Волчья стая

Прибыла в Ракану банда из Варасты. Не вставай у банды на пути! Банда собиралась грохнуть Та-Ракана – Из тюряги Ворона спасти! Всех главнее Валме, шулер из Марселя, И Марьяночка Капуль-Гизайль. Даже адуаны боялись Марианны – Та-Ракана будет просто жаль! Канцлер Ги, «Тараканка». А тем временем в Лестрейндж-Кастле царила военная обстановка. Ремус поднял на ноги всех, с кем смог связаться. Сначала друзья прибывали прямо в Дом Весёлой Стражи, но затем Даала, связавшаяся с родителями мужа через домовиков, сообщила, что всех приглашают в родовое гнездо Лестрейнджей. Настроение у собравшихся было невесёлое. Джеймс молча стоял и размышлял, сдвинув брови. Сириус метался по гостиной, как загнанный зверь. Ремус неподвижно сидел в кресле, закрыв глаза. Регулус лихорадочно выписывал на пергаменте имена и адреса всех, кто, как казалось ему, мог помочь. Северус тоже что-то черкал в блокноте одними ему понятными значками. А Даала стояла у окна, обхватив себя руками, и беззвучно плакала. Это было особенно страшно – плачущей её никто из собравшихся раньше никогда не видел. - Так, значит, пункт первый, – решительно сказал Регулус, поднимаясь. – Устраиваем шум в Министерстве. Почему арестовали без суда, война закончилась. Вольф не Пожиратель. Адвокатов, если надо, наймём любых. А пока, как минимум, надо добиться его освобождения из Азкабана. - И как можно быстрее, – прошептал Ремус, не открывая глаз. Он судорожно потёр рукой грудь. – Я чувствую его. Ему плохо. Он борется… - Твари! – взорвалась Даала. – Если бы я могла нажать на рычаг и убить Крауча вместе со всеми, кто сажал туда Вольфа, я бы сделала это немедленно! - Всё не так просто, – мрачно откликнулся Джеймс. – Фрэнк и Алиса в очень тяжёлом положении. Долгое воздействие Круциатуса. Целители опасаются за их рассудок. - А Вольф тут при чём?! – заорала Даала. – Он, что ли, пытал? Или у нас теперь принцип коллективной ответственности? - Краучу нужен громкий процесс. Сейчас, после падения Волдеморта, резонанс от жестокого нападения на авроров большой. Засадить в Азкабан Лестрейнджей – идеально. Но где они сейчас, знает только Вольф. Поэтому его будут держать в Азкабане заложником. Не удивлюсь, если Крауч уже приказал написать во всех газетах, где он – в расчёте, что Рудольфус и Рабастан явятся с добровольной. - Он может не надеяться, – раздался от дверей громкий голос, и в гостиную шагнула пожилая женщина внушительного вида. За ней следовал красивый молодой брюнет с бесстрастным выражением лица. - Кто вы? – недоумённо спросил Сириус. - Стыдно, молодой человек, не знать семью своего друга, – назидательно ответила гостья. – Я Берта Айсвальд, мать Марты и бабушка Вольфа. Насколько я поняла из объяснений дочери, внук у меня остался один, и того в Азкабан засадили. - В общем и целом… да, – Ремус, открывший глаза при появлении Берты, снова закрыл их. – Но что вы имели в виду, когда сказали, что Крауч может не надеяться? - Только то, что мои старшие внуки не явятся, если не совсем дураки, – Берта прошла вглубь комнаты. – Да и сомневаюсь я, что они успеют прочитать сегодняшние английские газеты раньше, чем через неделю. А к тому времени, надеюсь, мы уже вытащим моего внука. - А вам известно, где они? – спросил Джеймс. - Мне известно, каким путём они ушли, но где они сейчас, знают только они сами. Можете быть уверенными: ни аврорам и никому другому до них не добраться. - Это отлично, – сипловато прошептала Даала, утирая слёзы с лица. – Но меня, если честно, гораздо больше волнует мой муж. - А, Радуга, – кивнула Берта и, подойдя к девушке, тепло обняла её. – Знаю-знаю, Вольф много о тебе писал. Он тебя очень любит. Не плачь, моя дорогая, мы его быстро оттуда вытащим. Если надо, силой. - Силой? Из Азкабана? – недоверчиво хмыкнул Сириус. - К вашему сведению, дорогой мистер Блэк, – усмехнулась