(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Мадам Долохова распорядилась, чтобы завтрак накрыли в гостиной. Они собрали все кресла, диванчик и столики у разожжённого камина. Пока Беллами пил свой кофе, Том, сидя в кресле и вертя в руках кружку, пересказал то, что произошло, и что они сделали, а также что министерство оперативно сообщило ему об отчислении до конца разбирательств. Когда Том смолк и устало уставился в пол, то услышал: — Ах они волки позорные! Все, кроме Беллами, уставились на подскочившую Амелию, разинув рты. — Я её этому не учил, — выдохнул Реддл, а Беллами фыркнул в кружку. — Да с ними все одно да потому, — взрывается Амелия похлеще бомбы. — Делаешь им хорошо, а волшебник все недовольны! Да чтобы им всем косы в жопы вставили, да прокрутили до щелчка! — Тыковка… — слабый, сиплый женский голос. — Что, мадам Кэрри? Я что-то не так сказала? — Да все так, Тыковка. Просто выражения не для юной леди. — Как чувствую, так и говорю! Том отставил свою кружку, поднялся и подошел к разгоряченной Дюма. Крепко прижал к себе. Отчетливо произнес: — Меня не отчислят. Диппет им не позволит. И может, профессор Дамблдор, — Том украдкой взглянул на него, сдерживая дополнение «для разнообразия», — скажет обо мне что-то хорошее. Ну а если разум не поможет, то… вплавь доберусь до Дурмстранга, — с легким смешком закончил он. — А почему не Шармбатон? — Амелия вздернула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Беллами мне рассказал, — сразу же ответил Том, — что в Дурмстранге есть класс, где читают на английском. В Шармбатон мне нужен французский. И если ты за два месяца не сделаешь чудо, то путь туда мне заказан. — А как же Ильверморни? — влез в их разговор Джарет. Том удивленно уставился на него, и он объяснил. — Это школа в США. Там всё сразу на английском. — Главное за британский акцент не получить, — развеселился Том, под смех собравшихся выпуская Амелию из рук. — Дурмстранг, так Дурмстранг, — пожал плечами Джарет. — Вплавь добираться не будешь. Я с тобой переведусь. — Я тоже! — рьяно поддержал Антонин. — Мне нравится его самостоятельность, — поджала губы мадам Долохова. — А что ты, Альбус? Пустишь племяшку на северный север или же сделаешь все, чтобы оставить Тома в Британии? — Люба, ты ставишь меня в крайне неудобное положение, — хмыкнул в свою бороду Дамблдор. — Но, да, мне было бы лучше, чтобы Амелия и дальше оставалась в Хогвартсе. Но также печально, что её друзья, готовые защитить её в любой ситуации, будут далеко. Так что… — он поставил свою кружку на столик и поднялся, — наведаюсь-ка я в наше министерство. И узнаю, почему за первое нарушение Тому угрожают отчислением. — А чем им еще угрожать? — удивился Реддл. — За первое нарушение должен быть выговор, — миролюбиво объяснил ему Дамблдор. — Так что тут вопрос в правомерности ИХ действий. И угрожать они ни в коем случае не должны, тем более детям и подросткам, — он покинул гостиную. Разговоры о школах отвлекли меня от мрачных мыслей. Амелия настаивала на Шармбатон, и что после завтрака она начнёт учить нас языку. Джарет вызвался помочь. Но всё равно… Как-то глупо быть отчисленным за такой поступок. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Когда в тот день Том готовился ко сну, в дверь поскреблись. Он знает, кто из его друзей стучится именно так. Реддл распахнул дверь: — Джарет, чем обязан? — Я буду спать с тобой, — гордо сообщил он и зашел в комнату. — Нахуя? — поинтересовался Том. — Чтобы тебе не было одиноко, балда, — запрыгивая на правую сторону кровати, пояснил он и добавил. — Я со своим одеялом. Том адресовал усмешку полу и закрыл дверь. — Только в штаны ко мне не лезь, — строго произёс он, забираясь в кровать. — Ничего не могу обещать. — Балда, — фыркнул Том, и толкнул Джарета в плечо. Они рассмеялись, завернулись в одеяла, и легли лицом друг к другу. Было оглушающе тихо. — Как ты? — тихо спросил Джарет. — Странно, — так же тихо ответил Том. — Тогда я спасал себя, Беллами и отца Кристиана. На смерти остальных мне похуй. Многих из них к 30 