Глоток свежего воздуха

      Тишину разрезал тихий шум от нежданных движений в воде, шёпот появившихся слабых волн. Во мраке ночи и пещеры, приложив усилия, можно было разглядеть низкий тёмный силуэт благодаря слабому свечению впереди пути. Он копошился в прозрачной жидкости, пытаясь выбраться из воды со страхом неизвестности. Ранее ему не приходилось находиться погружённым полной задней частью в, независимо от вида, жидкость. Вскоре ощутив под собой твёрдую поверхность, силуэт встал, вглядываясь в кромешную тьму.       Мелкими шагами, замедляющиеся их местонахождением в воде, ребёнок постепенно дошёл до неровной, меняющей форму стены, уперевшись в неё мозолистыми ладонями. Ахнув от неожиданности, он невольно создал эхо, распространившиеся на всё не заполненное жидкостью пространство. Осторожно поводив по стене руками и не обнаружив ничего схожего с выходом наружу, силуэт ушёл от этой мысли.       По-прежнему опасаясь, что появится опасность, он медленно и постепенно окунал руку в успокоившуюся воду. Не ощутив на себе последствий после таких действий, у мальчика в голове промелькнула мысль о схожести жидкой массы с водой. Боязливо, воссоздав прежде чашу из ладоней, ребёнок достал её из под течения. Поднеся созданную ёмкость к засохшим губам, мало из неё отпробовал. На языке ощутился непривычный, ярко выраженный вкус. Солёная жидкость. Не зная слов, мальчик не мог описать это, но попробованная, как выяснилось для него, вода, была не вкусна.       Отбросив попытки понять, где он находится, Арс тихим шёпотом, больше напоминающим хрип, попробовал позвать Сукехиро, но никто не откликнулся на зов. Лишь постепенно затихающее эхо вновь пронеслось по скалистому коридору.       Повторный зов был встречен глубинами подводных туннелей так же, как и прошлый. Ребёнок сделал осторожный шаг, ступая по отточенному за столетия жидкостью дну, и почувствовал слабое течение. От досады ногти вонзились в сухую кожу ладони. Пусть ему и неизвестно, сколько времени он провёл в воде, её движение означало и его передвижение. Значит, мальчика могло отнести на крайне далёкие расстояния от Ями.       Вскоре умерив порывы злости в связи с разочарованием, перемешанным с грустью и огорчением, по мере движения светлеющий силуэт продвинулся, встречая поддержку в виде потоков воды. До её появления в туннеле ране острые стены служили поддержкой обессилившему ребёнку. Всё тело отзывалось после каждого шага лишь новой болью, связанной с падением, однако близился долгожданный свет. Раньше в голове мальчика никогда бы не промелькнула и слабая мысль о том, что он жаждет перестать находиться во тьме, — от нещадящего солнца хотелось лишь укрыться в тени любой постройки.       В принципе, часть мышления Арса действительно изменилась после встречи с неординарным мечником. И если в прошлом бы в данный момент он волновался б лишь о своей сохранности, то ныне в голове всплывали и тревожные мысли, главной причиной которых была жизнь Сукехиро.       На миг ребёнок ослеп от позабытого свечения пусть и слабого, сравнивая с дневным, исходящим от солнца. Однако вскоре полоски света соединились и создали картинку, красоте которой оставалось лишь поразиться: наполненное мелкими кристаллами-огоньками озерце, параллельным каналом протекающее рядом с ранее проверенной Арсом водой, находящееся в неглубоком канале; высокие скалы, образующие покрытые густым зелёным мхом стены, соединяющиеся, казалось, лишь в небосводе… Изумрудный цвет был встречен мальчиком впервые, но сразу полюбился ему. Он успокаивал и позволял на время забыть свои проблемы, погрузиться в волшебный зелёный мир, посчитал Арс тогда, описывая его в голов и одновременно с этим запоминая мельчайшие детали представившейся ему картины.       Вскарабкавшись на невысокое природное ограждение, используя редкие зацепы, максимально просветлевший для данной местности силуэт устроился сверху, испуская тяжёлый выдох. Последние силы были потрачены на это действие, и ему нужно было время восстановиться. Одновременно с этим он хотел использовать его в ожидании прибытия Ями. Пока мальчик осматривался вокруг, попутно улыбаясь, замечая новые детали в воде, новые ямки на скалах, время шло час за часом, однако никто не появлялся.       Прогоняющие неприятные мысли мотки головой учащались, и вскоре Арс принялся осторожно искать нижние зацепки, желая спуститься. Неудачно схватив потной ладонью выступ, он упал в озеро с огоньками, спиной натыкаясь на острые камни в нём.       