Ярко-красная крыша

Какой-то странный гул в сознании. Взгляд вроде расплывчатый, а вроде и старается ухватиться за все предметы интерьера, словно за воздух. —очнулся?—крикнул голос откуда-то.—Пугод очнулся! Парень зациклился на неизвестном имени. Как только его произнесли, то он по щелчку пальцев потерял контроль над здоровьем. Головокружение с непониманием усилились, словно плыл он куда-то по самому страшному шторму, не понимая этого. К нему подбежали и резко обняли. —Пугод, боже! Ты несколько дней без сознания был, что с тобой тем утром произошло?—спрашивал всё тот же голос. Он дрожал, хотя и звучал сурово, с металлом. —так это имя принадлежит мне? Красивое имя, прикольное.—сонно ответил Пугод. Сейчас он был бы рад провалиться в сон снова, но лишь с гарантией, что проснется он при первой смерти. —ты что, память отшиб? Помнишь меня?—мужчина ошарашено отстранился, смотря в нарисованный голубой глаз.—это же я, Модди! —Модди? Припоминаю, что в комнате бухгалтерии на всех документах было это имя.—он устало усмехнулся, обнимая почти неизвестного в ответ. —ну ты чего, малой? Мы ж с тобой и Жирафом столько наворотили! Мы же тебя от слепоты спасли!—Модди грустно отвел взгляд, думая, как вернуть память младшему. —погоди, если я тебя вижу, то это значит, что я выбрался из временной петли сна! У меня есть тень, а клоны не пытаются меня убить!—надзиратель ликовал. Он резко встал с кровати, сделал 2 шага и упал. —Пугод, всё хорошо?—настороженно спросил Чат. Кажется, он всё-таки провалился в сон вновь... Но этот сон уже закончится. Он не будет идти четверть вечности, а займет лишь жалкую десятитысячную единицу. Шатен аккуратно уложил того обратно в кровать, садясь на стул, на котором он и встретил больного. Парень тем временем тихо посапывал, обнимая скомканное в воображаемого друга одеяло. Снов не было. Как же Пугод был этому рад! Словно только что война с самим собой кончилась и ему теперь не придется прятаться в окопах стыда. Прошло ещё немного времени, около получаса. Пакет снова проснулся, сонно оглядывая комнату, будто он видел её впервые. Первым делом он посмотрел на часы. Вечер, поздний вечер. Он впервые был рад темноте за окном. —очнулся всё-таки.—рядом, на кровати, сидел всё тот же Моддичат. Глаза его сверкали надеждой, что его вспомнили. —Модди...Чат?—подросток будто не верил, что перед ним живой человек.—Моддичат?! Вы живы?! О, клюква, как я рад! Пакет бросился в объятия старшему, а тот же, в свою очередь, принял эти крепкие объятия. Для одного прошло несколько суток, а для другого—несколько тысячелетий. —там были люди, но не совсем настоящие! Тени были, копии всякие... но вашей копии не было и... и вас не было!—он запинался, хныкал; ментально плакал, не делая этого физически.—я пробыл там несколько тысячелетий! Я умирал около четырех тысяч раз! Пугод стал рассказывать обо всем: про руку, про Кэпа, про смерть дровосека, про книжки и другие вещи. Бог смерти слушал всё это внимательно, не выпуская младшего из объятий. Боясь, что сейчас он отпустит его и потеряет вновь. —я обыскал весь город, честно! Кошмар был, словно в реальности а ещё... ещё... ещё люди были, как а реальности! Звуков не было, проблемы пропали, вы пропали!—он продолжал изливать душу, как близкому человеку, не как командиру или капитану, но всё ещё обращался на «вы». —я с тобой, слышишь?—наклонился к парнишке надзиратель, гладя того по волосам.—я не исчезну. Я сделаю твою жизнь насыщеннее, чем сон. Пакет улыбнулся, словно ему это говорит ребенок. Будто он действительно поверил в то, что целый город может изменить один человек. —вечная ночь здесь никогда не изменится, а жизнь всегда будет короткой.—Пугод вытер воображаемую слезу с красной щеки. —пошли, малой, сейчас тебе и вечную ночь, и короткую жизнь покажем—усмехнулся Чат, надевая на шляпника собственный плащ и его шляпу. Они вышли из комнаты, а впоследствии и из башни. Рыжий узнал проход наверх, прямо на крышу. Она была всё та же, черная, только вот отражала всё чистым зеркалом. Модди помог подняться по неудобной лестнице шляпнику, а сам встал в готовящуюся позицию, дабы не упасть с такой высоты из-за скользкой поверхности. Пугод, наконец, взобрался на крышу, тоже стараясь не упасть. Крыша была не черная, как всегда. Ярко-красное зарево предстало перед ними. Она отражала каждый сантиметр алого заката, постепенно догорающего в вышине. Она переливалась и светила разными оттенками пламени, словно большой-прибольшой факел. Пакет удивительно ойкнул, осматривая всё вокруг. —это ещё не всё. На краях крыши уже скользкой поверхности нету, так что дойти легко будет.