***
По лесу двигалась группа из шести шиноби. Три дня назад они покинули Коноху в целях миссии и уже сейчас были недалеко от границы Суны. За это время на дружную компанию никто не напал, разбойники благоразумно предпочитали обходить их десятой дорогой, замечая протектор Конохагакуре. — Эй, Акира нии-сан, а нам ещё долго? – уныло протянул единственный блондин. — Наруто, мы уже почти на границе страны Огня и Ветра, – устало ответил на вопрос младшего брата Акира. Из-за его вымученного взгляда можно было понять, что отото задаёт этот вопрос ни первый, ни десятый раз. Итачи ненадолго задержал взгляд на брате друга, а затем перевел взор на своего отото. Итачи казалось, что что-то случилось: между ним и Саске образовался еле заметный холодок. И Итачи никак не мог понять причину отстраненного поведения младшего брата. Некие перемены в младшем Учихе заметил не только Итачи, но и сам Наруто. Рядом с ним Саске был дерганным, нервным, но каждый раз, когда Наруто ловил его взгляд, он не видел там прежнего детского задора, перемешанного с присущей всем Учихам надменности. Намикадзе, как и Учиха старший, никому не говорил про странное поведение Саске, но долго это продолжаться не могло. Им надо было обязательно поговорить. Но вот сам Саске ни на какой разговор не рассчитывал. Эта миссия для него была роковой. У Саске и Гаары, с которым Учиха должен встретится в Суне, был план, не терпящий никаких поправок.***
Честно говоря, Казекаге был даже рад внезапному предложению со стороны Хокаге. Суна в последние время терпела небольшой экономический кризис. Ситуацию также ухудшал Гаара, младший сын самого Расы. Хоть и в последнее время джинчурики однохвостого присмирел, это казалось скорее затишьем перед бурей, чем полным успокоением. Раса полностью осознавал свою вину перед сыном. Он обрёк его на страдания, запечатав в нем Шукаку. Раса искренне переживал за своих детей и, хоть Гаара и на километр его не подпускал, он пытался каким-то образом наладить отношения с сыном. Ему было больно наблюдать за тем, как его собственный ребенок превращается в монстра. Эх, будь Карура рядом точно бы поднадовала ему подзатыльников, а затем они бы вместе решили проблему с их младшим ребенком, но, увы, его жена, которою он любил больше жизни, погибла. — Итак, я подписал нужные бумаги. В кабинете Казекаге сейчас находилось восемь человек, если не включать напиханных по углам АНБУ: сам Казекаге, его два помощника и шесть коноховцев, прибывших недавно в Суну. — Вот, передайте этот свиток Хокаге. Думаю, завтра вы можете выдвигаться, а пока оставайтесь у нас, мы будем вам рады. Можете посмотреть достопримечательности Суны или просто прогуляться по нашей деревне, – сдержанно улыбнулся Раса, протягивая свиток. — Благодарю, Казекаге-сама, – почтительно поклонился Копирующий ниндзя, за которым повторили все его товарищи. Через несколько минут коноховцы шли за их сопровождающим. Наруто вовсю глазел на деревню, иногда открывая от удивления рот. Саске шел спокойно, лишь иногда мельком оглядываясь по сторонам. Как только шиноби дошли до временного места проживания, коим оказался небольшой круглый домик из песка, Саске за шиворот схватил Наруто и потащил на улицу, почти не обращая внимание на препирательства друга. — Вы должно быть устали, лучше идите отдохните, – сказал Какаши, заметив, что генины собрались уходить. — Да, Саске, тем более это чужая деревня, будет лучше, если вы вместе с Наруто отдохнете перед возвращением домой, – предложил Итачи, пытаясь отговорить отото от прогулки. Но вот в планах Саске не было ни спокойного препровождения этого вечера, ни собственно возвращения домой. Именно поэтому молодой шиноби начал нервничать, что не осталось не замеченным Итачи, уж больно хорошо знавшего поведение младшего. — Ну, я хочу узнать больше про другие деревни, в том числе и про Суну. — А я нет, даттебае! – всё ещё пытаясь выбраться