***
Летнее солнце ласково село на успевшую прогреться землю, пока шумные волны омывали берег. Наглые чайки, уже успевшие изрядно набить своё брюхо, искали ещё пропитания и пытались нажиться на безвинных мирных жителях, что пришли отдохнуть на пляж. И всё вокруг как сон, начиная с мерцающих бликов на воде, и заканчивая весёлыми криками друзей где-то вдалеке. Мо ГуаньШань смотрел на свои загоревшие руки и боролся с подступившей жаждой. Он пытался сконцентрироваться и устоять на ногах. Пытался разобрать вещи и уже наконец влиться во всё это привольное, свободное и беззаботное течение всеобщей радости, но не получалось. Расфокусировав взгляд, он стоял как вкопанный, и даже не заметил, как мимо прошла маленькая девочка, сжимавшая в порозовевших кулачках горстки песка. Прошла и отсыпала немного Мо в стоящий рядом кроссовок. Тревога настолько поглотила его, что он ничего и не заметил. —Ишь ты, какая щедрая! — рассмеялся знакомый голос, и Шань вдруг вздрогнул, а затем насупился, дёрнул плечом и произвёл имитацию того, что называется «разбирать вещи». Отчего-то в эту секунду он будто стыдился Тяня и всего того, что происходило вокруг. Мо старался не смотреть по сторонам, как если бы где-то поблизости стоял кто-то нелицеприятный, или под камнем схоронилась маленькая змея. —Чего такой невесёлый? —Да не знаю.. Дурацкий ковёр, чёрт бы его переебал. А ну прижми его руками, пока я ищу что потяжелее. Тянь был бы не Тянем, если бы не пошутил про то, что он может встать в планку, а Мо, в свою очередь, присесть на него, и они спокойно проведут остаток дня в таком положении, но Рыжик был настолько потерян, что даже не злился. Изредка его отрезвлял заливистый смех Цзянь И, и ворчание Чжаня, которого вероятнее всего облили водой или закопали в песок, но и это не успокаивало, а лишь ещё больше выводило из равновесия. Надо было непременно за что-то зацепиться. Зацепиться, придраться и вспылить, чтобы вернуть себя в привычное состояние. Взгляд остановился на бутылках с прохладительными напитками в руках Хэ, и сердце Мо отчего-то тайно затрепетало: «вот оно, спасение! » —Ты че купил?! — орёт вдруг Шань, расправляясь и вырывая бутылку прямо из рук молодого человека. — Я просил с другим вкусом. —Нет же, я отчётливо помню,что... —Иди за новым, не то я пошлю тебя за алкоголем, и хрен тебе че продадут, а без него я тебя и видеть не захочу. —Братец Мо ушёл в запой? И Рыжий, выдыхая, мечтает куда-то вырваться. Вырваться с этого поганого пляжа, из бесконечных разговоров Хэ, из жизни.. Хотя-бы на минуту. На сраную минуту. На шестьдесят секунд, чтобы выровнять дыхание и остановить подступившую к непослушному телу лихорадку. Наконец, кое-как разобрав всё, он меланхолично глядит уходящему Тяню вслед, открывает рот и вытирает испарину на лбу. Может, это начало солнечного удара?***
Когда на их сторону пляжа наконец переходит тень, Мо немного успокаивается. Присев на коврик, он злостно втыкает в телефон, даже не читая сообщения Тяня касательно того, что ещё ему хотелось бы приобрести из снэков. Парень даже не играет в игры или читает какую-то чепуху из Интернета. Он буквально прожигает глазами экран, испепеляя заставку, а потом гасит гаджет и, ругаясь, выкидывает телефон из рук, заприметив в потухшем экране чьё-то мрачное отражение. —Скажи ему пусть возьмёт чипсы с рёбрышками. — буднично скандирует Ли, появившийся из ниоткуда. Мо, готовый нападать, пятится немного назад, одновременно пытаясь защитить себя и закрыть вид на Змея для игравших где-то рядом Чжаня, Цзяня и девочек. —Ты... —Я.. —кивает, лениво смыкая пустые грустные глаза. Создавалось впечатление, что он сытый хищник, и нападать не намерен. Облачённый в белые шорты и неприметную, но весьма стильную темно-синюю толстовку, он смотрелся каким-то тусклым и посеревшим, даже несмотря на смуглую от природы кожу. —Свали отсюда, головорез сраный. Мало тебе досталось!— шипит Шань, инстинктивно хватаясь за сумки так, будто этот негодяй в них особенно заинтересован.