сифилис убьет. Ну либо, ещё раньше — война. Чуть подумав Джарет снова прошептал: — Ты верно поступил. — Но добрые дела — наказуемы, — фыркнул Том. — Если у нас дураки работают, то Европейские школы драться за тебя будут. Да и я с тобой переведусь, — напомнил Джарет. — Твои родители не будут рады такому. — Почему? Им так даже лучше. Центральное отделение-то в Лондоне. А в Европе меня никто не знает, — а потом с любопытством спросил. — Сколько продержались чары сна? — 3,5 часа. Джарет присвистнул: — А ты хорош. — Ты сомневался? — оскалился Том. — Давай спать. Дамблдор вернулся через три дня, но присесть за стол ему не дали. Дверной колокольчик. Через две минуты прибежала Конни и сообщила, что это к «профессору Дамблдору». — Я скоро вернусь, — улыбнулся он и покинул столовую. А четверо подростков жадно смотрели ему вслед. Хорошо, что они успели закончить с завтраком. Откланявшись, Том, Джарет, Антонин и Амелия вышли в коридор, и как только пропали из поля зрения взрослых, начали красться. Дамблдор, спасибо, не планировал провожать гостя в дом. — …трансгрессия небезопасна, как никогда, — звучал непринужденный голос Дамблдора. — Потом встреча с коллегами. Столько дел, столько дел. Я бы предложил вам чай, но не имею на это права. Это всё-таки не мой дой. — Нет необходимости. Я не отниму много времени. Что вы можете сказать о Томе Реддле? — а вот это голос той офисной крысы. — Очаровательный молодой человек с феноменальными способностями. Когда учился я, профессора шутили, что нужна отметка выше «превосходно», сейчас в учительской мы шутим так на его счёт. — Хорошо. Что вы можете рассказать о его отношении с магглами из приюта? — Я не буду врать. Они были натянутыми. Но в этом нет ничего удивительного: волшебник, полностью лишенный своих близких, в маггловской среде… но я рад, что в момент опасности он нашел в себе силы отринуть неприязнь. — Они сказали, что защищали себя. — А что сказали бы вы, в подтверждение правомерности? В его случае несовершеннолетний волшебник может применить магию только для своей защиты. — Хорошо. Где я могу найти мистера… Райнера? Дамблдор растерянно хмыкнул, явно не понимал о ком речь. Том приложил все силы: «Он о Беллами, кучере». — Мистер Райнер в конюшне, с правой стороны от ворот. — Спасибо, — сухо ответил офисная крыса, и, судя по звуку закрывающейся двери, ушел. Легкий стук каблучков сапог в тишине. Такой привычный голос: — Я только что говорил, какой ты порядочный студент, а ты подслушиваешь. Том вышел из своего укрытия, а из-за его спины выскочили еще три фигуры. — Надо же, — рассмеялся Дамблдор и свел свои узловатые руки перед собой, переплел пальцы, — все мои лучшие ученики не без греха. — Ха-ха, — с издевкой протянула Амелия. — Дорогая, — Дамблдор быстро подошел к ней, и взял её лицо в свои руки, — твои способности куда выше, чем ты думаешь, — и с печальной улыбкой добавил. — Просто они не вписываются в стандарты обучения. — Тогда зачем мне Хогвартс? — смело спросила она. — И лишить тебя твоих прекрасных друзей? — он развел руками. — Ни в коем случае! Напевая себе под нос, он отправился в столовую. После обеда, Том улизнул в конюшню. Беллами он нашел за чисткой лошадей. Высокий, крепкий, с черными волосами, которые сейчас собраны в хвост. Его лицо точно когда-то было красивым, но некоторые черты сожрали события его жизни. События, после которых, он предпочел быть здесь. А ещё, вспоминая его в подвале, он прекрасный волшебник. Том не смог удержать эту шальную мысль при себе: — Ты точно не спал с моей мамой? — Сынок, — рассмеялся Беллами, коротко взглянув на него, — если бы я спал с твоей матерью, то у тебя с рождения был бы отец. — Звеняй. Ляпнул не подумав, — махнул рукой Том. На его глаза попалась пачка сигарет и спички, оставленные у стойла. Том быстро подошел к ним, достал сигарету, чиркнул спичкой и закурил. Он давно хотел попробовать. Во-первых, со слов отца Кристиана — это грех… как раз для Тома. А ещё воспоминания из подвала не отпускают его. Он помнит дрожащий пол, и когда в доме