Операция «Возмездие»

      Спенсер Хастингс и Мона Вандервол проводили очередной вечер вдвоём. Но это было не романтическое свидание в дорогом ресторане, не страстный секс в номере дорогого отеля и даже не просто выполнение домашнего задания. Этим вечером они направлялись в «Рэдли», чтобы узнать всю правду о человеке, который выдавал себя за Сиси Дрейк.       Мона, как всегда, придумала дерзкий и даже наглый план, как проникнуть в психбольницу и остаться незамеченными. Спенс никогда бы до такого не додумалась – притвориться медиками и пройти в архив больницы у всех на виду. Первоначально это всё звучало дико, но на то Вандервол и была гением, чтобы предусмотреть все мелочи.       Как известно, в психбольнице можно оставаться незамеченным только в двух случаях – если ты в белом халате либо в смирительной рубашке. Но поскольку в смирительной рубашке неудобно взламывать замки, так что обе сообщницы одели форму медсестёр. Мона купила её в интернете, а потом изготовила бейджики на имя недавно уволившихся работниц. Ключ-карту ото всех дверей Хастингс одолжила у Рена Кингстона, пока он зажигал на вечеринке. Благо, муж Мелиссы этого даже и не заметил – он был слишком пьян, чтобы что-то соображать в тот вечер. Впрочем, у него все равно шёл отпуск, и ключ-карта от рабочего места ему была не нужна.       Медицинский халат на миниатюрной Моне сидел как влитой, а белая медицинская шапочка на её голове выглядела как стильный аксессуар. Любимой девушке Спенсер униформа медсестры очень шла. Она выглядела в ней даже сексуально. А вот Спенс в таком одеянии чувствовала себя некомфортно. Халат был слишком свободным и в то же время коротковатым. Впрочем, у неё и выбора не было. Как они изначально договаривались, Хастингс будет молча следовать за своей напарницей, чтобы не привлекать внимания. А чтобы их никто не узнал, сообщницы взяли с собой медицинские маски.       Мона считала, что Шарлотта, возможно, носит фамилию ДиЛаурентис и приходится родственницей Элисон. Правда в таком случае возникал очень спорный момент: тогда получалось, что Джейсон ДиЛаурентис встречался с кем-то из близких родственников. Это не укладывалось в голове азиатки, а найти какую-либо ещё достоверную информацию об этом человеке не получалось. Вандервол пробовала искать по разным базам данных Шарлотту ДиЛаурентис, но у неё не получалось ничего. Тут было два варианта: либо она провела большую часть жизни в «Рэдли», либо при рождении у этого человека было другое имя. Эту загадку предстояло решить сегодня вечером, когда если им удастся проникнуть в архив психиатрической больницы.       На этот раз Спенсер и Мона решили сменить алиби, раз поход в кино для Уилдена казался подозрительным. Они купили билеты в театр на спектакль по мотивам произведений Марка Твена, затем незаметно покинули здание и на фургоне Алекса Сантьяго поехали за город.       Вандервол провела несколько месяцев в «Рэдли» и знала график работы этой больницы. Около 20.00 там происходила пересменка: персонал дневной смены сменялся сменой ночной. В это время в психбольнице было более многолюдно, что повышало шансы пройти туда незамеченными.       А ещё брюнетка получила доступ к системе безопасности психиатрической больницы и узнала, откуда проще всего можно было проникнуть внутрь. Это был не главный вход и не пожарный выход. Уязвимым местом была кухня: в пищеблоке были установлены широкие ворота, через которые по вечерам привозили продукты для пациентов. Как раз около 20.00 их откроют в ожидании свежих овощей, фруктов и рыбы. Мона считала это место самым подходящим для того, чтобы начать очередное адреналиновое приключение по недрам психиатрической клиники в поисках ответов.       Спенсер за последнее время уже стала привыкать к подобным вылазкам. Если в первые разы, когда она влезала в дом Элисон и чуть не столкнулась там с Ханной и Арией, у неё зашкаливал адреналин настолько, что она не могла всю ночь уснуть, то теперь же воспринимала всё это более спокойно, даже взвешенно. «Это просто очередной шаг, который приближает конец гегемонии Элисон ДиЛаурентис в этом городе», – думала шатенка про себя, когда увидела указатель поворота на «Рэдли».       