Hogwarts: Mind the GAP

Гарри прибыл вечером. Бекки даже на ужин не спускалась, по горло была сыта, но не едой конечно. Слизеринка даже поспорила с собой, что старший Поттер зайдет к ней, для разговора. Девушка как в воду глядела. Но в одном она не отгадала, вместо гневных упреков с порога, Гарри чуть улыбался, держал в руке тарелку с едой. Проговорили они недолго. Гарри попросил больше так их не пугать. Сказал, что понимает ее, трудно сидеть в четырех стенах, но нужно пока что сосредоточиться на безопасности. Еще успеет нагуляться вдоволь, но после, когда все это разрешится. Не стоит так необоснованно рисковать. Возможно мужчина был так тих, чтобы не вызывать еще больший диссонанс в Бекки. Слизеринка естественно спросила про Сулакс. Она бы в любом случае спустилась к Гарри, узнать как прошло. С ее капитаном все было хорошо. Они благополучно прошли через пещеры, хотя и встретились с парочкой не особо опасных представителей фауны магического мира, но их можно было легко побороть даже четверокурснику. На выходе Гарри придал Сулакс вид человека, блуждавшего по лесу несколько суток. И сказал, что было бы неплохо, если в ее глазах будет страх и тревога. Но это уже зависело от актерских способностей девушки. Что происходило, когда она вышла из запретного леса, мужчина сказать не мог. Он отпустил Сулакс к замку близ пещеры, откуда сквозь макушки деревьев можно было увидеть возвышающиеся башни Хогвартса. Разговор на этом закончился. Гарри действительно понимал, что если давить на девушку, она будет все так же искать пути побега. Сейчас осталось всего ничего, еще чуть-чуть до финального аккорда. Нужно заново просмотреть план. После того, как Гарри ушел, Бекки доела свой ужин, принесенный мужчиной. Нужно было спустить грязную посуду вниз и помыть тарелку, чтобы она не покрылась плесенью в комнате. Слизеринка ушла на кухню. Ребята еще сидели в гостиной, пока не расходились по комнатам. Ирин была одета теплее, чем все остальные. Видимо сегодня ее очередь нести ночную вахту. - Бекки, - Это была Фрин, - давай поговорим. Еще не хватало, стоило-то только выйти из комнаты. - Раз уж начала, продолжай. – Бекки саркастично отозвалась, домывая тарелку. - Почему мы не можем поговорить нормально, хоть раз? – Голос Фрин был мягок и спокоен. - Может потому что я не чувствую доверия к тебе? – Слизеринка усмехнулась. - Сколько можно вести себя как обиженный ребенок? – Фрин скрестила руки на груди. - Ну, ты же как-то вела себя пол года как обычная ученица Хогвартса, наверное и тут так же можно. – Бекки поставила посуду на сушилку. - Да как тебе вдолбить уже, что никто из нас не враг тебе, что мы защищаем тебя! – Фрин разомкнула руки и начала потрясать ими в воздухе. - Зачем вы вообще отвернулись от своего ордена? – Бекки развернулась, язвительно ухмыляясь. – Я имею ввиду, катались бы как сыр в масле сейчас. Один взмах палочки Сэйнтом, и вы победители. Гонялись бы сейчас за сторонниками Гарри Поттера, потому что он «спятил», все Министерство Магии под вашим контролем, Хогвартс под вашим контролем, вся Великобритания под вашим контролем! – Слизеринка вскинула руки к потолку. Да, она слышала Нам тогда, что они все пошли против семей, против дома, где они были воспитаны. Сейчас они являются предателями для своих, и предателями для других одновременно, ведь они вхожи в этот орден. Пока не узнали правду, они предатели для всех. Так зачем идти на такой риск ради какой-то девчонки? Неужели им самим никогда не хотелось оказаться у