***
Увидимся… Это слово, долетевшее до него перед тем, как двери закрылись, было всем, о чём Намджун мог думать на протяжении выходных. А ведь у него даже не было возможности спросить у того парня хотя бы его чертово имя. И не было ни единого шанса, что в ближайшее время Намджун сможет выбросить его из головы. Все мысли вертелись вокруг прекрасного лица, голоса и миниатюрной ладони в его собственной… Намджун тщетно пытался привести мысли в порядок. Так продолжалось все сорок восемь часов спустя их столкновения. Он пытался проанализировать случившееся. Намджун встал изо стола и, прихрамывая, направился в ванную общежития. Часы, проведённые за барной стойкой, после того, как на него налетел крошечный шарик света, ничуть не ускорили процесс заживления. Колено сильно распухло, хотя он нанёс мазь, чтобы снизить воспаление. Он не мог оторвать взгляд от зеркала, пока не сгустились сумерки, погрузив всё в темноту. Очертания лица и сиреневых волос расплывались, а затем окончательно исчезли. Тот факт, что этот парень знает, что они вместе ходят на одну и ту же лекцию, взволновал его. С тех пор, как Намджун впервые заметил его в коридоре, он видел его лишь со спины, так и не сумев разглядеть его лицо поближе до пятницы. (И какой же это позор! Сердце забилось чаще от одной мысли об этих глазах и о том, как они смотрели на него сверху вниз, пока он валялся распростёртый на асфальте и пытался понять, что произошло.) Но когда тот парень увидел его? Увидел и запомнил? Лекцию посещали около 300 студентов, ведь она проходила в одной из самых больших аудиторий университета, поскольку этот курс был обязательным для многих факультетов. И что он мог подумать о Намджуне? «Ах да, тот задрот?» Намджун знал, что при первой встрече он производил именно такое впечатление на большинство людей. Так было всегда. Он не просил способность запоминать любые факты, прочитав их всего пару раз, но, похоже, люди ненавидели его именно за это. Он привык. Но к чему Намджун не привык, так это к искреннему вниманию к его персоне. Чем бы это ни было, он не переставал думать об этом. Застигнутый темнотой, окружающей его, он включил свет над зеркалом и осмотрел левую сторону лица, которая по-прежнему выглядела побитой. Широкий участок между глазом и челюстью был красным и чувствительным на ощупь. Он снова нанёс мазь на лицо, ругаясь от боли сквозь стиснутые зубы. Неделя тянулась невыносимо долго. Разрываясь между учёбой и работой, Намджун не оставлял времени на самого себя. Он готовился к выпускным экзаменам, которые пройдут чуть больше чем через три месяца. К тому же, ему приходилось каждый день брать ранние смены в баре. Ну… под «ранними» подразумевалась работа с 6 до 11 вечера. Но, по крайней мере, в пятницу у него был выходной. Утро пятницы началось с семинара по креативному письму, а их Намджун определённо предпочитал лекциям. Опасность потерять нить происходящего была минимальной, поскольку предполагалось, что он будет активно участвовать в занятии. 90 минут пролетели в мгновение ока, а 16:00 — время риторики — подкрадывалось всё ближе и ближе. Он не знал, чего ожидать, или, вернее, не знал, с чего бы ему вообще что-нибудь ожидать. Они всего лишь студенты-однокурсники, которые по стечению обстоятельств ходят на один предмет вместе и… Ну, врезались друг в друга. Присев в передней части лекционной аудитории, Намджун прислонился к стене. До начала занятия оставалось ещё немного времени, поэтому он купил стаканчик любимого латте. С наслаждением отпивая кофе, Намджун перелистывал последние страницы своих обрывочных конспектов, сделанных на прошлой неделе, и пытался отвлечься от бесполезных мыслей, по-прежнему омрачавших его разум. Как только студенты предыдущей лекции покинули аудиторию, Намджун поспешил на своё привычное место. Оно располагалось сравнительно далеко от стола преподавателя, ближе к последним рядам. Он ненавидел любые перемены, поэтому приходил на занятия раньше всех. 4:16 — лектор вошёл в аудиторию. 4:20 — Намджун сдался и перестал искать взглядом копну светлых волос. 