Hogwarts: Mind the GAP

Девушка больше не могла это терпеть. Подойдя к Фрин, слизеринка буквально вгрызалась в ее губы. Жадно, с первого раза проникая языком, вцепляясь пальцами в галстук у ворота рубашки, впутывая пальцы в волосы. Жестко показывая любимой, что ей сейчас так сильно нужно. Бекки желала ее, и только ее. Она хотела упиваться всей Фрин, каждым сантиметром ее тела, каждым прикосновением. Распутное вожделение, удовольствие плоти, томило ломотой в мышцах от отсутствия этого. Она чувствовала это так мало, ей нужно было больше. Еще и еще. Бекки хотела дышать кожей Фрин, немного влажной от капелек пота, но такой горячей. Как вулкан, лавой покрывающих их тела, жечь, будто они находятся в аду. Но это был рай. Рай в аду? Да. Их удовольствие точно бы не одобрили на небесах. С этой девушкой слизеринка была готова опуститься куда угодно, но только с ней. Только она. Только ее. Только вместе. Горя желанием Бекки распаляла Фрин. Огонь сжигает все вокруг, когда пламя невозможно контролировать. Этот жар поглотил и когтевранку. Заново. Как будто все заново. Это не первый их раз. Но эмоции для Фрин казались такими. Картинки снова начали мелькать перед глазами. /Всполох зеленой смертоносной искры./ И эта Бекки, кусающая ее губы. /Стеклянные глаза./ И взгляд сейчас, подернутый темной пеленой. /Бездыханное тело./ И она здесь, глубоко втягивающая воздух, между страстными поцелуями. Они здесь и сейчас. - В форме Слизерина тебе больше идет. – Уже чуть припухшими губами Бекки шептала эту фразу. – Через пару часов мне будет уже семнадцать, так может, сделаем эту ночь незабываемой никогда в жизни? – Прижимаясь всем телом, сжатый кулак в волосах Фрин, уже тяжелое дыхание. Как же Бекки ее хотела. Фрин поняла это только сейчас за долгое время. Оборванные пуговицы на мантии, резкие движения, нетерпеливость заново ощутить ее, чувствовалась в каждом действии. Когтевранка вспомнила, какой она была смелой всегда. Томящие ноткой ностальгии, но счастливые воспоминания захлестнули Фрин. Первый разговор ее. - А в форме по квиддичу ты выглядишь лучше. Первая попытка помочь ее. - Это моя вина. Я попросила тебя о соревновании со мной. Так что я не вижу ничего плохого в том, чтобы помочь тебе обработать ранки. Первая возможность защитить Бекки ее. - Фрин, не нужно, это мои люди. - Нет нужно. В Махотокоро мы трудно и усердно учились, хотите испытать, чему я научилась там? Пошли. Вон. Отсюда. Первый поцелуй ее. - Я хочу кое-что попробовать. Первый секс ее. - Я хочу… я хочу смотреть… На тебя, когда… Когда… - Не говори ничего. Фрин резко открыла глаза. И эта девушка ее. Изголодавшаяся от ожидания, она вся для нее. Все ее чувства, эмоции, каждый сантиметр кожи, каждый судорожный вздох, эти глаза в черной дымке, эти красивые изящные пальцы, вцепившиеся в плечи до боли. Это все только для Фрин. Когтевранка шумно выдохнула. С этим воздухом ушли и все сомнения. Наконец-то. Фрин вобрала новую порцию кислорода в легкие. Он был пропитан запахами Бекки. Чувствовался ее парфюм, немного аромат шампуня, чуть ощущался запах порошка от одежды, все смешивалось в этой комнате с запахом самой Бекки, от ее горячей кожи. И сейчас это стало всем, что хотела Фрин. Жажда нетерпения заставляла Бекки быстро двигаться. Стягивая галстук с шеи ее девушки, трясущимися руками расстегивать пуговицы на рубашке. Настойчиво продолжая. Пальцы тянутся к юбке, еще не сбросив ткань с плеч. Но Фрин чувствует, чего сейчас так не хватает Бекки. И она