Антон едет по городу, превышая сто километров в час, отчего его волосы приятно перебирает холодный ветер. На телефон поступает звонок, и скорость приходится снизить, чтобы лучше слышать собеседника из динамиков.
— Привет, Паш! Да, в дороге сейчас. Да, я за Арсом, соскучился пиздец. На выходные в ресторан заехать? Я думаю можно, почему бы и нет. Посидим семьями, Роберта и Соню с собой берите, Арс скучает по принцессе, — Шастун не сдерживает тихого смешка. — Хорошо. Только давай без собаки своей! Я этого не вынесу! — с неподдельным ужасом в голосе предупреждает шатен, вспоминая, как огромный сенбернар смог повалить двухметрового его на землю. У Шастуна, кажется, после этого началась фобия собак. — Ладно, давай тогда, до субботы. Да, все будем, Арсению тоже нужно отдыхать, — лёгкая улыбка. — Всё, давай, Паш, до скорого, — и трубку кладут на том конце.
Антон теперь не прибавляет скорость намеренно — он почти доехал до места, где снимается Арсений. Вот он уж никогда бы не думал, что куча камер, каких-то приборов, декораций и фургончиков с гримерами будут попадаться ему на глаза так часто. Когда он приехал на съёмочную площадку первый раз, то буквально ходил с открытым ртом и капал на аппаратуру слюнями все следующие полчаса, пока Арсений хихикал, наблюдая за ним.
Сейчас он в другой локации, но недалеко от основной, где проходят постоянные съёмки нашумевшего сериала, и уже более привычно шагает по всей этой территории, ища одного единственного человека.
Не найдя Арса нигде, Шастун случайно сталкивается с девушкой, что тут же шикает на него, стоило начать извиняться. Антон непонимающе глазеет сначала на неё, а потом вперёд, и видит своего парня в лёгкой куртке, с растрепанными волосами и чёрных штанах, что бежит за какой-то девушкой и распинается перед ней. При этом всё внимание людей за кадром направлено на них.
Съёмка, — мысленно ударяет себя по лбу шатен, чтобы не издавать лишних звуков. Видимо, он приехал слишком рано, и не всё успели отснять.
— Стоп! Снято! Перерыв пятнадцать минут, — громко оглашает какой-то дядька (Шастун всё ещё плохо разбирается, кто есть кто), — следующий кадр на крыльце. Попов, Деревянко и Подкаминская свободны. Вите грим сделали?
Дальше Антон не слушает, потому что к нему подходят, берут за руку осторожно и без лишних глаз уводят за один из фургонов, чтобы наконец-то обнять и поцеловать.
— Привет. — Арсений быстро стягивает с себя куртку, пока Антон бережно разглаживает специально растрёпанные для кадра волосы, чтобы те не лезли в глаза.
— Привет. Ты самый красивый на площадке, знал? — с легкой улыбкой спрашивает бывший начальник и целует парня в нос, стараясь не стоять слишком близко, чтобы не привлекать внимания.
— Судя по комментариям и соцсетям — да. — Арсений светится и оглядывается по сторонам. — Поехали домой? У тебя есть планы на сегодня?
— Только провести время с тобой, — улыбка. — Не торопись, я тебя здесь подожду.
Младший кивает и уходит переодеваться и смывать с себя весь грим в фургон. Антон, при всём своём старании, не сможет туда поместиться, поэтому просто остаётся ждать на улице, наблюдая за вечно бегающими и о чём-то спорящими людьми.
На минуту он задумывается, какой же у него крутой парень.
Нет, правда, он живёт буквально со звездой: красивой, популярной и, видимо, самой счастливой. Арсений красивый — это нельзя не признать. Даже без макияжа, даже с наделанными с помощью ваты, клея и красок ран или ссадин — он бесподобен. Именно поэтому многие сериалы с его участием, пускай и в эпизодической роли, стали привлекать внимание нужных и влиятельных персон.
Антон, кажется, никогда в своей жизни не забудет лицо Арсения, когда тот получил предложение сниматься в новом комедийно-романтическом сериале в главной роли, где будет играть официанта, приехавшего из провинции покорять Москву. Его нужно было видеть: огромные удивленные глаза, подрагивающие от восторга пальцы, перечитывание письма тысячу раз, а потом просьбы Антона ущипнуть его, дабы убедиться, что это не сон. Конечно же, Попов согласился, стоило только понять, что всё это правда. И не прогадали продюсеры: рейтинг взлетел до небес, сериал стал самым оплачиваемым почти с первого сезона, его фанаты кружили повсюду, и огромные просмотры по телевизору перекрывали ещё большие просмотры в интернете. «Когда в кадре много Арсения — проекта ждёт успех», — эту фразу Антон услышал от какого-то сценариста, пока ждал своего суженого-ряженого, и мысленно полностью с ним согласился.
