Цветной снимок

***

      — По-моему, этот снимок вышел отлично, — Чонгук отхлебнул немного пива и поставил холодную и влажную металлическую банку на стол, на котором в хаотичном порядке лежали фотографии с изображением позирующей блондинки. — Этот взгляд пробирается в самую душу. Как ее зовут?       — Энн.       — Энн, точно. Хорошая!       — Скоро выставка, а я ни черта не готова.       Ева с явным раздражением сбросила с себя чёрный пиджак, в котором тонула из-за собственной хрупкости, подошла к окну и отодвинула тонкую, словно прозрачная вуаль, штору. На опечаленном лице девушки отражался свет, попадающий на её бледную кожу от рекламного щита напротив. «Круглосуточная аптека. Низкие цены». То красные, то зелёные блики попеременно будто бы обжигали щёки, и Ева интуитивно прикоснулась с ним. Ей нравилось, когда Чонгук ласкал её, когда его пальцы наигрывали мелодию любви на женском теле и проникали внутрь, попадая в горячее, жаждущее лоно. Воспоминания о минувшей ночи на мгновение смогли отвлечь Еву от тяжёлых дум, но переживания вернулись до неприличия быстро и сковали голову тисками. Девушка поджала губы, громко вздохнула и распахнула окно. Свежий воздух молниеносно ворвался в номер отеля вместе с многогранным шумом токийских улиц. Людские голоса, проезжающие неподалёку автомобили и общественный транспорт, еле слышимая музыка из забегаловки снизу и доносящийся оттуда же аромат жареной говядины, который Ева втянула носом и поняла, что проголодалась, но творец должен быть голодным!       — Можем сделать перерыв и сходить поесть, — предложил читающий мысли Чонгук, глядя на спину своей возлюбленной. — Ты много работала, тебе не помешает отвлечься.       — Мне не помешает определиться с фото, которые я отправлю на выставку, — Ева проследила за паром, который поднимался из кухни забегаловки, посмотрела, как в мокром асфальте отражается свет фонарей и как этот свет разбегается в разные стороны, сопровождая разлетевшиеся капли – по лужам проехал велосипедист с рюкзаком.       Чон цокнул языком, допил остатки пива и подошёл к Еве, чтобы обнять её сзади и покачать, как маленькую девочку. Он крепко обвил свою девушку руками и прижался щекой к её виску. От Евы пахло «Пустынным призраком» от Байредо, лаком для волос и пудрой, что невесомым слоем покрывала кожу лица. Ему нравилось в ней всё, особенно творческая перчинка, ведь сам Чонгук не блистал креативностью и зарабатывал обработкой антиквариата или, как он выражался, «всякого старья». Денег хватало, а верной музы – нет, поэтому он нашёл своё счастье в девушке, у которой она была в верных служанках. Парень буквально кайфовал, когда мог любоваться тем, как Ева уходит в работу с головой – для него это было чудом и настоящим искусством. Она и его как-то фотографировала, правда, Чонгук не считал себя выдающейся моделью и ощущал себя довольно скованно в процессе, но даже так Еве удалось найти нужные ракурсы и поймать индивидуальную ауру Чона. Ему настолько понравился результат, что он даже решил выложить пару снимком в свой почти пустующий инстаграм и собрал рекордное для него количество «лайков».       — Предлагаю пойти от противного и отложить те снимки, которые тебе точно не нравятся, — Чонгук поцеловал Еву в шею, чем вызвал на её лице улыбку и бегущие по телу мурашки.       — О, ну, с этим я хорошо справлюсь, потому что мне, как всегда, ничего не нравится.       — А как же мои фотки? Одна краше другой, ведь на ней изображён лучший мужчина во вселенной! — Чонгук развернул Еву к себе и переместил свои руки ей на бёдра, чтобы прижать к себе покрепче.       — С этим не поспоришь! — девушка легонько похлопала парня по его крепким, широким плечам, а затем ткнула пальцем ему в твёрдую грудь. — И вообще-то, твои снимки я планировала включить в свою коллекцию.       — Верное решение, с ними тебе гарантирован мировой успех.       Ева засмеялась, встала на носочки, чтобы дотянуться до такого высокого и могучего по сравнению с ней Чонгука, поцеловала его в губы, на которых сохранился горький вкус пива, и вернулась к журнальному столику, где её ожидали собственные работы. Она была самокритичной и требовательной как к себе, так и к окружающим, так что Ева выбирала для себя только самое лучшее и эстетичное – именно поэтому Чонгук, по которому сходили с ума многие девчонки, достался ей. Только удобная и приятная к телу одежда, вдохновляющие путешествия, дизайнерские вещи, сдержанный парфюм и профессия, вызывающая творческие оргазмы. Кстати, о профессии… Ева взялась за голову и закрыла в глаза. Воображение метало из стороны в сторону множество фото, каждое из которых было по-своему прекрасно, и в один момент снимки слились воедино, образовав мощное торнадо, которое утянуло за собой разум девушки. Она зажмурилась, а потом неожиданно громко, разрезая тишину, щёлкнула пальцами – к ней пришла идея, и кажется, это именно то, что ей было нужно.       — Чёрно-белые снимки! — выпалила Ева так воодушевляюще, что даже Чонгук заулыбался. — Я оставлю только чёрно-белые фото. Это будет стильная, ровная выборка фотографий, которые будут хоть и разными по содержанию, но в едином настроении. Конечно, до Грега Жирара мне ещё далеко, но… мы находимся в Токио, и я смогу приблизиться к веянию его работ. Но это уже после выставки, я обязательно начну новую серию!       Чонгук подошёл к своей девушке, сел рядом с её ногами на пол и взял в свои руки тонкую ладошку, чтобы прикоснуться губами к бархатной коже. Пахло кремом и сахарной пудрой, ведь совсем недавно прекрасный творец, предпочитающий красную помаду и пиджаки на несколько размеров больше, с неимоверным наслаждением подпитал внутренние силы мини-пончиками. Ева обожала сладкое, и Чон в шутку называл её ведьмой, ведь она умудрялась сохранять в едином флаконе стройность и страсть к тому, что приносит удовольствие и лишние килограммы. Чонгук был равнодушен к сладкому, но единственной сладостью, от которой он сходил с ума, для него была Ева. Он взглянул в глаза, обрамлённые длинными ресницами, и прижал женские пальцы к своей колючей щеке.       — Выставка послезавтра, и я надеюсь, до этого времени ты успеешь побриться, — в шуточной манере сделала замечание Ева и легонько поскребла ногтем по растущей щетине.       — Есть, моя очаровательная госпожа! Но для начала я бы хотел тебе помочь…       Чонгук немного в суетливой манере поднялся с пола и довольном быстрым шагом умчался в комнату. Спустя мгновение он вернулся оттуда с фотоаппаратом Евы и навёл камеру на смущающуюся и мало что понимающую девушку. Она издала тихий смешок и волей интуиции выпрямила спину и села ровнее, будто уже догадывалась, что сейчас ей придётся позировать, но не вычурно, а естественно – как будто тебя не снимает камера, а ты занимаешься чем-то будничным, но с претензией на невидимую и в то же время ощутимую эстетику.       Ева встала с диванчика, подошла к окну, из которого в комнату попадал красно-зелёный неон, подняла руки вверх и слегка откинула голову назад, чувствуя затылком колыхнувшиеся шторы. Она закрыла глаза и услышала щелчок камеры.       — Интересно, а не будет ли слишком добавлять свои фото в коллекцию для выставки? — как бы невзначай поинтересовалась девушка, меняя позу: теперь она прикрыла часть лица рукой, но раздвинула пальцы так, чтобы были видны её губы и глаза.       — Разве что слишком прекрасно, — ответил Чонгук и сделал снимок, который в ближайшем будущем будет красоваться на белоснежной стене токийской галерее искусств – единственный цветной среди чёрно-белых, такой же особенный, как и Ева.