Плохая шутка

— А тут точно безопасно? — Для тебя — да. — А если я здесь усну, не исчезну? — Ты и так спишь, а исчезнуть вроде не должна, — показательно задумался Неа. — Вроде? Мальчик заныл и прикрыл лицо рукой, думая, что Аллен не самая лучшая компания в этом месте. Да она от каждого шороха пугаться будет или бояться не выйти отсюда. Колосья пшеницы легонько удаляли ноги проходимцев, а ветерок кружился, словно в танце, рядом с детьми, будто приглашал их поиграть с ним. Аллен подняла голову и с улыбкой на лице посмотрела на чистое небо, такое спокойное, но одинокое без облаков, а потом побежала по бескрайнему полю прямо в застывший закат. Но успела зацепиться за какую-то корягу и рухнула лицом в пшеницу. — Откуда посреди поля это мёртвое дерево! — Эй, относись к этому дереву с уважением! — фыркнул Неа и погладил дерево, будто успокаивая. — Чтоб ты знала, под этим деревом мы с Маной постоянно играли, наше детство прошло под ним. Кажется, Аллен, наплевав на ушибленную голову из-за этого дерева, готова была молиться на него. Ну, или хотя бы мысленно пожелать никогда не сгнить и ожить вновь. Может, даже поспособствовать этому. — Этого дерева, наверное, уже нет на земле, остался только его отпечаток в моём внутреннем мире, как видишь, — он развёл руками для пущего эффекта и тыкнул пальцем в сторону особняка. — Зато он должен ещё стоять. Эта каменная глыба много чего потерпела, а уж три века тем более. — Значит, вы там жили? — Это наш дом, — довольно произнёс Неа с нежной улыбкой на губах. Глаза ностальгически сверкнули, и, задорно подпрыгнув, мальчик резко поднял на ноги Аллен и стал подталкивать в спину. — Давай, давай! Там ещё интереснее! На вопросы и препинания Неа ничего не ответил, а лишь сильнее заводил интригу. Будто там Аллен привидение увидит или ещё какого-нибудь незваного гостя. Сама она по чистой случайности сюда попала, а так испугалась; уже решительно и непреодолимо начала нестись на край света, как её окликнул Неа и спокойно предложил прогуляться. Ну да, это не он ведь застрял в этом одиноком месте! Это ведь не у него был огромный шанс остаться здесь навсегда! Да для Аллен это будто вырытая недавно могила. — Не хочу, — смогла-таки устоять у самого порога, не решаясь зайти внутрь. — Я хочу обратно. — Да что с тобой? — недовольно пробубнил Неа прямо в лицо девочки. Их носы соприкоснулись, и Аллен подняла взгляд на него. Немного грустные и источающие лёгких страх. Неа сразу заметил резкую перемену лица девочки и милостиво отпустил её. — Прости. Я говорил, всё хорошо. Ты здесь не останешься, я тебя выведу. — Обещаешь? — Обещаю, только давай пройдемся немного по дому. Я соскучился. — Пф, один бы прошёлся. — Я хочу с компанией, — обиженно надул щëки и потащил беловолосую внутрь. Первые шаги хозяина видимо порадовали поместье, из-за чего резко загорелись свечи, и теперь убранство здания казалось не таким отчуждëнным и далёким. Обычные, но приятные зелёные тона будто обволакивали тело, а воздух был пропитан весельем и теплотой. Комнаты особо друг от друга не отличались, да и мебели было мало, будто хозяева не нуждались в ней и выкинули. — Вроде, пространства много, а не отталкивает, — удивлённо выдохнула Аллен, посматривая на высокий потолок. — Мы с Маной, да с родителями жили. Правда, отец постоянно был в работе, но это не важно. Главное, что здесь всегда приятно! — Но он же не настоящий, так… — Оно создано из моих воспоминаний и эмоций, отчуждëнным оно уж точно не может быть, — поднял руки вверх Неа, забегая в следующую комнату. Изумрудные, будто светящиеся изнутри редкие предметы привлекали внимание своей красотой. Но почему всё зелёное? — Неа, — заглянула Аллен в комнату, где кружился в воображаемом танце сам мальчик. Она так и замерла, увидев до ушей улыбающегося Неа. Он играл с воздухом, подбрасывал воображаемые мячики, спотыкался обо всё, что плохо лежало, но всегда выглядел счастливым до без ума довольным ребёнком. Не Ной, не убийца, не юноша, а обычное под стать своему возрасту дитя, познающее красоты жизни. И, увидев девочку в дверях, Неа её втянул в свой ураган веселья и кружился по комнате, пока голова не заболела, тогда он плюхнулся на ковёр вместе с Аллен, громко смеясь. Аллен бы соврала, если бы сказала, что ей было не весело. Определённо, игривым настроением она заразилась у Неа. — Да уж, давно я так не бездельничал, — хихикнул он, сев рядом с гостьей и посмотрев на неё сверху вниз. — Здесь была наша детская, поэтому мне и хорошо. — Вот как… Тëмноволосый исчез с поля зрения девочки и тут же поднял её на ноги и побежал прочь, а Аллен следом. — Ещё немного походим и обратно… — крикнул куда-то в