С тех самых пор, как Арсений поступил в театральный, пускай и платно — но платил исправно Антон — его было не узнать: он несколько недель ходил со счастливым, абсолютно не верящим, что это всё происходит именно с ним, лицом, так что мужчина начал искренне волноваться за его психическое здоровье. Но потом начались спектакли, выступления, постоянная работа в театре после законченного с красным дипломом института, и Шастун понял о чем всё время говорил: Арсений сиял на сцене. Он не выступал, а жил игрой. Ему удавалось влиться во что угодно — даже в импровизацию — Шастун видел пару репетиций у них. Так что теперь Арсений Попов — самый популярный, красивый и востребованный актёр, а ещё его парень. Обалдеть.
Из раздумий мужчину вырывает тот самый лучший и востребованный, что, смыв с себя грим и переодевшись, вышел на улицу и, попрощавшись со всеми, пошёл за Антоном к машине, которую тот где-то бросил, ведь парковок здесь и близко не располагалось.
Конечно, после такого скачка популярности личная жизнь стала одним из часто задаваемых вопросов, но Арсений везде говорит и пишет, что занят, но кем и сколько — непонятно. Лишь по до сих пор влюблённому взгляду можно понять, что крепко и надолго.
У них с Антоном разные бизнесы, разные дорожки, так что никто и думает их связать. На камерах они не светятся, а до Шастуна в шоу-бизе никому дела нет — его от силы там узнают пару человек. Слишком высокая шишка (во всех смыслах) и не в этих творческих кругах.
Мужчины садятся в машину, и Антон всё же прижимает Арса к себе для поцелуя. Неглубокого, лишь легко играясь с чужим языком, но чувственного, после которого только расплыться на сиденье лужицей и довольно замурчать.
— Мой любимый официант, — выдыхает Шастун, ровно садясь за руль. В этой фразе всё: и отношения, и обожаемая роль Арса, и любовь. Очень много любви.
Синий кабриолет BMW Z4 двигается с места, выезжая на дорогу и набирая скорость. Эта машина и была второй у Антона, о которой мужчина долго не рассказывал, потому что стеснялся, но в итоге решил, что Арсению нужно знать.
Оказывается, Шастун до безумия любил скорость. Когда сжимаешь педаль газа до упора, когда от шума ветра закладывает уши, когда волосы после подобных заездов становятся, как пух. Только вот он искренне считал, что вырос из этого возраста, когда парни катаются на ярких тачках без крыш — всё же нужно было держать образ серьёзного человека. Попов же назвал эти аргументы откровенным бредом. Он и не знал, что его парня может волновать чьё-то мнение по поводу автомобиля, а поэтому слишком часто просил его покатать именно на синей "ласточке", чтобы сомнения мужчины полностью отпали.
Летний ветер приятно дует в лицо и треплет чёлку — Арсений с растрепанными волосами давно уже главная эстетика Шастуна.
— Арс, я с Пашей договорился встретиться в ресторане семьями в субботу, не против? — держа руль и петляя между «медленными» машинами, интересуется мужчина.
— Они все придут? — с надеждой спрашивает младший.
— Кроме собаки, — отвечает Антон, и Арсений едва сдерживает громкий смех. На самом деле, ему очень понравилось успокаивать чуть ли не плачущего и дрожащего от ужаса и этой псины Антона. В тот день мужчина всерьёз собрался потерять друга из-за собаки.
— Хорошо, я понял, конечно не против, — нарочито-серьёзно кивает Арсений, — всегда за. Надо будет Роберту и принцесске что-нибудь купить, — задумчиво произносит он.
Ещё, о чем бы никогда не подумал Антон, так это о том, что Попов так привяжется к Софии, начав покупать ей всё подряд, таскать на ручках, играть с ней в куклы и даже кормить. Вот уж кому надо было становиться крестным девочки, жаль только, что крестный у неё уже есть.
— Антон, у меня спектакль в четверг, придёшь? — стоило машине остановится на светофоре, больше просит, чем спрашивает Арсений, а ещё смотрит своими ярко-голубыми так, что Антон понимает — ему это важно.
Не всегда Арсению важно, чтобы Шастун присутствовал на его спектаклях, иногда брюнет даже специально молчит, чтобы не разжигать огонь ревности в мужчине на постельных сценах. Но бывают моменты, когда Арс, имея такой большой опыт игры на камеру и на сцене, всё равно боится до чёртиков, как в первый раз, как будто его кто-то осудит, с такой-то признанной любовью.
Но Антон не против на премьеры приходить, покупать билеты на разные места, смотреть, как играет его любимый человек и всякий раз дарить просто невообразимого размера букеты цветов: когда настоящих, а когда из розовых мишек или конфет. Ему всё это безумно нравится и отказываться от этого он не собирается ближайшее никогда.
— Конечно, милый, в чем проблема? — усмехается старший, кладя ладонь на голую коленку Арсения: опять в своих модных джинсах.
— Можешь приехать пораньше и остаться за кулисами? — неловко просит он, а по щекам, совершенно не характерно для погоды, расцветает лёгкий румянец.