4:35 — кто-то похлопал его по плечу. — Эй. Сердце Намджуна на мгновение остановилось. Хотя слова были произнесены шёпотом, он узнал этот яркий голос. И такая разительное отличие от его собственного «Привет». Как день и ночь. Намджун обернулся и увидел виноватую улыбку, когда парень прошептал: — Давай потом поговорим, — он кивнул вперёд, — Препод всё равно убьёт меня, потому что я снова опоздал. Потом… Намджун подавил разочарованный стон и повернулся обратно к скучной презентации. Как оказалось, ожидание перестало быть его сильной стороной. Чем дольше ему приходилось ждать, тем больше он думал о прошлой неделе, о том, как ему едва удалось выдавить из себя хоть слово. К концу этого занятия им придётся поговорить, а Намджун был не готов. Прошло ещё немного времени, и вдруг он услышал глубокое размеренное дыхание за своей спиной. Кое-кто снова уснул, да? Ему стоило неимоверных усилий не обернуться и не взглянуть. Но он прекрасно представлял, что происходит позади него: светловолосая растрёпанная макушка утопает за скрещёнными руками. Блять. Ему нужно увидеть. Намджун украдкой повернулся, рискнув бросить хотя бы мимолетный взгляд, и был вознаграждён точной копией собственных фантазий. С каждым вздохом мускулистые, но худые плечи приподнимались, а голова опускалась всё ближе и ближе к столу. Намджун вынырнул из зачарованного состояния, лишь когда парень, сидящий справа, раздражённо прочистил горло. Намджун попытался сосредоточиться на презентации, но ему не удалось. Впервые за долгое время он был действительно благодарен лаборанту, который загружал презентации через несколько дней после занятий. Лектор покинул аудиторию, вновь не сказав ни слова на прощание. Намджун заметил, что некоторые студенты неодобрительно покачали головой. Он тоже не понимал такого явного безразличия и недоброжелательности. Намджун неторопливо собрал вещи, закинул их в сумку и только после этого позволил себе встать и повернуться к парню. Но тот продолжал спать, и Намджун сомневался, стоит ли ему нарушать такую идиллию. Не успев даже осознать, что он творит, Намджун коснулся его волос всего на долю секунды и тут же отпрянул, словно обжёгся. Парень зашевелился, медленно поднял голову и посмотрел на Намджуна сонными глазами. — Уже всё? — спросил он и широко зевнул, разминая плечи. Было более чем очевидно, что ему нужен сон, каким бы коротким он ни был. — Ага. Ага. Как красноречиво. — Послушай, я хотел как следует извиниться за случившееся на прошлой неделе и пригласить тебя на ужин или типа того? Знаю, это не много, но… В любом случае… — на секунду парень протянул руку, словно желая коснуться болезненного места на лице Намджуна. Лишь этого маленького жеста хватило, чтобы сердце Намджуна забилось чаще. — Значит, сегодня ты никуда не спешишь? — Нет, джазовый танец у меня раз в две недели, так что сегодня я свободен весь вечер, — весело ответил он. — Джазовый танец? Тогда зачем ты ходишь на риторику? Танцы. Вспоминая движения, увиденные на прошлом занятии, Намджун подумал, что теперь всё встало на свои места. Наверное, в тот раз он прокручивал в голове хореографию. — Долгая история. Ну что? Как насчёт того, чтобы поужинать вместе? Или у тебя есть планы? — Разумеется, нет. То есть… Сегодня никаких планов. Хотя ты ничего мне не должен, ты ведь понимаешь это? Намджун разозлился на самого себя: он вечно запинался, словно у меня совсем нет мозгов. Обычно он хорошо владел словами, но в присутствии этого парня он превращался в сплошное недоразумение. — Должен. Я должен тебе. Он оставил всё как есть, и они вместе спустились по ступенькам и вышли из аудитории. — Э-э-э, — Как спросить у кого-то имя, если вы уже перекинулись больше чем пятью словами? — Кстати. Как тебя зовут? Красноречиво. Опять. — Я Пак Чимин. — Ким Намджун.***