власти, неужели стезя выбора была настолько разностороння, что они выбрали быть в таком положении как сейчас, нежели просто выйти победителями и наблюдать за тем, как их орден Пхра Ин возвышается на престоле? - Мы не хотим этого! Орден всегда учил о правде и честности, о защите невинных, но что-то сломалось там. – Фрин проникновенно смотрела в глаза Бекки. – Предать себя или предать орден, и мы сделали выбор. - О, предавать у вас в крови, видимо. – Слизеринка язвенно засмеялась. - Да черт тебя дери, мы с тобой сейчас, и это о многом говорит. – Фрин повысила голос. - Так, - Нам бесцеремонно ввалилась на кухню, схватывая в обе руки Бекки и Фрин за воротники, - давайте вы побережете уши всех в доме, - потащила девушек на второй этаж, - хотите орать, пожалуйста, - запихивая обеих в комнату Фрин, - но делайте это подальше от нас. – Буквально выкинула девушек в середину комнаты. - Нам! Твою мать! – Бекки потирала шею, до этого сдавленную воротником. - Ооой, у меня и имя оказывается есть! – Когтевранка язвила в ответ Бекки. – А я-то думала теперь мы все под одной гребенкой у тебя, под названием «надзиратели». - Да я бы с радостью поменяла вас на Хайди, Хенга, Ноей и Билли! – Бекки гневно сделала шаг навстречу Нам. - Так иди и меняй! Возвращайся в Хогвартс, который наверняка пасет четверть ордена! – Нам разоралась во все горло. – Возвращайся к тем людям, которые абсолютно ничего не знают о Пхра Ин. Но уверенна Гарри, именно твой отец, понимает, что ты не вернешься туда. А твой другой отец сидит там, внизу, и из какого бы времени он не был, но он знает как действовать и что предпринять. – Когтевранка рассекла ладонью воздух. Фрин все это время смотрела на перепалку двух дорогих себе людей. - Чао-какао. – Нам гневно развернулась и покинула комнату, хлопнув дверью. Послышались какие-то странные звуки, толи шорканье по двери, толи лязганье. Бекки тут же поняла. Нам запирает их. Вдвоем. Ее и Фрин в одной комнате. Девушка подбежала к двери и попыталась открыть ее. Безуспешно. Начала остервенело ударять кулаком. - Нам! НАМ! Открой сейчас же! – Девушка закричала, чтобы с той стороны двери было точно слышно. - Не-ее-ет. – Звонкий голос когтевранки ответил из-за двери на распев. - Не выводи меня, открывай быстро! – Бекки была в бешенстве. - Завтра скажете мне спасибо. – Голос Нам отдалялся, пока в конечном итоге девушки не услышали приглушенный хлопок двери с другой стороны. - Гарри! Сенг! Ирин! – Девушка хотела позвать хоть кого-нибудь, чтобы открыли дверь, чтобы не оставаться наедине с Фрин. – Вы что, все сговорились!? - Слизеринка все рвала голосовые связки, продолжая долбить кулаком. Фрин не особо нравился такой расклад, запереть девушку тут без ее согласия. Но Нам была та еще шутница, поэтому когтевранка прекрасно понимала, если ее подруга сказала, что «завтра они скажут спасибо», значит, дверь завтра и откроется. Бекки попыталась отпереть дверь алохоморой. Но ничего не произошло. Потом еще раз и опять ничего. Заклинание не работало, а это означало, что Нам просто механически заблокировала чем-то дверь с другой стороны. - Это ты ее подговорила? – Бешеная слизеринка подлетела к Фрин, толкая ту в плечо ладонью. - Если бы мне было нужно, я бы выбрала менее радикальный способ. – Фрин была спокойна, а что еще оставалось. – Ты же меня знаешь. - Знаю тебя? Да ты издеваешься что ли? – Бекки с сарказмом усмехнулась. – Единственное, что я сейчас знаю, это твою ложь. - Когда ты собралась сбежать с предыдущего места, я увидела