— Конечно, чудо моё, чтобы там не пришло тебе в голову — всё для тебя, — ярко улыбается Антон, даря полную поддержку, лишь бы не видеть такого неуверенного голубого взгляда.
— Спасибо, — на очередном светофоре, коих до их дома пруд пруди, брюнет привычно ложится к Шастуну на колени, благодаря без слов, а затем коротко целует внутреннюю часть бедра сквозь ткань джинс и жмурится по-лисьи. — Блин, целоваться хочу, пиздец. По тебе соскучился.
А это ещё одна причина, чтобы, стоит зелёному свету зажечься, вдавить педаль газа в пол и нарушить все скоростные режимы, чтобы добраться до дома и целоваться с любимым человеком.
***
— Отсосешь мне в машине? — с ухмылкой и немного вызовом интересуется Антон, сидя в кабриолете на подземной парковке. Арсений распалял его всю дорогу, касаясь причинного места, так что то, что зелёная радужка глаз расширилась в несколько раз, а дыхание потяжелело, совсем не вина директора ресторана.
— Я так и знал, что до дома ты не дойдешь, — с широкой улыбкой произносит Попов и притягивает Антона к себе за шею, начиная страстно целовать. Он соврёт, если скажет, что сам бы до дома дошёл. С их графиками и работами времени друг на друга остаётся существенно меньше, но они стараются восполнять эти запасы в редкие дни уединения.
Пара целуется громко и жадно, пуская слюни, и Попов откровенно сдерживает себя, чтобы не перебраться к мужчине на колени. Анал — долго и муторно, а им нужно быстро и незаметно, всё-таки они на парковке, где по счастливой случайности ни души.
Антон первым стонет и толкается бёдрами, задевая воздух. Арсений понимающе спускается ниже, расстегивает ширинку джинс и, не без помощи партнёра, приспускает их вместе с нижним бельём, чтобы не мешали.
Он обхватывает край головки губами и пускает по стволу слюну, чтобы было удобнее. Член на это реагирует мгновенно и становится твёрже. Арсению нравится, когда тот стоит так, что можно хоть гвозди забивать.
Брюнет плавно спускается ниже на пол длины, абсолютно не торопясь, стараясь принести лишь максимум удовольствия партнёру. Антон сверху что-то мычит — точно сдерживает стоны. Арс обожает, когда тот громкий в постели (особенно во время минета), но не сейчас — оба помнят, где они находятся.
Член сочится смазкой — Попов чувствует это, облизывает головку, слегка втягивает щеки, создавая вакуум, сам получает нестерпимый кайф от того, как низко он сейчас наклоняется, как глубоко берёт в рот и как горячий член упирается в заднюю стенку горла. Одной рукой Арсений мягко массирует яички и слегка давит под ними — Антон стонет блаженно и дышит через раз. Парень чувствует, как напрягаются яйца и член, начинает работать головой активнее вверх-вниз, и разрешает взять себя за волосы, чтобы грубо толкнуться пару раз в податливое горло и кончить — Антон в глотку, а Арсений позорно в штаны.
Младший глотает всё до капли, слизывая остатки с головки, и тянется в бардачок за салфетками, не осознавая после неожиданного собственного оргазма, что произошло, но, стоит ему выпрямиться, как чужая рука ложится на его пах и брюнет дёргается и тихо стонет от пронзающего посторгазменного удовольствия.
— Ты кончил?..
— Да. Не касаясь себя.
— Люблю тебя, — со всей нежностью шатен целует краснеющего Арсения в губы. Тот считает себя уже взрослым для таких быстрых, подростковых разрядок и до сих пор путает истинную любовь с тем, что он скорострел. Это, конечно же, ещё не все его загоны, с которыми приходится работать и доказывать обратное, но Антон всё равно бесконечно любит его.
А ещё ему безумно нравится целовать горячего от смущения и оргазма парня с покрасневшими скулами. Таким милым его не сделает ни одна гримерша и ни один фотомонтаж.
— Пойдём домой, — в поцелуй говорит Антон и отстраняется, чтобы вытереть их двоих, а после покинуть салон шикарного автомобиля и в обнимку пойти домой спать.
***
Букет самых пышных и красивых альстромерий покупается за два часа до начала спектакля, и Антон, пряча цветы в машине, заходит в здание.
Сегодняшний спектакль Арса практически ни чем не отличался от других: он проходил в театре, в котором он
работал служил, постановка новая, но показывают они её во второй раз, а роль не самая главная, хоть и мелькает он с эмоциональными речами там часто. В общем-то, Антон не знает, в чем важность его нахождения за сценой, но, если это важно для Арсения, он не прочь там и весь спектакль с антрактом простоять.
За кулисами темно, лишь на сцене стоят какие-то сногсшибательные декорации. В зале, а также за кулисами никого нет, хотя, казалось бы, должны все присутствовать. Они списывались с Арсом и тот обещал подойти с минуты на минуту. Антону же важно было успокоить этот маленький (уже взрослый) комок нервов, если тот опять вдруг начал волноваться.
