Романтика без фантика

– Дура! Он и сам не знал, к кому относится это нелестное определение, к женщине или к судьбе. В горле стоял ком, сердце колотилось о ребра. Мир полыхал оттенками алого. – Ну и пускай... И переживу... Последнее автор, предпочитающий оставаться на позиции "всеведущего", может с легкостью удостоверить. Что бы там ни было, умирать герой не собирался. Он двинул кулаком по перилам, решительно собрал в кучку свою растоптанную мужскую гордость и вернулся в зал, где звучала музыка и продолжались танцы. Где всего десять минут назад он пил прекрасное вино с женственным воплощением идеальных пропорций. Пламенный взгляд Жданова мог бы скосить половину веселящихся гостей, но, к счастью, его брендовые очки Lindberg спасли вечеринку от катастрофы. Выбрав цель, то есть единственную жертву, Андрей двинулся сквозь толпу, фальшиво улыбаясь и с удовольствием наступая на ноги кавалерам. Роман стоял к нему спиной и ничего не подозревал. Его интуиция была занята вычислением вероятностей, связанных с декольте смуглой блондинки. – Какого черта ты приволок меня сюда, Малиновский?!! – прошипел Андрей на ухо другу, прижимая его к себе и с искренней радостью чувствуя, как от внезапного нападения у того дыбом встали ребра. – А... Андрюх... – Роман сделал заведомо провальную попытку освободиться из капкана. – Давай мы это чуть позже обсудим в баре, давай? – Он повел взглядом на собеседницу, намекая, что ему жаль бросать два кило уже использованной лапши. Тем более, что птичка увязла всеми своими накрашенными и заточенными коготками. – Простите нас, – лицемерно произнес Андрей, глядя на красавицу, как на пустое место. Будучи всевидящим, опять же, автором – подтверждаю, что она реально была для него не важнее вакуума. Поэтому, не дожидаясь ее ответа, он потащил Романа в темный угол, притиснул к стенке и заклокотал рдеющей лавой, намешивая в коктейль обиду, гнев, уязвленное самолюбие и картинные страдания. Роман, которому едва хватало кислорода для дыхания, никак не мог заставить работать свой мозг, оказавшийся на голодном пайке. – Ничего не понимаю, какая Лерочка? – Валерия!!! – Какая Валерия? – Изотова!!! В порыве вдохновения Роману удалось отжать друга и отскрести себя от стены. Стало лучше. Немного. – Ка... а... ну да... – Понял наконец, что ты мне сегодня устроил?! – По-моему, господин президент, это ты устроил. Ей. Срыв и увольнение. – Роман увернулся от хищных пальцев, потянувшихся к его лацкану. – А я тут совершенно ни при чем. – Она здесь! Она танцует и шепчется с каким-то белобрысым брюнетом! Пальцы сделали вторую попытку, удовлетворившись на этот раз бортом пиджака. – С мутантом, что ли?.. – уточнил озадаченный Роман, второе "я" которого тем временем раздумывало, не удрать ли, оставив трофей в руках психа. Всё равно ведь завтра на работе вернет. – Почему мутантом, – брезгливо скривился Андрей, – с уродом. – Да будь он даже в черно-белую полосочку, тебе-то какое дело? – Никакого! – Он пожал плечами, поводил головой и, чувствуя, что надо добавить убедительности, снова прижал Романа к стене. – Мне вообще никакого дела до него нет! Но ведь месяца не прошло! То есть... прошел... Понимая, что они сейчас опять забуксуют, вице-президент проявил лучшие качества топ-менеджера, быстро подкинув искомые цифры. Даже если они были не верны. – Тридцать восемь дней. Дальше что? – А дальше вот оно самое, умник. Ты сказал, что нам надо тут быть, деловые контакты и тому подобное. А она к нему прижимается всего-то через тридцать восемь дней! Осознав масштабы бедствия, Роман зажмурился и открыл связь с космосом, собирая вселенские запасы терпения. – Жданов, ты мечтал от нее избавиться. – Подумаешь! Я мечтал, я и избавился, но она-то какова, вешалка модельная! – Он отпустил борт пиджака и повернулся к залу, надеясь найти ее взглядом и испепелить. – Ты бы слышал, что она мне говорила, как она мне голову морочила со своей любовью. Отыскать в толпе Лерочку не повезло. Зато удалось вовремя заметить начальника кредитного отдела банка "МосЦентр". Андрей уткнулся лбом в шершавое панно и чуть развернул на себя друга, чтобы тот тоже не светился. – Там Сомов, – прошипел он, будто Николай Витальевич мог услышать своего неисполнительного должника. – Уж он-то тебя любит и никогда не бросит, – отмерив в голос поровну ехидства и сочувствия, констатировал Роман. Андрею очень захотелось его послать подальше, но всезнающий автор на посту и готов поклясться – единственная причина, по которой он не мог себе этого позволить, заключалась в уверенности, что Роман немедленно бы посылом