Сказка про Белоснежку и Семь Гномов

      Гарри не мог точно сказать, когда в жизни Малфоя появился мудак Робин, но в какой-то момент заметил, что готовые обеды, которые прежде Панси заказывала на троих, стали поступать к ним в уменьшенном количестве – только для него и самой Паркинсон. Драко же приходил в офис, оснащенный судочками, коробочками и упаковочками, из которых доносились умопомрачительные ароматы, и зачастую Гарри даже не мог навскидку определить, что за еда так одуряюще пахнет.       Следующее изменение коснулось распорядка дня. Если раньше они перекусывали практически на бегу, не отрываясь, так сказать, от производства и держа в одной руке вилку, а в другой – шариковую ручку (Драко за время обучения среди маглов понял, что у них имеются облегчающие жизнь изобретения и теперь предпочитал обычную ручку даже Быстропишущему перу, которое бо́льшую часть времени несло невероятную отсебятину), то теперь Малфой устраивал обеденный перерыв на полчаса, во время которого строго-настрого запрещал говорить о работе.       В первое время Гарри и Панси были рады передышке в бесконечной круговерти телефонных звонков, встреч с родственниками подзащитных и необходимости копаться в пыльных папках, доставленных из архивов Визенгамота, и даже положительно восприняли наложение вето на деловые разговоры во время еды, но через пару месяцев ситуация начала ухудшаться.       Сначала обеденный перерыв удлинился до сорока минут, а потом стал занимать целый час, что заставляло Панси нервничать и ломать голову в попытках перестроить магический календарь без ущерба для бизнеса, и это становилось сложнее день ото дня. Встречи с клиентами были укорочены на четверть часа, поэтому Гарри приходилось торопиться и допускать некоторые шероховатости в доказательствах; все чаще у него создавалось ощущение, что он выполняет свою работу тяп-ляп, и это было еще мягко сказано. Дошло до того, что однажды он не успел подготовить для передачи в суд дело по защите дочери Игоря Каркарова, основным пунктом обвинения которой являлась всего лишь принадлежность к семье Пожирателей, а все потому, что за последнюю неделю потратил не менее семи часов на пережевывание салата и пастушьего пирога!       Затем Драко стал приходить в контору на полчаса позже, объясняя свое опоздание обязательным приемом пищи по утрам. Как выяснила Панси, с некоторых пор Малфой отдавал предпочтение полному английскому завтраку, состоящему из неизменной яичницы с беконом, жареных помидор и грибов, тостов с маслом, запеченных бобов и нескольких видов колбас. Немудрено, что приготовление и поглощение такого количества блюд занимало уйму времени!       Однако окончательно добило Гарри то, что рабочий день Малфоя сократился на два часа. Драко просто перекладывал на него свои дела, будь то важные встречи или телефонные переговоры, и исчезал из офиса в неизвестном направлении, пожелав коллегам приятного вечера. А уж сколько раз Гарри приходилось тащиться в архив или юридический отдел Министерства вместо Драко, было просто не сосчитать.       Гарри не хотелось думать, что по вечерам Малфой ищет новую работу, и ему даже было немного обидно оставаться в стороне, ведь с тех пор, как пьяный Драко жаловался ему на мудака Стива, Гарри надеялся, что они близки к тому, чтобы называться друзьями. Периодически он спрашивал у Панси, известно ли ей что-нибудь о странном поведении Драко и его одержимости едой, но она лишь пожимала плечами, бормоча нечто невразумительное. Единственное, что выяснил Гарри, это что у Драко появился новый парень – Робин.       Все прояснилось, когда Малфой пригласил их с Панси в шикарный ресторан в магическом Париже для официального знакомства с Робином, который с первой же минуты получил в мысленной картотеке Гарри кодовое имя «мудак Робин». Для посещения ужина во Франции потребовалось специальное разрешение на создание международного двустороннего портключа для четверых человек, поэтому Гарри скрепя сердце пришлось воспользоваться своими связями в Портальном управлении.         Эпохальное событие состоялось в парижском «Le Train Bleu», куда они аппарировали из переулка около Министерства магии. Спутником Драко оказался грузный мужчина с неопределенным цветом волос, большим носом и мясистыми губами, укутанный в необъятного размера мантию, которая, тем не менее, была ему маловата и плотно обтягивала крупное тело где-то в районе живота.       – Панси, Гарри, прошу любить и жаловать – мой партнер Робин Глаттон. – Драко церемонно взмахнул рукой и слегка покраснел. – Робин, это мои коллеги – Гарри Поттер и Панси Паркинсон.       Гарри и Панси вежливо кивнули, впечатленные габаритами нового парня Драко.       – Робин хочет стать ресторанным критиком, чтобы составлять обзоры для кулинарного раздела «Ежедневного Пророка» и журналов, освещающих меню и качество обслуживания в заведениях общественного питания. С некоторых пор мы каждый вечер дегустируем блюда в ресторанах по всей Магической Британии, а потом я помогаю ему в написании рецензий, которые он отсылает в редакции ведущих изданий. Пока, к сожалению, никто не заинтересовался, но все еще впереди. Мы уже посетили большую часть лондонских заведений, а вот в Париже будем ужинать впервые, не так ли, дорогой?       Гарри остолбенел, услышав «дорогой» из уст Малфоя. Не иначе, его мозги превратились в крем-брюле или клюквенный кисель, ничем другим было невозможно объяснить столь странное поведение обычно сдержанного и малоэмоционального Драко.       – Так и есть, – прогудел Робин, пыхтя и втискиваясь в довольно-таки узкое пространство между столиком и невысоким диваном. – И то благодаря Вам, мистер Поттер! Я-то уже давно облизываюсь на парижские рестораны, но вот покамест не довелось.       Он наконец-то устроился поудобнее, заняв бо́льшую часть сидения, и Драко пришлось примоститься на самом краешке диванчика. Гарри и Панси уселись на стульях напротив, и Робин выжидательно посмотрел на вышколенного официанта, стоявшего наизготовку неподалеку, только и ожидающего знака от клиентов.       – Madame et Messieurs, меня зовут Пьер, и я ваш garçon на сегодняшний вечер. Прошу обращаться ко мне в любое время по всем интересующим вас вопросам.       Судя по небрежной элегантности, сквозившей в поведении Робина, Драко и Панси, им было не привыкать ужинать в таких местах, но Гарри чувствовал себя растерянным и подавленным роскошью, царившей вокруг. Он незаметно огляделся, отмечая белоснежные скатерти на столах, синие парадные диванчики и стулья, безукоризненно вычищенное ковровое покрытие, разделяющее два ряда столов и огромные хрустальные люстры, свисающие с необычайно высокого позолоченного потолка.       – Мистер Поттер, Вам что-то приглянулось из блюд? – Робин благодушно улыбнулся и ткнул толстым пальцем в экземпляр меню, раскрытый перед Гарри услужливым официантом. – Говорят, здесь великолепно готовят John Dory ‘à la plancha’.       Гарри был в отчаянии, но решительно не собирался выставлять себя невежей перед мудаком Робином, поэтому нарочито равнодушно кивнул и согласился отведать John Dory ‘à la plancha’. Драко заказал Rump of veal casserole, а Панси ограничилась Green asparagus salad.       Дождавшись, пока Пьер запишет пожелания Панси, Гарри и Драко, мистер Робин Глаттон снисходительно хмыкнул и приступил к перечислению блюд, которые собирался подвергнуть тщательному разбору, чтобы позже составить рецензии и отослать их в парочку модных журналов.       Заказав три из четырех имеющихся в меню закусок, он перешел к разделу горячих блюд, где тоже не ограничивал себя в выборе, и триумфально завершил перечень двумя видами десерта – Creamy chocolate and peanut pastry и Crepes Suzette flambéed with Grand Marnier. Ко всему этому великолепию Робин попросил принести сыр и белое и красное вино, по две бутылки каждого.       Гарри не мог представить, как мудаку Робину удастся съесть хотя бы пятую часть заказанного, но к середине вечера вынужден был признать, что недооценивал его возможности. Мало того, что тот молниеносно уничтожал свои порции, так еще и успевал хватать кусочки телятины с тарелки Малфоя, который, казалось, совершенно не смущался из-за происходящего. Надо ли говорить, что Робин прикончил три бутылки вина практически в одиночку, и теперь, сыто развалившись на диванчике и по-хозяйски притянув Драко к себе, посматривал по сторонам, видимо, составляя в уме план рецензии.       Точнее, это Гарри думал, что мудак Робин занят работой, а вот Драко, похоже, был в этом совсем не уверен.       – Дорогой, ты уже знаешь, что именно напишешь в статье для «Пророка» и «Regal»? – Драко отодвинулся и обеспокоенно посмотрел на Робина. – Полагаю, два-три из заказанных тобою блюд вполне достойны благосклонной рецензии.       – Драко, мышонок, ты и впрямь ничего не смыслишь в высокой кухне! Да, Rabbit ballotine with mustard grilled basmati rice был неплох, и французские блинчики оказались лучше, чем я ожидал, но это вовсе не значит, что я готов дать им высокую оценку! – он игриво хохотнул и с трудом сдержал отрыжку. – Полагаю, нам нужно продолжить наш маленький voyage по парижским ресторанам, чтобы отметить лучшие из них, иначе плохой из меня выйдет ресторанный критик! А мистер Поттер нам поможет с разрешением на постоянный портключ.       Мышонок! Да если бы Гарри посмел назвать Малфоя мышонком, то немедленно огреб бы тумаков или, как минимум, был бы удостоен презрительного молчания, зато мудаку Робину все позволено! Гарри вопросительно уставился на Паркинсон в поисках ответов, но та и сама пребывала в некоторой прострации, поэтому не могла спасти Гарри от когнитивного диссонанса.       Тем временем мистер Глаттон впал в философское настроение.       – Я всегда говорю своему мышонку (Гарри невольно вздрогнул), что прием пищи – главное действо дня. Утром, как полагается, сытный завтрак, и чтоб не менее пяти блюд, а уж бекон обязателен! На обед подается закуска, горячее, а лучше два, салат, сыр и кофе, а вечер следует проводить в ресторане: так мы можем совмещать сразу три дела – ужинать, составлять рецензии и общаться друг с другом. Ты согласен, цыпленок?       Мерлин всеблагой! Цыпленок! Гарри почувствовал, что у него начинается мигрень и ощутил всепоглощающее желание немедленно оказаться в своей кровати.       – Драко, Панси, мистер Глаттон, мне внезапно стало нехорошо и, к сожалению, я вынужден откланяться, но прежде позвольте оплатить свою часть счета.       – Да что Вы, мистер Поттер! Мой лягушонок угощает, правда, Драко?       Малфой неуверенно кивнул и вынул мешочек с галлеонами, попутно разглядывая принесенный Пьером счет. Гарри видел, как у него вытянулось лицо, но он стойко принял удар судьбы и выложил золото в инкрустированную изумрудами вазочку.       Мудак Робин одобрительно потрепал Драко по спине и небрежно проронил:       – Кстати, поросеночек, мне кажется, что ты немного раздался вширь, вот здесь – в талии и бедрах. Ты же знаешь, что я люблю стройных, изящных молодых людей, поэтому советую тебе уже сейчас задуматься о своем весе, иначе нам будет непросто поддерживать отношения!       Гарри мучительно затошнило, но не от съеденного, а потому, что он стал свидетелем почти самого большого унижения Драко.

***

      В течение следующих недель все трое делали вид, что того злополучного ужина в «Le Train Bleu» никогда не было. Гарри снова тряхнул знакомствами в Министерстве и добыл мистеру Глаттону бессрочный портключ во Францию, мечтая, чтобы однажды мудак Робин там и остался, но, судя по тому, что Драко все так же уходил из офиса на два часа раньше положенного времени, непризнанный ресторанный критик продолжал свой гастрономический voyage по парижским заведениям вместе с Малфоем. Гарри специально подписался на «Пророк» и два известных французских журнала, но ни в одном из них так и не вышла кулинарная рецензия за подписью Р. Глаттона.       Присматриваясь к Драко, Гарри был вынужден согласиться, что тот и вправду немного прибавил в весе, и это, по мнению Гарри, ему было даже к лицу, во всяком случае, всегда очень острые черты лица Малфоя немного смягчились, придавая ему невиданный доселе шарм.       Но однажды утром Драко пришел на работу одновременно с Панси и Гарри, а днем попросил Паркинсон включить его в заказ готовых обедов. Вечером, запирая офис на ключ, он посмотрел на топчущегося рядом Гарри и устало проронил:       – Спрашивай.       Гарри опешил – он и не смел надеяться, что когда-нибудь Драко будет готов обсуждать что-либо, связанное с мудаком Робином. Не потрудившись подумать и секунды, он ляпнул первое, что пришло в голову:       – Мышонок?       Как Гарри и предполагал, Малфой облил его ледяным презрением, но почему-то не заторопился уйти, а присел на ближайшую лавочку и жестом пригласил его присоединиться.       – Без комментариев, Поттер… Может, хочешь еще что-нибудь узнать?       – Хм... пожалуй. Драко, где ты подцепил этого Робина? Кто он вообще такой?       – Gula он, Поттер. Ну, не в прямом смысле, конечно. Вечно голодный обжора с бездонным желудком. Сам не знаю, как я попался на его увещевания! Сначала пел мне в уши, что я слишком худой, и мне бы мяса на костях нарастить, потом завтраки готовить начал, домашние обеды мне с собой на работу собирал, а там и в рестораны потянул. Думаешь, он хоть раз счет оплатил или продукты купил? Он даже не работает нигде, а голова лишь пустыми прожектами и напичкана. Взять те же рецензии - ведь ни одну сам не написал, с меня требовал, а я никогда ему отказать не мог, пусть и понимал, что он никогда критиком не станет, а со мной встречается, чтобы только бесплатно пожрать.       Малфой помолчал и со вздохом добавил:       – Да и я хорош, повелся на сладкие речи. Я даже любил его вначале, и мне было плевать, что у него три десятка килограммов лишнего веса. Я уже и кольцо обручальное примерял, то, с черными бриллиантами, помнишь?       Гарри помнил и уже хотел было сказать, что купит ему все кольца, какие тот только пожелает, но тут Драко встал со скамейки и заявил:       – Зато у меня есть ты, Поттер. Ты и Паркинсон, и я знаю, что вы меня не подведете, а жениха я другого себе найду, который не только в тарелку будет смотреть, но и на меня. Как только вещи этого Gula из дома выкину, сразу на сайте знакомств зарегистрируюсь!       И однажды, когда Малфой сообщил, что записался в студию йоги, Гарри понял, что период Gula закончился. Вызвав Панси, он с большим удовлетворением попросил ее отметить эту дату в магическом календаре как день «Gula Finita est».