—мужчина взял того за руку, осторожно ведя по прочному металлическому стеклу. Словно под ними самая-самая горячая магма на свете, и сейчас они сгорят, сделав хоть одно неверное движение. Надзиратели подошли к концу крыши, садясь в метре от её края. Дома были почти неразличимы, что уж говорить о людях. Районы рассекали вдоль и поперек, контрастируя друг с другом. Было ощущение, что они сейчас являются настоящими богами мира и сейчас смотрят на то, что сотворили несколько мгновений назад. —всё, что кажется непримечательным и больным — наше, малой.—Модди смотрел на руины со странным восхищением.—мертвые кривые листья под ногами существуют для того, чтобы дать отличный шанс новому поколению ростков. Разруха домов станет стимулом сделать хорошее будущее. Было ветрено, но все напрочь забыли про ветер. Под ногами целые километры жизни, что же может быть интереснее? Эта жизнь у каждого своя — это и есть самое ценное в ней. Кто-то мирно спал у Ордена, кто-то ворочался от проблем у дровосеков, а кто-то заснул вечным сном у якудз. —я смог договориться с жителями, пока ты был в коме. Через годик-другой это место можно будет назвать полноценным районом.—он продолжил смотреть вниз, наблюдать за каждой душой.—наше будущее уже договорено. Мы смогли изменить его в лучшую сторону. Осталось лишь пустить корни поглубже, чтобы ветер горя не унёс нас в далекие странствия по войнам. —ты смог договориться? Боже, Моддичат, я вас обожаю!—парень пододвинулся и обнял шатена, прижимаясь чуть ли не всем телом.—в районе надзирателей больше не будет голода и холода! У всех будут дома... —я тоже рад, малой. Я тоже.—обнял в ответ товарища Чат, отрываясь от города.—жизнь налаживается. Я рад, что ты познал это, будучи живым и важным для всех человеком. Так они и сидели, пока крыша не остыла лазурью. Город погрузился в ночь, начало холодать. Мороз пробрался к Пугоду даже сквозь теплый плащ Модди. —пошли-ка обратно, а то нас Жираф опять потеряет.—усмехнулся мужчина, вставая. Пакет тоже встал, и они направились к выходу с крыши. Спустившись обратно в башню, их окутало резкое тепло отовсюду, показывая контраст с улицей. Дрожь в теле прошла, младший отдал плащ, и надзиратели попрощались. Все направились в свои комнаты. На часах было 9 вечера. Это, конечно, рановато для сна, но зато Пугод проснется раньше. Да и вряд ли он сможет заснуть рано, учитывая, что сон для него теперь страшнее самой больной казни. —спокойной ночи.—сказал сам себе подросток, зарываясь в одеяло и одновременно кладя шляпу на тумбочку. Сюжета не последовало. Всё, на удивление, было нормально. Ему никогда раньше ничего не снилось, так что спокойный сон без картинок для него был поводом успокоиться. Он начал постепенно забывать этот сон, как страшное недоразумение. Наутро он уже не помнил никакого Кэпа, никакого барьера и никаких странных аномалий. Помнил лишь ключевые моменты, по типу теней, клонов и постоянного возрождения. Ритуал на ночь временно отложился в жизни, зато появился новый, утренний. Пугод, прежде чем даже нормально проснуться, вскакивал и смотрел на часы, проверял время. А они шли, шли, как раньше, в том же направлении и темпе. Парень облегченно вздохнул, усмехнулся числам 6:48 на часах и пошагал прочь из комнаты. Он отправился в сторону комнаты Модди, но вдруг остановился и сразу же направился к выходу. Будить кого-то в почти 7 утра было слишком по-звериному. Пугод хотел прогуляться. Его друг из сна запомнился ему тем же пятном, клоном, что и другие, но только всё равно отличался чем-то. Рыжий не помнил, чем именно показывалось отличие, поэтому и хотел сам найти человека из сна. На ум пришли смазливые песенки с подобными сюжетами. Подросток вышел на улицу. Темнота ощупывала его, заставляя кожу покалываться от холода и неуюта. Для него сейчас на улице была ночь, а не утро, а прогулки ночью для него ассоциируется с чем-то плохим, бедным. Люди на улице так не считали — стройка шла полным ходом. Казалось, будто всё стало слишком легко, просто по щелчку пальца. Надзиратель рассмеется, если после ремонта района сразу же начнется война, которая тут же его и разрушит. Иногда есть вещи, которые нельзя изменить даже самым богатым людям. Пугод выдохнул теплый пар, направляясь в предположительный район. Он отчетливо помнил бывший район клюквенников — язык не поворачивался назвать его частью районов надзирателей и дровосеков. Понять бы, на чьей именно стороне нужно искать.