где-то что-то с грохотом падает, он старается не вздрагивать. Сигарета на вкус была странной, но помогла ему успокоиться и забыть… хоть на эти пять минут. — Не знал, что ты куришь, — из мыслей его вырвал голос Беллами. — Я тоже не знал, — расслабленно выдохнул дым Том. — Надо бы тебя отчитать. Но учитывая твое детство, я удивляюсь, что только сейчас начал, — его серые глаза прошлись по нему, он отложил щетку и подошел к Тому. Крепко сжал его плечи. — Ты справишься. — С чем? — С тем, что было в церкви. Том Реддл просто кивнул, он никому не говорил, что тогда почувствовал, но Беллами понимал все без каких-либо слов. — Что эта офисная крыса у тебя спрашивал? — Как я позволил подростку колдовать, — пожал плечами Беллами. — Но я сказал, что решение надо было принимать быстро. И ты оказался проворнее меня. Том кивнул. А Беллами, чуть склонив голову, рассматривал его лицо, опустил руки, после спокойно спросил: — Может мне тебя усыновить? — Зачем? — от удивления Том уронил окурок, и сразу же потушил его ногой, чтобы не вспыхнуло сено. — Чтобы был тот, — криво усмехнулся Беллами, — кто будет утирать скупую слезу на твоей свадьбе с Амелией. — Глупости говоришь, — пробурчал Том. — Даже слепой поймет, что между вами. — Дружба. — Это хороший фундамент. Беллами взял щетку и пошел во второе стойло. — Зачем тебе сын? — подошел ближе Том. — Умный, хорош собой, — начал перечислять Беллами, пока чистил лошадь, — умеет обращаться и с ножом, и с магией, уже без пеленок и соплей. Действительно, зачем мне такой сын? Пока Том пытался понять, как правильно отказать, он напомнил: — Мы давно не упражнялись. — Сейчас с Карэн закончу, и весь твой. Том снова закурил и закашлялся. — Да не надо так часто, — фыркнул Беллами. — У тебя был очень удивительный вопрос, — сипло ответил ему Том. — А чего удивительного? — Ты меня не знаешь. — Воровал? Реддла словно в ушат ледяной воды окунули. Как он понял? «— Ты в таком же гадюшнике, как и я, детство провел? — Ага. Город другой, страна другая, а обстановка все та же.» Точно. — Да, — тихо признался Том. — Все как от чумного шарахались? — Да, — уже увереннее ответил Реддл. — Тогда я тебя знаю. — Я повесил кролика моего обидчика, — Том впервые в жизни признался в содеянном. — Не, ну тут ты палку перегнул, конечно, но… как же тебя заебал его хозяин. — Это да, — выдохнул Том, он не мог понять: спокойствие Беллами его уязвило или же наоборот, сняло камень с души. — Тренировочные ножи в углу лежат, — он вырвал Тома из мыслей. — Принеси. Реддл нашел два деревянных тренировочных ножа и вернулся к Беллами. Он вытер руки и скинул куртку. — Как смотришь на то, чтобы внести немного азарта? — с кривой ухмылкой спросил Беллами, пока стягивал свою рубашку, чтобы остаться в одной майке. Том сразу же понял о чем речь. Получить подтверждение своей победы очень уж хотелось. — Хорошо, какое твое предложение? — спросил Том закатывая рукава рубашки. — Если ты меня одолеешь, я тебя усыновлю, — он взял в руки тренировочный нож. Том опешил от того заявления, и, беря в руки второй нож, спросил: — Заклад же обычно другой… А мне какая выгода в победе? — Это чтобы ты не поддавался. — А если поддашься ты? — Запомни, Том Реддл, — Беллами наклонился к нему, — я не поддаюсь. — Касания считаем? — отступая к краю их воображаемого круга, спросил Том. — Нет, — Беллами отошел на туже границу, и хищно улыбнулся. — Уложить на лопатки. — А какой мой приз? Если ты меня одолеешь? — Чего хочешь? — Купи мне новые учебники. — Идёт. Беллами поднял руку и махнул ей. Они тут же кинулись друг к другу. Пусть лезвие и не лезвие вовсе, Том, как и Беллами, старался уходить от него. Отталкиваясь от положения тела противника, от его навыков и веса, Том применял те или иные удары, которым научил его Беллами. Да только он легко от них уворачивался. Том сам старался не плошать и уходить от его ударов. Но их тел всё равно, пусть и изредка, касалось деревянное лезвие. Азарт битвы, что может быть лучше? Они так погрузились в своё тренировочное и в тот же момент важное сражение, что