не могу больше ждать.
— Я… Мне кажется… Я скоро… Кончу… Я сейчас кончу… — задыхаясь, говорит Чонгук, когда его член дёргается.
Чонгук уже где-то не здесь, не в реальном мире и явно не следует своему же правилу — не кончать так быстро. Теперь он действительно готов обкончаться, и ведь к нему даже не прикоснулись так, как он того хотел. Но минутное безумие уводит его куда-то и не позволяет мыслить здраво, и он умоляет Ви, который и вызывает в нём все эти ощущения.
— В-Ви… Я хочу кончить… Я хочу…
Мужчина перестаёт двигать игрушкой, оставляя её наполовину в Чонгуке, и тот втягивает щёки, чтобы прийти в себя. Ви тянется к повязке на голове, развязывает узел и видит наполненные слезами глаза, безмолвно умоляющие продолжить. Он подтягивает бёдра Чонгука ближе к себе, но ничего не делает дальше, за что получает ещё один стон. Чонгук выгибается дугой, задирая задницу кверху, снова и снова умоляя позволить ему кончить, но его лишь продолжают дразнить.
Ви смотрит на парня, улыбаясь глазами.
— У нас ещё так много весёлого впереди, — он вытаскивает стеклянную игрушку, прикусывая нижнюю губу от удовольствия, когда Чонгук стонет от пустоты, и убирает её на место. — Может, мне
съесть тебя, Ку?
Безумно возбуждённый этой идеей, Чонгук скулит:
— Да, пожалуйста…
Становясь на колени, Ви мнёт покрасневшие от шлепков ягодицы и раздвигает их, довольно простонав при виде смазанной смазкой дырочки. Он кусает левую ягодицу, чтобы оставить след, и хорошенько шлёпает по правой. Чонгук уже не хнычет, а непристойно стонет, когда чувствует, что меж его ягодиц проводят языком, а после скользят в растянутое колечко мышц.
Ви утыкается лицом в чужие ягодицы, всасывает немного смазки губами, а затем снова резко входит языком в дырочку. Он стонет, поскольку сам получает неимоверное удовольствие от такого, и водит языком меж ягодиц, после вновь скользя им внутрь. Вибрации от стонов старшего действуют Чонгуку на нервы — его бёдра дрожат, возбуждённые и опьянённые таким наслаждением.
Мужчина возбуждён и опьянён не меньше. Его маленький зайчик такой вкусный, что в штанах уже болезненно тесно. Когда Чонгук невольно дёргается, Ви понимает, что хочет этого парня
на себе прямо сейчас.
— Тебе так легко угодить, — приглушённо говорит Ви, наслаждаясь резкими движениями тела парня от его умелых движений языком. — Посмотри на свои ноги, они так сильно трясутся, — он самодовольно усмехается, нежно проводя языком по колечку мышц в последний раз. — Хочешь кончить?
— Да… — умоляет Чонгук. — Пожалуйста, господин, очень хочу.
— Нельзя, — Ви ухмыляется.
Он резко останавливается, встаёт на ноги и оставляет перевозбуждённого парня в ещё б
ольшем беспорядке противоречивых чувств. Чонгуку больно, член пульсирует, требуя хотя бы мимолётного прикосновения, чтобы кончить.
— Позволь мне кончить…
— Ты кончишь с моим членом внутри себя.
В тумане Чонгук наблюдает за Ви, который дотягивается до куртки и вытаскивает презерватив. Мужчина ловок, его движения быстры, и он с минимальными усилиями стягивает с себя нижнее бельё, отбрасывая его в сторону.
Температура в комнате понижается на тысячу градусов, и когда Чонгук видит, какого
он большого размера, сгорает от мысли поскорее ощутить такой большой член внутри себя. Что бы Ви ни использовал ранее, это была лишь подготовка, потому что его член реально большой, с венами и пульсирует.
Но предыдущей растяжки, кажется, было недостаточно, потому что, если репутация Ви превзойдёт все ожидания вместе с его впечатляющим размером, подготовиться
ещё немного явно не помешает.
Чонгук просто пялится и наблюдает за тем, как Ви зубами разрывает фиолетовую упаковку, затем раскатывает презерватив по члену от кончика к основанию, проведя ладонью по всей длине, застенчиво улыбается и смотрит в большие глаза парня, чей взгляд устремлён на его член.
— Боишься, Ку? — Ви берёт смазку, смазывает ею презерватив и, когда не слышит ответа, похлопывает парня по ягодице. — Эй?
— Не знаю… Но сделай это.
Ви подходит и встаёт у парня за спиной. Оттягивает его голову немного за волосы так, чтобы он имел возможность внимательно наблюдать за всем происходящим через зеркало.