сторону. Следующая комната оказалась залом. Было только много картин, да пару стульев. Окна почему-то были заколочены, а свечей видно не было, но комната всё равно каким-то образом освещалась. Вообще, Аллен не могла сказать, что ей здесь нехорошо или вроде того, но было необычно вот так просто тут расхаживать. На больших, высоких картинах в рамках были изображены видимо сами жители. На одном полотне точно был Неа с Маной в юношеском возрасте, на остальных также красовались братья… Аллен даже немного устала ходить по одной стороне стены и рассматривать творения художников. Был и незнакомый, высокий дядька в строгом костюме, но его лицо было везде размазано, хотя девочке он казался знакомым. Дальше манила к себе картина, на которой красовалась женщина, а позолоченная рамка определённо выдавала всю любовь Неа к ней. Бледная кожа, тёмные волосы, аккуратно прибранные в незатейливую причёску, милая улыбка и бирюзовые глаза, которые смотрели прямо на Аллен… Девочка отошла в сторону, но глаза всё равно смотрели прямо в душу с надеждой и верой. Будто само море наплывало на девочку, качая её в стороны, а ведь она не заметила, как из картины к ней потянулись руки… Упав от неожиданности, она снова с большими глазами уставилась на женщину, больше не подающую признаки жизни. Очень красивую стоит отметить женщину, да и улыбка была похожа на улыбку приёмного отца Аллен. — Ты чего? Эй! Аллен! — А? — растерянно взглянула Уолкер на Неа, который взирал немного раздражëно. — Там женщина из картины вышла. — Что? — Руки ко мне потянула… — Ась? — И смотрела. Теперь сам Неа смотрел на неё, как на больную. — Наверное, ты уже устала, — нервно хохотнул Неа и стал оглядываться по сторонам. — Но она действительно смотрела прямо на меня! — ожила Аллен и, встав, потащила его к картине. — Она… Она ожила, Неа! Как это возможно? — Никак! Эй, отпусти! Всё, я понял, ты устала и хочешь обратно, но не надо придумывать разные сказки про оживающих картин и призраков! — Да… Она… И вообще, кто она?! — Мама моя! — рявкнул он, но под конец осëкся. — Она давно покинула этот мир, поэтому и призраков быть не должно, тем более в моём сознании! — Подожди, эй! Тогда это кто, и почему у него лицо размазано? Неа стоял у двери и видно был немного грустным. Аллен почувствовала что-то вроде вины. — Отец, а размазано, потому что лицо его раздражает! — и вышел вон. Аллен сразу же побежала за ним, потому как ориентироваться в этой местности она не умеет, а если потеряется… Ей бы не хотелось потеряться непонятно где. Особенно в одном здании с этой картиной, которая… кажется, вдалеке мягко смеялась. — Он вас бросил что-ли? — Граф от нас отвернулся в самый тяжелый момент! — Граф? — Ага… То есть… Ой, — кажется, Неа сказал немного лишнее. — Ты не знала, да? Неа попятился назад подальше от этой бури эмоций, ведь не знаешь точно, когда она взорвётся. Больше походило на шок вперемешку со страхом. Глаза Аллен были широко распахнуты, взирая на Неа, как на монстра. Её не пугало, что это был кто-то из Ноев, Аллен знала, но к Графу она имела личные счёты, это как раз было связано напрямую с Маной, точнее… Она судорожно опустилась на колени, хватаясь за сердце. Вроде эфемерное тело в этом мире не должно болеть, но боль всё же доходила до мозга. В лёгкие всё меньше и меньше поступало кислорода, и Аллен начала кашлять и задыхаться… Но распахнула глаза и увидела родненький потолок общей комнаты, немного размытый из-за ещё не пролитых слëз. На душе было паршиво, словно потоптались по самому больному, да даже не зажившему. Но что с того? Она снова вернулась в реальность. Жестокую реальность, в которой Граф являлся Ноем, а следовательно им всё равно на людей, да даже на собственных детей, если они не Пробудятся как Нои! — Неа, скажи, а Граф в вашей жизни хоть как-то участвовал? — шёпотом проговорила она в пустоту, зная, что он её услышит. — Мы жили вместе и были вполне хорошей семьёй, до одной ссоры. — Что за ссора? Неа нахмурился, и с явной неохотой повернулся к опустошённой девочке. — Ссора, из-за которой наши с Маной дороги разошлись… и я очень рад, что он не увидел того, что я потом натворил. Воздух стал будто тяжелее металла, противный и в котором не осталось нужного для людей кислорода, пропитавшись этой горечью и обидой. — А ты чего на него так надулась? — склонил голову на бок Неа. — А ты не понимаешь? — услышав неуверенное «нет», Аллен продолжила говорить сиплым голоском, сжимая пальцами одеяло и прикусывая внутри щеку. — Тогда, если они так хорошо ладили, то, — посмотрела на него Аллен своими стеклянными глазами. — Зачем он позволил мне его призвать в ловушку? В ловушку, в которой