Сигарета без кнопки

— Бачира-сан, к счастью или сожалению, в моем кармане ещё лежит полная пачка сигарет, — она достала одну и филигранно повертела ею.

***

Новый дом уже по виду был намного хуже того, в котором она жила до этого. Постоянные переезды были не в духе её семьи, поэтому та квартира, в которой она жила в Нагасаки, была её родным местом. Вся её жизнь, вплоть до этого дня, была там. — Пап, эти коробки куда? — спросила она из другого конца дома. Никто не ответил. Точно. Теперь они идут вперёд только вдвоём. Она и мама. Никаких пап. Ирука молилась, чтобы матушка её не услышала и оказалась права. — Ох, Ирука-чан, дорогая, давай с этим разберёмся попозже. В кресле, единственном предметом мебели, стоявшим в комнате, восседала она. Мать семейства Акихито. С дымящейся сигаретой в руках, она то и дело встряхивала её над импровизированной пепельницей. На подлокотнике просто стояло старое, сколотое блюдце. В комнате воняло дымом, к которому Ирука уже давно привыкла. — Давай проветрим, — она распахнула окно на хлипких ставнях. Снизу послышался гогот. Стоило привыкнуть, что теперь они живут над круглосуточным магазином. — Спасибо. Одна ты, Ирука-чан, золото моё, понимаешь, как мне тяжело сейчас, — Акихито-старшая шумно вздохнула, — Я очень рада, что решилась съехать от этого тирана, любимая моя, ты ж понимаешь, какого мне было там. Как бы сильно я не любила твоего отца… Она вышла из импровизированной гостиной. Голос мамы становился все тише по мере её приближения к комнате. Она быстро взяла лежавшую поверх бесчисленных коробок кофту, натянула стоявшие у входа кроссовки и вышла из дома. Ирука устала. Не то, чтобы от утомительного переезда и длинной дороги, а от осознания того, что все её прошлое осталось где-то там, на другом конце страны. Оставшись с отцом, всего бы этого она не лишилась. Только перспектива жить с ним её не радовала. Но и с матерью не сахар. Из двух зол пришлось выбирать меньшее. Предстоящий перевод в новую школу тоже не грезил ничем хорошим. Всё её немногочисленные друзья остались там, пообещав писать как можно чаще. Но она не тешила себя ложными надеждами. Их хватит максимум на пару месяцев. Под свои раздумья, она сама и не заметила, как пришла в место, которое заприметила ещё вчера. Дорогу домой она помнила смутно, но мать не станет беспокоиться, если она припозднится. Дорожный мост, рядом с которым находился берег океана. Единственного, на что она могла глядеть часами, уходя в свои мысли. Мнимая задумчивость не была присуща ей в компании других людей. Лишь наедине с собой. — И что ты думаешь про это? Я сама не знаю. Слишком много произошло. Разговоры с самой собой — это у неё от отца. А романтизация курения — от матери. Как и неровный прикус и ненавистная ею родинка над верхней губой. Из кармана джинс Ирука достала очередную сигарету, пачку которых она стащила под шумок переезда у матери. Та даже не стала их искать, посчитав, что они затерялись где-то в дороге. — Вы с мамой очень похожи! — она передразнила свою одноклассницу, — А она тоже курит? Акихито перевернула одну из сигарет, загадав желание, которое казалось ей непостижимым в те сроки, в которые она обычно растрачивала пачку. Тут же она растерянно начала рыскать в карманах. Чёрт, зажигалку оставила. Невелика потеря. Сейчас сходит за спичками. Но её остановил приглушенный шум набивания мяча и слабослышный счёт. «Двадцать, двадцать один…» Интересно, найдётся ли у футболиста прикурить? В утверждении, что спортсмены не курят, она разочаровалась уже давно. В себе в том числе. Придя на звук, она лишь увидела странного паренька, усердно набивавшего мяч. Лицо его было максимально сосредоточено, сам он источал странную, всепоглощающую ауру, когда никто и ничто не может тебя оторвать от процесса. Стараясь не спугнуть его, Ирука лишь тихо кашлянула, но это все равно застало парня врасплох. Он пару секунд помедлил и взглянул на неё. Необычно красивые глаза светились янтарем на фоне закатного неба. На секунду она и позабыла, чего хотела. — У тебя не будет спичек или зажигалки? Ей хотелось сказать что-то в духе отца, по типу: «Эй, малой, закурить не найдётся?», но воздержалась. На вид он был учеником старшей школы, которому даже бы и не взбрелось таскать с собой такую гадость в рюкзаке. Он, опешивший от такого вопроса, начал неожиданно рыться в рюкзаке. Ещё один товарищ по никотиновой зависимости? — Подожди, вроде должна быть — он достал из глубин сумки на вид довольно красивую зажигалку с фигурными узорами. Она присела рядом с парнем. Тот подал зажигалку. На короткое мгновение их руки соприкоснулись. У него они были необычайно горячие, в противовес продрогшим ладоням Ируки. На улице было чрезвычайно холодно. К