***
— Но не с ним же! — в один голос удивились визиту друг друга что Нечаев, что Михаэль. Нет, на самом деле ничего удивительно не было. Шток был его правой рукой, Нечаев – лучшим сотрудником и стал совсем как сын. Но рядом друг с другом эти оба стояли всегда струночкой, говорили чётко и ровно, каждый показывая своё высокомерие над другим. Но никак не в свободной рабоче-спортивной одежде, один с пивом, другой с шашлыком. И всё-таки ужиться друг с другом, видимо, придётся. Они оба на самом деле достаточно хорошо работали. Вот только брезгливому Штокхаузену (хоть он и пытался это не показывать, а всё же видно было) быстро поручили относить палки в тележках и варганить какие-то салатики, что он любил по настроению. Нечаев в начале копался в земле, а к вечеру начал заниматься шашлыком, Сеченов же просто приводил всё постепенно в порядок. Вот только к вечеру надо было правда контактировать втроём и ещё настроение друг другу не испортить. А Шток еле сдерживал улыбку, накрывая на стол и смотря на Нечаева, что в то время ставил как раз тарелку с шашлыком – в серой футболке с какой-то глупой вышивкой, самых протёртых чёрных трениках и резиновых сапогах. Серёжа же чуть ли не смеялся от Михаэля в какой-то мятой растянутой боксёрке, штанах военной расцветки, старых кедах, а на плечах же вовсе какая-то фиолетовая кофточка от Сеченова, потому что «Миша, оденься, холодно. Миша, не ворчи, Миша, холодно, кому сказал, шампур ты погнутый, Миша». Он не со зла, явно было весело самому... Самому. И вот он сам как раз – в красивой водолазочке и чуть ли не бархатных штанах, сам при параде вообще, как всегда. Он медленно приближался со своей лукавой улыбкой, осматривая обоих подчинённых. — Мои умницы, всё накрыли? Садитесь, что же вы. — Дмитрий Сергеич... — сконфуженно произнёс Серёжа, неизвестно, желая на что-то пожаловаться или ещё что. Но Дима его явно слушать не хотел. — Сынок, давай просто нормально поедим? День был нелёгкий, непривычный. Поджав губы, Нечаев всё же слушается и усаживается на лавочку у стола. Наверное, лучше было поужинать в доме? Комары, и всё такое... Хотя будто бы сейчас весёлый Сеченов будет кого-то слушать. Они ели практически в тишине. Дима пытался завести разговор между ними несколько раз, но то ли все так устали, то ли так ненавидели друг друга, в любом случае, на вопросы по типу «вкусно же вышло, верно?» «как поработали сегодня?» начальник слышал не более, чем «хорошо» и «нормально». Хотя Нечаев со Штоком временами поглядывали друг на друга, чуть сверкая глазами. Это они от злости так? Тишина наконец прервалась тихим «я сейчас». Серёжа куда-то отошёл. Может покурить, может отлить. В любом случае, оба варианта для него важные. Иногда покурить даже важнее. Проводив Нечаева взглядом, Сеченов слегка задумался, а потом с улыбкой посмотрел на более-менее расслабившегося Штокхаузена. — Мы пока можем перейти к твоему пиву. — Дмитрий Сергеевич, я не уверен... Я на самом деле не очень люблю алкоголь.. — Ну что, что ты, мой милый? Я что, буду пить один? Слегка поджав губы, Михаэль кивнул и пододвинул с края стола бутылку, открывая и разливая на два стакана. Сеченов пробует маленькими глотками с лёгкой улыбкой. Явно понравилось. Шток же немного боится. Знает, что градус там для пива немаленький. И всё же делает пару средних глотков, тут же закусывая мясом. — Михаэль, почему ты так боишься Нечаева сегодня? — голос заботливый и слегка нервный. — Я не боюсь. Просто П-3... — Мы не на работе, не называй его так. Пожалуйста. — он вновь заботливо улыбнулся, смотря в карие глаза напротив, — между вами что-то произошло? — Можно сказать и так. — Я хочу услышать. — Дмитрий Сергеевич... — Я хочу услышать, — повторил тот с расстановкой, на что Штокхаузен тяжело вздохнул.***