сон, ты там так же стояла в камине, готовая бросить горсть летучего пороха себе под ноги. – Фрин еще ближе подошла к слизеринке. - И что с того, что ты увидела какой-то сон? – Бек отмахнулась, отходя от девушки. - А то, что он был один в один с тем, что я увидела в реальности. Это был знак самой вселенной, чтобы я не потеряла тебя. – Когтевранка, сведя брови, беспокойно смотрела на свою любовь. - Ты же не глупый магл, который плюет на дорогу, когда ее перебежала черная кошка. – Бекки мотнула головой. – И веришь в какой-то идиотский сон, который был совпадением. - Это не совпадение! – Фрин стояла на своем. – Потому что я почувствовала тебя, когда ты захотела уйти. И если бы у тебя получилось, то этот кошмар бы стал реальностью. Я так испугалась во сне, что ты пропадешь навсегда. Да сколько уже можно-то! Девушка чуть согнулась, сцепляя руки на груди в замок. Почему, когда она рядом с Фрин, ее сердце начинает биться быстрее. А сейчас и подавно, оно среагировало автоматически, на эти слова когтевранки. Фрин испугалась, что больше не увидит ее. - И чего ты сейчас добиваешься? Хочешь подкупить меня этими словами? А откуда мне знать, что ты говоришь правду? Может ты выдумала это сон, чтобы опять пытаться доказать мне свои лживые чувства? Может ты просто услышала меня, когда я выходила из комнаты, или на камине стояла защита? – Бекки опять злобно смотрела в глаза другой девушки. Фрин глубоко вздохнула. Ну как еще объяснить этой упрямице, что кроме нее когтевранке больше ничего не нужно, никто не нужен. Фрин быстро подошла к Бекки, с силой притягивая в объятия и впиваясь в губы. Слизеринка что-то замычала, грубо отталкивая другую. - Отвали, ненавижу тебя! – Бекки начала кричать. Но Фрин это не остановило. Она заново стянула Бекки в своей хватке, заставляя младшую Поттер поцеловать ее. Все сильнее сжимая, применяя силу. Напряжение в теле Бекки уже давно стояло комом внизу живота. Ей нужна была разрядка, но свои собственные руки в этом не особо помогали. Как только она пыталась, в голове автоматически возникали образы когтевранки, их совместные ночи, и тогда Бек хотела удушиться подушкой, потому что ненавидела Фрин, но в глубине души понимала, что желала только ее. Этот конфликт в голове неимоверно раздражал девушку. - А я люблю тебя. – Фрин насильно удерживала упирающуюся слизеринку, продолжая целовать скулы, переходя на шею. - Вранье, если бы ты любила меня, ты бы все рассказала сразу. – Бекки все старалась вырваться из хватки. Будь проклято это тело, как бы слизеринка головой не осознавала, что она ненавидит Фрин, но тянущий комок желания внизу живота начал нарастать. Тело реагировало даже на такие жесткие прикосновения когтевранки. И на нежные губы, осыпающие шею поцелуями. - Я люблю тебя. – Фрин опять повторила те же слова, мягко, с придыханием. Грррр, как же Бекки было противно, мозг полностью отторгал возможность любого контакта с этой девушкой. Слизеринка все-таки вырвалась из хватки. Хлесткая, звонкая пощечина прилетела Фрин слева. Девушка даже не притронулась рукой к покрасневшему месту, пристально глядя в глаза слизеринки. - Ненавижу тебя. – Бекки уже тихо шепчет эту фразу. Обе девушки грузно дышат. Бекки опирается спиной о стену, пытаясь успокоиться. Фрин медленно подходит к ней. Голова слизеринки опущена, но другая девушка мягко прикасается губами к щеке, трепетно убирая волосы ладонью, прокладывая дорожку к уху, уходя к линии подбородка. Долбанное тело! Почему оно реагирует так, почему сопротивляется только разум? Давайте руки, оттолкните ее заново, залепите еще одну пощечину, ну же! Но нет. Кипящий котел ядовитого зелья любви и ненависти, бурлил внутри, отравляя кровь. Не хочу! - Кричал разум Бекки. Хочу.