Чонгук смотрит на себя, на набухшие соски и покрасневшую кожу, связанные запястья, из-за чего костяшки пальцев белеют, колом стоящий член, зажатый между животом и столиком, на который он опирается, и принимает всё без остатка. Ему хочется
ещё больше. Особенно когда Ви стоит у него за спиной, смазывает член смазкой, пока тот не станет влажным и блестящим. Мужчина проводит членом между ягодиц младшего, трётся кончиком о колечко мышц и неторопливо входит, чувствуя узость.
С вишнёвых губ срывается приятное шипение.
— Посмотри на себя, — шепчет Ви парню на ухо, смотря в зеркало, чтобы поймать взгляд этого мальчишки. — Ты так хорошо растянут для того, чтобы я трахнул тебя, как хорошенькую сучку.
Ты моя маленькая сучка, — делает паузу, а затем улыбается. — Мой маленький зайчик.
Ви входит глубже, и Чонгук морщится от тянущей боли внизу живота, но не двигается. Отступать не хочется. Мужчина выходит, а затем толкается глубже на несколько сантиметров, растягивая.
— Две минутки и ты будешь готов.
—
Ах… Т-ты такой
б-большой…
Ви на секунду слегка теряется, не ожидая услышать подобное и того, что это на него
так подействует. Но он быстро приходит в себя и довольно усмехается.
— Тебе нравится, зайчик?
Чонгук не двигается с места, хрипло дыша через рот. С каждым медленным толчком он немного вздрагивает и подсознательно сжимает и разжимает колечко мышц, чтобы привыкнуть к такой наполненности. Член мужчины определённо больше игрушки, растягивает его ещё больше — именно так, как им двоим хочется.
После нескольких толчков Ви входит полностью, прижимаясь тазом к чужим ягодицам. Чонгук чувствует себя заполненным и стонет во вьющиеся волосы, спадающие ему на глаза и щекочущие кожу, когда мужчина толкается ещё раз.
— Блять… — со стоном шепчет Ви, на мгновение отдаваясь этому чувству. Находиться внутри Чонгука приятно.
Слишком хорошо. — Скажи честно, Ку, тебе больно?
Чонгук слабо качает головой.
— Уже не больно… Можешь двигаться жёстче… — он издаёт тихий стон, когда в него вбиваются ещё раз. — Ах, чёрт… Да, вот так, пожалуйста…
Цветочный мальчик, тихо постанывая, получает удовольствие от резких движений. Самолюбие Ви определённо повышается от того факта, что Чонгук
так стонет из-за него, поэтому он начинает входить ещё жёстче и быстрее; горячее тело мимолётно касается чужого, создавая в комнате шлёпающие звуки, а капельки пота с двух тел смешиваются вместе.
— Ты такой узкий, детка, такой хороший мальчик, — стонет Ви, впиваясь ногтями в чужие бледные ягодицы и оставляя следы. Наблюдает за тем, как его член скользит меж сладких и упругих ягодиц. То, как он входит в парня и выходит, выглядит великолепно. Прекрасный вид. — Ты выглядишь чудесно, когда принимаешь мой член, Ку. Идеально смотришься на моём члене.
— Т...
Ммм… Ты можешь д-двигаться...
Аххх… — Чонгук не может сказать и слова, поскольку его трахают так хорошо, желая исполнить все пожелания. — Ви, быстрее… — наконец говорит и падает вперёд, на столик, и громко стонет. — Т-трахни меня… Ох,
блять… Жёстче...
Трахнименяжёстчепожалуйста…
Ви толкается внутрь и слышит тоненький голосок Чонгука, который стонет, выкрикивая его имя. Он жалеет, что не может похоронить свои правила в этом теле так же, как легко проникает в него.
Вот бы попросить Чонгука простонать его настоящее имя.
Мужчина хочет, чтобы с этого сладкого ротика слетало его имя, с придыханием и так
пронзительно. Разум словно закручивается по спирали, Ви, очередной раз толкаясь, цепляется пальцами за тёмные влажные волосы и тянет голову Чонгука на себя. Он впивается губами в чужие, яростно целуя, ловит стон, напористо скользя языком в рот младшего.
— Стони для меня, зайчик, — рычит Ви, приподнимая бёдра и ухмыляясь, когда Чонгук издаёт стон, как только подаётся вперёд. — Стони так громко, как только можешь.
— Хорошо…
Пальцами, что вцепились в волосы, Ви удерживает Чонгука на месте, через зеркало наблюдая за чужими эмоциями на лице и хныканьем.
Раскрасневшийся, покрытый потом и слезами, с искажёнными чертами лица, достигший своей последней точки надлома, Чонгук выглядит таким сломленным, каким Ви его и представлял — доброволец в этой грязной игре, в которую они играют.
И тут Ви задаётся вопросом, как, несмотря на всё происходящее, Чонгук по-прежнему выглядит таким же
красивым. Его вдруг поглощает неизвестное ему чувство нежности и привязанности. Мужчина забывает о чужой просьбе быть грубым и снова мягко интересуется:
— Ку, пожалуйста, скажи, тебе всё ещё больно?