Намджун не знал, что и думать. Чимин — наконец-то у него появилось имя — привёл его в какой-то шикарный ресторан. Намджун чувствовал себя не в своей тарелке. На открытой кухне трудилась команда поваров, заряженных энергией. Дизайн интерьера состоял из линий и квадратов в тёмно-серых и бордовых тонах. Официант поприветствовал Чимина по имени и повёл их к столику, который, по всей видимости, был забронирован, и, казалось, был единственным свободным во всём ресторане. Намджун бросил на Чимина озадаченный взгляд, когда они сели. — Семейный столик. Он всегда забронирован для нас, потому что мой брат — владелец этого места, — его лицо помрачнело. — Не люблю сюда ходить, но желаю удачи в поисках чего-то другого в пятницу вечером, да ещё и без брони. — Похоже, очень милое местечко, — Намджун попытался выразить первое впечатление. — Ага, у него получилось воплотить свои мечты или что-то в этом роде. Чимин сильнее нахмурился. Казалось, что-то сильно его беспокоило. — Эй, ты в порядке? — Намджун коснулся рукава его черной кожаной куртки. Но Чимин лишь пожал плечами и вздохнул. — Ага, порядок. Давай сделаем заказ. Цены в меню повергли Намджуна в шок. На такие деньги он мог бы прожить целую неделю, а тут столько стоило всего одно блюдо. Нервно листая глянцевые страницы меню и проигрывая это «сражение», Намджун заказал самое дешёвое, что смог найти. Но как только Намджун сказал, что ему хватит и одной из этих дорогущих закусок, Чимин закатил глаза и заказал каждому по филе-стейку и салат с трюфелями. — Не скромничай. Я же сказал, что приглашаю тебя, ясно? Поэтому мы съедим лучшее, что есть в меню. Иначе это будет глупо. — Ну не так уж сложно придумать оправдание для филе-стейка. Чимин рассмеялся. — Ты такой смешной. То, что мы врезались друг в друга, — такая же веская причина, чтобы съесть филе-стейк, как и любая другая. Когда принесли их заказы и Намджун откусил первый кусочек, он не смог сдержать эмоции. Его вкусовые рецепторы едва не взрывались, и с губ сорвался стон наслаждения от потрясающего вкуса. Намджун мог поклясться, что пухлые щёки Чимина слегка порозовели. Почему это так напоминало свидание, если они едва знакомы? Может, ему повезёт хоть раз в жизни? Конечно, ещё слишком рано задаваться такими вопросами, да? Но всё-таки… Сексуальная ориентация всегда была для него проблемой. Либо люди отворачивались от него и называли извращенцем, либо в нём пробуждалась надежда там, где её быть не могло. Единственный раз, когда он позволил себе влюбиться в кого-то, произошёл, когда ему было пятнадцать. Всё пошло не так. Его одноклассник распространил слухи, что Намджун пытался к нему подкатить. Это была ебаная ложь. Намджун всего лишь сказал своему «другу», что он гей. Когда эта история дошла до учителей, родителей вызвали в школу. Им сообщили, что их сын ненормальный. Извращенец. Намджун так и не смог снова завоевать любовь родителей. Они отвернулись от него, оставляя пятнадцатилетнего подростка разбираться со своей жизнью самостоятельно. В полном одиночестве. Единственным, что он унёс с собой из дома, были проблемы с доверием наивысшего класса и неуверенность во всех своих выводах. И как после такого он смог бы вновь обрести уверенность хоть в чём-то? Двадцать четыре года и никаких настоящих отношений. Когда тарелка Намджуна опустела, он вздохнул: — Если бы у моего несуществующего брата был такой ресторан, я бы ел здесь каждый день. Находясь на вершине удовольствия, он откинулся на мягкий диванчик. Он ещё не ел ничего настолько потрясающего. Во время еды они непринуждённо болтали об учёбе. Разговаривать с Чимином было так легко. Он любил смеяться. Причём смеялся он всем телом, и его глаза превращались в полумесяцы, стоило ему только улыбнулся, и, как считал Намджун, это делало его ещё красивее. Намджун то и дело ловил себя на мысли, что украдкой любуется парнем, сидящим напротив. Но как могло быть иначе? Чимин был настолько очарователен, что просто дух захватывало, и Намджун не мог понять, неужели он правда заслуживает сидеть рядом с ним. — Значит, у тебя нет братьев или сестёр? — спросил Чимин, доедая блюдо. — Да, я единственный ребёнок в семье. — Должно быть, скучно, когда дома не с кем играть, — сказал Чимин, сделав глоток колы. — На самом деле, не так уж плохо. Ну да, так и было, пока не начался весь этот ад. Но