Берта, поворачиваясь к нему, – во время войны Гриндевальда я командовала особым морским ударным отрядом. В тот раз мы сюда так и не добрались. Но я готова тряхнуть стариной и вновь показать вашему Министерству, за что меня боялись тридцать лет назад! - Поддерживаю, – раздался гулкий, полурычащий голос от дверей. Все обернулись к вновь вошедшим. В дверном проёме возвышался Фенрир Сивый, едва не подпирая собой проход, а рядом с ним с весьма решительным видом стоял Диорвел, староста Руадх Эйлеана. - Я не разбираюсь во всех этих законах, – продолжил Сивый, шагая внутрь. – Но драться мы умеем. Ваш Вольф – единственный из чистокровных, кто отнёсся к нам хорошо. С его подачи у нас появился шанс на лучшую жизнь. И я не собираюсь бросать на произвол судьбы того, кто так помог моей стае! Я не законник, но боец. Если будете вырывать вашего вожака из Азкабана – мы с вами. Особенно в полнолуние хорошо будет. Ближайшее как раз одиннадцатого, всего через несколько дней. - И мы тоже готовы, – каким-то особенно напряжённым, возвышенным тоном сказал Диорвел. – Я сейчас говорю за всех нас, оркнейцев и шетландцев. Пришла большая беда. В одночасье мы лишились сразу двух наследников рода триатхов. Остался единственный законный Tighearna nan Eileanan, Владыка Островов. И это – Вольф Лестрейндж. - Постойте, но разве отец Вольфа не может взять на себя обязанности? – спросил Ремус. – Нам бы сейчас очень пригодилось заявление от главы столь сильного рода. - Нет, не могу, – тяжело ответил Япет, входя в комнату следом за Диорвелом и опираясь на трость. Сбоку его поддерживала Марта. – Отречение не имеет обратной силы. Единственное исключение – если я останусь последним мужчиной в роду. Но я от всей души надеюсь, что до этого не дойдёт. - Да уж… – пробормотал Джеймс. – Хорошо, но что тогда мы решаем? Регулус подаёт срочное заявление в Визенгамот. Он в этом разбирается. Так, Рег, тебе помощь нужна? - Нет, справлюсь, – мотнул головой младший Блэк. – Если что, детали какие уточнить надо будет, у вас спрошу, но саму подачу я знаю прекрасно. Отец научил… Регулус опустил голову и судорожно сглотнул. Ему всё ещё было больно вспоминать то, что он увидел в воспоминаниях Рабастана, переданных ему Вольфом. - Так или иначе, – продолжил он, пересилив себя, – с этим я справлюсь. А вы подготовьте… силовой вариант. Я поддерживаю: если Министерство будет тянуть, вырвем Вольфа силой. Семь бед – один ответ. - Ты представляешь, как отреагирует Министерство? – спросил Джеймс. – Тот же Крауч? - Мнение этого урода меня интересует в последнюю очередь! – вспыхнул Регулус. - Если надо, можно пригрозить Министерству отделением, – глубоко вздохнув, проговорил Япет. – Не думаю, что оно рискнёт развязать гражданскую войну снова, только-только покончив со старой. Аврорат измотан. - И вы решитесь на такое? – потрясённо проговорил Джеймс. – Рискнёте всем, что имеете? Своими островами, своими людьми? - Джеймс Поттер, – Япет медленно перевёл на него взгляд запавших глаз, – у меня больше нет другого сына. А у Оркнеев и Шетландов – другого Tighearna nan Eileanan. - Так и есть, – лицо Диорвела стало ещё возвышенней. Казалось, староста готовится вещать перед самим Визенгамотом. – Мы шли за герцогами Лестрейнджами – всегда. Если Лондон желает посягнуть на нашего Владыку Островов, ему придётся иметь дело с нами – со всеми Магическими Оркнеями и Шетландами! Я готов, с позволения досточтимой A Bhanacharaid, милостивой государыни, – Диорвел поклонился Даале, – объявить на островах caismeachd, призыв к оружию. Все мы, оркнейцы и шетландцы, в минуту опасности единый cinneadh – клан. Мы готовы сражаться за нашего Tighearna nan Eileanan, и мы будем сражаться, если потребуется! - Оборотни с вами! – прорычал Фенрир. – Мы не забываем ни добра, ни зла. И мы тоже готовы сразиться за надежду на лучшую жизнь – и за того, кто дал нам её! - Я не воин, но я тоже буду сражаться, – поднялся Северус. – Пусть я был рождён англичанином, но Вольф с самого начала стал мне лучшим другом, которого только можно пожелать. Если начнётся новая война – прошу считать меня безоговорочно оркнейцем. Я могу приготовить любые зелья, какие понадобятся. - Это безумие, – прошептал Джеймс. - Нет, – усмехнулся Сириус, вставая рядом с Северусом. – Как там выразился Вольф на пятом курсе – это Слизерин! И пусть я гриффиндорец, но тем более не собираюсь оставлять в беде друга. Глава рода Блэков сейчас я, и, если нужна весомая фамилия под заявлением – так моя сойдёт, а если пойдёте штурмом Азкабан брать – так я с вами! - Никогда бы не подумал, что скажу это, Фенрир, – слабо улыбнулся Ремус, взглянув на вожака оборотней, – но я рад буду драться вместе с тобой. Смешно, что именно благодаря твоему укусу я, в итоге, нашёл прекрасных друзей. И Вольфа. Уж не знаю, какой из меня, по вашим меркам, боец – но, если вы пойдёте в битву под полной луной, я пойду с вами. - Благодарю вас всех, друзья! – громко произнесла Даала, шагая в центр гостиной. – Благодарю вас за вашу поддержку. Я принимаю все ваши предложения о помощи. До тех пор, пока не освобождён мой муж, его замещаю я согласно древнему закону. Верно я говорю, Диорвел? - Истинно так, A Bhanacharaid, – поклонился староста Руадх Эйлеана. - Очень хорошо, – Даала выпрямилась ещё больше и обвела всех взглядом. – Регулус, прошу тебя немедленно составить все нужные бумаги. По любым вопросам обращайся ко мне. Джеймс, ты с нами или против? - Думается, сказать «против» было бы опасно для жизни, – усмехнулся Поттер. - Да нет, мы бы просто отправили тебя в темницу, чтобы не разболтал до срока про операцию, – безмятежно улыбнулась Даала. - Гуманно, – фыркнул Джеймс. – Я по-прежнему считаю, что это – чрезмерный риск, то, что вы затеваете. Но в то же время… Я бы постыдился называть себя гриффиндорцем, если бы сейчас отступил. Всё, чего я прошу – это переместить сюда мою жену и сына. Если и правда вспыхнет новая война… я бы предпочёл видеть их под надёжной защитой этих стен. - Конечно, – величественно кивнула Даала. – Лестрейндж-Кастл готов принять вас. Япет, Фенрир… Из всех, здесь собравшихся, вы – наиболее сведущие в войне. Прошу вас подготовить план штурма Азкабана с учётом имеющихся у нас ресурсов. - Это не займёт много времени, – ответил Япет. - Меня не забудь, – наставила на него палец Берта. – И Себастьяна. - Учту, – кивнул отец Вольфа. - Прекрасно. Теперь ты, Диорвел. Я надеюсь обойтись без войны, но, если понадобится, у нас должно быть, чем грозить Министерству. Как минимум, чтобы они убедились, что мы не блефуем. Сможешь провести тайную подготовку? Чтобы в нужный момент мы могли просто собрать здесь, в замке, ополчение? - Это будет легко, A Bhanacharaid, – склонил голову староста. – Так мы и воевали испокон веков. Планы давно готовы на такой случай. - Великолепно! А теперь… Чего тебе? – Даала посмотрела на появившегося перед ней домового эльфа. - Хозяйка Даала, – проговорил тот, трясясь, – в замок просится новый гость. Он называет себя профессором Дамблдором. - Что ему здесь нужно? – гневно рыкнула Даала. - Микки не знает, – съёжился домовик. – Микки просто передал то, что просил сказать гость… - Проведи его сюда! – приняла решение Даала. Домовик поспешно кивнул и с хлопком исчез. - Мы не можем его отпускать, – произнесла в затопившей гостиную тишине Даала. – Мы не знаем, чего от него можно ожидать. Может быть, он хочет помочь. Но если нет – нам такой враг не нужен. - Понятно, – оскалился Фенрир. - Но сначала дайте мне с ним поговорить. Джеймс, Сириус… от вас я не требую ничего. Только не вмешивайтесь. Северус, встань вон туда. Фенрир, ты – туда. Диорвел, тебе лучше встать вон там. Если что… не дайте ему и руки поднять. Все