Его раздумья и глазение на сцену прерывает горячее дыхание в затылок, что буквально обжигало. Шастун поворачивается медленно и смотрит в по-особенному горящие голубые глаза.
Арсений не выглядит взволнованным, только чуть взмокшим, будто вспотел, и губы у него сухие — он постоянно проводит по ним языком.
— Милый, всё в порядке? И где все, два часа до спектакля же осталось? — спрашивает Антон и расплывается в широкой улыбке, вдруг понимая, что ему вообще не важно сейчас, где все.
— Любимый, — в нетерпении шепчет Арсений, — я хочу с тобой поиграть, — он руками цепляется за рукава чужого худи, прижимаясь ближе.
— Чего? Арс, что ты задумал? — в ответ лишь нетерпеливое поёрзывание пахом и долгий поцелуй в губы, входе которого шастуновские руки оказываются на чужих ягодицах, а стон, вырвавшийся из уст Попова, говорит сам за себя. — Прям здесь, Арсений? Ты уверен?
Антон выглядит растерянным, Попов — похотливо настроенным, так что своими губами лезет к шее, проводя по ней несколько раз мокрым языком, и легонько кусает, оставляя алые следы.
— Я здесь хочу попробовать, давай, пока никого нет, я хочу… — и от такого пошлого шёпота Шастун отыметь сейчас этого грязного извращенца готов. — Я хочу говорить свою глубокомысленную речь во время спектакля и вспоминать, как ты вбивался в меня часом назад. Хочу, чтобы никто даже и не догадывался, почему я весь красный и мокрый, пускай думают, что вспотел, хочу, чтобы Аня вылила мне на шею пол тюбика таналки, пытаясь скрыть твои следы…
Слова шёпотом льются в ухо мужчине, Арсений в нетерпении виснет на чужих плечах и пахом трётся о бедро напротив.
— Арс, блин, а как, тебя же надо…
— Не надо, — перебивает младший и сам тянет чужую руку к себе в штаны.
Шастун неуверенно спускается вниз между двух половинок и чуть ли не вздрагивает, когда нащупывает в районе ануса самый настоящий плаг — и тут же сглатывает поступившую к горлу вязкую слюну и резко накатившую волну возбуждения.
— Боже, ты прекрасен, — переходит на такой же хриплый шепот шатен, и осторожно касается небольшого камушка ещё раз, медленно прокручивая вокруг оси, на что Арсений выгибается и несдержанно стонет. — Тише, тише, мой хороший. Как ты там говорил? Чтобы я отымел тебя, и ты был весь красный и мокрый? — Антон включается в игру, ощущая, как собственный член встаёт, будто от эрекции утром. И что это у них, если не чистая любовь.
Антон начинает целовать грубо, проталкивать язык в чужой рот и покусывать нижнюю губу, сминать ягодицы двумя руками, заставляя тем самым пробку внутри шевелиться, растягивая стенки. Арсений скулит в поцелуй от наслаждения, ёрзает и совершенно точно не знает, куда себя деть в поволоке возбуждения.
— Хочу тебя, Антон, возьми меня.
Оба задыхаются друг другом, но стоит лишь Арсу призывно откинуть шею, как в неё вгрызаются, будто настоящими клыками, и кусают, кусают, кусают… Антон сам не понимает, где оставляет следы, но раз Арсений сказал, что замажут, значит — замажут.
Рука тянется ниже — к заветной дырочке, что уже растянута сейчас. Антон осторожно, продолжая хаотично целовать ключицы и шею, крутит плаг и тянет его на себя. Арсений дёргается, шумно дышит, но старается расслабиться.
— Обхвати меня двумя ногами, сладкий, — хрипло просит Шастун, и кто Арсений такой, что бы ослушаться? Он, как в бреду, чуть подпрыгивает и обвивает бёдра старшего, стараясь расслабиться больше, чувствуя, как пробка, обильно смазанная смазкой, почти вышла из него.
— Антон, быстрее, я больше не могу, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — на одном дыхании шепчет он и, когда плаг успешно выходит, вздыхает с облегчением, пускай и не желает мириться с чувством пустоты после наполненности.
Антон краем глаза замечает большой чёрный ящик, кажется, с реквизитом. Они сами по себе прочные и могут легко выдержать вес человека — в этом мужчина убеждается, когда фотографирует Арсения на одном из них — так что легко переносит парня туда и снимает с себя брюки вместе с нижним бельём.
— Я так боюсь, что нас спалят. Мне так страшно не было даже перед выходом на сцену, но я хочу, чтобы ты вошёл в меня, чтобы я стонал так громко, что едва не охрип, ведь тогда на сцене мне придётся совсем туго.
Антон рычит, ведь блядский язык Арсения ещё надо было придумать! Этого грязного мальчишку так и хочется заткнуть, выбивая из лёгких лишь крики удовольствия и боли, чтобы больше не смел быть таким грязным.
— Антооон! — парень призывно выгибает спину, не зная, куда себя деть.