Ещё когда Михаэль пытался как-то работать в саду, Нечаев подошёл, чтобы помочь. Майор рядом сразу напрягал, да он только своим телосложением напрячь может, ещё и Шток его не терпит... — Вам что-то нужно, товарищ майор? — Я пришёл помочь, так что не рявкай. — Я вам не собака! — тут же возмутился Шток своим высоким голоском, поворачиваясь через плечо, чтобы наконец посмотреть в глаза Нечаеву, но сразу замер: они были слишком близко друг к другу, — П-3... — Мы не на работе. — грудь Серёжи часто вздымалась и это было явно заметно. Неужели не ненавидит? Голову Штока сильно напекло, и он чуть ли не промурчал, когда холодная слегка влажная от, видимо, воды в бочке, рука опустилась на затылок и зарылась в кудряшки. Сердце забилось чаще и уже не впервые Михаэль для себя подметил... — Какие красивые у вас глаза. Его заткнули поцелуем. Прижали к стене дома, гладя по спине и не давая сделать ничего, кроме как согнуть ногу в колено и опереться и спиной, и ей. Штокхаузен в начале немного опешил, но всё же стал целовать грубо и страстно в ответ, углубляя и не давая перенять всю инициативу. И всё же, как он не пытался взять контроль, Нечаев умело доминировал. А когда отстранился, слегка прикусил чужую нижнюю губу. — Целуетесь отлично. — Да.. да, взаимно. — пытался отойти от произошедшего и поправить одежду Шток. — И всё же поработать в этом стоит мне. Идите там... Приготовьте что-т, не ебу.***
— Говоришь, целовались? — Сеченов слегка выгнул бровь. Ну да, не мог Шток не рассказать ему всё, вот так уж. Немец кивнул слегка, смотря на чужую ладонь поверх своей. Только тут же вздрогнул, убирая руку и чуть ли не роняя стакан. — Кто там с кем целовался? — очень вовремя послышался низкий голос и показалось массивное тело. — Ничего, сынок, это мы так.. о своём. — Дима подмигнул Михаэлю, а тот явно ещё больше сконфузился, — что же вы, берите мясо, открывайте шампанское. Не зря я его вёз. Шампанское открыли, и в начале выпили за сбор, потом за отдых, а когда голова уже кружилась, и мысли Штока были забиты только поцелуем и руками друг на друге, а тело уже немного не слушалось, пришла пора пить и за праздник. Для тоста поднял бокал Сеченов. — Как говорится, мир, труд... — Блять! — Нечаев слегка поднял голову и Сеченов сразу же нахмурился, спрашивая о том, всё ли в порядке, — да, да... У нас тут просто.. крыса немецкая. Нечаев усмехнулся, смотря в лицо Штока, который в это время всё же не выдержал и прикоснулся к низу чужого живота, надавливая и проводя ногтями. Сука, какого вообще... Сеченов даже не поленился приподняться, чтобы посмотреть, что там происходит, и только слегка улыбнулся от этой картины. — Давайте убирать всё со стола постепенно и в дом идти. С предложением все согласились быстро, ибо было ясно видно, куда всё ведёт. Втроём со столом управились быстро, и как только Нечаев закрыл дверь в окончательный раз, уже увидел, как Шток как бы невзначай трогает плечо Сеченова. Серёжа, правда, в стороне не остался – встал перед Димой, гладя по плечам, и всё не решаясь поцеловать. Михаэль же разместился сзади, оттягивая ворот кофты и целуя-кусая чувствительную шею. Сеченов сам сократил расстояние между губами окончательно, целуя страстно и грубо Нечаева, так, что он сам крепко хватался за чужие плечи и тихо-тихо мычал в поцелуй, пытаясь это скрыть. Шток в это время не терялся и уже медленно стягивал с начальника штаны, запуская руку между ягодиц, мня и ощупывая их. Дима в один момент уже не выдержал, отстраняясь от Нечаева и поднимая голову. — Михаэль, милый.. не нужно, прошу. — Что не нужно, Дмитрий Сергеевич? — даже в голосе Штока была слышна улыбка. — Этого... Всего. Мне кажется, я не вынесу напора вас двоих. Но в ответ он услышал только усмешки. В начале одного, потом другого. И увидел, как Нечаев медленно опускается перед ним на колени. — Сынок... Но Диме и выдохнуть не дают, как сзади чьи-то руки заставляют поднять свои, дабы с него стянули водолазку и тут же начали лапать грудь. Не женская ж, чего там может быть приятного. Но у Штокхаузена, видимо, другое мнение. И всё же руки от его тела отстраняются, но он быстро видит Михаэля уже перед собой, также опускающегося на колени. — Я же не устою.. — тихо шепчет Сеченов, запуская руку в волосы гладящего его по ноге Серёжи. — Так садитесь на кровать, что же вы. — Нечаев смотрит снизу вверх в чужие глаза, и рядом Шток тоже смотрит, только совсем по-другому. Они как две собаки, непослушный и до гроба преданный, что