- Голос сердца отдавался учащающимся биением. Не хочу! - Разум пытался охладить это чувство. Хочу!- Сердце таяло от таких желанных губ, прикасавшихся к щеке. НЕ ХОЧУ!!! - Возглас разума, отстукивал в висках. ХОЧУ… - Горячей кровью, разливаясь по телу, желание омывало постепенно все, из груди уходя по венам, до кончиков пальцев, заставляя подрагивать от нетерпения, в низ живота, стягивая напряжением в морской узел, к губам, которые предательски размыкались, желая впустить сладкий поцелуй. Добираясь до губ, нежно касается своими, ища ответа. Несколько простых прикосновений и Бекки не выдерживает. Иначе она просто взорвется. Сначала чуть шевеля губами. Через секунды уже более уверенно, подаваясь вперед. Фрин не торопит, она понимает, что девушке нужно время. Бекки обхватывает ладонью шею когтевранки, другой вцепляется в воротник. Теперь можно. Фрин проводит языком по губам своей любимой, прося большего. И Бекки позволяет. Тяжелый, жадный поцелуй. Слизеринка вгрызается в губы, как клещ, как будто пьет кровь. Барьеры рухнули. Все ее тело неистово желало другого тела, прикосновения кожи к коже, чтобы обжигало, жгло до самых костей. Отпустила эмоции, противясь разуму, кричащему о ненависти. Бекки пила этот поцелуй до дна, короткими ногтями впиваясь в затылок когтевранки, вжимая эти мягкие губы в свои. Теперь казалось, что это Фрин сопротивлялась изначально, а именно слизеринка была инициатором. Глаза Бекки мгновенно потемнели. С остервенением девушка начала стягивать одежду с когтевранки, что ткань хрустела, чуть ли не расходясь по швам. Фрин была готова позволить Бекки делать все что угодно. Как же она скучала. Как же они скучали… Все было резко, жестко, не было похоже на те мягкие ласки, трепетные и легкие. Бекки жаждала этого, настолько, что готова была прямо в одежде свалить Фрин на кровать. Но нет, эти тряпки это препятствие, от которого нужно избавиться. Чтобы чувствовать бархат смугловатой кожи всем телом. И ее одежда тоже. Пошло вообще все к черту! Глаза слизеринки были черны как смоль. Будто в Бекки вселился демон. Но он там и до этого был. Демон, жаждущий до остервенения эту девушку, стоящую теперь уже совсем нагую, перед Бекки, тяжело дышавшей, и облизывавшей уже опухшие губы, от грубых поцелуев. Слизеринка начала стягивать одежду с себя, тоже быстро, в нетерпении, как же жгло изнутри, и чем ближе был этот момент, когда их тела заново прикоснуться друг к другу, тем больше Бекки ощущала невыносимый зуд по всей коже. Тяга сдавливала мышцы, почти сводя в судорогах руки, что дрожь от вожделения прокатывалась по позвоночнику. Виски пульсировали. Быстрее… Когтевранка только могла смотреть, как ее любимая, в горящем порыве, скидывает с себя эту уже никому не нужную ткань. Наслаждаться красотой ее тела не было времени. Бекки не давала этого времени. Толкнув Фрин в плечи, девушка распластывается на кровати, и слизеринка садиться поверх ее колен. Не теряя времени, практически ложиться на другое тело, заново терзая губы. Полоска от рассечения уже практически не чувствовалась, но Бекки это было не важно, она должна была загладить эту вину, зализывая место, которое сама и ранила. Но у Фрин уже ничего не болело, ни спина с растянувшимся на половину поясницы синяком, ни предплечье, где уже желтел