Внеклассные занятия

В воздухе пахнет химикатами. Запах густой, терпкий, но я настолько привык к нему, что попросту не замечаю. На пальцах смазка, и вводить их не так неприятно, как ожидалось. Если бы ещё вместо стола подо мной была кровать, было бы вообще идеально. А всё началось с одного замечания. Одно замечание, и у Тайлера появилась превосходная идея отомстить мне за него прямо на кухне. Прямо на грёбаном столе, заставленном всякой дрянью. Знал бы, держал бы претензии при себе. А лучше — оттянул бы до спальни. Грязь. Грязь обосновалась в нашем доме полноценным жителем, пожирая его изнутри, как несуществующий рак Марлы пожирал её тело. Вот только здесь всё было настоящим. Пыль. Плесень. Лунообразный отпечаток от кофейной кружки, которую Тайлер не удосужился убрать. Грязь — зараза, болезнь. Она въелась в стены. Она осела толстым, жирным слоем на мебели. Она проникала мне в нос с каждым вдохом, а затем всё глубже, глубже — в лёгкие. Тайлеру плевать. Ему плевать, насколько вокруг чисто. Ему важно, чтобы винтики проекта «Разгром» крутились, и без разницы, будут они заляпаны дерьмом или нет. Тайлер — мудак. Мудак, которому насрать на чужое мнение, но который не прочь поставить меня на место за любой протест. Неужели, я такой особенный? Надеюсь. — Почему из нас двоих только я слежу за тем, чтобы этот дом окончательно не развалился? — вот, что я ему тогда сказал. Подумаешь. Тайлер засунул в холодильник очередную порцию жира и, казалось, пропустил мой комментарий мимо ушей. Ошибка. — Потому что ты у нас тут Золушка, которая никак не забудет ночь в прекрасном замке. — Сказал тот, кто его взорвал. Правильно я избил его тем вечером. Как будто предчувствовал. Тайлер усмехнулся, захлопнув дверь морозилки. От его самодовольного выражения в груди насекомым зарокотало раздражение. — Я спас тебя. Я вытащил тебя из ада под названием «зона комфорта». Где бы мы были сейчас без моих стараний? В отапливаемой, уютной квартире без сыплющейся с верхних этажей штукатурки. — Мм, ты любишь всё готовенькое, Джеки? — спросил Тайлер почти утвердительно. И приблизился ко мне. Под его пристальным взглядом, сверху вниз, я ощутил себя буквально голым. Он вторгался мне в душу. Нахально, без стука. Пробирался туда, где не спрятать ни самые страшные секреты, ни самые постыдные мысли. Ни самые грязные желания. — Я знаю, какой ты, Джеки. Я знаю тебя настоящего. Я твой порочный бог, во славу которого ты готов пасть. Гавайка рябила глаза, раздражая как никогда. Единственное яркое пятно во всей комнате. На всей Бумажной улице. Потребность избавиться от неё, сорвав с подтянутого тела, стала физически невыносимой. — Ещё успеешь, — прошептал Тайлер и поцеловал меня, отвлекая от всего разом. Поцелуй пропитала нежность, и я наивно решил, что Дёрден обойдётся со мной мягко. Второй просчёт за день. Тайлер укусил меня за губу, не стремясь доставить и капли удовольствия. Солоноватый привкус крови вспыхнул фейерверком на кончике языка. Я неосознанно прильнул к Тайлеру ближе, пытаясь уловить каждую секунду контакта с ним. Я сходил по нему с ума, как девочка-подросток по смазливому поп-певцу. И Тайлер нагло этим пользовался. Знал — я прощу ему любую хрень, что он со мной сотворит. Тайлер кусал меня, ведя болезненную дорожку вдоль шеи. С каждой новой отметиной, оставленной им, крышу сносило всё дальше и дальше. Ладони Тайлера нырнули мне под рубашку. Принялись оглаживать