не заметили трех зрителей в широко распахнутых воротах конюшни. Том уже и забыл про их заклад. Забыл о разговоре «до». И отпустив все мысли из своей головы, Реддл заметил: маленькое прихрамывание. Если он его отвлечет, то выбьет землю у него из-под ног. Да, Беллами Райнер не поддается. А вот Том Реддл не проигрывает. Том ведёт «ножом» к его плечу. Беллами отбивает. И Том успевает. Подсечка со спины. Грохот мощного тела о деревянный пол. Том быстро наставил «нож» на его горло. — Я выиграл! — лежа на полу, закашлялся Беллами. — А как?.. — непонимающе начал Джарет, но Том и Беллами просто вскинули в его сторону ладони, и он смолк. — Но ты всё равно купишь мне новые учебники, — криво улыбнулся Том. — Теперь это твоя обязанность. Том протянул ему руку, чтобы помочь Беллами подняться. — Ты когда ногу повредил? — Уже скрежещешь, как недовольный сынок. — Остряк, — Том ткнул его пальцем в локоть. — Бесси лягнуть пыталась, — рассмеялся Беллами. — Думал, что не успела… — Так какой у вас был спор? — в голос громко спросили Джарет и Антонин. — Если он выиграет… — Райнер указал на Тома, но он тут же влез: — Это он придумал! — … то завтра еду в приют, — невозмутимо продолжал Беллами, — и как закончим, будет он у нас Том Реддл-Райнер. Если все же Дурмстранг, то эта фамилия приятным дополнением станет. — Ты там на хорошем счету? — Том тут же сменил гнев на милость. — Ты думал, что вы с Дженни тут единственные лучшие ученики? Секунда тишины, и счастливый крик Антонина: — Вы чего такие?! Их же поздравить надо! — Нет! — хором крикнули Том и Беллами, но было поздно. На них налетели Джарет, Амелия и Долохов, и тут же, собрав парочку в кучу, принялись их обнимать. — Так. Всё. Всё, — ворчит Беллами. — Дети, давайте без соплей. — Так без соплей тут только я, — съязвил ему Том, а он ткнул его в плечо: — Остряк. Каким же странным был тот день. Он не казался мне реальным. Я бросил мечтать, а потом всё, вереницей: я — волшебник, Джарет, обожание, Антонин, Амелия, фамилия матери, и вот ещё и Беллами. До прихода Дамблдора, был только отец Кристиан, который верил мне, который защищал перед дурой-Коул. А ещё, впервые, я ощутил грусть. Было безмерно грустно оставлять в этом ужасном месте отца Кристиана. Хотя нет, в ТУ ночь весь смысл слова «ужас» для меня померк. Я верил, что мои чары сработали. Что моя магия будет вечно защищать его. Каким же странным был тот день. Я не понимал, что чувствую. Но я не всегда понимаю, что со мной происходит. Вечером в дверь Тома поскреблись. Реддл быстро убрал дневник в выдвижной ящик стола, поднялся и открыл дверь. Джарет влетел словно ужаленный. Надежды, что он всё же заберёт своё одеяло у Тома не было. — Кто тебя укусил? — закрыв дверь, поинтересовался Том. — Научи! — аж подпрыгнул он. — Чему? — Так ножом махать! — Во-первых, ножом не «машут», ты же не безумец с дрыном… — Терминология потом! Сначала научи его в руках держать. Где твой нож? — Джарет осматривался так, словно ожидал найти его на видном месте. Том устало выдохнул: — Если я тебя порежу, твой отец мне голову оторвет. А тренировочные ножи… — Давайте тренировочные наколдуем! — Джарет сжал ладони друг с другом и начал медленно их разводить в стороны. Вначале искра, а затем яркий свет, как будто вся комната была уставлена свечами. Когда свет в его руках потух, Том успел подхватить два деревянных ножа. — Смело, — взглянул на него он. — Так Дамблдор ночевать остался, на его фоне я меркну. — Быстро учишься, — подмигнул ему Том. В ту ночь я ещё не знал: начав вкладывать в Джарета знания, в будущем я спасу себе жизнь. Они расстелили под ногами покрывало с кровати, чтобы заглушить звуки падения «ножа». Их тихая тренировка основ длилась до двух ночи. Но нож Джарет крепко не держал, Том устал выбивать его из рук. В два ночи, без каких либо разговоров, они повалились спать. Том проснулся рано, потому что рядом с его дверью кто-то активно шуршал и переговаривался. — …он сразу же к тебе поехал, дорогая Любовь, — Реддл прислушался к немного скрипучему, но все равно приятному