Смазка находится в джинсах Попова, и густыми каплями выдавливается на член. Шастун проводит по стояку пару раз рукой, после чего резко разворачивает своего актёра спиной и наклоняет, локтями заставляя упереться в тот самый ящик.
— Арс, какой же ты…
Он на пробу входит, давая крикнуть, а после начинает толкаться, растягивая тугие стенки. Арсений жмурится, мычит, закусывает ребро ладони, чтобы скрыть стоны. А Антону просто крышу срывает от того, что Арсений всё это время хотел грубо и не на кровати, даже не дома, в конце-концов. Он ведь ему не раз напоминал про сегодняшний день, значит готовился, жук.
— Кончи в меня, А-антон… — на имени сбивается дыхание, и Шастун втрахивает его, крепко держа за бёдра, наверняка до синяков. Видя, как младший делает попытки выпрямиться, чтобы поцеловать, Антон перекладывает свои ладони на чужую грудь и выпрямляет его самостоятельно, продолжая входить до упора. Попову больно, он хочет стонать громче, ему безумно хорошо. Он кричит, когда головка попадает по простате несколько раз и изливается в заботливо подставленную руку, стоило Шастуну натянуть его и кончить следом. Они чуть не валятся на пол от нахлынувших чувств, и Антон плюёт на все — садится голой задницей на ящик и осторожно сажает Арсения к себе на колени.
— Арсюш, ты как? — осторожно спрашивает он, накидывая на торс парня своё худи, чтобы тот не замёрз.
— Спасибо тебе, — только и отвечает он.
— Ты так и хотел?
— Да.
— Можно было сказать.
— Я хотел быть неожиданным.
Антон хмыкнул.
— У тебя получилось, — веснушчатый нос зарывается в тёмные, смолянистые волосы. Даже они влажные от пота, но это совсем не отталкивает. — Сможешь оклематься до выступления?
— Я для этого и позвал тебя за два часа, — тяжело выдыхает он, всё ещё пытаясь отдышаться. — Только боюсь, что не оценил твои или свои возможности. Я не ожидал, что будет так круто.
— Охуенно?
— Охуенно, — быстро соглашается тот.
— Блять, Арс, тебя же уволят… — спустя минуту то ли в ужасе, то ли в восторге произносит Шастун, всё ещё слабо веря в то, что они потрахались за кулисами Большого театра, прямо за пару часов до того, как сюда нагрянет огромное количество людей — а зал с выступлениями Арса всегда набит битком — и коллеги Арсения, с которыми он работает не один год.
— Возможно, — мурлычет младший в удовольствии. Чего скрывать, этот извращенец этого хотел.
Через пару секунд Антон чувствует что-то липкое на своём бедре. Заведя чистую руку за спину Арсения, он собирает под ним белую субстанцию и хмыкает, вытягивая пальцы вперёд.
— Моя сперма вытекает из тебя, — оглашает он и сам не понимает, почему на душе становится тепло от одного, казалось бы, грязного осознания, что
«его».
— Блин, я не против, конечно, но это может доставить трудности, здесь же негде помыться.
— Обойдемся салфетками, если что, я куплю, — пожимает плечами Антон, придерживая Арсения за плечи — тот начал скатываться с него.
— Не нужно, у меня есть в гримёрке.
Мысли сейчас летают где-то далеко и парни просто наслаждаются присутствием друг друга рядом. Спокойно подбирают одежду и надевают её, Арсений даже забывает про плаг, думая, во чтобы ему переодеться, чтобы не быть грязным, пока Антон предусмотрительно подбирает вещь и прячет в карман, чтобы скрыть все следы их «преступления».
Заходят в личную гримёрку Попова, оттираются влажными салфетками. Арс выглядит при этом бодрым и весёлым, не то, что Антон, из которого словно высосали все силы.
— Скоро спектакль, ты останешься посмотреть? — спрашивает актёр, стирая пот с лица.
— Вообще-то, я за этим сюда и ехал, — усмехается Антон, и парень улыбается ему ответной улыбкой, едва краснея.
— Здорово, а после у меня два дня выходных. Кстати, заедем за куклой для принцессы, а Роберту купим конструктор.
— Как скажешь, дорогой. — Антон подходит сзади, приобнимает за талию и целует шею, только спустя время и под ясным освещением замечая, какая она. — Ой, бля… Сюш, не убивай.
— Я только за «Сюш» убить готов, и то тебя вряд ли. Что там? — видя до безумия виноватый взгляд, Арсений подходит к зеркалу и его брови взлетают вверх, глаза округляются, но он молчит — видимо, шок — только рот приоткрыт в удивлении.
Его шея покрыта алыми, почти тёмными пятнами. Правильней бы даже сказать, что живого места на ней меньше, чем всяческих засосов: маленькие и большие, сильные и слабые.
— Антон, ты как пылесос, — спокойно, без толики раздражение вздыхает Арсений, продолжая вытирать лицо специальными салфетками и стараясь побороть желание прикасаться пальцами к шее — наверняка будет больно.
— Ты не злишься?