названные быстро заняли указанные места, остальные отошли в стороны. Джеймс мялся и кусал губы, но палочку не вынимал. Сириус спокойно сложил руки на груди, демонстрируя всем видом, что до директора Хогвартса, в отличие от Вольфа, ему нет никакого дела. Дамблдор неторопливо вошёл в гостиную и обвёл всех собравшихся взглядом. Никто не произносил ни слова. Северус стоял с понурым видом, словно убитый горем, устремив глаза в пол. Фенрир подпирал собой дверной косяк, равнодушно уставившись в потолок. Диорвел почтительно поклонился перед гостем. Даала, расправив плечи, властно смотрела на директора. Неожиданно Дамблдор улыбнулся. - Как я рад видеть столь трогательное единодушие. Вольф умеет вызывать к себе симпатию, не правда ли? Даала вздрогнула от неожиданности, но замешательство её продлилось не больше секунды. Она резко взмахнула рукой. Северус мгновенно выпрямился, целясь в Дамблдора волшебной палочкой, скрытой до того за рукавом. Диорвел выхватил свою и тоже взял директора на прицел. Могучий Фенрир одним стремительным движением схватил Дамблдора за руки, прижимая их к бокам старого мага. - Ничего личного, Дамблдор, – произнесла Даала. – Но Вольф в беде. Как его жена, как та, что замещает Владыку Островов в его отсутствие… как та, что любит его всем сердцем, я не могу позволить вам помешать нашим планам. Судя по вашим словам, вы о чём-то уже догадались. Выбирайте: или вы с нами, или… - Или мне свернут шею? – дружелюбно осведомился Дамблдор, не делая никаких попыток вырваться. Да и то сказать – из хватки Фенрира и не всякий цирковой силач вырвался бы, даже при человеческом обличье оборотня. - Ну, как вам сказать… – помедлила Даала. – Сначала скажите, за кого вы, а там и решим. - Прежде всего, юная леди, я за мир в Магической Британии. Наша бедная страна только что перенесла ужасную войну, и последнее, чего я хотел бы – видеть новое кровопролитие. А вы, как мне кажется, готовы его устроить. - Вы только послушайте его! – гневно фыркнула Берта. – Миролюбец нашёлся! А тридцать лет назад ты был совсем не таким! - О, фрау Айсвальд, – Дамблдор склонил голову. – Рад вас видеть здесь не врагом. - Я не враг Англии – сейчас, – чётко артикулируя, сообщила Берта. – Но если ваше Министерство не отпустит моего внука, я пойду на штурм Азкабана. Ты меня помнишь ещё по той войне – не мог забыть нашу оборону в Роттердаме. И смею тебя заверить, я не потеряла навыков. - И все, здесь присутствующие, готовы пойти за вами? – с искренним любопытством уточнил Дамблдор. - За ней, за мной… За кем понадобится, – вмешалась Даала. – Но Вольфа мы освободим, даже если придётся от хвалёного Азкабана дырку оставить. Дамблдор снова оглядел всех в гостиной и внезапно улыбнулся. - Я восхищён вашим мужеством и преданностью, дамы и господа, но позвольте заверить вас, что в столь радикальных мерах, к счастью, на данный момент нет нужды. У меня есть хорошие новости для вас. Если мистер Сивый меня отпустит, я покажу вам их. - Типа мы придурки? – фыркнула Даала. – Рег, ну-ка возьми у него, что он там принёс. - В правом кармане мантии, – спокойно произнёс Дамблдор, ничуть не опечалившись отказом. Регулус, подойдя к директору, достал из указанного места несколько пергаментов и отошёл поближе к окну. - Ну, что там? – подождав немного, спросила Даала. - Кажется, наша задача облегчается… – протянул Регулус, быстро скользя взглядом по одному пергаменту за другим. – Моя уж точно. Когда выяснилось, что принёс Дамблдор, даже Даала удосужилась извиниться и объяснить суровую встречу тяжёлыми обстоятельствами. Впрочем, директор ничуть не обиделся – а, кажется, был даже доволен тем единодушием, с каким его встретили. И подробно объяснил суть сложившегося положения. Крауч успел надоесть многим. Конечно, его по-прежнему уважали за огромный вклад в борьбу с Пожирателями – при нём