новому климату она ещё не привыкла. Дрожащими руками, она вертит её в руках. В отличие от её, самой дешёвой газовой зажигалки, купленной в магазине у дома, эта была настоящим произведением искусства. Имитирующая серебро поверхность была расписана выпуклым орнаментом в цветочном мотиве, а на откидной крышке было вырезано мелкими буквами «Юу Бачира». Не спешив зажигать сигарету, которая ждала своего часа в нагрудном кармане кофты, она лишь поделилась восторгом. — Очень красивая работа. Опешивший от такой реакции, парень смущенно почесал затылок. Её взгляд упал на осветленные внутренние пряди, сильно выделяющиеся на фоне темных волос. — Это работа моей мамы. Ты курить будешь? Бачира недолюбливал курящих. Это их право, конечно, но губить свою жизнь ради пары блаженных секунд никотиновой радости он считал максимальным безрассудством и проявлением человеческой слабости. Но у кого какая зависимость. — К счастью или сожалению, в моем кармане лежит полная пачка сигарет, поэтому да, — она достала ту самую и филигранно повертела ею в руках. Она сильно сомневалась, стоило ли ей зажечь её прямо сейчас или немного подождать. — Я тебя не видел здесь до этого, — он достал из рюкзака бутылку и сделал несколько больших глотков. Пару капель стекло по его шее, — Обычно здесь я один, — он улыбнулся и посмотрел на Ируку. Её губы тоже невольно растянулись в ухмылке. — Я тут недавно, буквально пару дней. — О, так это ты заселилась над круглосуточным комбини? — А, да, это мы с мамой заехали. Бетонная колонна отдавала холодом, но она настолько устала, что оперлась об неё. Парень продолжил набивать потрепанный мяч, параллельно разговаривая с Ирукой. — Мне непривычно, когда кто-то рядом со мной, — с её стороны это могло показаться довольно грубым, но она его понимала. При малознакомом человеке она не могла делать многие вещи, тренироваться в том числе. — Понимаю, — Ирука сильнее сжимает в руке сигарету. Как бы ни сломать, — Я вот не могу зажечь её перед тобой, — она протягивает ему сигарету. Бачира отвлекается от мяча и берет в руки тонкую дамскую сигарету, поворачивает её из стороны в сторону и… Выкидывает её на землю. Ирука тут же вскочила. — Ты что делаешь? — вскрикнула она. Она растеряно рыскала в траве в её поисках, но Бачира был быстрее. Кончик бутс медленно давил её. На траву просыпался табак. На довольном лице парня растянулась ухмылка, и он выдавил слабый смешок. Ирука тут же среагировала. — Нормальный вообще? — она судорожно собирает остатки пепла, большая часть которых уже затерялась среди низкой травы. Её драгоценную уже не спасти. Психопат какой-то. Нормальный? Абсолютно. В отличие от неё, истерички, которая была готова разреветься от одной пропащей сигареты, когда, по её словам, у неё в кармане их целая пачка. Она достала новую, зажала между зубов и зажгла, наплевав на этого психа. И пусть он хотя бы попробует потушить её. — Я о твоём здоровье не забочусь, только дым выдыхай в другую сторону, курильщица, — он закинул лежавшую неподалёку ветровку в сумку и принялся собираться. Она лишь хмыкнула. Сигарета ловко ходила меж пальцев, издавая слабую струйку дыма. Она перекусила фильтр. Виноградная, что можно было ожидать от матери. Приторный вкус заполнил лёгкие, отдающиеся приятной болью, горло слабо закололо. Для неё с некоторых пор это перестало быть дискомфортом, а было блаженной радостью от новой порции никотина в её организме. Они источали лишь слабый запах табака. Винстон как всегда хорош. — Нам с тобой в одну сторону ведь? Ирука ничего не ответила. До фильтра оставалось ещё немного. Она не имела привычки разговаривать во время курения. Это больше дня неё был медитативный процесс, от которого она получала умиротворение и хоть какие-то силы на то, чтобы она могла существовать дальше. Ничего её не тревожило так, как мерно уменьшающееся количество штук в пачке. — Эй, курильщица, с кем разговариваю? — он навис прямо перед её лицом. Отблески янтаря и капли пота на лбу. Она смутилась, — Ты со мной? Тут же он резко схватил сигарету, на что Ирука среагировала неожиданно быстро, ведь она чего-то такого и ожидала. Она потянулась за рукой, державшей драгоценные остатки, но силы у него было не занимать. Она своим туловищем ощутила рельеф в районе живота, который чувствовался даже под слоями одежды. Она бы так и продолжала держать его за руку, если бы Бачира резко не перехватил инициативу в свои руки. Лёгким движением свободной руки он аккуратно взял её за талию и отцепил её от своего запястья. Их тела находились в непосредственной близости, которая ни одного из них не смущала. Ему было чуждо смущение от дышавшей перегаром в лицо девушки, а её слишком беспокоило другое. Она посмотрела чуть выше, встретившись