мужскому голосу. — Как только у меня нашлось время, то мы сразу к вам! А то умчит в свой Хогвартс, даже заметить не успеем, — стук в соседнюю дверь. — Соня, вставай! А то завтрак пропустишь! Том взглянул на «соню», который сейчас спал по его левую руку. — Это всё его друг. Наверно… — присоединился недовольный женский голос. — Элеонора, соберись! — а вот и мадам Долохова. — Том прекрасный и воспитанный юноша! Такие таланты, осанка, манеры! Том догадался, кто за дверью, и кто стучится к Джарету. — Джарет говорил, что он очень очаровательный… — снова голос, наверно это его отец, или как Джарет сам его зовёт «директор». — Может он тебя просто очаровал, Люба… как и Беллами… — а это Элеонора, его мама. Так. Том поднялся, встряхнул Джарета за плечи, но тот лишь нечленораздельно промычал. — Вставай! — прошипел Том и поднялся с кровати, расправил плечи и, резко открыв дверь, сообщил. — Джарет здесь. На него уставились три пары удивленных глаз. Джарет не соврал тогда в поезде, да и он сам был очень похож на свою маму. Тонкие черты, и темно-русые волосы, которые Джарет уничтожает перекисью. Его отец был куда занятнее. Том видел гоблинов в Косом Переулке. Сейчас перед ним стоял гоблин ростом метра полтора, с длинным широким крючковатым носом, заостренными ушами, выглядывающими из-под длинных черных волос, кривым ртом, с которого не сходила улыбка. И если присмотреться, то глаза у него, как и у Джарета, были разными. Один глаз светло-светло карий, а вот второй черный настолько, что зрачка не рассмотреть. — Том Реддл, — чуть склонив голову, представился он, и протянул гоблину руку, которую он тут же сжал в двух своих узловатых руках и энергично затряс. «Директору ты нравишься», — так тогда сказал Джарет. — Что ему делать в твоей комнате? — скрестив руки на груди, спросила недовольная Элеонора. Она как будто всем своим видом хотела показать Реддлу, что делает большое одолжение прямо обращаясь к нему. — Мне пришлось задержаться в Лондоне из-за приюта, — Том чуть вздернул подбородок, холодно смотря в её глаза. — Я и Беллами попали под бомбардировку. Сейчас Джарет думает, что у меня душевная травма. Не мне вам рассказывать, что переубедить его бывает сложно. Поэтому я принял реальность и жду, когда он успокоится. Открылась соседняя дверь и прозвучал сиплый голос: — Что за шум? — Ох! Амелия! — Элеонора сразу же преобразилась, растеклась в улыбке, подлетела к ней, и, приобняв за плечи, боком прижала к себе. — Как поживаешь? — Здрасте… — только и выдала ошарашенная Дюма и протянула свободную руку к Тому. «Спасай», — там и слепой бы понял. Том аккуратно сжал руку Амелии в своей. И она пыталась бочком выбраться из объятий незнакомки, из которой вопросы так и сыпались. Причем некоторые вопросы были очень личными, допустим, про месячные. — Элеонора, — мягко позвал гоблин. — Амелия тебя не помнит, она была слишком мала, когда вы виделись. Золото моё, прошу, не пугай девушку. «Она бы его так любила, как он её», — а это о них сказал Беллами. Она поджала губы и разжала руку, Амелия тут же, словно по спасательному канату, пробралась к Тому по его руке. Прижалась лицом к его груди. Он обнял её за плечи и машинально начал поглаживать по спине, чтобы успокоилась. Трое друзей её как барсучка выманивали, а тут эта так ворвались в личное пространство. — Мистер и миссис Гринготтс, вы чего тут? — раздался хриплый голос за спиной. — Повидаться с тобой! — гоблин аккуратно обошел Тома с Амелией, а вот от Элеоноры они оба отпрыгнули, потому что к сыну она шла напролом. — Может в столовой пока подождём? — предложила ошарашенная мадам Долохова, которая судя по взгляду держалась за всё своё воспитание. — Чтобы наши славные детки переоделись. Но по дороге остановилась и постучала в одну из дверей, позвала: — Антонин, вставай и одевайся. Когда компания из двух ведьм и одного гоблина скрылась, Амелия пробурчала: — Какая нахальная женщина. — Видно решила, что её святой лик забыть нельзя, — также проворчал Джарет. — Иди, переодевайся, — разжал руки Том. — А за завтраком