Но полной уверенности в успехе операции у неё не было. Причина была в Лукасе. Девушка не доверяла бывшему однокласснику и о своих сомнениях сообщила Моне. Та сказала, что Лукас не будет ей врать, поскольку она сама не раз его покрывала. К тому же она не нашла ни одного свидетельства того, что Готтесман может быть связан с Эли или Дженной. Это отчасти успокаивало Хастингс, но зерно сомнения в её душе всё же дало ростки.       Проникнуть на территорию больницы оказалось несложно, благо происходила пересменка охраны. Девушки юркнули в ворота пищеблока, прошли через пустующую столовую и оказались в коридоре «Рэдли». Далее Спенсер полностью положилась на Мону, которая уверенно вела её куда-то вглубь, на неизвестную территорию.       Психиатрическая больница «Рэдли» и днём производила гнетущее впечатление. Ночью же здесь и вовсе было неуютно, даже несмотря на светлые тона стен и современный ремонт. Шатенку напрягали гулкие шаги, которые они издавали, пока шли по коридорам – акустика здесь была как в концертном зале. Её напарница уверенно открывала одну дверь за другой, направляя шатенку куда-то вниз, где располагался искомый архив.       Мона Вандервол открыла очередную дверь, за которой они увидели человека, который направлялся им навстречу. Пожилая медсестра вела тележку с металлической посудой, которая была накрыта какой-то тряпкой. Азиатка старалась сохранять спокойствие, поскольку знала этого человека. Это была Элизабет Сибил или просто Лиза, которая работала санитаркой в отделении, где проходила лечение Мона. Грузная дама молча шла по коридору и смотрела себе под ноги. Она была уже очень немолодой и дорабатывала последние месяцы до пенсии, да и зрение у неё было уже не самое острое.       Спенс переживала куда больше своей девушки: до этого они проходили коридоры «Рэдли» в полном одиночестве и тишине, которую нарушал только звук шагов. И тут эта медсестра, которая в тёмном коридоре выглядела так же страшно, как и дама с голубями в фильме «Один дома-2».       Но Лиза даже не посмотрела в сторону двух молодых леди, которые шли по своим делам. Она слишком устала, чтобы рассматривать всех вокруг. Для начала ей надо просто отвезти грязную посуду на мойку и дезинфекцию…       -Мы на месте, – сообщила Вандервол, когда они подошли к массивной деревянной двери с табличкой «Архив. Вход только для авторизованного персонала».       Хастингс нервно озиралась по сторонам, пока её девушка присоединила планшетный компьютер к кодовому замку и стала подбирать пароль. Пару минут спустя красный огонёк на замке сменился зелёным, после чего дверь открылась. Старшеклассницы юркнули внутрь и закрыли её за собой.       Внутри было темно и довольно пыльно. Именно так Хастингс и представляла собой подобное место. Чтобы осветить себе путь, они включили свет карманных фонариков и пошли между рядами высоченных полок, заставленных папками. Мона на правах хакера направилась к компьютеру архивариуса, а Спенсер же занялась бумажной работой. На всё про всё у них были три часа – столько времени длится представление в театре с учётом возвращения домой.       Хастингс нашла алфавитный указатель личных дел пациентов и установила, в каком ящике должны храниться документы тех, чьи фамилии начинаются на букву «Д». Тем временем азиатка корпела над древним компьютером, подбирая нужный пароль для входа в электронный архив. Это занимало куда больше времени, чем в случае с кодовым замком.       Наконец, Спенсер Хастингс отыскала в недрах архива нужный ящик и начала перебирать папки бывших пациентов: Дэвис, Дэниэлс, Дэвенпорт, ДиЛаурентис. «Ура! Я нашла!» – шатенка с трудом сдерживала эмоции в себе. Она схватила папку и сразу же понесла её показать напарнице, которая пыталась хакнуть систему безопасности.       -Смотри, что я отыскала, – Спенс предъявила папку ДиЛаурентиса своей любимой.       -Так, давай смотреть, – брюнетка отвлеклась от компа и открыла папку. – Так, а это что за фигня?       В темноте и в спешке Хастингс не обратила внимание на имя пациента. Это вообще не была женщина. Человека по фамилии ДиЛаурентис, кто лежал в этой больнице, звали Чарльз.       -Чарльз? Что ещё за Чарльз? – не понимала Спенсер. – Может я не то дело взяла? Давай ещё схожу поищу.       -Постой-постой. Помнишь, что нам Калеб говорил в Рейвенсвуде? – Мона снова переключила внимание на компьютер и вошла в электронную базу данных. – Сейчас мы пробьём, кто такой этот Чарльз.       Компьютер архивариуса «Рэдли» нещадно тормозил, но всё же смог открыть страницу пациента с нужным именем. С фотографии на них смотрел белобрысый мальчуган лет 8-9 с очень выразительными глазами и тонкими губами. Даже на старой фотографии в нём безошибочно узнавалась «порода» семьи ДиЛаурентисов.       -Чарльз ДиЛаурентис родился 21 мая 1988 года, – прочитала Мона. – Отцом записан Кеннет ДиЛаурентис, матерью – Джессика ДиЛаурентис. Стоп! Получается, у Элисон есть старший брат?       -Получается, что так. И у Джейсона кстати тоже, – добавила Спенс. – Загадок становится в больше и больше…       -В «Рэдли» Чарльз поступил в апреле 1995 года после попытки утопить младшую сестру, – прочли сообщницы. – Ему был поставлен диагноз «психопатическое расстройство личности». Позже он стал идентифицировать себя с девочкой и требовал операцию по смене пола. Затем его перевели в отделение для буйных и опасных пациентов.       -Так Чарли и стал Шарлоттой, – заключила Спенс. – А Шарлотта стала Сиси Дрейк…       -По крайней мере, мы знаем, с кем имеем дело, – решила Вандервол. – У Элисон есть не то сестра, не то брат, такая же поехавшая, если даже не больше. Вот поэтому они так близки, раз Сиси помогает Эли. Правда у меня ответов не стало меньше, чем вопросов. И знаешь почему?       -Не трудно догадаться, – сказала Спенсер. – Мы всё ещё не знаем, знает ли семья Элисон, кто скрывается под личиной Сиси. Может что ещё тут найдёшь?       -Сейчас, – отозвалась Мона и продолжила просмотр дела. Вскоре она нашла ещё один интересный документ. – Смотри! Чарльз официально мёртв!       -Как так? – не понимала шатенка, посмотрев на экран компа. Она прочла свидетельство о смерти Чарли в возрасте 14 лет от самоубийства. – А как же Шарлотта и операция по перемене пола?       -Возможно, Чарльз стал девочкой, когда вышел из больницы, – предположила азиатка. – Это логично, правда маловероятно. Вряд ли бы какой врач согласился признать столь опасного человека здоровым и выпустить на волю. Тут что-то не так…       -И Кеннет ДиЛаурентис наверняка бы признал в этом человеке своего ребёнка, – высказалась Хастингс. – А уж Джессика тем более. И дала бы она встречаться своему сыну со своим не то братом, не то сестрой? Какой бы ненормальной матерью она не была бы, но такое точно не допустила. Лично я думаю, что и тут дело нечистое.       -Пожалуй, ты права, – заключила брюнетка. – Давай искать дальше. Заодно нам надо нарыть информацию о Бетани Янг.       -Ты прямо мысли мои читаешь, – призналась Спенс. – Когда ещё нам представится такая возможность?       -Вот и я о том же, – согласилась Мона. – У нас в запасе ещё больше часа.       Но дальнейший поиск в архиве «Рэдли» не принёс сколь-нибудь стоящих результатов. Никакой дополнительной информации по Чарльзу ДиЛаурентису найти не удалось, а файлы Бетани Янг были удалены. Как считала Мона Вандервол, это было сделано по личному указанию Джессики ДиЛаурентис как попечителя этого заведения. Она стремилась скрыть следы скандального происшествия ото всех.       Так и не найдя больше ничего стоящего, сообщницы оставили архив и направились к выходу. Пройдя такой же неблизкий путь по коридорам и лестницам больницы, они покинули её и вскоре уже сидели в салоне автомобиля. Здесь можно было перевести дух и собраться с мыслями.       -Совсем забыла: а ты сделала копии дела Чарльза? – спросила Хастингс.       -Я бы не была собой, если бы упустила это, – ухмыльнулась её девушка. – Конечно, это не то, что я ожидала найти, но уже кое-что. К тому же даже имеющиеся данные мы можем использовать против Элисон.       -Каким образом? – Спенс не совсем улавливала ход мыслей подруги.       -Я говорю о Джейсоне, – призналась Мона. – Пусть «Э» расскажет, с кем на самом деле тот встречался, а его сестрёнка скрывала эту правду.