Спина отдалась неприятной, зудящей болью.       Ребёнок издал пару звуков, после чего тяжело задышал и медленно, дрожащей рукой, на которой также отразилась боль от падения, дотронулся до поцарапанного места. Ощущения смешались, когда мальчик почувствовал у себя на руке что-то тёплое, одновременно с этим находясь в холодной воде. Обеими руками потянув вперёд верхнюю часть одежды, он поднялся на ноги после нескольких неудачных попыток. — Мх!       Добравшись до сухой поверхности, Арс как можно медленнее лёг на живот. Неприятные воспоминания, навеки врезавшиеся в память, всплыли в голове. Да, ситуация напоминала ту, что происходила в захудалом городке до появления мечника в жизни мальчика. «И что… мне делать?»       Перед глазами мелькнула картинка большой давности, уже позабытая им. Сначала поляна, слабо напоминавшая этап с пустыней, затем лес, — зелёный, живой, стоящий столетиями, — и под конец рубиновые глаза, несочитающиеся своим цветом с небесным льдом, крепким, окружающим вспоминающего прошлое со всех сторон. До этого мелькали и, казалось, ранее родные лица, теперь ставшие расплывчатыми изображениями, туманом. И несмотря на то, что Арс не помнил ничего связанного с этим, воспоминания казались своими, при том, что объяснить причину своего мнения он не мог и самому себе.       Живот предательски заурчал. Да, годами привитая организму выдержка к чувству голода вмиг ослабилась, стоило ему познать вкус не краденной еды и частичной сытости. Однако потребность в еде становилась не столь заметной, — большая часть внимания переходила на незнакомое ранее чувство одиночества. Тишина была столь непривычной, заметной, что казалась осязаемой; золотые глаза искали в тенях камней знакомую фигуру, а мозг желал услышать чужой голос.       Но, бездействуя, лёжа в тёмном углу, Арс сам обрёк себя на одиночество. В этом месте никто его не найдёт. Здесь ему никто не поможет. А он больше не захочет уйти один. Потому что там, где-то в темноте скрывается то, что мальчик хотел бы получить больше всего на свете и чего отныне боится лишиться.       Стало быть, он не останется на месте. Прямой взгляд был направлен в углубление стены, предполагая его хозяином, что в дальнейшем там отыщется проход наружу.       Медленно отдаляясь от сверкающего сотнями кристальных огней водяного пристанища, ребёнок добрался до предполагаемого продолжения туннеля. Осторожно забираясь внутрь мрачного сумрачного прохода, после — продвигаясь по запутанному природному коридору, Арс брёл по острым камням вперёд, больше не бросая сомневающиеся взгляды на пройденный путь.       Последние силы покидали тело мальчика, пока он, осознавая увиденное и опираясь на выточенное за многие столетия тонкой струйкой воды длинное горизонтальное углубление, следуя за появившейся полоской света, шагнул за угол. Слабая улыбка тронула его лицо. Бледные солнечные лучи заходящей звезды проскальзывали через широкие дыры в обвале и горе из камней. Зайчики плясали в изредка видной прозрачной жидкости, то и дело исчезающей в подводных туннелях, предназначенных лишь для неё.       На появившихся в поле зрения просторах после выхода наружу — вскарабканья по природо воссозданной стене, мелькали вековые деревья, растущие на пышущей жизнью зелёной траве.       Слабый порыв ветра принёс с собой запах похлёбки, обращая внимание на источник и вызывая очередную боль в желудке. Запах исходил из стоящей неподалёку и покосившейся от времени и неблагоприятной погоды хижины, в сторону которой медленно, в силу своих возможностей, побрёл ребёнок.       Взгляд застилала туманная пелена. Золотые глаза смотрели на хромающие ноги, с трудом перемещающие даже лёгковесное тело. Звуки природы смешались с чувствами и усталостью, однако тяжёлый шаг неизвестного чётко доносился до ушей, как и его последующие слова: — Кто ты, дитя? — задал вопрос старик, обескураженный появлением ребёнка в давно забытых краях.       Появившись вместе со счастливой мыслью и осознанием собственной свободы, чистая слеза скатилась по щеке, оставляя за собой мокрую дорожку, блестящую при попадании лучей заходящего за горизонт солнца. Сил на ответ уже не оставалось, и он без памяти свалился на земь. Поднялась пыль, при возвращении покрывшая некоторые части рубашки и пряди волос, но не служившая преградой ровному дыханию. Мальчик уже не почувствовал прикосновения тёплой старческой руки, погрузившись в сон.