начинает сама. Но неторопливо. Губами вести по подбородку слизеринки, одновременно грубо притягивая ее за талию к себе. Поцелуями, касаясь шеи, Бекки уже остановилась в попытках снять одежду со своей любимой, начиная еще глубже дышать. Когтевранка с силой обхватывает ладонями ягодицы Бекки под юбкой, сжимая, языком продолжая вырисовывать дорожки на пульсирующей венке на шее. Слизеринка полностью отдалась этому. Так быстро. Вот она вроде бы вела. Но поддалась, на такие сладостные, такие бесцеремонные движения девушки. Обхватывая ту руками. Вжимая ее еще ближе к своему телу, не зная за что зацепиться. Разве что за кожу. Потому что рубашка когтевранки отлетает в сторону. Фрин же резким движением сильных рук разрывает на любимой все пуговицы. Проводя по плечам и рукам, не отрываясь губами от ямки над ключицей, отбрасывает к ногам этот предмет одежды. Бекки ощущает трепетную нежность прикосновений, которые разнятся с поцелуями-укусами. Руки Фрин сжимают через ткань уже максимально чувствительные груди. Дыхание начинает прерываться чаще. Всполохи мерцающей ледяной воды через окно отражаются на их полураздетых телах. Пусть когтевранка продолжает. Бекки запрокидывает голову, желая максимально дать Фрин пространство целовать ее нежную кожу. Кожу, которая как оголенные провода, казалось, сейчас заискрит, от каждого последующего прикосновения губами. Жар поднимался и обстукивал виски, внизу живота неимоверно тянуло. Хватаясь за ремень на юбке, Фрин в пару движений снимает его. Молния в тишине громко расстегивается. Бек судорожно вздыхает, когда пальцы когтевранки скользят по талии, забираясь под линию ткани, проходясь ниже ладонями, руки оказываются на бедрах и юбка сама падает к ногам. Препятствием к телу Бекки остается только белье. Ох, а слизеринка, оказывается, подготовилась. Черный кружевной комплект, очерчивал прекрасные формы. Бюстгальтер невесомыми полупрозрачными нитями скрывал за тканью аккуратные манящие груди. Трусики, треугольником идущие наверх, соединялись тонкими полосками на бедрах, облегая нежную кожу, наполовину открывая подтянутые ягодицы. Сейчас Бекки абсолютно не смущалась, а наоборот, вызывающе смотрела на Фрин. Это было специально для нее. Весь образ слизеринки утром, красивое белье под ним вечером. И горячее тело глубокой ночью. Фрин притянула любимую ближе, укладывая ее ладони на свою талию, давая Бекки возможность первой раздеть себя. Слизеринка прекрасно все понимает. Расстегивая юбку. Целует. Щелкает застежкой бюстгальтера, и нетерпеливо сбрасывает его с плеч. Проводя пальчиками по резинке трусиков, запуская руки на ягодицы, сжимая и царапая, не прерывая поцелуев, ведет вниз, заставляя саму Фрин чуть наклониться, и ткань падает на пол. Фрин разворачивает слизеринку спиной, вжимая в себя, обхватывая руками полностью. Шаря ладонями по плоскому животу, кубики чуть выпирают под кожей. Губами проходясь от плеча к шее. Сейчас кажется даже кощунственным снимать такое красивое белье с Бекки. Одной рукой сжимая грудь, другую Фрин запускает под линию трусиков. Дыхание слизеринки учащается. Но любимая играет с ней, не давая того, чего так сильно она желает. - Я так долго хочу тебя, хватит заставлять меня ждать. – На полу выдохе, шепотом. - Я знаю, малышка, еще чуть чуть-чуть и я дам тебе все, что ты хочешь. - У Бекки уже потряхивало все тело, особенно при слове «малышка», которое Фрин сказала, касаясь губами ее ушка и выдыхая горячий воздух из легких, на и так уже