— Нет, мне даже нравится, но об этом мы поговорим позже, — актёр краснеет ещё чуть-чуть, а после начинает активно хлопать себя по джинсам. — Найди, пожалуйста, мой телефон, и ты можешь проходить в зал, а то времени остаётся мало. Я пока Аню наберу, пускай начинает гримировать.
— К вечеру управится, — посмеивается шатен, хоть и понимает, что отчасти это его вина. Но! Об этом они поговорят позже. — Держи. Тогда я пойду. Давай, ты у меня самый лучший, — счастливый поцелуй в щеку, и Антон покидает помещение через пару минут, чтобы на его замену пришла Аня — с недавних пор постоянная гримерша и лучшая подруга Арсения. Хотя она, скорее, просто единственная, кто знает о его ориентации и парне, и не относится к этому плохо. Но к засосам относится, так что Попов привык получать от неё за несдержанность Антона дружеских пиздюлей.
***
Спектакль проходит как всегда потрясающе. Никаких проблем со зрителями или актёрами, всё чётко и эмоционально. Арсений, выступая на сцене, всё же не думает о том, что происходило за кулисами двумя часами ранее, а Антон по окончанию спектакля дарит ему огромный и шикарный букет альстромерий, и Попов смотрит на него влюблённо, думая, что, Господи, как же всё не зря.
— Ты был как всегда прекрасен, — с восторгом говорит Шастун, стоило им сесть в Aurus Senat — на улице холодно и поздно, чтобы разъезжать на кабриолете и он предусмотрительно пересел в другую машину.
— Спасибо, и за цветы спасибо, ты каждый раз разные даришь, мне очень приятно. — Арсений не перестаёт улыбаться. Он любит цветы, он любит букеты — обманывать он себя перестал уже давно — он любит Антона, и Антон любит его.
— Рад, что тебе нравится, — копируя улыбку, отвечает шатен и выруливает с парковки. — Кстати, Сюш, насчёт того, что было
до спектакля, не хочешь об этом поговорить? — прикусив краешек губы, нарочито спокойно спрашивает директор, будто интересуется, чем они будут ужинать сегодня вечером. Арсений немного краснеет и незаметно сглатывает, машинально прижимая букет цветов ближе к груди.
— Тебе не понравилось? — собственное переживание по этому поводу даже не пытаются скрыть или просто не успевают это сделать, и только взгляд устремляется на мужчину, имея привычку всегда смотреть в его глаза. И не было в принципе ничего страшного, но Арсений по своей натуре всё равно переживал.
— Мне? Мне о-очень понравилось, — тянет Шастун, и краем глаза замечает неконтролируемое волнение. — Мне правда понравилось, расслабься, Арс. Просто я раньше за тобой такого не замечал и хотел поинтересоваться, с чего вдруг такие желания, — ещё ведь и плаг для этого купил, который, кстати, Антон вымыл и сейчас предмет покоится в левом кармане его джинс. Да, они оба немного извращенцы.
— Я просто в какой-то момент понял, что очень бы хотел заняться сексом в театре, меня эта мысль возбуждала. — Попов заметно расслабляется, понимая, что Антон не против. — Ну, и… — он загадочно улыбается. — Хотел разнообразить нашу сексуальную жизнь.
— Что ж, у тебя получилось, — не сдерживает смешок и легкое мотание головой Шастун, стараясь не отвлекаться от дороги. — Я такого не ожидал. Нет, я, конечно, хотел тебе предложить, но подумал…
— Что я посчитаю тебя грязным извращенцем и уйду от тебя? Я думал про себя тоже самое, когда готовил весь этот план. — Попов на секунду замирает и снова переводит взгляд на родное лицо. — Стоп. Ты думал об этом? Антон! Тебе не обязательно молчать о своих желаниях, ты же знаешь, я приму любой твой эксперимент! — возмущенно произносит он, взмахивая руками от негодования. Как Антон мог хоть в чем-то сдерживать себя, особенно, если это касается Арса? Ну, ей-Богу, не первый же год вместе!
— Это обоюдно, Арсений, ты можешь делать точно так же, — верно подмечает мужчина.
— И начну! — Попов откровенно заводится и даже не собирается спорить или отрицать. И откуда у него только силы после такого насыщенного дня? — Иногда мне хочется пожестче, можно грубее...
— А я хочу сам растягивать тебя. Неважно: при помощи игрушек или пальцев. Но если хочешь сам, то только под моим присмотром, — в тон ему сходу отвечает Шастун, выглядит серьезно, и Арсений соврёт, если скажет, что совсем не сексуально под ночными фонарями Москвы.
— Заметано, — брюнет машинально проводит языком по пересохшим губам. — Думаю, нам стоит устраивать такие разговоры чаще, чем никогда, — задумчиво, но с усталой улыбкой тянет он.
— Определённо.
***
Парень захлопывает крышку ноутбука и спиной падает на кровать. Он только что разговаривал со своими родителями по видеозвонку, а это, по его мнению, всегда занимает много сил и энергии.