сейчас не время для подобных разговоров. — По десерту? — Чимин усмехнулся в ожидании, когда они поблагодарили официантку, когда унесла тарелку. — Как я могу отказать, когда ты так меня просишь? — тихо засмеялся Намджун. Чёрт. На десерт принесли миниатюрный шоколадный фондан, и Намджун вновь застонал, чувствуя, как во рту тает шоколад. — Несправедливо… — пробормотал он себе под нос, и его щёки запылали. Чимин, казалось, был больше заинтересован в салфетках. — Никто и не говорил о справедливости, — еле слышно ответил он. Ладно. Теперь щёки Чимина отчётливо порозовели. Намджуну пришлось отвести взгляд. При виде такого взволнованного Чимина он испытывал чувства, которые, казалось, давно позабыл. — Чимин. Застигнутые врасплох, они оба посмотрели на высокого тёмноволосого мужчину в дорогом элегантном костюме. — Хён… — пробормотал Чимин. Намджун предположил, что это и был брат Чимина и владелец ресторана. — Разве не ты говорил, что никогда не вернёшься сюда? — Похоже, всё-таки вернулся, — челюсть Чимина напрягалась всё сильнее и сильнее, и выражение его лица становилось всё более вызывающим. — Так вот до чего дошло? Сотрудники сообщают мне, что мой младший брат пришёл сюда поужинать? Ты ведь прекрасно знаешь, что я не виноват, что он… — Я не хочу говорить об этом! На лице Чимина вдруг промелькнуло испуганное выражение. На секунду его взгляд метнулся в сторону Намджуна, а затем обратно на брата, который, казалось, только теперь заметил, что Чимин не один. — А это… — спросил он. — Друг из университета, — отрезал Чимин. — Приятно познакомиться, — брат удостоил Намджуна коротким кивком и вновь переключил внимание на Чимина. — Мама скучает по тебе. Навести её. Тебе необязательно причинять и ей столько боли. — Она ведь тоже не сделала ничего, чтобы помочь мне, верно? Ты сам прекрасно знаешь, что я не могу. Мы уходим, — ответил Чимин, и его большие глаза угрожающе заблестели, лицо раскраснелось, а губы слегка сжались. — Идёшь? — Чимин, не надо, — брат Чимина попытался задержать его, но тот уже швырнул на стол несколько купюр, схватил рюкзак и куртку и, не оглядываясь, бросился к выходу. Намджун слегка поклонился брату Чимина и поспешил следом. — Блять, прости, пожалуйста, что тебе пришлось это увидеть. Уверен, теперь ты рад, что ты единственный ребёнок в семье, — извинился Чимин, когда Намджун догнал его. — Не извиняйся. Ты не сделал ничего плохого. Какое-то время они шли в молчании. Намджун то и дело бросал обеспокоенные взгляды на Чимина, стараясь побороть в себе желание взять его за руку, чтобы поддержать. Они присели на скамейку перед небольшим парком, и между ними воцарилась тишина. — У меня сложные отношения с семьёй. Как ты, наверное, заметил, — наконец сказал Чимин. — Тебе не обязательно объясняться. Но, если хочешь, я готов выслушать. — Это просто так глупо. Блять… — Чимин откинул голову назад и закрыл глаза. Намджун попытался отвести взгляд от обнажённой шеи Чимина, но в вечернем свете он выглядел таким красивым. Его кадык двигался вверх и вниз, когда он сглотнул комок в горле. — Просто это такой пиздец быть разочарованием всей семьи, — пробормотал Чимин. — И не говори, — сказал Намджун, лишь через пару мгновений замечая двусмысленность сказанного. — То есть я понимаю. И да, ты правда можешь поделиться этим со мной. Чимин тихо усмехнул, заметно расслабился и повернулся к Намджуну. — Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но я не уверен, готов ли обсуждать это. Мы ведь толком не знаем друг друга… — и, немного помолчав, едва слышно добавил, — Пока что. С этими словами он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Намджуну. Намджун и не знал, что его сердце может испытывать нечто подобное. Оно словно готово было взорваться, пропустив несколько ударов. Он не знал, что ответить. Всё вокруг внезапно стало таким отчётливым: запах свежескошенной травы, твёрдая скамейка, на которой они сидели, дуновение ветра, охлаждающего его разгорячённое лицо, свет, который с каждой минутой становился всё ярче, когда солнце приближалось к