показывает это буквально везде. И всё же Сеченов садится, медленно раздвигая ноги и тут же вздыхает, когда к яйцам прижимаются тонкие губы, всасывая, и начинает играться с ними ловкий немецкий язычок. Нечаев отставать не стал, взяв в руку член и поглаживая пока просто, доводя до более сильной эрекции. От такого Дима запускает руку в короткие волосы Нечаева, сжимая, и только глубоко дышит. Однако через время начинает замечать, как эти оба отстраняются. На этот же раз вставая по две стороны и начиная целовать и облизывать член начальника, отчего у Сеченова совсем голова кружится и он опирается назад на локти, сжимая одеяло. Тихое «да» срывается с его уст, и он тут же поджимает губы. Нечаев постепенно совсем вытесняет Михаэля, беря в рот головку и начиная постепенно посасывать. Шток же вовсе встаёт, но садится рядом с Димой, гладя по торсу и целуя в губы. Поцелуй получается страстный, сразу углубляя, исследуя рты друг друга. Когда совсем близко друг к другу прижимаются, ведут языком по нёбу и зубам, тихо стонут друг другу прямо в рот и, кажется, хотят раствориться в пространстве. И прибывая где-то в своём пространстве Сеченов совсем не замечает, как Серёжа, давясь, а всё же уже берёт на всю длину. Поняв это, Дима тут же отстраняется от Штока, громко стона от ощущений и совсем скоро изливаясь в быстро движущийся рот. Пока Сеченов упал спиной на кровать, пытаясь перевести дыхание, поднялся Нечаев, а за ним и Шток, целуя на этот раз майора. Слегка неприятный, и всё равно заводящий, вкус спермы ярко ощущался на языках, и это только раззадорило сильнее. Они начали раздевать друг друга, спускаться поцелуями ниже, добавлять и укусы, совсем без остатка поедая души друг друга. Не прошло и трёх минут, как Шток оказался опрокинутый рядом с Сеченовым на кровать, и Нечаев начал быстро водить рукой по своему члену, чтобы тот стоял колом. — С мужчиной было когда-то? Штокхаузен медленно отрицательно покачал головой, сглотнув. Но тут же Сеченов рядом решил полюбезничать сам и поднёс два пальца к губам Михаэля, слегка надавливая. Шток эти пальцы принял, обильно смачивая слюной, облизывая и целуя. Нечаев времени решил не терять и тоже растянуть, но только уже Сеченова. Устроившись сзади него, он ну вроде нормально смочил палец в собственной слюне, вводя в Диму, от чего тот только тихо простонал пока, свои пальцы вынимая из немецкого ротика. Они двигаются одинаково, и одинаково добавляют пальцы. Нежный Шток совсем извивается под Сеченовым, который только кусает губы и тихо мычит. И всё же, когда пальцев оказалось достаточно, чтобы без особой боли оба мужчины смогли принять член, Нечаев вновь переключился на Михаэля, осторожно разворачивая его так, чтобы голова свисала с кровати. Сеченов же намёк понял и совсем скоро оказался сверху где-то на груди Штока, пока Серёжа глубоко входил в того под громкие низкие стоны. Дима же осторожно начинал трахать чужой рот, сам крепко сжимая плечи Штокхаузена и рыча что-то невнятное точно также, как Нечаев сзади. Михаэль быстро вошёл во вкус и уже скоро идеально отсасывал, причём к этому же добавлялась вибрация из-за частых стонов. Нечаев всё громче стонал, постепенно уже буквально вбивая в постель Штока, а Сеченов всё пытался аккуратно, но тем не менее доставляя удовольствие обоим. Когда Михаэль дрожал так, что всем было ясно, что тот на грани, отстранился в начале Нечаев, а потом и Сеченов. Шток только протяжно проскулил, касаясь легонько пальцами бедра Димы, на что тот ласково улыбнулся и погладил немца по щеке также ласково. — Встань сейчас. Серёж, ты тоже. Под заботливо-командующим взглядом не могли устоять оба. Точнее, тут наоборот скорее... Когда встали трое, Сеченов вдруг надавил на плечи Нечаева, и тот немного недопонимающе опустился на колени. Хотя после того, как следующими действиями Димы была только медленная дрочка себе, и Серёжа, и Михаэль всё поняли прекрасно. Нечаев даже сопротивляться не стал. Ну, что поделаешь, на самом деле хотел вообще... Что? Нет. Вы ничего не слышали. Устроившись чуть удобнее, Серёжа взял в руку член Сеченова, ибо с ним было уже легче. Поцеловал