из захвата друга, проорал блондин. — Мне одному, мне одному... Ситуация ухудшалась. Наруто почти выбрался из захвата, взрослые начали странно косится на Саске. Именно поэтому ему толком и не оставалось ничего, кроме этого: — Мне одному страшно! – выпалил еле заметно покрасневший Учиха, только сейчас осознавая, что он ляпнул. Блондин, что до этого момента отчаянно пытался выбраться из цепких рук брюнета, замер. Рин, которая хотела уже влезть в перепалку, поперхнулась воздухом. Глаза Итачи распахнулись в неверии, а Какаши и Акира просто выпали в каплю. Что бы Учиха (а тем более Саске) признал, что ему страшно. Это было что-то не-ве-ро-ят-ное! — Эм, ну тогда ладно, – всё ещё в шоке промямлила Рин. Наруто, что уже освободился из захвата краснеющего все больше Учихи, теперь не был против задумки друга. — В общем, пошли! – прокричал Саске, бесцеремонно беря друга за руку и таща его на улицу. Джонины же, немного отошедшие от шока, переглянулись. Какаши и Рин незамедлительно пошли готовить ужин. Итачи сделал себе твердую пометку поговорить с младшим братом, когда они придут с миссии, также направляясь на кухню, а Акира просто ещё раз оглядел прихожую, с порога которой только что исчезли две фигуры и, немного хмурясь, направился за другом. Но всех их объединяло одно: они ждали прихода двух друзей, даже не подозревая, что ни Наруто, ни Саске никогда больше не вернуться.***
Сумерки все больше покрывали Деревню Скрытого Песка. Солнце, что когда-то стояло в зените и обжигало своими ослепительными лучами, сейчас лишь притягивало своей теплотой, заставляло впасть в умиротворение и спокойствие, нежно окатывая кожу мягкими, будто бы даже ласковыми лучами. Жители деревни, постоянно подвергающиеся безжалостным нападкам солнца днём, как правило, оживали вечером. Именно поэтому, несмотря на скорый закат, жизнь на улицах деревушки лилась ключом. Некоторые ночные бары и забегаловки только начинали открываться. Дети, что учились днём, выходили на улицу погулять со сверстниками. Старые бабушки вновь сплетничали, добро усмехаясь и отчеканивая шутки встречным прохожим. Уставшие люди, что возвращались с работы, проходя мимо старушек, заряжались их оптимизмом и уже с улыбкой шли домой, на встречу дорогим им людям. Именно в это время на улицах Суны царила атмосфера уюта и тепла. На большом выступе, в виде скалы, откуда открывался вид на всю деревню, сидел красноволосый парнишка, обводя родное поселение грустным взглядом. Гааре было больно. Каждый из этих людей был ему по-своему родным. Он знал: уходя из деревни, бросая семью и друзей – он уничтожал частичку своего сердца, частичку самого себя, хороня ее глубоко в душе. Так надо... Так нужно... Гаара убеждал себя, но что бы ни говорил внутренний голос, скатившаяся по щеке слеза прекрасно доказывала, что это место и все эти люди навсегда останутся ему по-настоящему родными и близкими. Бирюзовые глаза в последний раз обвели родное поселение и человек, по чьим щекам до сих пор лились горькие слезы, отвернулся и на огромной скорости двинулся в противоположную сторону, где они с Саске запланировали встречу.***
Саске не спеша бродил по улицам, а за ним, с очень недовольной физиономией, плелся его друг и соперник в одном лице. Саске выжидал. Его план был просчитан до минут. Секунда раньше, секунда позже и ничего не выйдет. Вновь нервно оглянувшись на розовый закат, Саске понял. Пора... Именно в этот момент купол над деревней песка слабеет на долю секунды. И то, это происходит в разные промежутки времени в разных частях деревни. Посты сменяются поочередно, во избежание спланированного нападения на деревню. Точное время могли знать только приближенные к Каге. Его дети, к примеру. Учиха резко ухватил друга за руку и направился к приблизительной границе Суны, на юг. Туда, где в определенный момент для них будет возможно незаметно проскользнуть. Намикадзе же, не понимая