* * *

      Лежать было непривычно мягко. Знакомые мурашки после пробуждения отнюдь не появились, шея не затекла. Минусом, однако, послужило яркое освещение, раньше никогда не связывающееся Арсом с просыпанием. Дубовая дверь скрипнула, отворившись, но входящему, судя по всему, неприятный звук слышать приходилось не впервой.       Ребёнок приоткрыл глаза и, привыкнув, встретился взглядом с малахитовым. Он попытался приподняться на локтях, но бессильно упал, вернувшись в прошлое положение. Старик поправил лоскут, укрывающий мальчика, и медленно присел на самодельную табуретку. Они долго буравили друг друга взглядом, пока в итоге старче не произнёс: — Как звать тебя? — Арс, — настороженно ответил, опуская голову и избегая тем самым пронзительного взора удивительно ярких для возраста мужчины глаз. — Я Генрих. Откуда родом будешь?       Мальчик не дал ответа, на глаза опустилась тень от обрамляющей лоб чёлки. — По какой причине здесь находишься?       Глаза распахнулись, словно их владелец вспомнил что-то важное, ребёнок вскочил, но был остановлен рукой старика. Было видно, настроение ухудшилось, как и желание говорить — уменьшилось. — На месте будь. У тебя была температура, сбитая мной, и заражение крови, которое я успешно остановил, однако учти: твоему организму всё равно нужно восстановиться.       Арс покачал головой, непонятным для Генриха шёпотом рассказывая о Ями. Старик лишь махнул рукой, доставая из-за пояса маленького размера книгу, скудную в количестве страниц. На глазах мальчика его окутало свечение, а затем пропало, словно скользя обратно в книгу. Мужчина в последний раз бросил неоднозначный взгляд на него и исчез со скрипом за дверью.       Уловив слухом шаги за стенами хижины, ребёнок, покачиваясь, поднялся с кровати. Мельком посмотрев на одиноко стоящую вторую, покрывшуюся пылью, он обратил внимание на детский рисунок над ней, будто светящийся изнутри. Это был его первый в жизни увиденный рисунок. Помотав головой и отбросив мысль рассмотреть его, направился дальше, стараясь не наступать повторно на скрипящие половицы, по-прежнему действуя наугад. Проскользнув сквозь маленькую щель между дверью и стеной, нечаянно оставленную стариком, не вызвав скрипа вышел во вторую комнату. Её заливал солнечный свет, меняя окрас редких стоящих в ней вещей, делая их светлее. Однако те оставались на месте.       За неряшливость и нечистолюбие хозяина говорили грязные полки, а за отсутствие стиля — графин, стоявший на соединённом со стеной дубовом столе и топор, лежащий прямо под ним в выдвинутой полке. Несмотря на это, жилище показалось ребёнку уютным и привлекательным, но ощущаемое чувство одиночества не покидало хижину.       Дверь, ведущая наружу, резко отворилась. Старик вошёл внутрь и недовольно шикнул, завидев мальчика, стоящего посередине гостиной. Последовал тяжёлый вздох с его стороны и прямой взгляд со словами: — Хочешь помочь? Выслушаю тебя хоть, как придём на место, — зная ответ, протянул он посеревшие сети, в другую свободную руку засунув плетёную корзину, тоже пострадавшую от времени. Бросив взгляд на босые ноги, головой указал на разбросанную у входа обувь. — Одень на ноги что-нибудь и не отставай.       Одев ботинки, Арс поспешил за ним. Его взгляд был направлен на свои ноги, чётко ступающие по большим следам Генриха, словно нарочно обходящие начинающие цвести зелёные ростки. Трава примялась, но после на ветру возвращалась в прошлое положение.       