Чонгук слишком сосредоточен на том, чтобы не потерять сознание, поэтому на вопросе внимание не фокусирует. Чужие слова сейчас можно сравнить с гуляющим ветром в голове.
Ви толкается глубже, и Чонгук выгибается так сильно, что чувствует хруст в позвоночнике. Если бы не ремень, его руки болтались бы в воздухе из-за того, что его тело используют как
грёбаный сосуд для члена. Мужчина двигается резко, грубо, и Гук забывает, как стонать. Ви смотрит на парня через зеркало и хмурится, когда видит обильно стекающие слёзы на чужом лице. Он замедляется, пытаясь понять, поможет ли это, но всхлипы заглушают даже шлепающий звук от соприкосновения тел.
— Не плачь, Чонгукки, — Ви пытается сказать ласково, но выходит что-то похожее на рык, когда он снова начинает вбиваться в него быстрее, шлёпая яйцами по заднице. — Вместо этого постанывай. Скажи мне, что ты чувствуешь?
Чонгук сжимает кулаки, изо всех сил стараясь разобраться в том, что он чувствует. Пальцы ног поджимаются, когда с очередным толчком вырываются стоны. Ви, желая слышать это как можно чаще, пока не увидит, как парень кончает, прилагает максимум усилий.
Мужчина разводит ягодицы, входя наполовину и давая Чонгуку время отдышаться, а затем длинными пальцами обхватывает его горло и притягивает к себе, чтобы овладеть чужим телом полностью. Он толкается вперёд снова и снова, теряя остатки терпения, движения становятся более резкими. Чонгук ударяется о туалетный столик, утрачивая всё самообладание, и сейчас он похож на
тряпичную куклу.
— Ви… — хрипит Чонгук, и мужчина расслабляется от бархатистого звучания своего имени.
Уже изрядно измотанный, со стекающими на лакированную поверхность столика каплями естественной смазки, Чонгук слабо приоткрывает глаза, чтобы взглянуть на Ви ошеломлённым полуприкрытым взглядом. Они даже не заметили, что младший был
настолько близок к разрядке, так сильно потерявшись в удовольствии.
Чонгук плохо видит как из-за прикрытых глаз, так и из-за слёз. Под веками словно звёзды, которые вызвал этот мужчина и его умопомрачительный
член талант. Он чувствует, как Ви начинает медленно раскачиваться взад-вперёд, и в мутном отражении от столика замечает в этих движениях какую-то
нежность.
—
Ягоды…
Услышав стоп-слово, Ви, даже не колеблясь, перестаёт двигаться и смотрит на парня, нахмурив брови. Чонгук вытирает пот со лба и слёзы костяшками пальцев, переводя взгляд на мужчину.
— Хочу немного нежнее…
Ви улыбается.
Он знал, что так будет.
— Как скажешь, — отвечает мужчина, смотря
безумным взглядом. — Обопрись на меня спиной, и я буду нежен с тобой, как с настоящим принцем.
Чонгук хочет кончить. Во-первых, потому что ему больно так долго сдерживаться и он едва ли чувствует удовольствие, а во-вторых, обещание мужчины вызывает в нём бурю эмоций. Когда Ви прикасается к его члену, это простое касание и ладонь вокруг заставляют Чонгука дёрнуться.
— Прикоснись к себе для меня, зайчик.
Ви расстёгивает ремень на запястьях, и Чонгук шипит, когда чувствует, что его кожу словно обжигают, оставляя за собой мучительную боль. Он старается это игнорировать и начинает доводить себя до разрядки. Ви не отстраняется, даже не двигается, всё ещё с членом в заднице парня, просто наблюдает, как Чонгук водит ладонью по своему члену.
Наконец брызжет густая белая жидкость, попадая на зеркало и столик. Слушая чужие прерывистые стоны, Ви хвалит парня за то, что он так хорошо справляется, и нежно проводит пальцами по его спине, оставляя на ней же лёгкие поцелуи и укусы.
— Такой хороший для меня, — проводит языком по раковине ушка. — Посмотри, как сильно ты кончил.
— Слишком много… — всхлипывает Чонгук, а его бёдра дрожат от оргазма. — Я облажался, прости…
Ви улыбается Чонгуку, чья голова всё ещё опущена. Он касается подбородка парня и слегка приподнимает его голову, полностью погружаясь в эти красивые глаза, которые блестят от слёз. Глаза Чонгука заставляют задуматься, будет ли он вспоминать это лицо каждый раз, когда будет заниматься сексом. У него такое милое личико, такое великолепное и
невинное.
Мужчина прижимается губами к щеке Чонгука и шепчет прямо в кожу:
— Ты должен гордиться собой, Ку, — покрывает поцелуями подбородок, ожидая, когда парень придёт в себя после оргазма. — Такой красивый
для меня. Так много кончил в свой первый раз, и всё для меня, — Ви проводит руками по животу Чонгука и прижимает его тело ближе к себе, желая приласкать. — Ты хорошо постарался, зайчик.