горизонту. Волосы Чимина словно впитали оранжевый цвет неба и почти сияли. — Значит… — голос Намджуна прозвучал более хрипло, чем обычно, когда он наконец набрался смелости ответить, — ты хочешь узнать меня ближе? — Я был бы этому рад. — И я. И тогда они оба отвели взгляд. Чимин вновь поднял глаза к небу, а Намджун уставился на свои ботинки. Такие вопросы обычно не задают вот так просто, верно? Возможно, — лишь возможно! — на этот раз ему стоит быть увереннее в своих выводах? Тишина была уютной. Не такой неловкой, как могла бы, и Намджун чувствовал, как Чимин расслабляется рядом с ним. Как будто его тело потеряло ту скованность, от которой он не мог избавиться весь день. Да и сам Намджун задышал как-то свободнее. Солнце, должно быть, полностью скрылось за горизонтом. С каждой секундой небо становилось всё более синим. — Heure bleue, — прошептал он. — Что это значит? — спросил Чимин, вновь взглянув на него. — Синий час. Это так точно описывает то, что происходит прямо сейчас. Время, когда невозможно определить, день это или уже ночь. То есть это время запутанности и загадок. — Вау, ясно. Теперь я понимаю, зачем ты ходишь на эти занятия. Ты определённо знаешь, как выразить свои мысли и чувства, — Чимин казался искренне впечатлённым, в его голосе не было ни следа насмешки. — А ещё это лучшее время для съёмки, потому что всё вокруг именно такого цвета, каким и должно быть, — продолжил Намджун. — Тогда… — Чимин достал телефон и включил фронтальную камеру, пересаживаясь ближе. Улыбки на экране казались робкими, но они оба рассмеялись, когда Намджун попытался наклониться, чтобы уместиться в кадре. К тому времени Чимин сделал по меньшей мере десять фотографий. Им потребовалось какое-то время, чтобы отойти от приступа смеха. — Думаю, мне нужен твой номер, чтобы отправить фотки? — спросил Чимин, когда они успокоились, и сунул телефон в руку Намджуна. Сердце Намджуна пребывало на грани взрыва. Дрожащими руками он ввёл номер и вернул телефон Чимину. Намджун заметил, как он подписывает его имя как «Намджун-хён», и это вызвало у него улыбку. Видимо, Чимин считал, что он старше, точно так же, как и Намджун уверен, что Чимин был младше, чем он. Когда-нибудь он узнаёт его точный возраст. Спустя несколько секунд Намджун почувствовал, как в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Он вытащил его и снова рассмеялся, глядя на фотографии. Некоторые из них были смешными, особенно те, где они оба смеялись, а Чимин случайно зажал кнопку, делая много кадров за раз. Но некоторые снимки получились настолько хорошо, что сердце затрепетало. Из голубого небо превратилось в почти чёрное. Во всяком случае, оно стало настолько тёмным, насколько это вообще возможно в городе. — Ну что, по домам? — Намджун не хотел расставаться, но он не был уверен, что его сердце выдержит ещё больше потрясений, — Я отлично провёл время. — Да, я тоже, — кивнул Чимин, соглашаясь. Они оба убрали телефоны и направились к станции. Оказалось, что они жили не так уж далеко друг от друга, рядом с кампусом. У Намджуна была одноместная комната в общежитии, а Чимин жил в многоквартирном доме немного дальше. — Хочешь, провожу тебя до дома? Кажется, это именно то, что принято предлагать в таких случаях, верно? — Всё в порядке, я хожу так каждый день. Никто меня не… э-э-э, съест или типа того… — Позволь мне самому убедиться в этом, — Намджун не мог подавить желание защищать этого парня. Ему открылась какая-то новая сторона характера, о которой он даже не подозревал. Это немного пугало, но в то же время приводило в лёгкий восторг. — Ну если ты настаиваешь… — вежливо ответил Чимин. — Нам сюда. Через пару кварталов Чимин остановился напротив высокого жилого дома. За застеклёнными дверями Намджун разглядел просторный холл и стойку, за которой сидел охранник. — Ого, ты реально здесь живёшь? — стоило этим словам сорваться с его губ, Намджун тут же захотел забрать их назад. Ему определённо стоило фильтровать всё, что он говорит. Чимин смутился, нервно теребя край рукава. — В своё время здесь жил брат. Он не говорил родителями, что переехал в квартиру над рестораном. Они думают, что я просто живу с ним. — Полагаю, ты будешь в полной безопасности, как только зайдёшь внутрь? — Намджун подмигнул Чимину. — Спасибо, что проводил меня до дома… хён, — Чимин изящно приподнялся на цыпочкам и со скоростью света обнял его. Намджун даже не успел отреагировать. Покраснев, он смотрел, как Чимин едва бежит домой. Только когда он оказался за пределами слышимости, Намджун прошептал: — Спокойной ночи, Чимин-а.***