с ним взглядами. Бачира растянулся в довольной улыбке. Ирука раздражённо съедала его взглядом, чувствуя запах краски. Тепло, источавшее его тело, смущало её немногим больше того, что сигарета в его руках постепенно затухала под потоком встречного ветра. Сильный хват его руки не давал просто так отцепиться от раздражающего футболиста. — Я жду, пока она затухнет, — тихо прошептал он, глядя прямо в глаза. Безжизненно голубая радужка, напоминала ему пейзаж хмурого осеннего неба, которое вот-вот закроют тучи, и начнёт капать мелкий дождь. Такая висела где-то в числе коллекции работ его матери. Сигарета потухла, даже не дойдя до фильтра. Бачира всучил её в руки Ируки. — Не хочу мусорить здесь. Она поплелась за ним. Полторы сигареты просто никуда. Бачира шёл впереди, напевая какую-то песню из рекламы. Под рукой был его верный кожаный друг, спасавший от разъедающего одиночества. Он поднёс руку к лицу. От неё несло дымом. Мегуру остановился, в ожидании, пока она его догонит своим размеренным и неспешным шагом. Их встречи сегодня он ожидал меньше всего. Даже тренироваться шёл с обыденным усердием. День был максимально непримечательный. Да и это место мало кого влекло, кроме него и изредка заглядывающих туда толп детей, игравших на берегу. — Стой, — Бачира схватил её за плечо, когда та, будто не заметив его, пошла дальше, — Зажигалку верни. — Это тебе за две сигареты, которые ты мне не дал спокойно распробовать. — Это моей мамы. Отдай. Та нехотя достала из кармана увесистую зажигалку и протянула ему. Снова их руки соприкоснулись. У неё все так же холодные, у него все так же горячие. — Ты замёрзла? — Нет, — отрезала она, — Что ты пристал ко мне? — Просто не хочу становиться пассивным курильщиком, хе-хе, — Бачира остановился, — Как мне тебя называть? Курильщица-сан? — У меня имя есть, — она нащупала в кармане пачку, ключи от дома и жвачку, которой пыталась перекрыть запах дыма, что у неё получалось плохо, — Я Акихито Ирука. Ну, скоро уже, наверное, Канзаки, поэтому не привыкай. В том, что в ближайшее время её матушка захочет сменить фамилию, она и не сомневалась. — Значит будешь Ирукой-чан, — он издевательств протянул, — А я просто Бачира Мегуру. — Мегу-чан, — слащаво растянула она, — Это тебе за два Винстона. — Винстон? — Фирма сигарет. Очень хорошая между прочим. Если задумаешься закурить — можешь начать с неё. — Не дай Бог. До дома Ируки они шли молча. Она не захотела продолжать этот бессмысленный разговор, а Бачира задумчиво шёл, бесцеремонно рассматривая Акихито. Недешёвые спортивные кроссовки сразу привлекли его внимание, но спрашивать про них он ничего не стал. Как и про кофту с логотипом спортивной команды. Ему было чрезвычайно интересно, удобно ли курить с брекетами и можно ли вообще, зачем прокусывать сигарету в середине процесса. — Пока, Ирука-чан, — он размашисто помахал ей, после чего завернул в круглосуточный магазин. Ирука бы не удивилась, если этот чудак пошёл туда за протеиновыми батончиками. Квартира, к её большому удивлению, оказалась закрыта. Повозившись с ключами, она зашла внутрь. Запах уже выветрился, и было все также холодно. Видимо мама оставила ставни открытыми. Небольшая квартирка на две жилые комнаты. Пыльная, пахнущая сыростью, так ещё и забитая доверху коробками. Ни одна из них не была вскрыта и не сменила свое местоположение. Мама даже не притронулась к ним. В зале также стояло кресло, а на пепельнице небольшая горка и три окурка. Как и всегда. Не могла Саяка Акихито выкурить за раз больше или меньше. Ирука закрыла ставни. В её комнате так же лежал незаправленный футон. Шторы были задернуты уже второй день в знак её бесконечной скорби о своей прошлой жизни, которая была похоронена где-то под пеплом. Но перемены, возможно, сулят что-то хорошее. Руки тут же тянутся к телефону. Два сообщения. Одно, на удивление, от матери. Она ушла знакомиться с соседями, поэтому будет поздно. А второе от её подруги, Кагаяки Хитомо, из Нагасаки. Что-то о новостях в их команде. Что-то о том симпатичном парне, за которым она уже бегает второй год. Что-то о школьных сплетнях, которые для неё были чем-то уже далёким. Довольно быстро она смирилась с тем, что теперь она уже никогда не сможет участвовать в соревнованиях со своим старым составом, что их совместные ночевки с Кагаяки никогда не повторятся, что на самом-то деле все её друзья — это всего-то люди, с которыми её связали обстоятельства. Команда, одноклассники и та же самая Кагаяки. Просто соседки, привыкшие быть всегда вместе. Из привычки, как известно, растёт зависимость. Голова клонилась к подушке. В доме все ещё было холодно, поэтому легла она так, как и вышла на улицу. Ей хватило пары минут, чтобы провалиться в сон.