Они остаются в таком положении какое-то время, пока Чонгук восстанавливает силы, а Ви впитывает его всего. Воздух наполняется тяжёлыми вздохами и тихими всхлипами Чонгука. Ви целует его в шею и водит руками по телу. Парень лениво обхватывает запястья и кладёт затылок на чужое плечо, обдавая горячим дыханием ухо.
— Как себя чувствуешь, Чонгукки? — спрашивает Ви, выходя из парня. Чонгук напрягается и вздыхает, но мужчина всё равно выходит полностью.
Чонгук чувствует странное тепло в грудной клетке, когда Ви произносит его имя, и понимает, что ему даже не приносит дискомфорта тот факт, что он только что лишился девственности. С Ви Гук чувствует себя в безопасности, ему и правда
хорошо. Словно всё происходящее и должно было случиться. Этот мужчина как будто пришёл к нему в каком-то
безумном сне и заставляет чувствовать нечто особенное, что он мог бы хранить в своём сердце до конца жизни.
И это действительно странно, потому что Чонгук не знает имени этого человека. Так почему же ему кажется, что уже всё решено? Но это лишь цепочка мыслей, накопившихся после оргазма. В голове царит неразбериха, а логика давно покинула пределы разума.
Чонгук смотрит на Ви, ловя его взгляд на себе.
— Я хочу ещё… — и выглядит таким хрупким, будто может сломаться в любой момент. Ви прижимает его ближе и ещё раз целует в щёку. Разгорячённая кожа Чонгука покрывается румянцем, и он шепчет: — Ещё, чтобы тебе тоже было хорошо…
Ви нежно разворачивает парня к себе, берёт его лицо в ладони и нежно целует. Это не быстрый поцелуй, а простое, но нежное прикосновение губ, ибо оба размякли после оргазма Чонгука. Их прикосновения лёгкие, они словно лелеют друг друга, несмотря на то, в каких обстоятельствах находятся.
Но эти обстоятельства, видимо, не волнуют их, между ними словно что-то открывается, зарождается, и оба не хотят препятствовать этому.
— Нежнее? — спрашивает Ви в губы, а его тёплое дыхание как кислород для Чонгука.
— Угу, — кивает тот.
Мужчина относит хрупкого парня на кровать, обхватывая его пылающее тело своим и стараясь не уронить. Ви аккуратно опускает Чонгука на простынь, целуя, и отстраняется, чтобы снять с него оставшуюся одежду. На младшем всё ещё рваные чулки в сетку, но времени зацикливаться на этом нет. Ви, как только снимает их, садится сверху и снова утягивает Чонгука в поцелуй.
Ви просто не может насытиться этими идеальными пухлыми губами, которые на вкус как вишня. Он двигается ближе, хватается за Чонгука и нависает над ним. Тот вздыхает и обхватывает мужчину ногами, запрокидывая голову назад, когда чувствует прикосновение к своему члену чужим.
Чонгук запускает пальцы в волосы мужчины и спрашивает:
— Тебе хорошо?
Дурные опасения переполняют его, даже когда он время от времени выпадает из реальности, а после возвращается и приходит в чувства. Чонгук отстраняется и смотрит в карие глаза, ловя сосредоточенный взгляд. Ви приподнимает бровь, показывая одновременно и замешательство, и игривость, что заставляет младшего покраснеть.
Чонгук спускается ниже и утыкается лицом в шею мужчины, кусает и лижет кожу, оставляя засосы. Он знает, что не может выложиться полностью, так как никогда раньше не занимался сексом, но совсем уж бездейственным быть не хочется; хочется и дать что-то в ответ человеку, из-за которого горит всё тело, а любая поза приносит лишь удовольствие.
— А это тебе нравится? — застенчиво шепчет Гук, прижимаясь губами к его коже, чтобы избежать пристального взгляда. — Мы можем остановиться, если хочешь…
Ви закрывает глаза… Он действительно на время задумывается и ищет среди мыслей хоть какой-то здравый смысл, потому что… он должен был трахнуть этого парня, а не заниматься с ним
любовью.
Чонгук весь такой мягкий, нежный, милый и, Ви точно уверен, любящий. Слишком невинный, чтобы оказаться здесь, в дальних комнатах клуба, ради потери девственности с чёртовым эскортом. И этот факт наполняет Ви странным чувством гордости, которое усиливается с каждой минутой и раздувает что-то в животе, что обычно люди сравнивают с бабочками.
«Ради всего святого», — кричит Ви про себя, пока обхватывает руками хрупкое тело.
«Что с тобой не так, Чонгукки?»
— Зайчик, — шепчет. — Расслабься.
Ви целует парня в плечо и легонько шлёпает его по ягодице, чтобы тот приподнял бёдра. Подчиняясь, Чонгук немного приподнимается, чтобы мужчине было удобнее пристроиться. Несмотря на весь страх, младший уже готов вновь опуститься, но вдруг замирает. Отстраняется и смотрит на мужчину широко раскрытыми глазами.