несколько раз, немного пососал головку, но его тут же отвлекла чужая рука на макушке. Штоковская. Ему Нечаев тоже уделил внимание, обхватив кольцом из пальцев уже оба члена и надрачивая слегка обоим мужчинам, орган Михаэля тот медленно взял в рот сразу достаточно на большую длину, отчего Шток тут же поднял голову, проскулив тихое «Серёжа» без акцента. Оказывается, Нечаев умеет отлично отсасывать. Откуда у него это только.. хотя, откуда бы не было, был факт того, что Михаэль в один момент схватил Серёжу за волосы, грубо притягивая к себе и кончая в рот. Излившись, Шток тут же сел на кровать, начиная переводить дыхание. А Нечаев через силу сглотнул всё, протирая рот рукой. Ну и много белка в организме за эту ночь... — Нечестно, что я ещё не кончил. — Устроим, Серёж. — тёплая рука Димы легла на щёку Нечаева, поглаживая совершенно мягко, — встань только. Без каких-либо догадок о действиях Дмитрия Сергеевича мужчина поднялся, но Сеченов тут же опустился теперь на колени перед ним, даже затылком чувствуя недопонимающий взгляд Штокхаузена. — Михаэль, иди обратно. Я тоже... Попробовать хочу, может. На этом моменте, кажется, в шок пришли все трое, и Сеченов чуть ли не покраснел. Михаэль правда подошёл, хоть у самого ноги слегка дрожали. Дима явно медлил, но всё же старался доставить всем удовольствие. Вспомнив, как делал это Нечаев несколько минут назад, стал надрачивать оба члена, припав губами к головке Штокхаузена, целуя и слегка лизав ту. Серёжа слегка кивнул Штоку, и тот понял намёк насчёт того, что нужно давать Сеченову максимальную отдачу, поэтому стал тихонько скулить и еле слышно стонать. И это правда помогло обрести уверенность – Дима начал медленно двигаться, прикрыв глаза, пока сверху его то и дело направляли: «расслабь горло, спрячь зубы, слегка наклоняй голову». Через время тот уже сам вошёл во вкус и прислонялся то к одному члену, то к другому, посасывал их и тёрся губами о головку. А Серёжа и Шток, прибавляя ощущения, ещё и жарко целовались, чуть ли не вырывая друг из друга души. И всё-таки Нечаев в один момент не выдержал, смотря в карие глаза, что пусть и снизу вверх, пусть и во время отсоса, а так властно на него смотрели. Кончил он прямо на лицо Диме с тихим неразборчивым лепетом. Теперь же довольный выдохшийся на кровать рухнул он. Вот только передохнуть не дали, ибо руки, по ощущениям даже непонятно чьи, схватили за ляжки, разводя ноги в стороны. Нечаев приподнял голову. Сеченов... Опять Сеченов что-то творит. И на этот раз осторожно начинает растягивать Нечаева, а понятия не имеющий, куда пока деться, Шток, просто стоит в сторонке. Но Дима пристраивает и его тихим «возьми меня». Немного смутившись, Михаэль всё же аккуратно нагинает Сеченова, что он теперь головой между ног Нечаева, с выпяченной красивой задницей... Штокхаузен не удержался, чтобы не оставить пару шлепков и только потом расставить ягодицы в стороны, медленно постепенно входя членом, пока Дима кусал губы и медленно двигался в Нечаеве одним пальцем. Михаэль начал двигаться достаточно быстро, тихо что-то непонятное шепча и рыча, что, однако, получалось очень хорошо. Сеченов же к этому времени уже припал губами к анусу Серёжи, трахая его языком и спустя время добавляя два пальца. Комната заполнилась тихими стонами троих вместе со шлепками кожу о кожу и тихими хлюпающими звуками, а иногда и тихим «Дима» с двух сторон. Когда Сеченов посчитал, что Нечаев достаточно растянут, он медленно начал подниматься. Шток сразу понял всё, отстраняясь. Все трое стали тяжело переводить дыхание, но на губах Димы была хитрая улыбка. — Михаэль, милый, ляг на кровать. Шток медленно послушно лёг, зная, что возражать смысла совсем нет, когда последовало следующее указание от Сеченова: — Серёж, ты сегодня в позе наездника. Нечаев широко открыл глаза и начал все возможно возражать, на что Сеченов только сел на кровать, показательно мягко целуя Михаэля в губы, а после хитро смотря на Серёжу. — А ты не заслужил. Чуть нахмурившись, Нечаев всё-таки залез на Штокхаузена, осторожно насаживаясь на член с судорожными вздохами. Михаэль и вовсе голову