душа всегда будет страдать! Зачем! Вот откуда взялся этот гнев на Графа. На Графа, который последние пару веков постоянно ошибался, теряя родных и близких. — Эй, ты куда? — крикнул Неа, когда девочка оказалась уже рядом с дверью. — А как думаешь? — и скрылась за дверью. Неа, оставшийся один, надеется, что их и так хрупкие отношения не развалятся окончательно, главное чтобы Граф правильно подал информацию. Злая и недовольная Аллен шумно шагала босыми ступнями по ковру, игнорируя всех мимо проходящих, кажется, даже успела наткнуться на Шерила, что хотел душевно с ней поговорить, но его проигнорировали. И пусть даже Аллен сама была виновата в обращении Маны в акума, но Граф тоже был там! Стоял и весело хохотал, видя, как его же человеческую родню сажают в ловушку! Как она могла забыть такое! — Да как вы жестоки, Граф! — во всю глотку крикнула Аллен, лишь успев открыть дверь. Названный вздрогнул, выронил бумаги из рук и посмотрел удивлёнными глазами на вошедшую. — И тебе доброе утро, Аллен. А она пошла дальше напирать, если не телом, так окутывающим её гневом. — Вы… Вы… Постоянно заливаете про семью, про её ценность, как она вам дорога, но сами выбрасываете их, как только они стали вам непригодны! Да чем вы отличаетесь от людей?! — Что ты имеешь в виду… — Ману, мать вашу, Ману! — Не ругайся, — нахмурился Ной. — И обьясни всё предельно понятно. Тебя интересует Мана, так? — Я всё знаю. Я знаю, что вы его родитель, — шёпотом произнесла она, опустив голову, чтобы скрыть собравшийся слëзы. — Тогда почему вы мне позволили его позвать? — Ах, вот ты о чëм, — подперев кулаком щеку, Ной смерил её измученным взглядом. — Потому что… — Потому что Граф был не в себе, — влезла в разговор удивительно серьёзная Роад, покачивающиеся вместе с дверью. — Графчик тогда болел много, однажды даже перестал себя в зеркале узнавать, что уж говорить о знакомых именах, — и рухнула на пол вместе с оторванной ручкой, теряя всю серьёзность. Граф недовольно прищурился, смотря прямо на Роад, которая всегда любила рассказывать столь душевные истории, может быть даже без самих слушателей… Но не любила, когда на Графа наговаривают. Но ведь обвиняют не без доказательств и выводов! А теперь, теперь… Аллен чувствовала себя немного виноватой, но всё ещё обиженной. Что-то она быстро и часто попадает в истерики. Граф, что-то для себя решив, снова обратил внимание на Аллен, смотря всё ещё усталым, замученным взглядом, но боль виднелась у девочки в серых глазах, что искоса смотрели на мужчину. Лишь шмыганье носом прервало неловкую тишину, и Ной, тяжело вздохнув, протянул руки к девочке. — Иди сюда. Отрицательное покачивание головой и пару шагов назад показали ему всё недоверие девочки, но Ной был бы не Ноем, если бы упёрто не стоял на своём. Он повторил просьбу ещё раз и смотрел теперь твёрдо и уверенно с лёгкой улыбкой на губах и с плескавшимся огоньком внутри золотых глаз. Ведь, обвинения были не из-за того, что будущее оружие Графа обязательно убило бы девочку, а из-за самого решения отправить родную душу на страдания. Вот уж и впрямь только о Мане и думает, а не о себе. Аллен, немного дрожа, нахмурилась и сделала неуверенный шажок, потом ещё один и ещё… Пока не оказалась в объятиях самого Главы Семьи Ноя. Роад очень пожалела, что не научилась рисовать как следует, а то такой кадр пропадает прямо перед её огромными глазищами. И дверная ручка стала теперь ненужной и неинтересной, и, положив её аккуратно на пол, Роад взирала всеми глазами, носами, ртами на Графа и Аллен, что прижалась лицом в его плечо, совсем забывая о своей мокрой мордашке. Да какая разница! Роад продолжала поглощать каждое мелкое движение, каждый вдох и выдох этого прекрасного творения, мечтая вдолбить в самую Сущность это Чудо. И как не кстати зашёл Шерил с Неа узнать, что случилось с Аллен, и не заболела ли она. И сразу заткнулись и притаились вместе с Роад около двери, не дыша, не моргая, заставляя даже сердце перестать так громко стучать. Видимо, Шерил испробовал этот метод на себе и грохнулся без чувств и дыхания на пол. Но Чудо не может длиться вечно, и Роад решилась-таки прервать его одной очень прелестной мысли. — Если всеми любимый Мана отец нашей Аллен, то… — оскалилась Роад. — Господин Граф теперь дедушка! Аллен моментально открыла глаза и посмотрела на Роад как на сумасшедшую. — А ведь и правда… — вместе выговорили Неа с Графом. Оставшиеся дети сразу запрыгнули на коленки Главы и прижали Аллен, чтобы не выбралась. Истошный крик помощи прошёлся по поместью и был мгновенно заглушен громким смехом. Но вдалеке всё равно можно было услышать мольбу о помощи выбраться из этого дурдома.