— Ты не нанёс смазку?..
Ви ничего не отвечает, и, хоть убей, ему очень хочется сказать, что всё не так серьёзно, что боль утихнет, даже если он не нанесёт смазку. Но это Чонгук… Ему причинять дискомфорт не хочется.
— А больно не будет?
После этого вопроса Ви понимает смысл предыдущего вопроса. На самом деле, Чонгуку даже не нужно ничего делать — мужчина возбуждается от одних его стонов, взгляда
оленёнка, того, как он напрягается… И стоит младшему хмыкнуть
«Ви», он сразу же отправляется на седьмое небо. Ви уверен, что сегодня он точно кончит — сильно и неконтролируемо, — чего уже давно не было от секса с клиентами.
Чонгук и его девственная сущность действительно растягивают этот момент, когда всё, чего хочет Ви — это парня на своём члене. Чтобы тот запрокидывал голову, неумело скача, и издавал свои милые и тихие стоны, которые, несомненно, сведут с ума.
Ви внутренне стонет, но, когда видит, как младший поджимает губы, буквально тает, а сердце подскакивает чуть ли не к горлу.
— Ты и так хорошо растянут. Я ведь буквально недавно был в тебе.
— Ви! — Чонгук поджимает губы ещё сильнее.
— Ну, тогда могу немного расслабить тебя пальцами, — Ви шутливо закатывает глаза. — Смазка нужна не всегда, ты ведь смотришь порно.
— Да, но… — ворчит Гук. — Ну, ты понял.
Мужчина улыбается и пожимает плечами.
— Смазка — это хорошо, но есть и альтернативы, — он подносит пальцы ко рту Чонгука, наблюдая, как чужие губы размыкаются без каких-либо подсказок, и неторопливо проводит пальцами вниз по языку. — Например, слюна. Естественная смазка.
Через чуть прикрытые глаза Ви наблюдает за тем, как Чонгук сосёт его пальцы, и член дёргается от такого зрелища. Он представляет, как этот же рот обхватывает его член, а чёрная копна волос двигается вверх-вниз, пока головка упирается в заднюю часть горла. Чонгук обхватывает губами пальцы мужчины полностью, и Ви стонет
«блять», когда думает о чужом рвотном рефлексе. А, точнее,
об его отсутствии.
Слюна стекает в уголки рта, щёки парня покраснели и втянулись, а сам он продолжает сосать пальцы мужчины. Ви смотрит на этот непристойный образ. Его будто умоляют о том, чтобы он разорвал тут всё на куски.
Мужчина со смешком качает головой, восхищаясь вновь вернувшейся уверенностью своего зайчика.
— Я уже говорил, но, — он замирает на мгновение, когда его пальцы вновь втягивают в рот, а чужой взгляд показывает, насколько младшему это нравится. — Удивляешь.
Чонгук с хлюпом выпускает пальцы и сразу после этого приподнимает бёдра. Он мысленно хвалит себя, заметив, как потемнел взгляд Ви из-за того,
как он обсасывал его пальцы, и улыбается, вспоминая страстные минеты, которые делал своему недо-парню: всё было не зря. Гуку становится вдруг интересно, сможет ли он отсосать у Ви, но он быстро задвигает эту мысль на задворки сознания из-за происходящего сейчас.
— Больно не будет.
— Всё в порядке, просто вставь их, — Чонгук вертит задницей, уже успев привыкнуть к чувству наполненности и желая ощутить это вновь. — А потом можешь взять меня так, как сам захочешь.
Ви стонет от чужих слов. Когда Чонгук успел набраться храбрости и почему это звучит так сексуально? Мужчина пальцем проводит по колечку мышц, массирует его, а затем вводит два пальца. Длится это не больше минуты — оба понимают, что этого вполне достаточно и что Ви должен оказаться внутри Чонгука прямо сейчас, или они оба сойдут с ума.
Сильными руками Ви обхватывает тонкую талию парня, и, когда видит его слабый кивок, начинает входить. Он сильно прикусывает губу, почти до крови, потому что сейчас всё ощущается даже лучше, чем в первый раз.
Нервы на пределе, член становится невыносимо чувствительным, и Ви ненавидит то, что он вошёл только на треть, но уже готов кончить. Он останавливается, давая Чонгуку немного времени, но парень возбуждён не меньше и сам опускается, пока полностью не насаживается на член. Гук слегка дёргается, двигает бёдрами взад-вперёд, и оба наслаждаются этим ощущением, издавая глубокие стоны.
—
Блять… Т-такой большой…
— Не останавливайся, Ку. Вот так.
— Поцелуй меня… — вздыхает Чонгук. Его разум закручивается спиралью, когда Ви наклоняется и начинает двигаться. — В губы…
Ви ухмыляется и открыто игнорирует просьбу парня, проводя губами вниз к грудной клетке.