куда заторопился сокомандник, также резко вырвал руку из захвата. — Да что с тобой такое, даттеба… Наруто не успел договорить. Учиха молниеносно оказался у него за спиной, мгновенно вырубая друга чётким ударом по затылку Сейчас объяснить все Намикадзе не представлялось возможным: он просто не поймет, пока воспоминания не вернуться. А ожидание этого момента будет слишком долгим занятием. Мудрец Шести Путей говорил, что из-за слишком сложной печати, которая способна удержать все восемь биджу, сознание Наруто, скорее всего, проспит очень долго. Было совершенно не понятно, когда он окончательно вспомнит прошлую жизнь, поэтому, как сказал Орочимару, лучше всего будет простимулировать его сознание. — Прости, Наруто... Тихий шепот быстро дошел до ушей подслушивающих, что больше не могли стоять в стороне. «Блять, ну почему у нас ничего никогда не идёт по плану» – единственное, о чем мог сейчас думать Саске, смотря в раскручивающийся шаринган с тремя томоэ. — Саске, как это понимать? – грозный тон Итачи вывел из мимолётного ступора Учиху младшего. Он мимолётно окинул взглядом недалеко стоящего Акиру. Что-то надо было делать. Ни Акира, ни Итачи в его план не входили. Странное поведение Саске точно не осталось незамеченным этими двумя, всё-таки он вел себя слишком подозрительно. Черт! Все Кураме под хвосты. Мысленно чертыхаясь, брюнет начал импровизировать (по правде, это всегда лучше получалось у Узумаки). Он резким движением подхватил тушку друга, что до этого валялась в ногах, и быстрым движением приставил кунай к его горлу. — Что ты творишь?! – в ярости закричал Акира. Акира быстро перешёл в режим «защита младшего брата», со скоростью молнии вытащил из ножен вакидзаси и, если бы не предупреждающе усилившееся давление металла на горло Наруто, уже кинулся бы в атаку. — Итачи, Акира, отныне я – Отступник Листа. По приказу моего господина я должен похитить младшего сына Хокаге. «Ками, что ты несёшь?» – голос молодой девушки раздался в подсознании Саске. – «Тебя и на секунду нельзя оставить, ты уже куда-то вляпался, Саске.» Итачи дёрнулся, пытаясь незаметно залезть в подсумок. — Стоять! Ещё движение и я перережу ему глотку! «Индра, что делать!?» Сказать, что Саске паниковал, ничего не сказать. А ведь он элитный ниндзя, один из величайших. Видимо сказывается и детская четырнадцатилетняя часть него. «Расслабь глаза, живо!» Буквально секунда. Но для каждого она тянется дольше века. И для каждого воспоминания об этой секунде в будущем будут отдаваться нестерпимой болью в душе. Из пореза на горле уже мертвого блондина хлещет кровь. Глаза Акиры заполняются болью, изумрудные зрачки меняются на демонически-алые, с вертикально неестественной полосой, и вскоре он срывается с места, поглощённый ненавистью за смерть младшего брата. Шаринган Итачи с невообразимой скоростью начинает вращаться, преобразуясь в замысловатый узор, издалека напоминающий сюрикен, когда рука лучшего друга пронзает сердце младшего брата. А затем взрыв ядовитой чакры... Тихий, спокойный вечер прерван. Начинается суматоха. Десять минут назад Кадзекаге доложили о том, что его младшего ребенка нигде нет, а АНБУ, что следили за ним, нашли оглушенными и связанными. Кадзекаге казалось, что хуже и быть не может... Видимо, Ками-сама решил поиздеваться над ним, ибо через десять минут на окраине Суны произошел сильный всплеск демонической чакры. Одна часть шиноби была в срочном порядке отправлена на выяснение всплеска, а другая на обнаружение джинчурики Шукаку. Во всей этой суматохе никто не обратил внимание на двух людей, что быстро удалялись от эпицентра взрыва. Брюнет с заплаканными глазами, который на руках нёс своего целого и невредимого товарища по команде. Когда Суна была позади на достаточном расстоянии, Саске прибавил ход и пустился на всей своей допустимой скорости по направлению к месту встречи, которую они с Гаарой назначили заранее.