воспользовался и еще из этого подальша прислал бы смс-ку с просьбой о недельке за свой счет. – Меня все любят, – напряженно произнес Андрей, – но только некоторые изменяют! После всего, что у нас было, после того, как она клялась, что ей нужен только я!.. – И что ты единственный и неповторимый, и что ей нет дела до твоего положения и твоих акций, и что ни с кем ей не было так хорошо? Роман сполз вниз и устроился на корточках. – Да, и, между прочим, это всё было правдой! – навис над ним Андрей. – Ты же сам видел, как она меня по всей Зималетто преследовала. Роман согласно кивнул и потянул друга к себе, чтобы избавиться от неустойчивого равновесия 90 килограмм в непосредственной близости от своей ценной персоны. – Здесь неудобно, – ворчливо заметил Андрей, но всё же присел. – Сам отказался, когда я предлагал тебе пойти в бар. – Отстань со своим дурацким баром! – Уже отстал, – покладисто откликнулся Роман, скользя взглядом по танцующим в поисках своей автозагарной смуглянки. Тем временем Андрей вынул своё истерзанное страданиями сердце и положил на широкую ладонь. Глаза его были сухи, но душа рыдала. – Я не мог отказать ей, не мог не принять такую любовь, понимаешь? Мы с ней делили адреналин на двоих! Мы рисковали и вырывали минуты счастья у прижимистой Фортуны. А она через тридцать... э... – ... восемь... – Через каких-то всего тридцать восемь дней... – И ночей... – бездумно добавил скучающий Роман. – Вот зачем ты это сказал? – Бедное сердце трепыхнулось и едва не упало. – С Лерой трудно было расстаться, потому что секс с ней всегда был приключением. – Угу. Под пиратским флагом. Ветер воет, мачта гнется, сокровищ полные трюмы. А потом вам приказывает лечь в дрейф королевский фрегат. – Это ты о Кире? – А о ком же еще? Если я ничего не перепутал, именно ей ты изменял с Изотовой. Андрей немного подумал, вздохнул и убрал потрепанное сердце на место. – Ром, я устал от ее слежки, от упреков и подозрений. – Обоснованных. – Какая разница?! – Кому? Мне, тебе или Кире? В голосе Романа появились колючие нотки, ранившие мягкую душу Андрея. – Тебе-то точно и дела нет. – Ярость зашелестела крылами и щелкнула клювом. – А то я не вижу, что тебе на меня плевать, ты свою блондиночку высматриваешь! Друг, называется! Отвернешься и забудешь, меня тут Сомов подсечет, а тебе без разницы! Лерочка, из-за которой я с невестой ссорился, на другом мужике свои признания отрабатывает, а тебе всё равно! И правда, кто такой Андрей Жданов, неудачник-бизнесмен, позор своего отца? Ты можешь отлично провести вечер без меня, пока Кирюша своими допросами будет мне последние нервные клетки добивать! А ты, Ромка, ты иди... Звонок мобильника оказался на редкость кстати. Людей, которым нравится, чтобы их прерывали посередине тирады, немного. Но Жданова как раз озарило пониманием того, что слетавшие с его языка слова, подогретые винными парами, досадой и накопленным раздражением от бесконечного вранья всем и вся, вообще-то не имели права на жизнь. Он поспешно достал заливающийся привычной мелодией телефон. – Кирочка? Что случилось? – он скосил глаза и облегченно повел плечами, обнаружив, что Роман выглядит как человек, даже не заметивший, что по нему только что отбомбились. – Да, всё еще у Хмелина. Да, с Романом. Нет, что ты, какие девочки. Деловые переговоры, предварительные консультации. Конечно, милая, конечно. Сбегу отсюда, как только это будет возможно. Убрав мобильник в карман, Андрей немного помолчал, скручивая в себе слишком детскую обиду на весь мир, не способный оценить его большую любовь. А потом задал свой коронный вопрос: – Ну и что мне делать? Роман усмехнулся. – Во-первых, не бренчи нервами. А во-вторых, выучи хоть один лирический стишок. Серебряного века. Иначе Катя может пойти уже не к плохому стилисту, а к Николаю-финдиректору за утешением. – Катя... Господи... Не могу я... – простонал Андрей. Роман обнял его за шею. – Сказочку про Кощея помнишь? Ну, смерть на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в сундуке? Так вот, твоя фирма в руках Кати, Катя в руках Зорькина, а захлопнуть сундук можно только с помощью романтики. – Ты... – Андрей снял очки. – Ты не понимаешь... Они сидели в темном углу, не свои на чужом празднике, в уши навязчиво лезла песенка про время, которое лечит кому-то там раны фальшиво. Шампанское выдохлось, дамы били козырей, черное отказывалось становиться белым и карета могла обратиться в тыкву, не дожидаясь полуночи. – Не заблуждайся на мой счет, дружище. Я всё понимаю. И как истинно всеведущий автор, я не отрицаю того, что он говорил правду.