— Тебе нравится, когда прикасаются здесь? — слова отдаются вибрацией по коже, когда он обводит языком соски и оттягивает штанги зубами. Чонгук бессвязно стонет, выгибаясь телом к мужчине. — А вот так? — Ви резко входит, крепче обхватывая спину парня руками. — Тебе ведь нравится, да, зайчик?
— Да… — выдыхает Гук, запрокидывая голову и зарываясь руками в волосы, наматывая мягкие локоны на пальцы. — Ты можешь двигаться немного быстрее, но, — уверенно просит. — Но, пожалуйста, говори со мной помягче.
Чонгук и сам двигается, желая прочувствовать как можно больше и ощутить этот большой член глубже внутри. Ему кажется, что он уже готов кончить. Ви приподнимает бёдра, чувствуя лёгкое подёргивание у основания члена, и понимает, что он сам на грани. Он не сдерживается, ощущая, как Чонгук сам насаживается на всю длину, и хмыкает, подтягивая чужое тело навстречу своим толчкам.
Они двигаются в одном ритме, и в ушах Ви звучит музыка из пронзительных стонов Чонгука. Он старается запомнить их, чтобы проигрывать в голове вечно. Царапая ногтями лопатки, Чонгук хватается за крепкое тело мужчины и насаживается, выгибая спину. Ви хватает парня за задницу, прижимая к себе, и двигается быстрее и глубже.
— Ох, блять… Я кончаю…
Чонгук снова запрокидывает голову, подставляя шею так, что Ви проводит языком по горлу. Мужчина хватает член своего зайчика, не в силах контролировать себя. Он намерен заставить Чонгука понять, что на самом деле значит
чувствовать себя хорошо, и дрочит ему, продолжая вбиваться.
Рот Чонгука приоткрывается, и, хоть Ви водит по его члену медленно и размашисто, его взгляд затуманивается, а под веками будто звёздное небо и яркие точки взрываются. Он двигает телом навстречу толчкам так сильно, как только может, готовый полностью отдаться этому мужчине, и кончает между их тел.
— Я тоже, — хриплым голосом говорит Ви.
Толкаясь в Чонгука на всю длину, Ви двигается без пауз, чувствуя капли чужой спермы на животе и груди. Чонгук трясётся под ним, сжимая колечком мышц, пока сам вжимается в чужое тело, дыша куда-то в шею. Ви гортанно стонет, когда оргазм обрушивается на него; член пульсирует, когда он резко входит ещё раз.
Несмотря на то, что на Ви презерватив, он практически может чувствовать Чонгука сквозь тонкий пластик и представляет, каково было бы заниматься с ним любовью без защиты, кожа к коже. Прямо сейчас он испытал самый лучший оргазм, который у него когда-либо был за всю его грёбаную жизнь. И Чонгук, тихо хныкающий на ухо, пока весь горит, лишь усиливает все эти чувства в разы.
Ви продолжает изводить себя, умирая от желания узнать.
Должно быть, теперь это его самая заветная мечта… Ему бы хотелось большего, хотелось бы продолжить несмотря на то, что он и сам осознаёт, насколько устал его зайчик.
Но если совсем немного?…
А что ещё он может сделать, когда Чонгук безумно вымотан, учитывая, что кончил дважды? Но Ви
так сильно хочется сделать что-то ещё. Что-то, что он мог бы унести с собой в воспоминаниях. Что-то трепетное, чтобы оно наполняло его сердце и грело в моменты, когда он будет вспоминать об этом вечере.
Потому что в глубине души он знает, что Чонгук этого тоже хочет, что он чувствует нечто особенное между ними.
Ви мягко убирает волосы со лба дрожащего мальчика-зайчика и вздыхает, когда замечает его покрасневшее, потное лицо. Капли пота стекают по щекам, глаза прищурены, пока сам Чонгук пытается не потеряться в пучине сексуального удовольствия. Ви даже не уверен, дышит ли младший, потому что выдыхает он так слабо, и прикасается к его губам своими.
— Кончи для меня ещё разочек, Ку, — уговаривает он, прижимаясь к чужой пояснице. Обхватив бёдра и один раз насадив парня на свой член, Ви останавливается. — Я знаю, что ты сможешь, — толкается ещё раз безумно медленно. Он не закончит это, пока не увидит, как Чонгук кончит ему на язык. Тот хнычет, выжатый как лимон, и ему кажется, что в нём ничего не осталось. — Тише, детка. Сделай это для меня.
Чонгук так опьянён поцелуями Ви, что не может дышать. И чужая просьба немного угнетает его, поэтому он разрывает поцелуй и зажмуривает глаза, чтобы не ловить на себе взгляд мужчины.
