Чудики

«Я… А кто я собственно? Если память, испорченная препаратами, не изменяет мне, то я Антон. Антон Шастун. У меня шизуха.» — именно так начался очередной диалог с новым врачом. Никак не могу понять, чего все они от меня хотят? Тут вроде и так все понятно. Я — какой-то больной, с которым нужно заниматься. Но зачем каждый раз спрашивать меня об этом, если все написано в моей карточке. Мне кажется, это глупо. Это надоедает, по крайней мере мне. За тот период, как у меня выявили болезнь, я побывал всего в двух больницах. Ах да, забыл рассказать, мне шестнадцать. В принципе, в больнице, где я сейчас, меня все устраивает. Даже еда нормальная, но если не считать отвратительного сладкого чая и рисовой каши, в которую меня несколько раз макали головой. У меня в жизни много всего интересного. Как-то раз попадался адекватный санитар. Но всего лишь раз. Обычно они крайне агрессивные. Прям как я, во время обострений. Когда-то, лет в тринадцать, когда я еще не лежал во всяких психушках, у меня даже была подружка. Но потом она куда-то ехала и стало совсем грустно. Но я не унываю, ведь в стенах больницы всегда есть чем себя занять. Только делать это нужно с осторожностью, а-то санитары быстро расправятся с тобой. Я так попадался пару раз, когда стащил из столовой вилку. Зачем было тогда орать, я лишь ковырял стену в туалете, даже не пытался вскрыться. С тех пор все столовые приборы пересчитывают. А если какого-то вдруг нет, то орать начинают на всех. В конце концов кто-то да признается. Но, мне кажется, только потому, что, нас не выпускают из столовой и приходиться сидеть там. Не люблю периоды обострений. Сами по себе, они не плохие, но назначают какие-то злосчастные уколы. Мало того, что после них жесткие отходняки, так еще и ничего не сделаешь. Плохо в общем. Но с другой стороны, когда галлюцинации застают врасплох, то может и даже лучше. Хотя, смотря какие галлюцинации. А-то с ними даже интереснее. Вообще, было бы неплохо попробовать рассказать про какую-нибудь из них. Возьмем например… Например самую последнюю. Обычно галлюцинации не представляют собой чего-то путного, но в этот раз произошло что-то необычное. Я люблю сфинксов. Возможно поэтому он и явился ко мне. Вроде как такой вид в рисовании называется психоделика. Так вот, кот, будто нарисованный в стиле этой самой психоделике, не давал мне нормально есть. Все время твердил, что в еде либо яд, либо еще какие-нибудь инородные тела, типа стекла или насекомых. Самое главное было не подавать виду, что в моем самочувствии что-то изменилось. Это, пожалуй, самое сложное. У меня недолго получилось сохранять невозмутимость. Всего три дня, но и то потому, что я почти полностью перестал есть. Это меня собственно и выдало. Медсестра первая заметила и потащила к врачу. Там уж пришлось рассказывать. Галлюцинации на самом деле хорошие ребята. С ними не бывает скучно. Взять того же сфинкса или любых других существ. Я бы рассказал про других, но не думаю, что смогу описать их. Врачи ко мне относятся нормально, есть молодая девушка, уж больно люблю ее. Вот она самая добрая и адекватная. Еще есть какой-то мужчина, не назову имени, лень вспоминать. Самые сердитые и злые — всякие пожилые дядьки. Им сложнее всего что-либо доказать. Особенно, если стало плохо от препаратов, там вообще, хоть умри, но не поверят. И правда, в таких случаях, только умереть и осталось. Иногда приходят психологи. Ну как психологи, так, больше на аниматоров похожи. Но с ними время пролетает быстрее. Приносят новые книжки, игрушки какие-то. Дети младше прям тащатся от них. Что касается меня, тоже время от времени не против позаниматься с ними. Говоря о других детях… Какие-то неадекваты. Хотя я наверное тоже иногда я неадекват, но сам так не считаю. Нет, естественно, я в состоянии дать сдачи, зачастую достаточно сильно. За это воспитатели орут, как потерпевшие. Будто я не ударил, а убил. За такие действия могут и в палате закрыть. Но что теперь, позволять себя обижать что-ли? Я конечно псих чуть-чуть, но до такого не опущусь. Психологи говорили, находить в жизни что-то хорошее. Дети тоже есть хорошие. Такие, как я например. Такой мальчик был только один раз, когда я впервые попал в психушку. Или нет два раза. Но про второго не помню. Мои одноклассники из обычной