авроры впервые сумели дать серьёзный отпор. Но точно так же не являлось секретом то, что переломить ход войны это всё равно не помогло, зато привело к ещё большему ожесточению боевых действий. А самое главное – властолюбивый Крауч уже начал сам вызывать подозрения. А у кое-кого уже и ненависть, поскольку Вольф был далеко не единственным и не первым, кого отправили в Азкабан без суда и следствия, просто по приказу Главного Аврора. Но ещё никогда раньше туда не бросали столь заметного человека – и это открывало серьёзные возможности для ответных действий, особенно на фоне окончания войны и очевидной непричастности Вольфа к нападению на Лонгботтомов. Было подано специальное совокупное заявление в Визенгамот, в котором Краучу предъявлялось обвинение в незаконных и подрывающих безопасность Магической Британии действиях. В качестве основного пункта выдвигалось заточение Вольфа Лестрейнджа, но к этому прикладывалась и поддержка других, кто прямо или косвенно пострадал от действий Главного Аврора. К тому же Дамблдор и Регулус подняли нужные связи, а Даала не поскупилась на то, чтобы оплатить в газетах срочное разворачивание информационной войны против Крауча. Под внезапным и разносторонним давлением тот вынужден был немного отступить и позволить до суда перевести Вольфа из Азкабана в камеры временного содержания в самом Министерстве. За Вольфом отправилась специальная экспедиция – аврорам после всего случившегося никто из Лестрейндж-Кастла не доверял. Получив все необходимые документы, к Азкабану на яхте Даалы двинулись Северус, Сириус, Джеймс, сама Даала, Ремус, Берта с Себастьяном и, к некоторому удивлению остальных, Марта. - Что за омерзительные твари, – поморщился Северус, глядя на кружащих у причала дементоров. – Хуже не бывает… Выпускайте Патронусов! Несколько серебристых полупрозрачных зверей и птиц взяли в кольцо яхту, защищая экипаж от ледяного холода и безнадёжности, распространяемых дементорами. Те злобно метались вокруг, но пробиться через защиту не могли. Берта подошла к самому носу между оленем Джеймса и волкодавом Сириуса и, подняв палочку, прошептала какое-то заклятие. Из палочки вырвалось пурпурное пламя, охватившее ближайшего дементора. Тот испустил жуткий хрип, задёргался, закорчился и… рассыпался прахом, который немедленно унёс порыв ветра. - Их можно уничтожить? – поразился Джеймс. – Не просто отогнать? - Я сражалась вместе с Гриндевальдом, молодой человек, – слегка улыбнулась Берта. – А это он первым призвал дементоров на службу. Он же и средства от них придумал. К причалу уже спешили авроры. Уничтожение дементора они то ли не заметили, то ли не поняли, что произошло – а может, сочли, что проходят испытания нового заклятия. Так или иначе, после ознакомления с документами внутрь визитёров провели быстро. - Как же здесь отвратительно, – поёжился Сириус. – Неужели только из-за дементоров? - Они – главное, но и без них было бы невесело, – ответила шагавшая впереди Берта. – Ваш Азкабан строился по образцу нашего Нурменгарда, а тот возводился при личном участии Гриндевальда… - Здесь и не должно быть весело, – буркнул сопровождавший их аврор. – Не курорт… Вообще, буду только рад, когда вы его заберёте. - А что так? – осведомился Джеймс. - На вашего Лестрейнджа дементоры не действуют. Уж не знаю, почему! Да только как ни придёшь – остальные вялые, кто в полуотключке валяется, кто как. А Лестрейндж бодренький, как гадюка по весне. Анекдоты травит, всякое разное рассказывает. У нас уж и заключённые в его коридоре приободрились. Дементоры злые ходят, не понимают, в чём дело. Да и я не понимаю, откровенно сказать… - Не вы первый, не вы последний, – радостно сообщил Северус. Новость приободрила не только его – все остальные пришедшие тоже начали обрадованно переглядываться. Как Вольф ухитрился дать отпор дементорам, было