с привычной грубостью, заставляя плавиться восковой статуэткой. Я был готов раствориться в прикосновениях Тайлера. Утонуть, задохнуться в них. Медленно, невыносимо медленно Дёрден снимал с меня мешающую одежду. Прошёлся по одной из ран языком, вызывая мурашки. — Я и забыл, с каким мазохистом общаюсь, — снова усмешка. Под животом приятно заныло. — Тайлер, — я не признал собственного голоса. Как же по-шлюшьи он звучал. — Ты такой нетерпеливый, — цыкнул Тайлер. — Если хочешь, чтобы я тебя трахнул, будь добр потрудиться, — и кивком указал на стол позади нас. С губ не сползала улыбка. И вот мы здесь. Я ввожу два пальца, растягивая себя. Лежать неудобно, конечности затекают, но не мне жаловаться. Тайлер стоит позади, рассматривая меня с показной скукой. В его глазах нет заинтересованности, лишь невозмутимость и равнодушие, которые я жажду растопить. Тайлер затягивается сигаретой. Делает затяжку и выпускает густое облачко дыма. Его движения почти театральны, а сам Тайлер точно выпрыгнул из фильма. Сигарета тлеет, и он тушит её о мою спину. Я машинально вздрагиваю, закусываю губу. — Какая же ты шлюха, Джеки, — усмехается Тайлер. — Ты долбаный наркоман, который не видит меры. Блять, заткнись уже. Я добавляю третий палец. Двигаю ими активнее, сдерживая из последних сил стоны. Тайлер цыкает. Он вдруг хватает мою руку, заламывая её назад, и наклоняется вперёд, к уху: — Не строй из себя невинную овечку, Джеки, — говорит он. Хриплое дыхание буквально обжигает, опаляя чувствительную кожу. — Пять минут назад ты не был столь тихим. Куда делся весь твой запал? По левой ягодице прилетает шлепок. А затем ещё и ещё. Тайлер не церемонится — бьёт с размаху до красного, жалящего следа. Удар за ударом. Я вскрикиваю, не то от боли, не то от наслаждения, и он останавливается. — Вот так. Тайлер удовлетворён результатом, но это далеко не всё, что ему нужно. Он до сих пор удерживает меня, не отпуская, и я ёрзаю на месте, изнывая от возбуждения. Я хочу, чтобы Тайлер трахнул меня или просто, блять, не мешал. Но Дёрден словно издевается, специально растягивая каждое мгновение. Он берёт валяющийся рядом вибратор. Подставляет к влажному проходу и вводит внутрь. Грубо, резко. Сердце подпрыгивает к горлу. Грудь сдавливает обручем от нахлынувших ощущений. Я инстинктивно сжимаюсь, тут же болезненно дёргаясь. Поворачиваю голову, упираясь щекой в стол. Ловлю краем глаза фигуру Тайлера. От его вида — властного, спокойного, нависающего надо мной, — нутро сводит от возбуждения, закручивая узлом. Тайлер прав. Я псих. Псих, кайфующий, когда ему доставляют боль. Тайлер двигает вибратором под хлюпающие, непристойные звуки. Свободной рукой он проводит по моей спине. Ведёт между лопаток, вниз, нащупывая один за другим позвонки. Вогнав вибратор практически до конца, он отстраняется. Я тянусь назад, на что Тайлер вновь отвешивает мне шлепок. — Не трогай, — приказывает он. Ублюдок. Щёлкает зажигалка. Тайлер прикладывается к сигарете, любуясь моим безвольно распластавшимся телом. Он обходит стол, вставая по противоположную сторону. Подпирает подбородок рукой. Глаза прищурены, будто кошачьи, с узкими, немигающими зрачками. В его кулаке зажат маленький пульт. Тайлер нажимает на кнопку, и с моих губ слетает прерывистый стон. Боже… Чёрт бы тебя… Игрушка начинает вибрировать, разнося эту вибрацию изнутри. Я утыкаюсь лбом в столешницу, тяжело дыша. Слышу свои вдохи — короткие и