распаленную кожу. Жажда ломила все мышцы Бекки, особенно там, внизу. Фрин щелкнула застежкой, и ладонями от лопаток провела по всей длине рук своей девушки, пока бюстгальтер не оказался на полу. Развернув слизеринку обратно лицом к себе, начала подталкивать к кровати. Аккуратно укладывая на мягкую постель, устраиваясь между ног, заново жгучий поцелуй охватывает их губы. Фрин начинает вести ниже, по шее, которая покрылась мурашками, доходя до ключиц, чуть задевая зубами, дальше вниз. Очерчивая языком ореолы. Грудь все сильнее поднимается от частых сбитых вздохов. Языком, касаясь взбухшего бугорка, другой рукой играя со вторым. Меняясь поочередно, отдавая внимание каждой. Прокладывает губами дорожку по животу, оказываясь у линии трусиков, но не заходит дальше. Переходя на внутреннюю сторону бедра, все ближе и ближе. Касаясь, поцелуем через тонкую ткань, Бекки стонет впервые за сегодня. Все белье уже пропитано влажностью слизеринки. Фрин уже сильно ее намучила за сегодня. Когтевранка делает последнее, что отделяет ее от этого прекрасного тела. Быстрым движением стягивает с Бекки трусики. Начиная целовать чуть выше. Бекки запутывает свои пальцы в волосы Фрин и подталкивает ее, сгорая от момента. Фрин дразнит и ухмыляется. Запах ее любимой сладковато-приторный, как от розовой сахарной ваты, которую когтевранка пробовала как-то в детстве. Проводит языком, от чего Бекки в истоме дергается, что девушка кладет ладонь на ее живот, успокаивая. Продолжая движения, пока что изучая, Фрин водит языком кругами, зигзагами, прямыми, вдоль, волной, чуть надавливая или ослабляя давление. Бекки начинает стонать уже постоянно. Притягивает когтевранку еще ближе, туда. Войдя в ритм, уверенные движения языком, последовательно, мягко скользя по пульсирующей точке, Фрин слышит музыку, срывающуюся с пересохших губ Бекки. Как же слизеринка долго ждала. Жаждала своих же стонов, от таких вожделенных ласк. Она готова была утонуть в этом море быстрых и в тоже время нежных движений когтевранки, что заставляли ее кровь густеть и гореть, делая ее тело таким податливым каждому действию ее любимой. Фрин делала то, что Бекки не чувствовала никогда в жизни. Это было странным похотливым смущением, но желание пересиливало все. Мягкий язык, который мог изгибаться как только угодно, расслабленно проведя вдоль, или быть жестким и играть различными фигурами на точке желания Бекки. Новое острое чувство. Фрин поднимает взгляд. И Бекки смотрит на нее, глаза из-под полу прикрытых век, кажутся полностью черными сейчас. Рот Бекки приоткрыт, облизывает сухие губы, обожженные горячим дыханием. Слизеринка не отнимает взгляда от Фрин, дарящей ей наслаждение. Это смотрелось так красиво, что девушка хотела запомнить каждую деталь Фрин у ее ног. И когтевранка наигранно медленно, но с напором проводит языком вдоль. Бек вздрагивает от разряда наслаждения, но продолжает смотреть. Пальцы, путающиеся в волосах Фрин, все сильнее притягивали ее туда, обозначая место, где нужен этот умелый язычок. Когтевранка играла с Бекки. Как же это удовольствие было прекрасно. Слизеринка не хотела пика. Она хотела, чтобы эти волны разливались под ее кожей максимально долго, как только возможно. Как только она сможет терпеть эту истому, она будет держать свое тело максимально сильно, чтобы отсрочить взрыв. Язык Фрин был нереально мягким и нежным в моментах, а потом резким и жестким. Переходящие ласки от чуткости до грубости, а потом обратно, эти блаженные