садись рядом со мной. Если что, спасу тебя от ведьмы из Германии. Амелия хихикнула и ушла в свою комнату. — Джарет, забери одеяло, — приказал Том. — Твои родители подумали, что мы с тобой спим. — Ну так мы спим… — Спим, — многозначительно повторил Том. — А… ой. — Неужто это Я тебе объясняю? Из нас двоих озабоченный — ты. Он забрал одеяло и удалился в свою комнату. Спустя десять минут они встретились у комнаты Амелии. — А чего мы такие нарядные с утра пораньше? — спросил Антонин, рассматривая жабо Джарета. — Мои родители приехали, — мрачно ответил он. В моей жизни были и будут странные завтраки, но тот… тот я сразу посчитал самым неуютным. Когда они вошли в столовую, отец Джарета и Дамблдор увлеченно болтали. Осмотрелись. Во главе стола восседала мадам Долохова, явно недовольная тем, что завтракает она в платье, а не в халате. По правую руку сидел отец Джарета. Рядом его жена. Четверо подростков переглянулись. Джарет чинно кивнул и плюхнулся рядом с матерью. Том лишь коротко взглянул на Антонина и махнул головой в сторону Амелии. Он всё понял, и опустился рядом с Джаретом. Реддл бегло осмотрел левую сторону стола. Рядом с Долоховой мадам Кэрри, а рядом с ней Дамблдор. Сидеть рядом с ним ни под каким предлогом не хотелось. Но если посадить туда Амелию, то она окажется под цепким вниманием женщины, которая ей не понравилась. Том тихо шепнул ей на ухо: — Садись с краю, я рядом. Если что случится, возьми за руку, я тебя уведу. Амелия лукаво взглянула на Тома своими голубыми глазами из-под пушистых ресниц, и прошептала: — Merci. Они устроились по левую руку мадам Долоховой, Амелия с краю, Том по правую руку от неё. Для кого же одно свободное место между Томом и Дамблдором? — Простите за опоздание! — раздался голос Беллами. Ну конечно! Он же говорил, что дружен с отцом Джарета. И как только Беллами опустился за стол, Конни, гувернантка в доме Долоховых, взмахнула палочкой и принялась расставлять тарелки с завтраком, закуски и напитки. Том приступил к завтраку, отец Джарета и Дамблдор стихли. Воцарилась тишина и легкая атмосфера, разрушенная всего одним вопросом Элеоноры Гринготтс: — Альбус, а вы уже присматриваете Амелии будущего мужа? И вот завтрак из рядового, стал неуютным. Амелия резко выпрямилась. — Элеонора, это… — начал отец Джарета, но его прервал Дамблдор, который вскинул ладонь и поднял взгляд над своими очками половинками: — Не стоит, Нарин, — ответ Дамблдора был краток и не терпящим каких-либо возражений. — Элеонора, Амелия сама разберется с этим вопросом, когда станет старше, если вообще захочет замуж. — Ясно, — кивнула она и промокнула рот салфеткой. Снова эта неуютная тишина. — А что насчёт тебя, Беллами? — она явно намеревалась уничтожить этот завтрак. — Ваше величество, — с легкой насмешкой начала он, — как бы твой сын не был хорош, я для него староват. Все, кроме Элеоноры, прыснули в свои тарелки, пока Беллами смело смотрел ей в глаза. — Не знала, что ты умеешь шутить. — Того, что ты обо мне не знаешь, хватит на библиотеку, — холодно отрезал Беллами, хотел вернуться к своей тарелке, но она видно не договорила: — Но я спрашивала о твоём порыве усыновить… Тома. Реддл никогда не слышал, чтобы его имя произносили с таким пренебрежением. Наверное, это достижение, потому что миссис Коул часто звала его по имени. — Ваше величество, — Беллами подался вперед, — есть секреты, которыми я ни с кем не делюсь. Ну может только с Томом, когда он станет старше и будет готов слушать трескотню старика. — Так долго ждать? — фыркнул Том. — Я ровесник Альбуа, — взглянул на Реддла Райнер. — Профессор Дамблдор, — подался вперед Джарет, — борода делает вас старше. — Верно подмечено, Джарет, — улыбнулся в бороду Альбус. — Но я же профессор, мне полагается выглядеть… хм… умудренным. Посмеялись и смолки. Завтрак был безнадежно испорчен. Том понял, почему Джарет так хотел в Хогвартс, почему бежит из дома при каждом удобном случае. Профессор Дамблдор хмурил брови. У него не было такого лица даже тогда, когда Том вошел в кабинет, а он отчитывал