от этого терял, как раз-таки её и запрокидывая назад, тихо скуля. Серёжа двигался медленно, растягивая всё больше себя, пока Шток тихо стонал сам в поцелуй с Сеченовым и иногда подмахивал бёдрами. Через несколько минут Дима вновь отстранился, пристраиваясь сзади, и у Нечаева от понимания следующих действий перехватило дыхание. Тот не сдержал тихого крика, когда в него начал входить второй член, и тут же закрыл рот рукой, выгибаясь в спине. Хотя ему скрывать стонов не дали – сзади толкнули в спину, спереди притянули к себе и убрали его собственную руку со рта. Когда Серёжа более-менее привык, Сеченов взял оба запястья того, поднимая медленно Нечаева обратно и заставляя теперь уже двигаться, пока и его самого активно трахали вторым членом. Разрываясь между ощущениями, мужчина закинул голову на плечо Димы, смотря тому в глаза уже со слезами на своих. Конечно, Сеченов его мягко и нежно поцеловал, пока Шток, не теряя времени, начал надрачивать Нечаеву с иной, третьей скоростью. Они кончили практически одновременно, сжимая, что под руку попадётся – простынь, чужие плечи, ягодицы... Что-нибудь, и громко простонав. Нечаев осторожно отстранился от них, ложась на кровать и переводя дыхание. Сеченов также лёг рядом, и Михаэль тут же крепко обнял его, целуя в шею несколько раз и оставляя небольшой засос. Он теперь знал, как будет себя развлекать в моменты, когда работы на предприятии мало. Дима же, поглаживая Штока по волосам, повернулся к Нечаеву. — Сынок, ты как? — Ахуительно. — Серёжа лежал на спине, смотря в потолок пустым взглядом, весь обмякший, и Сеченов притянул его к себе, обнимая их обоих. — Дмитрий Сергеевич, вы сами нормально? — подал голос и Михаэль. — Не стоит за меня волноваться. А за поясницу стоит. Спина после таких экспериментов орала долго. Но это того стоило. Он даже уснул так быстро, как не засыпал последние лет 15.***
На рассвете было слегка холодновато, и согревала только тлеющая в руках сигарета. Серёж, сейчас не июль... Но всё-таки он стоял в одном нижнем на крыльце дома, оперевшись бедром и руками о стену, медленно стряхивая пепел на жёлтый одуванчик внизу. Конечно, попал он туда случайно, но потревоженный шмель тихо зажужжал, улетая с того места медленно. Сергей проводил его взглядом, слегка улыбнувшись и вновь стал наблюдать за оживающим миром. Он погрузился в свои мысли и совсем не услышал скрипящие половицы, а сзади к нему подошёл Шток, мягко обнимая за талию и утыкаясь в плечо. — Не знал, что ты можешь говорить без акцента. — А я не знал, что ты можешь быть таким нежным. — и это, по привычке, с акцентом. — Чего так рано вышел? — Нечаев повернул голову на Михаэля, и тот выхватил у него из рук сигарету, сам делая затяжку. — Не знаю. Само получилось. Сделав пару затяжек, Шток отдал Серёже его источник расслабления и ушёл в дом, но скоро вернулся с кофтой какой-то, накрывая плечи Нечаева. Хотя сам-то был в одних штанах. — Я вообще думал, что ты меня ненавидишь. — Взаимно. Они посмотрели друг на друга, и Михаэль вновь вытянул из чужих пальцев сигарету, вдыхая табак, а после со всей нежностью поцеловал Нечаева. Изящное сливание губ, когда берут за голову и притягивают ещё ближе, было так приятно, что Шток опустил руку с сигаретой, оставляя ту дотлевать на лёгком ветерке, а вторую ладонь положил на плечо мужчины. Его, теперь уже, мужчины. Когда они отстранились, Серёжа стал аккуратно гладить того по щеке, слегка улыбаясь. — Миш... — Да? — Это отношения втроём, получается? — Получается так. — Никогда такого не было. — У меня тоже, п... Серёж. И это «Серёж» прозвучало всё равно так мягко, что они оба не смогли не улыбнуться. Ещё одна сигарета на двоих и нежные взгляды на начинающийся майский рассвет, а где-то на кухне через час поставят чайник, и как раз в это время весь мир, сосредоточенный сейчас для них в этой маленькой деревне, оживёт. Придётся искать какую-то тарелочку и наливать туда молоко, вынося на порог той ласковой чёрно-белой кошке, что Шток видел вчера. А через время придётся и правда работать... — Надо что-нибудь ещё за праздники сделать. Рыбалка там, например... — Увидим.