действительно совершенно непонятно, но, если аврор не врёт… Голос Лестрейнджа они услышали задолго до того, как даже отперта была дверь в коридор с его камерой. Вольф, действительно вполне бодро, громко рассказывал кому-то: - …ну, она и повалила меня на пол – увернуться даже не успел. Но кто ж знал, что она с руками кинется? Ка-а-ак схватит за горло: «Ну всё, дражайший деверь, теперь тебя уже ничто не спасёт!» Басти даже приподнялся, за палочку взялся… А я так спокойно – ну, как спокойно – дышать тяжело, но всё же: «Спорим, что спасёт?» А Белла, ехидно-преехидно: «Да? И что же?» А я с такой улыбочкой: «Ты держишь меня за то место, которое час назад страстно целовал Ремус…» Белла, с диким видом: «ФУ-У-У-У-У!!!!» Судя по звукам, Вольф при этом изобразил стремительно отшатывающуюся назад, а затем и отпрыгивающую Беллатрису. Ремус покраснел, чувствуя на себе взгляды друзей – впрочем, те тоже явно веселились. Даже Берта негромко прыснула в ладонь. Пока аврор отпирал уже дверь, ведущую в коридор, Вольф под смех товарищей по несчастью начал рассказывать уже новую историю – про то, как дегустировал присланный ему новый винный набор из Испании. - … И тогда я сказал вину решительное «Нет!», но оно меня даже и слушать не стало. А потом пришёл Ремус, отобрал всё вино и сказал, что с ним может разговаривать только полный алкоголик… - Убедились? – тоскливо вопросил аврор, распахивая тяжёлую дверь. – Забирайте вашу заразу отсюда! - Вольф, мы здесь! – немедленно заорала Даала, врываясь в коридор. - Что?! – Вольф оборвал новую историю и прижался лицом к прутьям. – Даала? Вы? - Мы, мы! – махнул ему Северус. – Тебя забирать пришли! Переводят в Министерство. Скоро суд будет, но это уже дело техники. - Отлично! А то я уже сбегать скоро собирался. Парни, не скучайте! - Да как тут не скучать, – расстроенно протянул Мальсибер. – Без тебя-то… - Честное слово, как только выберусь сам – вами тоже займусь, – заверил Вольф. – Что смогу, сделаю. Тренируйтесь пока в окклюменции, это помогает. Да и без меня тут дементоры не будут так часто шастать. - А шастали? – насторожился Ремус. - Крауч меня хотел ими уговорить. Ну, я его довёл до нервного срыва, он и сбежал, – беспечно пояснил Вольф. - Убью, – пробормотала Даала, нежно беря мужа за руки. – Эй, ты, аврор, как тебя там! Отпирай быстрее! - Ты точно в порядке? – тихо спросила Марта, подходя вплотную к прутьям. - Живой… – проговорил Вольф, отводя глаза. Возникла неловкая заминка, которая прервалась скрипом отпертой решётки камеры. - Всё, выходи, – проворчал аврор. - Ну наконец-то, – глубоко вздохнул Вольф и вышел в коридор, слегка пошатываясь. - Что с тобой? – встрепенулась Даала, немедленно подставляя ему плечо. - Дорогая, то, чем здесь народ кормят, я свиньям постеснялся бы давать… Немного оголодал, скажем так. - Ничего, сейчас доберёмся до яхты, а там камбуз, еда нормальная… – Даала перекинула руку мужа через плечо, поддерживая его. – В Министерство тоже носить будем. И вообще тебя скоро вытащим, не сомневайся! - Удачи, парни, – махнул правой рукой Лестрейндж тоскливо глядевшим вслед Мальсиберу, Эйвери и Джагсону. - И тебе, – вздохнул Джервис. – Ты уж не забудь нас, ладно? По пути назад какой-то дементор, видно, совсем оголодавший, попытался было вклиниться в разрыв между Патронусами, но тут Марта удивила всех. Она мгновенно преградила ему путь – и так посмотрела на жуткую тварь, что та отшатнулась назад и попятилась, загораживаясь от этого взгляда склизкими руками. Патронус Даалы немедленно пришёл на помощь, отшвырнув мерзкого душесоса прочь. Марта опустила напряжённые плечи и судорожно вздохнула. - Идём, сын, – проговорила она, бросив короткий взгляд на Вольфа и тут же с грустью отведя глаза. Дальнейший путь прошёл в молчании, которое прервалось только на яхте. Все были донельзя рады почувствовать под