***

Дошёл Пугод до нужного района только к 10 утра — пришлось идти обратно в башню, дабы убрать одежду надзирателя. Вряд ли люди у дровосеков оценят её. Скрытность никогда не помешает. Только вот как искать? Он помнит лишь цвет волос и цвет одежды, которые так контрастировали на фоне друг друга. Где он живет, как он разговаривает, где гуляет и с кем дружит? Ответы на эти вопросы явно бы помогли поискам. Зачем вообще пакет искал его? Да просто ради успокоения души. Для того, чтобы он знал, что этот человек — живое существо, а не очередное божество в его жизни, пытающееся спасти болью. Границы двух организаций между одной бывшей увидеть не составило труда. Домики с одной стороны уже строились ввысь, а с другой старались не разваливаться. Все-таки шляпник немного завидовал другим районам в плане построек. Но люди и здесь не сидели просто так — и тут слышался стук молотков, бился запах бетона, а у кого-то играли какие-то неизвестные песенки, вроде классики. Надзиратель перешёл через воображаемую границу. Стройка закончилась — начались цельные массивы из серой плоти. Парень решил поспрашивать местных, видели ли они человека, подходящего под описание. Впереди шла компания подростков. Они матерились и, кажется, ругались друг с другом. Выбора больше не оставалось... Что вообще делают адекватные подростки в 10 утра? —прошу прощения, вы не видели парня с белыми волосами и черной одеждой?—спросил Пугод, продавливаясь под этими косыми взглядами младших. —белые волосы, черная одежда? Не главу ли ты нашего ищешь?—один вдруг резко прекратил спор, с интересом смотря на незнакомца. —а какого именно тебе надо? У нас по описанию в главах таких сразу два! Ты интервент? Ты секретный разведчик из другого района?—завалил вопросами другой подросток. —мне не нужны дровосеки, мне...—а вдруг знакомый был именно дровосеком? Он же совершенно ничего не помнил. Может быть этого человека вообще не существовало.—у вас есть человек такого описания, не состоящий в конторе? Если нет, то я направлюсь к главам. —вы кого-то потеряли? Ну, мне нам ум вообще никого не приходит. А тебе?—он повернулся к другу, словно ссоры минуту назад и не было. —из таких блондинов на уме лишь дед мой, да и то такой он из-за старости. Вряд ли вы его ищите.—усмехнулся прохожий.—счастливых вам поисков! Мы тут, к сожалению, бессильны. Ребята ушли, а надзиратель остался стоять в вязком снегу. Стоит ещё поискать, или же стоит вспомнить последствия, когда парень сбегал в первый раз? Человек уже не казался ему таким уж реальным, но он же не зря шёл сюда столько времени? Стоит хотя бы район обойти. Ничего. Много пройденных улиц, опрошенных прохожих и разглядываний чужих лиц. Ничто не подходило под описание. За всё время поисков Пугод лишь ощутил пристальный взгляд на себе, не отворачивающийся от него ни на секунду. Сейчас было мало времени думать над тем, кому принадлежал этот взгляд — чем быстрее он придет домой, тем меньше получит за отгул. Рыжий поплёлся к башне обратно, уже смирившись, что человек из сна так и останется частью этого сна. Быть может, его действительно не существовало, раз почти половина района его не помнила и не знала. Он перестал зацикливаться на прошлом и стал думать, что же сейчас ждет его в башне. Он проскользнул по лестницам призраком, не оставляя за собой даже дыхания. Пугод не знал, сколько сейчас времени — телефон он забыл у себя в комнате. Тихо-тихо растворилась дверь и парень зашёл в свою спальню. Было темно, хотя он не припоминал, чтобы выключал свет. Шляпник нажал на выключатель, отворачиваясь от лампы. Вдруг на него резко что-то влетело и заставило упасть. Парень громко ойкнул, пытаясь в падении разглядеть нападающего. —бу, сука!—усмехнулся Жираф, смотря на друга с хитрой улыбкой. Такая улыбка значила, что сейчас младшему предложат какую-то супер странную авантюру, о существовании которой Моддичат не будет знать до конца своих дней. Товарищ помог встать, а сам сел на кровать. Пугод последовал его примеру. —у меня тут одно пари...—виновато посмотрел в пол надзиратель.—не побудешь в нём судьей? —какое пари, какой судья? Я то с радостью тебе помогу, если ты меня самого не споишь, не убьешь и не выкинешь—усмехнулся парень. —да поспорил я с одним товарищем в баре по пьяни. У нас теперь батл на кружках намечается.—блондин всё также улыбался, надеясь, что ему не откажут. —да в деле я.—усмехнулся пакет.—Моддичату это точно не понравится. —кстати, на счет него!—зеленоглазого будто осенило.—во-первых: он тебя сейчас ищет где-то в районе Красной Звезды, а во-вторых: у нас тут небольшой план возник, по которому мы будем ебать всё и вся, если наступит война. —ну вот я знал, что зря подумал про войну утром!—всплеснул руками он, грустно улыбаясь.—какой план-то? Возникла тишина, интригующая и таинственная. Парень действительно не ждал стоящего плана, ведь у них всегда действительно один известный закон—убивай всё, что хочет убить тебя. —ну слушай...