Бытовуха

Выхожу с работы и сразу втыкаюсь в наушники. Любимые группы, любимые голоса и ноты, всего 10 часов труда, а я уже соскучилась по родным напевам. На работе я всегда в форме, фирменный магазин, тут ни с чем не поспоришь, - жёлтый верх, синий низ; а с работы выходишь и чувствуешь некую свободу. Одеться свободнее и в своё удовольствие. Вне работы я ношу джинсы и длинные футболки, кеды и рюкзак, как в поход или в первый класс. Вся в символике каких-либо групп. Всё так, чтобы никто не увидел меня за всем этим. А ещё свобода заключается в том, что я могу одеть те же наушники и больше ни с кем не здороваться, не разговаривать и даже не слушать их глупую болтовню. Вы когда-нибудь замечали, что люди говорят ни о чём? Ничего важного или серьёзного в их мире не происходит. Они пусты. Вы пусты. Я пуста. Иду, а небо сгущается надо мной. Скоро будет дождь, а я назло матери не взяла с собой зонт. Я редко с ней ругаюсь и не слушаю её советов, но сегодня вспылила, бывает. Идти не долго, два дворика и ты уже на остановке, где такие же «трудоголики», как и я ждут своего счастья – оказаться дома. Сейчас на 220 автобус и целый час, если повезёт конечно и пробок не будет. Стою на остановки, а в ушах: «Windmill, windmill for the land Turn forever hand in hand Take it all there on your stride It is ticking, fallin' down Love forever love is free Let's turn forever you and me Windmill, windmill for the land Is everybody in?” Рядом проходят какие-то люди с грустными минами, куда-то бегут… «Скорее бы попасть домой», - думают они. Они делают вид, что не видят меня, я повторяю за ними. Помню, когда я была маленькой люди были чуточку добрее, что ли… Вот раньше садишься в общественный транспорт и все уступают место, люди на улицах здороваются на улице, соседи болтают о насущном, а во дворе ребята играют в жмурки. Где всё это? Интересно, это мир до такой степени испортился или просто я до такой степени убогая, что рядом всё меркнет? А ребята с моего двора? Мы всю жизнь жили бок о бок, играли, дружили, походы, заброшки, велосипеды, мячики, кто кого любит и чьи это мальчики… Кто пьёт, кто гуляет, кто колется. Кому-то, конечно повезло, и тот поступил куда-нибудь и сидит вечерами за книгами и учебниками, по какой-никакой экономике или прикладной физике. Кому-то повезёт больше, и он пробьётся выше по статусу. А кто-то бывалый собирает фольгу в шоколадках или продаёт дедушкины медали… Автобус подъехал, а в наушниках: «Everybody's here with me Got no camera to see Don't think I'm not all in this world The camera won't let me go The verdict doesn't love our soul The digital won't let me go» Захожу внутрь, народу немного. Везёт, даже место свободное достаётся. Хотя, если кто-то заходит, я всегда уступаю. Спасибо маме за моё воспитание. Впереди сидят девочки. Интересно, какой класс заканчивают? Класс пятый-шестой, а выглядят, как я в одиннадцатом и то, на какой-нибудь дискотеке в честь дня рождения какого-нибудь парня крутого. Прижмусь головой к стеклу, попробую не проспать остановку. Я сплю часа по три за сутки, больше не выходит – бессонница. Зато хоть время я зря не теряю, книжки полезные, умные, ночами читаю. Раньше, когда была младше – ничего не читала, было не до этого, да и желание было минимальным, а сейчас меньше чем через час меня от книги не оттянешь. Интересно, а вот эти милые девицы читают хотя бы немножко? Я не виню их, нет, что вы, их дело, просто интерес проснулся во мне. * * * Доехала. Через магазин домой. «I'll forgive and forget Before I'm paralyzed Do I have to keep up the pace To keep you satisfied» Дохожу до нужного пункта, магазин 24 часа «Любава». Не очень тут и любы, вот что я скажу вам. Хотя по средам, четвергам и пятницам тут работает Жанна. Конечно, не большого ума дама, но всегда приветлива и спросит, что да и как на работе дела. Сейчас не среда, не четверг и не пятница, а значит тут стоит какая-то дура с огромными щёками и вечно чем-то она недовольна. Читаю на бейджике «Мария Лаврова, продавец-кассир». Не люблю недовольных людей за кассой, как говна обожравшись стоит и смотрит на меня, как на червяка в грязной жиже. Говорю, что мне надо, спокойно и членораздельно, чтобы, не дай бог, не наорала на меня. Я даже этой дурёхе всегда улыбаюсь, говорю с ней вежливо и одариваю лишней мелочью, мол «Нет, нет, спасибо, сдачи не надо. Спасибо вам, до свиданья». Иду домой дворами. Со стороны проспекта ну очень уж шумно. Хотя, вы, может быть, скажите, что девушке не годно ходить поздними вечерами по тёмным дворам-переулкам, - вы не переживайте, я не красавица, на такую, как я, не позарятся. «Que pasa? Que pasa contigo? Que pasa contigo mi hermano? Que pasa contigo?» Помню, говорила маме, что ну страсть как люблю проходить и смотреть людям в окна, пусть это и немного невежливо, люблю представлять как расставлена мебель, кто там живёт и как там у них пахнет. Я даже представляю, как дети играют на коврике с куклами и машинками, как бабуля вяжет носочки Вовочке – внуку, как папа с работы приходит поздно вечером с какой-никакой шоколадкой и обещает жене перед сном, что скоро всё наладится и они поедут на дачу к его матери, что долги он покроет когда-нибудь, а сейчас надо выспаться. Как мама утром варит в турке кофе и делает бутербродики с чаем для деток и для любимого мужа, тоже свято веря в то, что спокойно встретит старость. Помню, мама сказала, что тоже так любит ходить и подсматривать в окна, думать о таком. Но на самом деле это некая депрессия, что это не самое лучшее, что можно было придумать. «And they're turning us into monsters Turning us into fire Turning us into monsters It's all desire It's all desire It's all desire» Долго копаюсь в кармане, наполненными какими-то фантиками. Прикладываю магнит к домофону, поднимаюсь с пакетами на последний этаж, лифт опять сломали гопники. Иду, матом неизвестных мне личностей покрываю. Прихожу домой поздно вечером, сегодня меня никто там не ждёт, что, в общем-то, к лучшему. Мама допоздна на работе, сестра у подруги, наверное. Я устала, я даже есть не могу. Снимаю обувь, на кухню сажусь и пакетов не разбираю… Я сижу и рыдаю, от усталости, злобы, паршивого состояния, плохого самочувствия, погоды ужасной, - я готова тысячу пунктов найти своей ненависти к происходящему. Я просто устала, мне нужно поплакать, ведь завтра мне снова вставать в полшестого утра.