ногами родную палубу, а не обледеневшие камни проклятого острова. - Сейчас пересечём пролив и вместе с аврорами сопроводим тебя до Министерства, – объяснил Северус, присаживаясь рядом с блаженно подставлявшим лицо морскому ветру Вольфом. – Но мне нужно кое-что выяснить. Подробности. Это поможет тебя вытащить. - Без проблем, – Вольф, закрывший глаза, счастливо улыбался. – Как же хорошо здесь, Сев! Хочется выть до самых небес! Ждать суда пришлось недолго. Интерес был подогрет, да и Крауч тоже желал поскорее разобраться с тем, что расценивал как досадную заминку. Но, когда Вольфа ввели в зал заседаний Визенгамота и усадили в кресло подсудимого, выяснилось много интересного. О том, что у процесса ареста был свидетель, Крауч и не подозревал – и, пока Ремус под присягой подробно всё описывал, Главный Аврор едва не шипел от злости. Попытка предъявить Лестрейнджу укрывательство Пожирателей Смерти с треском провалилась за отсутствием улик – всё, что мог предъявить суду Крауч, это показания преследовавших Лестрейнджей в тот вечер авроров. Но момента исчезновения беглецов те не видели, равно как и не могли доказать, что это именно Вольф сплавил всех в неизвестном направлении. Включение защиты поместья Лестрейндж объяснял необходимостью защиты братьев, которых действительно встретил, но которые бежали от преследования, не сообщая, какого. А потом ушли в неизвестном направлении неизвестным портключом. Сыворотка Правды только подтвердила эти слова – Вольф с готовностью повторил под ней, что на момент встречи братьев не знал, кто именно их преследует (что было, естественно, чистой правдой), и что не имеет ни малейшего представления, где они сейчас находятся и даже – каким путём они отходили дальше. Всё обвинение развалилось. А потом настала пора переходить в контрнаступление. Едва встав из кресла, Вольф тут же потребовал у Крауча объяснений своего безапелляционного ареста и заточения в Азкабан без всякого разбирательства. Не забыты были и дементоры с Круциатусом. Отвертеться от них Главному Аврору не удалось – свидетелей в коридоре было слишком много. А война уже закончилась, и применение подобных средств к всего лишь подозреваемому никак не красило столь официальное лицо. В поддержку Вольфа выступил Регулус, предъявив суду целую пачку заявлений от самых разных волшебников и волшебниц, обвиняющих Крауча в жестоком обращении не только с заключёнными, но и с подозреваемыми. Окончательно слетевший с резьбы Главный Аврор заорал в ответ, что всё делалось только во имя спасения Магического Мира от Пожирателей Смерти, что все, присутствующие в зале, должны помнить, что только благодаря таким мерам удалось остановить наступление Волдеморта… - Да кто бы говорил! – резко бросил Вольф, шагая вперёд и останавливаясь прямо перед судьями. – А может, скажешь, где сейчас твой сын? - Откуда я знаю? – огрызнулся Крауч. – Его уже который день нет… Поиски продолжаются. - Не гоняй зря людей. Хочешь, правду скажу? Где твой сын? - Говори, – выдохнул Крауч в нависшей тишине. - Твой сын, Бартемиус Крауч-младший – Пожиратель Смерти, – чётко произнёс Вольф, глядя прямо в наливающиеся ужасом, гневом и неверием глаза Главного Аврора. - ЛОЖЬ! – заорал Крауч. Его лицо побагровело, пальцы судорожно вцепились в край стола. - Нет, правда! И тому есть свидетели. Не только мои братья видели его на службе у Волдеморта. Твой сын пошёл к нему на службу, потому что возненавидел тебя, ни разу не подарившего ему хоть крошку тепла. И поэтому решил сражаться против того, за что дрался ты. Ты сам толкнул его в объятия к Волдеморту. А самое главное… Вольф выдержал театральную паузу, высоко подняв руку с воздетым вверх указательным пальцем. - Знаешь, кто был с моими братьями в ту ночь? Единственный, кто не нёс фамилию Лестрейндж? Кровь отхлынула от лица Крауча так же стремительно, как