— Милый-любимый-дорогой-прекрасный-хороший-самый-лучший-и-родной! — скороговоркой перечисляет Антон, залетая в комнату, и падает к парню на кровать, нависая сверху. Его лицо из виноватого в миг становится озадаченным. — Что-то случилось?
— Я родителям звонил, — выдыхает Арсений, от такого количества тепла родного тела прикрывая глаза.
— О, хочешь я им тогда новый дом куплю, трехэтажный, в любом городе? — снова быстро тараторит Шастун.
— Да что случилось-то? — Арсений открывает глаза и смотрит на виноватый взгляд нашкодившего кота.
— Арсюш, не убивай, — заранее просит старший. — То печенье, которые мы с тобой готовили, и в рецепте которого большими красными буквами было написано «Не открывать духовку до полного приготовления», показалось мне готовым и я открыл, а оно не готово, — виноватая улыбка и большие зелёные глаза. Антон знал, как вымолить прощение за свою невнимательность в кропотливых вещах.
— Ну Анто-он! — тянет недовольно Арс, и ему бы обижаться, но он как-то привык. Антон столько делает для него, что за эти маленькие оплошности на него сердиться просто глупо, и уж тем более по таким поводам ссориться.
Ведь это Антон семь лет назад, когда Попов только поступил в университет, предложил вернуть связь с родителями. Именно он поддерживал его всё-то время, пока Арсений решался — стоит ли? Ну конечно стоит, потому что родители — не чужие люди, и Арсений их любил, сколько бы между ними не было ссор и недопонимания. Теперь он в состоянии если не приехать к ним в Омск, то хотя бы прислать крупную сумму — это лишь малая доля благодарности за то, что не забыли его, простили и приняли обратно в семью известным актёром, как тот и мечтал. Единственное, о чем они до сих пор не знают, так это об Антоне, но Арсений не собирается посвящать их в это дело.
— Прости-прости-прости, — щебечет Шастун, как маленький, и Попов в отместку за печенье щекочет его ребра, заставляя перевернуться на живот. Седлает бёдра и задирает футболку, не переставая щекотать. В момент, когда Антон смеётся истерично и в голос — кусает за сосок, и тот издает уже сдавленный стон, после которого зловеще смеётся Арсений.
— Не думал, что для тебя так важны эти печеньки, — произносит Антон, едва отдышавшись.
— Конечно, Антон, мы их делали два с половиной часа, там, блин, дорогущая мука и какие-то семена, за которыми мы ездили на другой конец города, — недовольно бурчит Арсений, ложась рядом — он вообще первый на кровать лёг.
— Тебе же нравится ездить со мной, — на ухо шепчет Шастун абсолютную правду, всё ещё тяжело и шумно дыша — Арсению нравится кататься с ним на любых машинах в любые места.
— Ладно, сделаем ещё, а эти выбросим, — утыкаясь в чужой бок, сдается под такими аргументами Арсений.
— Сережа нас убьёт, — посмеивается Антон, зарываясь в чёрные пряди.
— Мы ему не скажем. — Попов снова блаженно прикрывает глаза. — Кстати то, что завтра я появлюсь в твоем ресторане, мы тоже не скажем, пусть будет сюрприз.
— Как скажешь, любимый, — довольно лыбится Шастун, а Арсений прячет улыбку в его боку и прижимается ближе.
***
Арсений с Антоном подъезжают к ресторану на кабриолете сильно заранее, чем договорились встретиться с Пашей — Арсений хочет поболтать с бывшими коллегами и зайти к Серёже, а у Антона как всегда работа.
Они заходят в помещение, и Ира здоровается с ними, но больше ничего. Мимо пробегает официант Вадим и кивает в знак приветствия начальнику — тот кивает в ответ.
Арсений помнит, как сильно ревновал и переживал, когда вместо него директор ресторана принял на работу какого-то Вадима. Еще и Ира могла всё-таки охомутать начальника, пока Арсения не было рядом. Но по счастливому стечению обстоятельств все плохие догадки Попова не воплотились в реальность. Только теперь Ира встречается с Вадимом — влюбилась по-настоящему, — а тот не отпускает её уже лет пять. Вот такая любовь.
Конечно, в ресторане за всё время учёбы и карьеры парня поменялось многое. И крыша летом работает, и команда набралась значительно больше, да ещё и полгода назад Арсений сам помог ресторану с гостями — хотя, казалось бы, куда больше — его увидели там папарацци, благо не с Антоном, ну и Арсений расхвалил «Claude Monet» в лучших традициях — всё, как любят журналисты. После этого ещё месяц поступали заказы на большие банкеты и люди просто ежедневно посещали это место, рекомендуя его другим.
Сейчас один единственный четвёртый столик занят на целый вечер, Арсений проходит мимо бара, общается со Стасом, а после проходит на кухню, с которой, к слову, всё началось.
Работа в помещении кипит — как и всегда — и его никто не замечает. Арсению самому приходится подойти к шеф-повару сзади, чтобы низким тихим голосом сказать:
— Я знаю, что хранится в твоём красном сейфе.