рваные. Мне хочется довести себя до разрядки, хочется сделать хоть что-то, чтобы оборвать изощрённую, сладкую пытку. Но я помню приказ Тайлера. Помню и не смею его нарушить. Ему даже не нужно меня связывать, чтобы я послушался. Голоса хватает с лихвой, и я подчиняюсь. — Тебе нравится, Джеки? — спрашивает он. — Нравится, когда с тобой обращаются, как с вещью? Вещь. Да, я был для него вещью. Вещью, которую можно выебать или избить. И не всегда по-отдельности. Он ломает меня. Использует, как ему вздумается. И факт его вседозволенности заводит сильнее всего. — Тайлер, пожалуйста… Язык заплетается, заставляя проглатывать слова. Я больше не могу терпеть. Ёрзаю туда-сюда, в исступлении бормоча что-то невнятное. — Мм? В чём дело, Джеки? Помочь тебе? Или лучше оставить прямо так? Нет, пожалуйста… Умоляю… Я жалок. Ничтожен. Тайлер подходит ко мне и вынимает вибратор, давая небольшую передышку. Щёлкает пряжка, а следом шуршит ткань одежды. Тайлер входит резко, одним толчком. Я давлюсь воздухом. Кричу, выгибаясь в спине и вытягиваясь раскалённой струной. Тайлер стискивает мои бёдра, вдалбливаясь со всей силы. Сминает кожу пальцами до багровых отметин, точно пытается разорвать меня на куски. Пытается сломать. Он рычит, толкаясь внутрь. Задевает нужную точку, и я теряюсь. Изображение плывёт. Обзор застилает чёрной пеленой, и я на мгновение забываю, где вообще нахожусь. Я на грани. На чёртовой грани, на которой балансирую последние месяцы. Звуки, запахи, реальность — всё теряет смысл. Вонь химикатов растворяется, а разговоры обезьянок затихают. Остаётся лишь Тайлер. Его ладони на моих бёдрах. Его гортанные, голодные рыки. Его голос, будто звучащий у меня в голове. Мы с Тайлером единое целое. Он приподнимает меня, заставляя сменить положение. Обхватывает за шею, прижимая к себе вплотную, словно безвольную куклу. Спиной я чувствую его крепкую грудь. Чувствую каждый долбаный толчок, доводящий до экстаза. Стоять в такой позе не очень-то удобно. Особенно, когда твои колени дрожат. Особенно, когда в тебе член. Тайлер вонзается зубами в моё плечо и не отпускает, пока рот не заполняет вкус крови. Я уже не замечаю укуса, точно его нет и вовсе. Он делает ещё несколько жадных, глубоких движений, и мне кажется, что в череде стонов я слышу собственные крики удовольствия. Вдруг внутренности словно прошивает молнией. Я вскрикиваю, и тело захлёстывает блаженная дрожь. Меня трясёт. Издав постыдный, жалобный всхлип, я окончательно обмякаю в чужих руках. Тайлер кончает следом. Помогает мне опуститься, аккуратно придерживая. Я бы не удивился, брось он меня прямо на пол — голого и изнеможённого. Но сегодня день противоречий, не иначе. И моих ошибок. Я облокачиваюсь о ножку стола. Прихожу в себя и невольно обращаю внимание на Тайлера. Тот выглядит по обыкновению неотразимо. Он выглядит так, будто это не у нас минуту назад происходил страстный, животный секс. А только у меня. Тайлер божество. Совершенное, безупречное божество, которое знает, как сформировать вокруг себя культ, но не может навести порядок на кухне. — Я думал, ты усвоил урок, — говорит Тайлер. Урок? Интересные методы обучения, Тайлер. Он снова закуривает, щёлкая зажигалкой. Меня тянет сказать ему, что, если он продолжит в том же духе, его лёгкие превратятся в решето. Но я молчу. И размышляю о фразе про урок. Похоже, я действительно плохо учился. Придётся взять у Тайлера пару внеклассных занятий.