Они оба хотят сделать так, чтобы Чонгук никуда не сбежал. Он раскачивается взад-вперёд и, почувствовав чужой оргазм, крепко обхватывает Ви за плечи, снова опускаясь. Секунды спустя Чонгук чувствует затягивающийся узел в животе и впивается ногтями в кожу.
— Чонгукки, посмотри на меня, — просит Ви. Как только Чонгук открывает глаза, то сразу перестаёт дышать от нежного взгляда карих глаз. — Ты такой красивый.
Чонгук вздыхает и закрывает глаза. Тело ноет, он сжимает бёдра и подтягивает колени к себе. От приятного трения чужого тела о член младший перевозбуждается, ощущения снова становятся яркими, и он, наконец, сдаётся и кончает на Ви ещё раз. Слабость окутывает, пока остатки спермы стекают на живот, но Чонгук отдаёт всего себя полностью.
Ви впивается в припухшие и покрасневшие губы, вылизывает рот и заглушает стоны мокрым поцелуем. Чонгук сжимает мужчину между ног и содрогается от оргазма, который прознает всё тело, разрывая его на ещё более мелкие кусочки.
Мужчина отстраняется первым, покрывая поцелуями ключицы зайчика.
— Боже… — выдыхает он, стараясь отойти от своего оргазма. — Ты такой потрясающий.
— Это было идеально… — бормочет Чонгук. Слёзы благодарности наполняют уголки глаз. Он прижимается лбом к чужому и прикрывает глаза. — Спасибо тебе…
Ви хмыкает, прижимая горячее тело Чонгука к себе, крепко обнимая.
«
Ты идеален» — думает он.
—♦️—
Ви не знает, сколько времени они лежат вот так.
Это такое трепетное и мимолётное ощущение — держать Чонгука в своих руках, пока тот слабо пытается обнять в ответ так крепко, насколько хватает сил. Их ноги переплетены, а Ви проводит руками вверх и вниз по спине, уделяя особое внимание ямочке чуть выше копчика. Оказывается, Чонгук там очень чувствителен.
Аромат секса, спермы, смазки и бальзама со вкусом вишни окутывают Ви, и он хочет впитать это в себя полностью, чтобы сохранить это в воспоминании, которым будет дорожить, когда всё закончится. Потому что Чонгук — это его мечта, и если у него ничего не останется от этой ночи, то всё будет ощущаться так, будто этого никогда и не было; будто не было никакой связи между ними.
Время от времени Ви оставляет дорожку поцелуев на шее Чонгука, на изгибе его плеча, и младший прижимается ближе, а его слёзы и пот не волнуют ни одного из них. Когда Гук перестаёт хныкать, Ви слышит его дыхание, такое лёгкое и едва слышное. Он чувствует чужое дыхание, видит, как грудь Чонгука поднимается и опускается в такт его входам и выдохам.
В положении, в котором они лежат, так приятно, что Ви забывает о тех рамках, которые должны были быть между ними.
Ви решает покурить, чтобы отвлечься от странной сентиментальности к этому зайчику. Он аккуратно выходит из парня и, услышав нежный стон, аккуратно укладывает его поудобнее. Большие блестящие глаза смотрят прям на Ви, пока он сжимает чужие бёдра, нависая над разгоряченным телом.
Мужчина улыбается, слабо и не придавая этому особого значения, а затем наклоняется и чмокает парня в припухшие от долгих поцелуев губы. Чонгук этого не ожидал, поэтому не успевает никак среагировать и лишь тяжело выдыхает. Его ресницы будто порхают, пока он пытается привыкнуть к освещению в комнате. Ви соскальзывает с кровати и оставляет Чонгука одного, давая время насладиться тем фактом, что он потерял девственность.
Он идёт в ванную, курит у открытого окна, чтобы комната не наполнилась дымом. Ви не знает, курит ли Чонгук и в целом его отношение к курению, поэтому лишний раз беспокоить этим не хочется. Особенно сейчас, когда он сам не в своём уме и не может разобрать своих мыслей. Хотя хотелось бы, чтобы разум Чонгука хотя бы на десять минут затуманился и заставил парня
немного помечтать об эскорте.
Затянувшись в очередной раз, Ви докуривает сигарету, наполняя улицу клубами дыма. Совсем не хочется, чтобы сработала пожарная сигнализация, хотя какая разница — он осознаёт, что не живёт, а существует уже несколько лет. Потушив сигарету об край ванны, Ви выбрасывает её в мусорное ведро рядом с унитазом. Хочется закурить ещё, но перед этим он возвращается в комнату.
Чонгук похож на настоящего ангела. Свет красиво падает на его тело. Ви усмехается — свой первый раз он не помнит, потому что это было очень давно. Лишь знает, что сожалеет о том времени. Однако сегодняшний вечер с Чонгуком ставит своего рода финальную точку, потому что он смог дать этому парню то, чего он сам никогда не получал, и подарить ему те эмоции и ощущения, которыми он будет дорожить.
Ви
надеется, что Чонгук будет.