ушиб, ни тем более губа, которую Бекки так тщательно обводила, собирая все дыхание когтевранки. Девушка обхватила Бекки руками, ведя ладонями по лопаткам, вниз, добираясь до бедер, еще ниже, сжимая ягодицы. И все это было позволительно. Она могла бы подумать, что это ей снится. Что буквально пару мгновений назад они готовы были заново разругаться в пух и прах, но Фрин попыталась, в который раз, и Бекки сдалась. Они полностью во власти друг друга, так же как и раньше. Тогда казалось, их сердца принадлежали не им самим, а каждая из них держала сердце другой в своих руках, и так же ощущалось сейчас. Фрин и так была ее, а она для Фрин была всем. Бекки быстрыми поцелуями осыпала шею Фрин, кусая и всасывая кожу, вдыхая запах тела, пьянея одновременно от смешения кипящих чувств внутри, и от действий движимых ими снаружи. Ей было нужно, катастрофически. И нужна была именно эта девушка. Фрин резко поднялась в корпусе, сдавливая рукой талию слизеринки, заставляя сесть на свои бедра. Бекки уперлась локтями в плечи, чуть склоняя голову, чтобы не отрываться от сладостных губ когтевранки. Внутри уже пережгло. Скоро останутся только угли. Фрин чувствовала, насколько сильно хочет девушка. Настолько, что Бекки уже потряхивало даже от простых прикосновений. Что ее тело изголодалось по когтевранке. Да, именно по ней. Потому что если бы она сама себе помогала, она не вела бы себя так сейчас. Ее губы не искали бы другие, в надежде напиться этой сладостью. Ее тело не тянулось бы так к ней. Ее пальцы не впивались бы в кожу, желая проникнуть в самую душу. Ее жар не горел бы сейчас, пытаясь выжечь весь кислород вокруг. Нужно было продолжать, пока Бекки позволяет. И Фрин, закусывая губу, льнет ближе, прижимая Бекки к себе, скользя ладонью вниз. Откуда пульсирующий жар волнами прокатывался по телу. Сознание полностью перестало работать, это были инстинкты, остервенело жаждущие взрыва вулкана. Не резко, но сразу проникая внутрь, чуть двигая пальцами, давая слизеринке привыкнуть к этому забытому ощущению. Звонкий стон, непроизвольный, который хотела сдержать Бекки, но так долго терпела, что ее голос сам выдавал эти звуки. Влажность окутала пальцы Фрин, так свободно и легко девушка двигалась. Еще одно подтверждение мыслей когтевранки, как же сильно Бекки ее хотела. Слизеринка закусила губу, расчерчивая красными следами спину Фрин. Создавая ритм движений, когтевранка ускоряла темп. Дыхание Бекки сбивалось, из приоткрытых губ все чаще вырывались стоны, становясь громче и громче. Слизеринка полосовала кожу на лопатках Фрин, как будто желая разорвать, до крови впиваясь короткими ногтями. Но когтевранке было все равно, пусть хоть останутся шрамы, но они будут желанными и любимыми, так же как и эта девушка желанна и любима ею всегда. Фрин снова слышит эту музыку. Стоны Бекки, с небольшой хрипотцой, гортанные, чуть ли не животные звуки. Иступленные движения тела, сейчас уже сама слизеринка насаживалась на пальцы девушки, подхватив ее ритм. Полуопущенные веки, из-под которых зияющей страстной чернотой смотрели глаза. Пот и запах секса, смешивался в комнате, не давая успокоения. - Я люблю тебя, Бекки. – Фрин, сквозь вздохи девушки, шептала постоянно эту фразу, перемешивая ее с поцелуями в шею, играя с мочкой уха, или питая пересохшие губы слизеринки. - Не…, - Бекки часто дышала, - на…вижу… тебя. – Силилась говорить это, но стоны были ярче и громче этих слов. Как будто лихорадкой было охвачено тело. И только Фрин была лекарством. Еще