— Ёпта, Арс! — вздрагивает Серёжа и крепко обнимает лучшего друга, наплевав на рабочую форму и на то, что он готовил минутой ранее. — И года не прошло! Я рад тебя видеть здесь. Честно, не ожидал. — Матвиенко расплывается в улыбке, а его глаза горят, впрочем, на лице напротив та же картина. — Какими судьбами?
— Мы договорились встретиться с Пашей и его семьей, — парень словно в первый раз оглянул помещение. — Можешь к нам тоже присоединиться, — и двусмысленно подмигнул.
— Нет, спасибо, а то тогда за столом женатиков вы будете лишние, — легко подкалывает Серёжа, хотя Арс искренне считает, что на такую щекотливую тему шутить нельзя, и недовольно складывает руки на груди, перед этим задев друга плечом.
Серёжа женился на Юле три года назад и почетно носил звание мужа и кольцо на безымянном пальце, которое практически никогда не снимал. На свадьбе, кстати, свидетелем был Арсений, пока Антон — тоже приглашенный — искренне радовался за друга своего парня и следил за последним, чтобы тот много не пил. Есть у Попова одна особенность, связанная с алкоголем: чем больше он пьёт, тем больше хочет Антона в себе и во всех позах. Это желание растет в геометрической прогрессии, если пить реально много. Тогда Антон всё-таки не уследил, и они переспали в своей машине. Благо, это было уже после церемонии.
Арсений хихикает от неожиданных воспоминаний и мысленно обещает себе сегодня пить меньше — он планирует провести время с принцессой. Серёжа, заметив беспричинный смех, даже не удивляется.
— Шастуна вспомнил?
А Арсений даже не краснеет.
— Как ни странно, но да, — легко соглашается он.
— А вот кстати и он.
Жирной от масла лопаткой Матвиенко машет в сторону двери запасного выхода, в нескольких сантиметрах от лица Арсения, отчего тот морщится. Но там и правда стоит Антон. Заприметив своего парня, он идёт к нему и здоровается с Серёжей.
— Паша написал, что они подъезжают, — оглашает он.
— Блять, подарки! — вспоминает Попов, и Антон понятливо и молча протягивает ему ключи от машины, после чего тот скрывается в одном только ему известном направлении.
Шеф-повар и директор переглядываются между собой и жмут плечами, мол: «Наш Арсений». Матвиенко и рад бы предложить или пошутить (ему это больше свойственно) завести им ребёнка и расписаться, но то ли ещё будет. К тому же, этим двоим и без брака и детей живется весело.
— Принцесска моя! — слышится радостный крик со стороны зала, и мужчины одновременно оборачиваются в сторону звука, чтобы через секунду увидеть счастливого Арсения с не менее счастливой Софией на руках.
— Дядя Антон, смотри, что мне Арсений подарил! — и девочка протягивает ему большую, яркую куклу, стоимость которой измеряется в пяти цифрах, но Арсений сам её выбирал и сам настоял именно на ней.
Несмотря на то, что Соне исполнилось десять, а Арсению месяцем ранее двадцать девять, они оба выглядят, как два абсолютно счастливых ребенка, и Попов продолжает с легкостью держать девочку на руках и сюсюкать её, как маленькую, на что Соня заливается смехом и щелкает дядю по носу.
— Привет! А где твой папа? — спрашивает Антон, подходя ближе. Серёжа, глядя на эту картину, ругается себе под нос, потому что под рукой нет телефона — он бы с удовольствием зафиксировал то, как они смотрятся сейчас втроём вместе, возможно, о ребёнке задумались бы всерьёз.
— Они в зале. Пойдёмте? — мужчины кивают и проходят в зал, где за родным четвёртым столиком собрались самые родные.
За несколько лет тесного общения просто компания превратилась в настоящую семью, где каждый держался друг за друга, помогал и поддерживал. Антон и Арсений сидели с детьми, пока Паша и Ляся были в отпуске, а потом Попову на четвёртом курсе помогли собрать декорации и привезли всё нужное для этого за одну ночь. Арсений никогда не чувствовал того, что чувствует с этими людьми.
Все рассаживаются по местам, заказывают еду и напитки, рассказывают истории, смеются, обсуждают планы на жизнь — а жизнь длинная и планов будет очень много — Арсений знает и больше не боится думать о будущем, ведь и в будущем, и в настоящем есть всё, о чем он мечтал и мечтать не мог: прекрасная работа, сногсшибательная карьера, родители, друзья, скрытная личная жизнь и любимый человек. Он уверен, что лучше и быть не может, а потому наслаждается уютным вечером сейчас, попивая алкогольный коктейль, держа руку Антона под столом и съедая немного мороженого у рядом сидящей Сони, пока она не видит. Он счастлив. Он каждый день счастлив и это нельзя отобрать.
Его жизнь уже давно не кино, а на лице нет масок — его жизнь в триллионы раз лучше, чем кино, а он сам искренний и настоящий.