—Ты как здесь вообще? —Согласно закону, общественное место — это территория, пространство или помещение, свободное для доступа и использования неопределенным кругом лиц. Я достаточно неопределён для тебя, а, Шанечка? Рыжик недовольно скалится, давая понять, что этот разговор ему крайне неприятен, да и настроение у него так себе. —С каких пор ты выучил закон? —Общественное место, считай, улица. А закон улиц я давно высек на сердце и уважаю его больше собственной матушки...Гм, кстати, твоя там как поживает? И всё у этого ублюдка так легко. Так весело, просто и жестоко, что хочется нахрен дислоцироваться подальше, но Шань замечает в жестах и мимике Ли какую-то болезненность, слабость и заторможенность: видимо, былые травмы отставили какой-никакой отпечаток. —Пойдём. — не унимается Ли, протягивая руку, с которой свисал неизменный кремовый браслет с бусинами. — Покажу тебе одно местечко поблизости. В голове Шаня сразу прокручивается жуткий вечер, поделивший всё на «до» и «после» и, кажется, это даже тот же самый пляж. Его пробирает дрожь, и внимательный Шэ мгновенно считывает эти волнения, что вызывает у него победную улыбку. Через минуту он лениво указывает пальцем куда-то влево, на парней, сидящих вдалеке с банками пива. —Мои ребята останутся здесь, они тебя не тронут. Это жизненно необходимо.***
«Я долбаный ведомый отброс. »— выжигает солнце на Рыжей макушке, пока Мо следует за давним заклятым врагом. Идти пришлось недолго : пять или десять минут, черт разберешь, и парни оказываются на отдалённой части пляжа, где тень, сильные волны и холодный песок, что впивается в ногти, а поодаль массивный волнорез. —Пошли во-о-н туда, к волнорезу! —Совсем охуел!? Тут холодно, влажно и нахуя ты меня сюда привёл?! Я больше прыгать не стану, а если надо, сам тебя утоплю, как собаку, и будут твои дружки вылавливать пó морю́ твой вздувшийся труп. Проанализировав всю эту картину, Мо резко обернулся и посмотрел прямо в лукавые, но мертвенные глаза Ли, но едва успевает набрать в грудь воздуха для новых словесных атак, как его запястье мигом оказывается заковано в наручники. —Не беспокойся, — кивает Змей, пока его светлые отросшие кудри развевает ветер. —Моя рука тоже закована. Пошли на волнорез. —Чего ты хочешь? —Ты сам захотел меня утопить, вот я и даю тебе шанс. — хитрец обнажает острые зубы, которые было так трудно восстановить.— Моя идея состоит в том, что если я и прыгну, то ты должен набраться мужества и выстоять, не последовав в омут за мной, ну а если ты слаб, значит не достоин жить, и сиганёшь следом, как проклятый. Округлив глаза, Мо прыскает смехом так, что слюна стекает по его подбородку и блестит, а Ли собственнически, но как-то ненавязчиво протягивает руку, чтобы её вытереть. Чёртов Змей совсем не брезгует. —Да ты ебаный извращенец, коим и остался. Подохнуть собрался? Заметно, что этот факт Рыжика и подстёгивает. Они вступают на волнорез, и их пятки проходятся по прохладному, омытому морской водой камню; довольно скользкому и неровному. —Даже не спросишь напоследок, как мне учится в новой школе? —Даже не спрошу. — противится Рыжий и, потеряв бдительность и всякую осторожность, бьёт кулаком прямо Ли в ребро, а тот совершенно неожиданно и решительно кидается в воду, как неживое тело, утягивая за собою несчастного Мо. Глаза, уши, и , кажется, всю плоть заливает водой, а белый свет отдаляется, пока ноги пытаются нащупать дно, но не находят его. Шань злится, барахтается и всеми силами держится за жизнь, но Шэ нисколько ему в том не помогает и будто в прямом смысле залегает на дно, принимая на себя все удары чужих ног и рук. Пока Шань сражается, ему становится всё хуже, но он , ещё не растерявший поразительной выносливости, ждёт чего-то. Ждёт, когда они оба начнут терять сознание. Когда вода начнёт затекать прямо в лёгкие. Когда их настигнет асфиксия, а за ней последует обморожение и боль. Такая честная боль, которую можно разделить на двоих. «Спаси нас обоих, Мо, как когда-то я спас тебя. Быть может, так мы навеки будем квиты».