школы, которых я вообще не люблю, считают меня на голову отбытым. Часто стебуться по этому поводу. Но так же часто получают в лицо. Думают, что я вообще псих. Начитались в интернете всего и теперь говорят, что у меня постоянно голоса в голове. А это вранье вот. Они лишь изредка. Они как раз те проявления болезни, о которых я всегда говорю врачам. Просто сильно они бесят. Командуют мной еще, внушают что-то. Похожи ли они на человеческие? Нет, почти никогда. Страшные, как у злодеев из мультиков. Но не смотря на тембр, говорят они совсем не страшные вещи. Унижают время от времени. В таких случаях, врачи говорят, не слушать их. Но поверьте, это отнюдь не просто. Только так кажется. Но ладно. Такие размышления можно вести почти вечно. Наверное, интересно будет размышлять о том, что происходит сейчас. Ну блин… Да фактически ничего. Ужин, столовая. Кто-то ест обычно, а кто-то мешает какое-то «зелье» в своей тарелке. Сейчас, на это еще можно было хоть как-то смотреть, не испортив остатки аппетита. А вот на завтраке… Обычно дают кашу и какао. Вот там начинается жесть. В такие моменты стараюсь смотреть только себе в тарелку, если не получилось сесть спиной к этим существам. Но абсолютно на любом приме пищи есть злые буфетчицы, что обычно орут: «Не доешь, вылью за шиворот!». Ко мне тоже пару раз была обращена подобная речь. Но вроде как, еще никто никому не выливал еду за шиворот. Хотя, может быть, я просто не видел этого. Я, тем временем, продолжаю ковыряться в своей тарелке. Не то чтобы я очень хочу есть, но ор слушать нет никакого желания. Поэтому кое-как впихиваю в себя очередную вилку гречки. На жирную котлету даже смотреть не хочу. Отвратительная какая-то. Компот из сухофруктов хоть как-то спасает ситуацию. По крайней мере, с его помощью можно проглотить все то, что я пытаюсь съесть. Борясь с рвотным позывом, я наконец отодвигаю от себя тарелку. Но уйти все еще не могу. Во-первых, еще не все поели, во-вторых, столовые приборы не пересчитаны. Прыщавая девчонка, что живет в палате, напротив моей, вновь рассказывает своим, какая она умная, раз знает таблицу умножения, да и то, не полностью. Я тоже ее знаю и умею намного больше. Но какой смысл объяснять это дуракам? Вот наконец, спустя почти полчаса, нам разрешают выйти. Я выхожу спокойно. Но только потому, что могут вколоть успокоительное. А этого мне не надо. Сейчас хорошо бы попасть в игровую. Там есть книги про Гарри Поттера. Я сейчас на третий, но не вспомню, как она называется. Если спросят скажу только, что нарисовано на обложке. Ненавижу детей, с тупыми вопросами типа: «А чем ты болеешь?». Да какая вам вообще блин разница, чем я болею? Просто так здесь торчу! Но ладно… Что-то я совсем забыл о контроле эмоций. Если сейчас меня кто-то увидит в таком состоянии, подумают что ненароком… Будут проблемы еще. Поэтому я быстрым шагом иду к себе в палату. К тому же, каждые четыре часа мне делают какую-то шнягу. Я ни раз спрашивал, что это, но никто не говорит. Даже лечащий врач молчит. На самом деле, не люблю его, противный. Из тех самых пожилых, всезнающих специалистов. Мне повезло лежать в обычном отделении. Искренне жаль ребят, что лежат в остром. У них там только одна цель, выжить… Честно говоря, туда не так уж и сложно попасть. Стоит наступить обострению и все, привет муки. Хотя я знаю одного мальчика оттуда. Он хорошо играет в шахматы. Играл с ним когда-то, когда он еще со мной лежал. В любом случае, сейчас я его не вижу. А остальные настолько глупые, что даже поиграть не с кем. Есть еще такие индивидуумы, которые стоят из себя великих поэтов и читают свои стишки на всю игровую. Кому-то нравится. Кому, таким же придуркам, как и сам автор. Уже не говорю про детей, с манией величия. Там вообще отдельная история. Слышу какого-то орущего ребенка в коридоре. Значит, идут делать уколы. Не сказать, что я боюсь их, нет. Но иногда это очень неприятно. Особенно, если медсестры злые. Не люблю таких. Даже не знаю людей, которые бы любили. Но это ладно, не важно. Пока сижу на кровати, жду этих самых медсестер, рисую. На посту удалось выпросить карандаш, да и тот тупой, но какой уж есть. В коридоре нашел какой-то огрызок бумаги. Вот собственно и занятие на вечер. Хочу разрисовать его весь и в тумбочку положить. На память, домой