Первым делом, проснувшись утром в субботу, Намджун вновь посмотрел на фотографии, сделанные накануне. Затем ущипнул себя за руку. Очень сильно. Он до сих пор не мог поверить, что всё это произошло на самом деле. Должно быть, вчера на обратном пути в общежитие он выглядел как высокий улыбающийся идиот. Даже сейчас он поймал себя на мысли, что снова улыбается. Ему хватало одного воспоминания о том, как Чимин назвал его своим хёном. Намджун уткнулся лицом в подушку, не спеша вставать. Он собирался зайти в библиотеку и поискать кое-что для одного реферата, но больше у него не было никаких планов. Он собрался. Завтрак мог подождать — он выпьет кофе по дороге в кампус. На улице было по-прежнему тепло, хотя лето подходило к концу. Только лёгкий ветерок окутывал кожу. Он решил найти хорошее место, чтобы посидеть и насладиться латте, и в итоге устроился под деревом у одного из учебных корпусов. Прислонившись спиной к дереву, он достал книгу по креативному письму и сделал глоток кофе. Но сосредоточиться и выбросить Чимина из головы хотя бы на несколько секунд было невозможно. Боковым зрением он увидел какое-то движение, и сначала не мог понять, что привлекло его внимание, пока не заметил, что в пустом помещении на первом этаже включили свет. Только теперь Намджун разглядел, что на самом деле это был танцевальный зал. Студенты заходили в класс и искали, где можно размяться перед занятием. Намджун вернулся к чтению. Размышляя об этом впоследствии, Намджун не мог точно сказать, что притянуло его взгляд к тому помещению. Но там был он. Прямо в центре пятерых студентов, танцующих посередине зала, пока остальные наблюдали за ними. Чимин выглядел абсолютно уверенным в себе, напряжение в теле достигало предела. Он явно вёл остальных за собой, потому что время от времени они поглядывали в его сторону, чтобы убедиться, правильно ли запомнили шаги. У Намджуна были скудные познания в танцах, но он предположил, что, наверное, это какой-то вид современных танцев. До него едва долетала музыка, проникающая сквозь окна, но это был какой-то весёлый и энергичный стиль. Преподавательница прервала их выступление, но она улыбалась, значит, всё было не так уж плохо. Она жестом пригласила вперёд следующую группу, а Чимин отошёл в заднюю часть помещения к окну, выходящему на двор, где и сидел Намджун. Блять. Он подумал, стоит ли ему спрятаться, но вокруг не было ничего, за чем он мог бы укрыться. В каких-то десяти метрах от него Чимин поднял голову, и их взгляды встретились. Намджун оцепенел. Со стороны он наверняка выглядел, как какой-то сталкер. Причём очень плохой сталкер. Но после секундного замешательства Чимин улыбнулся и помахал ему рукой. Намджун готов был умереть от стыда. Он отвёл взгляд и закусил губу. Чёрт, чёрт, чёрт. Это нехорошо. Намджун сделал единственное, что пришло ему в голову: остался, чтобы прояснить ситуацию. Он правда не хотел показаться каким-то придурком — его и так слишком часто считали ненормальным фриком. Он неохотно встал и направился ко входу в здание, чтобы подождать Чимина. Он выбросил полупустой стаканчик в один из мусорных баков. Привкус кофе вдруг показался ему слишком сладким на языке. Он со вздохом сел на ступеньки. Ему оставалось только ждать. — Хён! — Примерно через полчаса по лестнице сбежал улыбающийся Чимин и, как всегда, торопливо плюхнулся рядом с Намджуном. — Как ты узнал, что у меня здесь занятие? — Дело в том, что я не знал. Пожалуйста, только не думай обо мне плохо. Я просто хотел почитать где-нибудь на солнышке, а когда увидел тебя, то