Имело ли это для него хоть какое-нибудь значение? Он не знает.
Но хочет узнать, хоть и понимает, что лучше этого не делать.
Ви думает обо всём, пока приводит себя в порядок и размышляет, стоит ли этот вечер отделять от других. Он оглядывается через плечо, любуется божественной красотой одного нежно распустившегося цветочка и улыбается про себя. Хотелось бы, чтобы их первая встреча произошла при других обстоятельствах, потому что после сегодняшнего вечера забыть Чонгука будет сложнее, чем мужчина ожидал.
Ви тяжело вздыхает и пытается думать о чём-нибудь нейтральном, что он обычно и делает после секса с клиентами. Но затем, уперев руки в бока и опустив голову, он снова смотрит через плечо на Чонгука.
Глядя на него, Ви становится серьёзным, почти печальным: этот парень — всё, чего никогда у него не было, и всё, чего у него никогда не будет, независимо от того, насколько сильно он, кажется,
жаждет этого. Обычной человеческой связи.
— Эй, ребёнок, — окликает он.
Чонгук оглядывается. С его лба всё ещё стекает пот, заставляя тёмные пряди прилипать к коже. Он улыбается и выглядит мило, даже несмотря на то, что его только что трахнули. Глаза расширены, как блюдца, а кожа до сих пор покрывается румянцем, пока парень пытается выплыть на сушу после посторгазматической эйфории.
— М? — беззаботно произносит Чонгук, и Ви невольно напрягается, как только слышит его голос, проклиная себя за это.
Мужчина знает, что Гук даже не пытался звучать сексуально, но буквально всё в Чонгуке прямо сейчас излучает секс. То, что он лежит голый на кровати с раздвинутыми ногами так широко, что видно
всё, ничуть не помогает сдерживаться. Всё, о чём Ви может думать — это о том, как он нагнул бы сейчас этого мальчишку и взял его в других позах.
И в этот раз картинки в голове более жёсткие. Ви отводит взгляд и выбрасывает презерватив в мусорное ведро.
— Можешь не платить.
— Что? — растерянно спрашивает Чонгук. — Деньги — не проблема, я могу заплатить…
— Это был больше секс, чем работа, — Ви обходит шкаф, надевает трусы и натягивает джинсы. — Я давно не чувствовал себя так хорошо, так что не нужно платить мне. Удовольствие было взаимным.
Мужчина застёгивает молнию и переводит взгляд на парня, который уже приподнялся на локтях. Чужая нагота игнорируется, взгляд — глаза в глаза. Ви никогда не видел чего-то подобного и не понимает, как ему повезло заняться сексом с кем-то настолько красивым и невинным.
Смущённый таким пристальным взглядом, Чонгук опускается обратно и смотрит в потолок, наблюдая за вращением вентилятора, и тихо спрашивает:
— Почему ты никому не говоришь своего имени?
Ви усмехается.
— Хочешь знать моё имя, Ку?
— Ты не обязан говорить… — парень переворачивается на живот, дрыгает ногами в воздухе и кладёт подбородок на ладонь правой руки. Он слегка улыбается, заставляя сердце мужчины замереть. — Я просто думаю, что имя — важная часть каждого человека. И эта часть делает тебя тем, кто ты есть.
— Почему какое-то имя имеет такую значимость?
Мальчик-зайчик улыбается, и этого достаточно, чтобы Ви начал сожалеть о том, что не может видеть эту улыбку каждый день, везде, безо всяких на то причин; это вдруг становится очень
важным. Ему нравится Чонгук, он хороший парень. Всего один вечер, но он уже хочет узнать его ближе.
В более доброй, мягкой и волнительной обстановке.
— Потому что имена имеют значение, и, как я уже сказал, — объясняет Чонгук, наклоняя голову набок, чтобы заглянуть глубоко в душу Ви. — Они делают тебя тем, кто ты есть, они часть тебя, и я думаю, из-за этого ты становишься ближе к другим, я не знаю, — он вздыхает. — Просто имена — это своего рода идентификатор, и они...
— И они делают тебя тем, кто ты есть, — говорит Ви за младшего, смеясь над его желанием повторять одно и то же. — Ты сказал это достаточно раз, не волнуйся.
— Так что, сделаешь исключение, — Чонгук широко раскрывает свои глаза как у оленёнка, глядя на мужчину и прикусывая нижнюю губу верхними зубками, и едва ли не мурлычет. — Ви?
Чонгук растягивает гласную, подчёркивая её и позволяя скользить звуку с губ дольше, делая ударение. Ви не может с собой ничего поделать — он улыбается, потому что
ужасно очарован этим парнем.
Чёрт возьми, есть в нём
что-то такое.
«Тогда сделай меня тем, кто я есть, Чонгукки»
— Тэхён, — говорит Ви через мгновение, ухмыляясь, когда его снова переполняет гордость. На этот раз ничего странного он не ощущает. — Меня зовут Тэхён.