качели, этот вид когтевранки внизу, периодически поднимающий взгляд и стреляющий глазами в Бекки, скручивал все внутри, заставляя извиваться от сладострастия этих моментов. Стоны слизеринки уже были отрывистыми. Весь воздух вокруг них горел, хотелось вдохнуть чистого кислорода, чтобы хоть как-то отрезвить свою голову на пару секунд и окунуться заново в этот океан, уйти полностью под окутывающие мягкие воды жадного упивания своей любимой. Но только чтобы продлить эту эйфорию, которое ощущало ее тело. Бекки уже еле-еле держалась. Чуть начав двигать бедрами в такт языку Фрин, что девушка ей позволила. Прижимая голову когтевранки, но не доставляя той неудобств. Возбуждение почти кипело в венах. И слизеринка почувствовала легкие пальцы, проникающие в нее без какого-либо препятствия. - Фриииин…ааааах… Бекки закусила и так уже истерзанную губу. Теперь пальцы двигались внутри, влажными звуками отдаваясь от каменных стен. Язык водил узоры снаружи по вспухшей плоти. Сейчас Фрин стала еще смелее, то чуть всасывая бугорок, то проводя зубами, как бы прикусывая. Эти ощущения так разнились. Нежные движения внутри и обжигающие снаружи. Контраст, в котором хотелось находиться вечно. Слизеринка еще больше стала подаваться бедрами навстречу Фрин. Она отпустила свое терпение, уже не в силах сдерживаться. Все это доставляло удовольствие. Буквально все. Мокрые звуки, тяжелое дыхание Фрин, свои собственные стоны, боль от искусанных губ, каждое движение приближало к вершине. - Я люблю тебя, Фрин, я люблю тебя, Фрин, я люблю… тебя… Фрин… - На издыхании, с последним кислородом в легких, как будто не в силах вдохнуть более, Бекки шептала с хрипотцой в голосе. Казалось, горло пересохло до самых легких от этого жара. Фрин нужно еще пару движений. Всего пару движений, чтобы Бекки оказалась на краю вселенной, падая через многие звезды, чтобы вернуться обратно сюда. Дрожь пронзила все тело слизеринки. Она начала метаться по кровати, от цунами которое резкой и большой волной поднялось от низа живота, накрывая всю ее. Но Фрин не останавливалась. Она хотела дать Бекки еще больше. Продолжая двигать пальцами внутри любимой, когтевранка поднялась, чтобы теперь быть лицом к лицу с Бекки. Вжимаясь в губы девушки, напитывая их влагой, чтобы ожить заново. Слизеринка никогда в жизни не представляла, что все может быть настолько сладко. Свой собственный вкус смешивался со вкусом медовых губ Фрин. Бекки уже остервенело двигалась внизу, навстречу пальцам когтевранки. Еще не отойдя от дрожи, колотящимися руками вцепившись в спину своей девушки, она больше не могла держать глаза открытыми. Не могла целовать. Не могла больше ничего, кроме как поднимать свои бедра, насаживаясь на ловкие пальцы. Когда Фрин ласкала ее шею языком, свободной рукой блуждая по взбухшим соскам, руки Бекки беспорядочно шарили по спине, желая найти опору, уцепиться за что-то, в попытках не потеряться в блаженной неге. Но сейчас это было намного быстрее. Перед закрытыми глазами слизеринки взорвались всполохи ярких огней. Тело трясло так, что кровать, казалось, сейчас рухнет. Фрин замедляла свои движения, нежно, легкими касаниями продлевая для любимой блаженство. Только когда дрожь Бекки полностью прекратилась, когтевранка аккуратно вышла из любимой. Слизеринка часто дышала, глаза были закрыты. Фрин невесомыми поцелуями покрывала все лицо девушки, мягко, давая Бекки прийти в себя, не торопя ее. Когтевранка действительно сделала эту ночь незабываемой для Бекки.