первый курс, который не сделал домашнее задание. Беллами тыкал вилкой с излишним усердием. Нарин выглядел печальным. Долоховы и мадам Кэрри тяжело вздыхали и уже никак не касались еды. Да и Тому кусок в горло не лез. Амелия же… он почувствовал, как она схватила его за бедро и умоляюще посмотрела на выход. Реддл кивнул. — Том, — поднялась она, — мог бы ты составить мне компанию для прогулки. — А нам можно? — умоляюще попросил Антонин, а Джарет смотрел на них, как на своё спасение. — Можно, Ami, — прощебетала Амелия, вцепившись в локоть поднявшегося Тома. — И Джарету тоже, если ты хочешь, конечно. Они отбросили свои салфетки и резко подорвались к выходу. Куда гордо вздернув подбородки прошли Амелия Дюма и Том Реддл. Напоследок все четверо развернулись и поблагодарили за завтрак, они же воспитанные дети. — Надеюсь мама не додумается сватать меня Амелии, — страдальчески протянул Джарет, развалившись на земле. Они укрылись в яблоневом саду и спрятались в тени деревьев. Том облокотился на ствол дерева, по левую руку сидел Антонин, по правую — Амелия. — Нет, — тут же продолжил Джарет, взглянув на Амелию, — ты классная, но… это противоестественно. — Дяди отправят её в жопу, — тут же ответила она. — Ты же сам слышал. — Не-е-е, — тянет Джарет, — в нашей семье это тоже только твои половые трудности. Но, я знаю, что моему дяде девушек и нашей расы, и волшебниц, водили только так. Прям караван историй! Потому что дед и бабка решили, что он слишком долго думает. — Тебе всего 14, — фыркнул Том и подобрал с земли упавшее яблоко. — Ты ещё думать не начал. — Пока я не сказала своё согласие и нет помолвки, — напомнила Амелия, — то я вольный дракон, — чуть подумала и продолжила. — Если потребуется, то за Тома замуж выйду, чтобы от тебя отстали. — Почему за меня? — сипло спросил Реддл. — Фамилия красивая, — кокетливо улыбнулась она. — А почему не за Антонина? — продолжал шокированный Том. — Законы семьи запрещают мне за Долоховых выходить, даже фиктивно, — Амелия произнесла это так, словно Том давно об этом знает, но: — Так, мне нужны подробности. — Век не помню… — лениво начал Антонин. — То ли XIV, то ли XV… мой далекий предок, Фёдор Долохов женился на Жанне Ришелье. Следовательно мы с Амелией родственники. Кредо Ришелье запрещает связывать себя узами брака даже с настолько дальней родней. — На тебя вся надежда, дружище, — Джарет повернул голову и подмигнул Тому. — Заебись, — скривился Реддл. — Не расстраивайся, Том. Я не дурна собой и у меня хорошее наследство, — она звучала совершенно несерьезно, но он ответил ей в абсолютно другом ключе: — Амелия, если бы меня волновали деньги, я бы стал содержанкой Джарета. — Тогда почему принял предложение Беллами? — спросил Джарет, Том непонимающе на него уставился, и он уточнил. — Об усыновлении. — Во-первых, — начал перечислять Том, — он вывернул ситуацию так, чтобы на лопатках выиграть. Это достойно уважения. Во-вторых, ему это зачем-то нужно, и он сам мне однажды расскажет. В-третьих, всё, чтобы не возвращаться в приют и чтобы ты, Джарет, мне книжки не покупал. Возможно и из-за этого твоя мать меня ненавидит. Но ты был тогда прав. — Когда? — теперь Джарет непонимающе смотрел на Тома. — Когда сказал, что она слишком красива, чтобы гулять по платформе 9¾. Самомнение у неё, как у Малфоя. Если бы не её ярко выраженный немецкий акцент, подумал бы, что она из этой семьи. — И она не блондинка… — добавил Джарет, но его перебил Антонин: — Соберитесь, она шурует к нам. Том повернул голову. Да, она шла первой широким шагом, Том скривился, видно воспитание о ком угодно, но не о ней. За ней шел Дамблдор, под локти которого взяли мадам Кэрри и мадам Долохова. Замыкали эту процессию Беллами и Нарин. Первый специально шел неспешным шагом, чтобы гоблину не пришлось бежать. Антонин пошел навстречу бабушке. А Элеонора быстро подошла к Джарету и уперлась руки в бока. — Сынок, вставай, — несмотря на строгость её позы, звучала она мягко. — Я хочу прокатиться на лодке по этому чудесному озеру, — Джарет промычал в ответ. Она