осознал, что… — Я уже понял. Ничего страшного, — рассмеялся Чимин, пытаясь пригладить волосы, липнувшие к нему от пота. На шее висело полотенце, а одет он был в узкие чёрные штаны и оверсайзную серую толстовку. — Но мне нужно спешить. Меня ждут одногруппники. Факультативное занятие по контемпорари. Моё любимое! Сегодня Чимина переполняла энергия. Казалось, что ещё вчера он был свечой, почти утонувшей в воске, а сегодня он стал факелом. Пылающим так ярко. Он словно стал другим человеком. Намджун только и смог, что широко улыбнуться в ответ. — Тогда повеселись! — Обязательно, спасибо! И он помчался дальше. Побежал к друзьям, и те окружили его, громко болтая и спеша на занятие. Высокий блондин тут же обнял Чимина за плечи. Они почти скрылись между двумя зданиями, когда Чимин обернулся и помахал рукой. День Намджуна уже не мог стать лучше, а ведь было всего одиннадцать утра. Улыбаясь, он отправился в библиотеку. Наверное, стоило поискать книги о концентрации, раз уж в последнее время он был таким рассеянным.***
Чимин (15 минут назад): Хён, ты тут? Намджун едва не пролил на себя чай, когда поднял телефон, чтобы продолжить игру, и заметил сообщение, которое скорее всего не заметил перед тем, как спуститься в прачечную. Он сомневался, стоило ли писать Чимину первым, особенно после того, что произошло утром.Намджун: Теперь да. Как прошли занятия?
Чимин: Потрясающе. Я без сил. Но в хорошем смысле. Что ты сегодня делал?Намджун: Звучит здорово. Просто отдыхал ;) И немного занимался.
Чимин: Типа тусовался перед учебными корпусами и сталкерил людей? ;)Намджун: Ага, именно так.
Чимин: И тебе понравилось то, что ты увидел? Намджуну пришлось дважды перечитать сообщение. Сердце пропустило пару ударов, а затем забилось с бешеной скоростью. В панике закрыв сообщение, он тяжело сглотнул. У него было три варианта. Первое: Вообще не отвечать. Но получится некрасиво. Поэтому однозначно нет. Этого не произойдёт. Второе: Ответить «да», понравилось и очень сильно, он даже хотел бы снова увидеть, как Чимин танцует. Но что, если это просто шутка? Третье: Ответить «нет», ему не понравилось. Но этого он тоже ни за что не будет писать.Намджун: Я не особо шарю в танцах, но это…
Он переписал предложение.Намджун: Я не особо шарю в танцах, но ты выглядел великолепно.
Чимину потребовалось какое-то время, чтобы ответить, и три маленькие точки мигали целых три минуты. Но в ответ он прислал лишь покрасневший смайлик. Всё-таки это была не шутка.Намджун: Просто говорю правду.
Чимин: Спасибо, хён… Боже, как же ему нравилось, что Чимин называл его хёном. После того самого случая в конце средней школы больше никто не называл его так, он старался не заводить друзей, чтобы избежать привязанности или влюблённости. Потерявшись в собственных мыслях, он вздрогнул, когда телефон снова зажужжал. Чимин: Хочешь потусоваться как-нибудь на следующей неделе? (Только не в пятницу, конечно, у меня занятие) Но мб тебе будет нечем заняться в какой-то другой день? Намджун ещё никогда не вскакивал настолько быстро. Он всегда забывал свой рабочий график, потому что каждую неделю брал разные смены. Намджун шарил руками по столу, заваленному разными бумажками, и в спешке не мог ничего найти. Он в панике огляделся по сторонам. Да куда запропастилось это чёртово расписание? Он беспомощно осмотрел маленькую общажную комнату — не так уж много мест, куда он мог положить его. Наконец, Намджун заметил сложенный лист, лежащий на холодильнике, и чуть не споткнулся о сумку, когда бросился к нему. — Сколько мне лет? Четырнацать? — он рассмеялся, качая головой над тем, какому безумию он поддался. Среда и суббота. Ладно, это может сработать.Намджун: Я свободен в среду и субботу. Тебе подходит какой-то из них?
Чимин: Оба. Конечно, Намджун надеялся, что, возможно, есть какая-то вероятность провести с Чимином целых два дня. Но такой решительный ответ… Это было слишком. И единственное, что волновало его с того самого дня: кого видит в нём Чимин? Просто человека, с которым можно хорошо провести время, или кого-то другого.