чуть-чуть. Девушка уже не могла держаться, Фрин обхватила ее за талию, удерживая у себя на коленях, не останавливая движения, а только еще больше ускоряясь. Бекки была на пределе. Ее сегодня хватило ненадолго. Может из-за того, что все было быстрым, остервенелым, девушка так хотела, что времени на нежности просто не осталось. Слизеринке катастрофически было нужно. Нужны были пальцы Фрин, с каждым движением приближающие ее к взрыву, нужны были губы Фрин, ласкающие кожу, нужно было тело Фрин, горячее и будоражащее сердце, нужен был голос Фрин, шепчущей о любви. Нужна была сама Фрин, вся Фрин. Еще один судорожный стон, и по нервным окончаниям проносятся заряды тока, пережигая сердце. Перед глазами темнеет, от взрыва удовольствия, скручивая все тело. Фрин замедляется, мягко успокаивая девушку поцелуями, аккуратно выводя пальцы. Даже сегодня она нежная. Что это, черт возьми, было? Сознание Бекки начало возвращаться. Орущий разум как будто включил звук. Она не выдержала, сдалась, не в силах больше терпеть напряжение, давящее тугими узлами по телу. Пошло оно все, раз так! Слизеринка, толчком ладони, роняет Фрин на кровать полностью, заставляя ее оторваться от осыпания легкими поцелуями плеч Бекки. Глаза когтевранки тоже были в тумане. Бекки меняет их позицию, и вот уже она сидит между ног Фрин. Нависая над девушкой, как коршун над добычей, Бекки сдавливает ее горло пальцами, впиваясь в губы грубым поцелуем. Здесь она тоже не будет церемониться. Здесь тоже будет все быстро, потому что она так хочет. Хочет ее в своей власти. Так же, как хотела быть отдана ей без остатка пару мгновений назад. Как же внизу было влажно, от этого Бек порывисто выдохнула. Фрин хотела ее не меньше. Резко введя сразу два пальца, из горла когтевранки вырвался полу стон полу вскрик. Девушка зажмурила глаза, чуть морщась из-за толики боли. Вот черт, это же всего-то второй раз для Фрин. Бекки и думать об этом забыла. Она сделала больно своей девочке, странное чувство чуть кольнуло в сердце. Да что за бред. Отмахиваясь от дурацких ощущений Бекки начала двигаться. Сразу быстро, не давая когтевранке пощады. Склоняясь над Фрин, кусает шею, всасывая кожу, наверняка оставляя налитые кровью отметины. Спускаясь ниже, языком играет с пиками грудей, обводя вокруг, или проводя вдоль, рисуя невидимые узоры. Девушка наконец-то полностью расслабляется под этими действиями, и чуть болезненная гримаса сменяется на благоговейную, с губ срываются нарастающие все сильнее звуки от получаемого удовольствия. Фрин не стесняется в стонах, не пытается их держать как Бекки, она хочет, чтобы слизеринка слышала все, слышала, какое наслаждение дарит ей девушка, даже сквозь эти грубые быстрые движения. Девушка тоже хотела ее, неимоверно, до невозможности. И плевать как. Пусть как сейчас, жестко и быстро, пусть как тогда, нежно и трепетно, в любой интерпретации когтевранка будет желать ее. Оставляя засосы на теле, короткими ногтями царапая кожу, сжимая до прерывистого дыхания горло, резко двигая пальцами внизу. Все это было сейчас для Фрин блаженством. Бекки вернулась к губам девушки, сохраняя миллиметры между ними. - Ненавижу тебя. – Обдавая горячим дыханием губы напротив. - Люблю… тебя… люблю те...