возьму. Инъекция той гадости, которую мне колют обычно, ничем и в этот раз не отличилась. Так же больно, грубо, мерзко. Лежу, тупо смотря в потолок. Что пытаюсь там разглядеть, пес знает. Может чудиков каких. Кстати о чудиках… Что-то похожее на них, померещилось мне где-то в углу палаты. Ну начинается. Не пройдет ночь спокойно. Или может, это так, глюк какой-то? Кто знает, что нам там подмешивают в еду? Но факт того, что я только что видел кого-то, остаётся фактом. Пойти, сказать врачу, опять потащат в процедурный. А не скажу, замучаюсь с этими галлюцинациями. Они как сопли, если не лечить, только больше становятся. Ладно, полежу пока. Может от укола это побочки. Но ведь не было никогда. Хотя, в моей больной голове может случиться всякое, это я сам уже для себя понял. Лежу, смотря в потолок уже как час. Что-то совсем хреново стало. Нужно что-то делать. К медсестре что-ли пойти. А, ладно, живем один раз. Встаю с кровати и, прям так, босиком, иду на пост. Кое-как пытаюсь объяснить, что случилось. Медсестра, оглядев меня, чуть ли не плюнула мне в лицо, сказав, что я дурак. Это я и без нее знал. Раз один раз живем, так и отвечаю ей. Хорошо, что в больницах нельзя детей бить. А-то эта тетка так и горела желанием сделать это. Потрогав мне лоб, к сожалению, я не смог отшатнуться, заявила: «Напридумывал себе обострений всяких. Обычная температура у тебя, » — и протянула мне градусник. Я обиделся, честно сказать. Как лучше хочешь, сразу говоришь, что что-то не так, а потом еще и напридумывал. Отчитала меня еще, что здоровые люди босиком по больницам не ходят. А кто сказал ей, что я здоровый? Странная одним словом… Пришлось еще лежать с этим градусником. Весь вечер лежу короче. А чудик снова из-за двери высунулся и давай по палате бегать. Я отворачиваюсь. Нечего смотреть на него. Скажет еще сделать чего, так и сделаю ведь. Не раз уже было. Но только вот не похоже это ни на какую температуру. Самая настоящая галлюцинация. Только меньше, чем обычно. Вот спросите меня, что я делаю в таких случаях? А я вот и не отвечу. Не знаю потому что. Сейчас например залезаю под одеяло. Только это не помогает. Что-то логика отсутствует сегодня. Как одеяло может помочь от тараканов в голове? Вот именно. Спасся, ура. Делов-то было. Глаза закрыть всего нужно было. Но с другой стороны, не могу же я вечно лежать с закрытыми глазами. Хотя, до утра наверное смогу. А там уж врач придет, ему все расскажу тогда. Или до вечернего обхода подождать. Там тоже психиатр ходит. Ему сказать могу. Он-то поумнее медсестры будет. Осталось только дождаться его. А вот с другой стороны, я вроде адекватный. Таким, как я, обычно дают коробочку с таблетками, которые нужно в течении дня пить. Там кажется есть что-то от галлюцинаций. Осталось только найти. Ну и градусник не выронить соответственно. Лезу значит в тумбочку. Ага… Есть какие-то, но не уверен, что это нужные. К тому же, вечернюю партию я уже пил. Снова сажусь на кровать. Поза, будто я мыслитель какой. Аж смешно стало. А чудик в свою очередь советовать начал. Я конечно понимаю, что из его советов не выйдет ничего путного, но все же его идея, выпить все сразу, звучит хорошо. Почему бы не попробовать её? Как раз от него избавлюсь, да и усну быстрее. Воды только нет, чтобы запить. Хотя это не проблема. В кране полно воды. Поэтому, высыпав таблетки в руку, я снова встаю с кровати. Все так же, босиком, бегу в туалет, крепко сжав лекарства в кулаке. Оказывается, пить из крана крайне неудобно. Но лучше, чем глотать горечь просто так. В туалете холоднее, засчет открытой форточки. Я сижу на подоконнике, прислушиваясь к звукам в коридоре. Вроде тишина пока. Тут снова этот чудик вылез. Смеяться начал, говорить, какой я дурак, что повелся на его уговоры. Да честно сказать, я и сам это понял. Болит живот, тошнота. Голова будто поплыла, как при высокой температуре. Я прислоняюсь спиной к холодному стеклу, прикрываю глаза. Где-то там, в коридоре, медсестра кричит мою фамилию. Но у меня нет ни сил, ни желания идти к ней. Я уже путью не могу понять, где я и почему мне так плохо… Чувствую, как силы покидают меня. Я даже не в состоянии держать голову, поэтому просто наклоняю ее. Злой крик моей фамилии, где-то рядом со мной — последнее, что я услышал, прежде чем провалиться в темноту.