обернулась, чтобы осмотреть всех собравшихся, продолжила. — Сядем все дружно в лодку, — и потом надменно добавила. — Том может грести. Рядом с Томом опустился Беллами, Реддл опустил голову ему на плечо и тихо буркнул: — Только если я повезу её по реке Стикс. Амелия хихикнула в плечо Тома, она жалась к нему с момента, как Антонин срисовал Элеонору. А вот Беллами засмеялся в голос. — Беллами, не знала, что ты умеешь смеяться, — она скрестила на груди руки. Слышала, не слышала, это не так важно. Тома Реддла она ненавидит, так что невелика потеря. — Ещё одна книжка на полку, — съязвил Райнер. — Мам, мы лучше тут посидим. — Джарет, ну составь маме компанию, а то мы сегодня уедем… — Тому показалось, что после этих слов, он услышал, как все коллективно выдохнули, включая его, — ты же даже домой не заглянешь! — Хорошо-хорошо, — поднялся Джарет и улыбнулся ей. — Пристыдила. Ребят только в наше семейное единение не втягивай. Словами Джарета тут же воспользовались мадам Кэрри, Беллами, мадам Долохова и Дамблдор. Когда Нарин, Элеонора и Джарет ушли к причалу, все снова коллективно выдохнули. — Как он её терпит? — проворчала мадам Долохова и закурила. — Очень любит, — просто ответил Беллами. — Что б нас всех так любили, — взмахнула руками она. — Альбус, — звучит голос мадам Кэрри, которая с нежностью посматривала на Тома и Беллами, — нам все же нужна еще одна комната для гостей, а лучше две. Может… Том не вслушивался в их разговор дальше. Он откусил поднятое яблоко и смотрел на воду. Но взгляд быстро перешел на Амелию, которая играла в ладушки с Антонином. В отсутствии Элеоноры, она заметно расслабилась. Весело смеялась, особенно, когда проиграв, принялась щекотать Антонина. — Как туманен и задумчив твой взор, — прозвучал над ухом голос Беллами. — Надеюсь, ты со мной не заигрываешь, — фыркнул Реддл. — Ой нет, я Амелии не конкурент. — Да иди ты, — он толкнул его в плечо. — Она тебе нравится, Том. — И что мне делать? — язвительно поинтересовался Реддл. — Позвать её прогуляться? — Для начала в себе разобраться. Но ход мыслей у тебя верный. Том не хотел продолжать этот разговор, и перевел взгляд на озеро. Правда уставился туда ничего не видящим взглядом. — Как думаешь, миссис Коул разрешит тебе меня усыновить? — Том взглянул на Беллами. Получив билет «из» вдруг некомфортно стало от мысли его потерять. — Остряк, — фыркнул Беллами. — Она тебя, агнец ты божий, лентой обернет и бантик прилепит, лишь бы забрал. — Может из-за войны какие-то правила изменились? — Я волшебник или где? — Туше. Обед и ужин прошли в том же напряжении, что и завтрак. Между всем этим Джарет и Амелия развлекали гостей, играя на пианино. Правда по очереди. В четыре руки они не играли. Как только карета Гринготтсов скрылась в дымке, мадам Долохова одну за одной открыла три бутылки шампанского и щедро разлила по бокалам… всем. Через две недели после событий в церкви пушистая, всклокоченная сова принесла два письма. Том подумала, что это из Хогвартса, но в прошлые разы совы прилетели по их количеству. Да и печать на конвертах… это письма из министерства. Том без страха и дрожи открыл конверт адресованный ему. Усмехнулся и направился в конюшню. Зайдя туда, он спокойно и победоносно объявил: — Дополнение к фамилии теперь взбудоражит только декана. — Не отчислили? — криво улыбнулся Беллами, и принял из рук Тома второй конверт. — Не отчислили, — кивнул Том и пошел к стойлу, чтобы умыкнуть сигарету. — Извинились хоть? — Беллами надломил печать и достал письмо. — Нет. А тебе что написали? — закурил Том и направился к нему. — Что я молодец, — самодовольно ответил он, быстро пробежавшись по тексту. — Так и написали? — удивился Том и попытался заглянуть в пергамент. — Не, — Беллами поднял руку с письмом вверх, — не прям так. Как обычно такие пишут, — а после отдал письмо Тому, видно для того, что Реддл ознакомился с тем, как пишут канцелярские крысы. В конце июля Том отправился в приют вместе с Беллами. Настало время сказать им всем: «Больше не увидимся». Всем… кроме отца Кристиана.