бя… - Вперемешку со стонами, Фрин притягивает слизеринку, обхватывая руками спину, заставляя поцеловать свои шепчущие губы. И Бекки отвечает, пусть и кусая, больно, но целует, чередуя. Странное сладостное упоение ощущала слизеринка, ведь Фрин сейчас находилась полностью под ее контролем. Любопытное чувство главенства заставляло грудную клетку урчать, как котенка, которому чесали подбородок. Смешение недоверия с щепотками неприязни сплавливались с трепетной жаждой стонущей когтевранки под ней. Потому что так может только Бекки. Фрин больше не выпускала слизеринку из объятий, чтобы та максимально прижималась к ней, хотела чувствовать полностью разгоряченное тело любимой. Целовать, дышать этой кожей. И слышать сбитое дыхание, вздохи Бекки, потому что девушка реагировала на другую. От каждого нового стона Фрин, Бекки все чаще вздыхала, она не могла по-другому. От одного вида когтевранки-то сбивался пульс, а то, что сама же Бекки сейчас делала с ней, от этого можно было и второй раз за сегодня улететь к звездам. Бекки отчасти делала то, что хотела когтевранка сейчас, целовала, притянутая крепкими руками, обдаваемая горячими стонами прямо в губы. Раньше их секс был похож на сон, а здесь была точно явь. Жестко, без долгих прелюдий, но страстно, жгуче необходимо, быстро. Они обе сегодня прижгли все скопившиеся в душе за это время раны от обиды, от горечи непонимания, от тоскливых одиноких дней. Бекки двигалась сейчас в максимально быстром темпе, тело Фрин уже не слушалось, и девушка могла понять по этому языку действий когтевранки, что она уже близко. Хотелось дать ей то, что испытала слизеринка в ее руках, но и одновременно наказать. Никаких нежностей. Этот стон Бекки слышала только раз, и сейчас такой же звук отразился от стен, заполняя все пространство. Тело Фрин лихорадочно трясло, она вцепилась в слизеринку со всех своих сил, пытаясь сохранить это ощущение как можно дольше. Запомнить, запечатлеть в памяти, что Бекки заново была с ней. Слизеринка не дала шанса на безмятежность. Стремительно вырвавшись из объятий Фрин, тут же начала натягивать белье и футболку. - Тебе еще спать здесь, помнишь? – Голос когтевранки еще не вернулся к нормальному, и чуть похрипывал. - Что предлагаешь спать голой? – Бекки даже не обернулась, вытаскивая свою палочку из джинс и засовывая под подушку. - Да, я буду спать голой, хочешь ты этого или нет. – Фрин чуть усмехнулась. Вот же сука! Пронеслось в голове слизеринки. Девушка еще ее и дразнит сейчас. Плюхнувшись на кровать, Бекки тут же отвернулась от Фрин, накидывая на себя одеяло. Когтевранка слезла с постели, вальяжно ступая к светильнику и туша его механически, хотя все можно было сделать по взмаху палочки. Бекки непроизвольно скосила глаза, не в силах удержаться, чтобы еще раз не посмотреть на идеальное тело. Чеееерт! Вся спина Фрин была располосована красными разводами, а на шее не было живого места от засосов. Бекки захотела еще раз попробовать удушиться подушкой. Надо же было так поймать купидона животной страсти. Но что еще интересовало девушку, так это продольный большой синяк ближе к пояснице Фрин. Что это и откуда он взялся? Свет погас, из-за непривычки было непроглядно темно. Шуршание на другой стороне кровати, сказало слизеринке, что Фрин тоже улеглась. Бекки все ворочалась, стараясь не поворачиваться лицом к Фрин. Сон не шел. Тишина и ровное дыхание когтевранки теперь только было вокруг. Уснула она или нет? Сколько уже времени прошло? Дышит размеренно. Наверное, усталость ее сморила. Как же хотелось перекатиться на другой бок и обнимать, объять всю и засыпать на теплом плече. Но все же ночь взяла свое. Как и они до этого взяли все у этой ночи. Бекки уснула, в кои то веки, созерцая волшебные сны, о ее прекрасной и нежной девочке.