Цвет манил и до довольного восклика о прибытии он так и не поднял голову. Однако местность имела ещё уйма красот и видов, которыми могла поразить мальчика, одним из которых стало только что увиденное: на горизонте расстилалось море. Волны «разбивались» об торчащие камни, рождая тысячи капель, вскоре вновь собирающиеся внизу. Пена оставалась на песочном берегу, в то время как вода высыхала под палящими лучами солнца. Но от этого море не уменьшалось, наоборот: ты лишь больше внимания уделял его размеру и обращал внимание на линию горизонта, на которой владения моря не ограничивались, лишь меняя цвет.       Заметив восторженный взгляд ребёнка, на лице у пожилого мелькнула улыбка. Мин тоже всегда радовался при виде моря, и привычка невольно перешла к Генриху. — Пойдём, Арс, нам нужно идти в другое место.       Оторвав взгляд от захватывающего зрелища, мальчик последовал за мужчиной. В голове всплыла мысль, напоминающая о мечнике: «Интересно, Ями каждый день мог видеть такое?» — Ями!       Старик обернулся на резкий звук и встретился с уверенным взором золотых глаз.       Весь путь до нужного места под тихий шелест листьев деревьев Арса расспрашивал пожилой, теряя позитивный настрой, ровно как и его спутник, с каждой новой полученной информацией. С резкой фразой «я понял», Генрих перестал задавать вопросы. Появившаяся в воздухе тишина угнетала, и в итоге с тяжёлым вздохом, ожидая отрицательные возгласы, мужчина произнёс: — Будь благоразумным. Даже если он так силён, никому не по силам отыскать тебя без особого заклинания гримуара в гигантской пустыне и в древнем лесу. Но. Раз ты тут, в безопасности, вернее, завершил свой опасный путь, тебе нет смысла возвращаться. И! Мы не на острове. И море находится лишь в ближайших окрестностях, так что если тот мечник выживет, окажется поблизости, ты увидишь его. А если он не появится, значит, мёртв. Не отрицай! Тогда тебе, тем более, нет смысла уходить отсюда в поисках Сукехиро, — завершил на повышенных интонациях.       Мальчик опустил голову с нежеланием признавая правоту взрослого.       Генрих остановился, не оборачиваясь, что значило лишь одно: что они прибыли на место. Нужной местностью оказалась длинная поляна и протекающая бурным течением вдоль неё река. То был широкий водоём, имеющий недостроенный природный мост в виде дорожки из камней. Мужчина забрал у замеревшего Арса сети и бесстрашно полез в воду, попутно закрепив их на одном камне. Вскоре сплетённые верёвки представляли собой стену, ожидающую добычу-рыбу, а старик довольно смотрел на сделанную ловушку. Для своих лет он крайне хорошо справился.       Раскрепощённость пожилого постепенно расслабляла Арса, и он перестал бросать на него частые подозревающие взгляды, уделив всё внимание вещи для ловли рыбы.       Скудный, по словам Генриха, улов всё равно поражал ребёнка. Вернувшись по знакомому пути, неся его в корзине, они дошли до подножия холма. На тот момент уже смеркалось, а солнце исчезало за линией горизонта, оставляя на волнах моря свои блестящие лучи. Звуки моря стали тише, запах ощущался, однако менее выразительно. С печальной улыбкой осмотрев вид, мальчик развернулся, ступая на неровную поверхность возвышенности.