К нормальной жизни

Тамаре всегда было тяжко сознавать, что ее возлюбленная работает Бегущей, когда она оставалась обычным фармацевтом. Вечные тайны, постоянные секреты и немного безумия. Это никого не устроит. — Я хочу вернуться к нормальной жизни, Тамара, — с горечью произносила не раз Селеста, когда никто, кроме той, кому она доверяла, не мог видеть ее опущенных плеч. — Я тоже хочу, чтобы ты перестала носиться по крышам… — только и произносила Тамара, обнимая ее. «Икар» и его охотники стали тем, что наконец-то могло положить конец подвешенному состоянию обеих. Тамара плакала по ночам, когда не дожидалась Селесты, но в то же время понимала, что дело сдвинулось с мертвой точки. — Я предаю лучшую подругу, — с горечью произносила Уиллсон. — Ты сможешь любить предателя? — Мне важно, чтобы с тобой все было хорошо. А среди Бегущих друзей не бывает, — из последних сил поддерживала ее мисс Бишоп, закрывая глаза на подлость и клевету. Тамара вздрагивала долгие дни, когда одно убийство заменялось следующим. Не было ни секунды, чтобы ее кровь не холодела от ужаса. Ей так хотелось просто свою беловолосую Селесту в объятия, ее смеха, улыбки, и некоторого спокойствия, что она сжимала руки до боли, лишь бы лишний раз не думать, в какой опасности находится мисс Уиллсон. По рассказам о Фейт, Тамара судила, что эта девушка доберется до правды любыми средствами, оттого ей было еще хуже. Когда-то говорили, что курение успокаивает все нервы, но в нынешнем тоталитарном обществе, подобное запрещено, поэтому мисс Бишоп принимала антидепрессанты, из-за которых ощущала судороги… Однажды, уже вечером, Уиллсон явилась вся взмыленная, в форме и с лихорадочным блеском глаз. Она резко подняла Тамару с кровати и прохрипела: — У нас с тобой час, чтобы свалить отсюда. — Что-то пошло не по плану? — обеспокоенно спросила Бишоп. Селеста крепко взяла ее за руки и заглянула в глаза, только так, как она умеет. — Я провалилась. Фейт обо всем узнала… Долго объяснять, собирайся. — И куда же мы пойдем? — К лучшей жизни, Тамара, к лучшей жизни… — поцеловав ее висок, быстро прошептала Селеста. Бишоп не спорила и стала кидать в сумку самые необходимые вещи, деньги и документы. Руки по-прежнему тряслись, но она повторяла про себя немного: «Она жива… Она жива…» Теперь жизнь осложнялась тем, что ни среди Бегущих, ни среди Правительства, обеим не было места. Придется скользить на грани. Но Тамара чувствовала, что готова к такому ради Селесты.