и прилила. - Твой сын, – звучно выговорил Вольф. – Он участвовал в нападении на Лонгботтомов. То, в каком они сейчас состоянии – его заслуга тоже. - Нет… – неверяще замотал головой Крауч. – Ты лжёшь… - Я лгу? – усмехнулся Вольф. – Ну так допроси тех Пожирателей, что были пойманы уже после падения Волдеморта. Они тебе опишут и фигуру, и глаза, и волосы, и голос одного молодого человека, который был одним из самых ярых приверженцев Волдеморта и пользовался его благоволением. Более того – не удивлюсь, если идея напасть на Лонгботтомов принадлежала именно ему. Конечно, насчёт последнего Вольф врал. Но вместе с остальным должна была проскочить и эта ложь – тем более, что ложью она была лишь наполовину. Он не сомневался в том, что, не предложи такое Белла – предложил бы Барти. И в этом точно не было бы ничего удивительного. Помертвевший Крауч опустился назад, в своё кресло. Его движения были неловкими и судорожными, точно у марионетки. Весь зал зашумел, оживлённо обсуждая потрясающую новость. Известие о том, что у самого ярого борца с Пожирателями Смерти сын сам оказался Пожирателем, в тот же день облетело всю Магическую Британию. Даже самые лояльно настроенные к Краучу люди критиковали его за близорукость – не суметь разглядеть Пожирателя в собственной семье, это надо ухитриться! А те, кто был настроен менее дружелюбно, прямо обвиняли его в том, что он сам и создал в семье такую атмосферу, от которой собственный сын сбежал аж к Волдеморту, лишь бы подальше от такого отца. Скандал разворачивался настолько стремительно, что Крауч уже через несколько дней, как только допросы Пожирателей окончательно подтвердили слова Вольфа, подал в отставку. По такому случаю – и заодно по случаю окончательного освобождения Вольфа и не менее окончательного завершения войны – в Лестрейндж-Кастле был устроен небольшой пир, на который прибыли все друзья Вольфа. Присутствовали, разумеется, и Япет с Мартой. Атмосфера омрачалась только малым числом семьи – без Рудольфуса и Рабастана, Андромеды и Беллатрисы количество Лестрейнджей за столом смотрелось удручающе неполным. К счастью, хороших новостей оказалось тоже немало. Северус сообщил, что ему вместе с профессором Дамблдором удалось создать комплекс чар и зелий, который в сочетании с легилименцией мог помочь Лонгботтомам. Основой послужила идея, поданная как-то Вольфом – что, если обратить действие Круциатуса, переделав наоборот всю основу заклинания? Заинтересованный Северус провёл серию опытов, в результате которой получилось создать своего рода заклятие эйфории, вызывающее состояние полного блаженства. Тогда новинка показалась малоприменимой, так как на самого себя её наложить было невозможно, как и долго поддерживать заклятие на другом – как и Круциатус, новое заклинание требовало постоянного мысленного напора. Но теперь благодаря ему появилась надежда вернуть здравый рассудок Лонгботтомам, стерев из глубин памяти все следы Пыточного заклятия. После обсуждения этой идеи разговор перешёл через тему Круциатуса к заточению Вольфа в Азкабане. Джеймс полюбопытствовал, как же ему удалось так успешно противостоять влиянию дементоров. Вольф, не таясь, рассказал всё, параллельно поразив родителей новостью о своей анимагии. И тут же удвоил эффект, поведав о ликанической связи. - Вот так вот, – подвёл итог Вольф, закончив описывать утро своего освобождения. – И, кстати, я действительно хочу попробовать вытащить из Азкабана Эдварда, Джервиса и Мелвина. Дементоров я не пожелаю никому, а они, собственно, мне почти ничего и не сделали. Тогда, на шестом курсе, инициаторами были совсем другие. Уж во всяком случае, сейчас у меня к бывшим сокурсникам никаких претензий нет. Не после того, как я лично оценил вблизи воздействие дементоров! - Ты – как маяк… только не простой, а плавучий, – улыбнулась Даала и, обняв своего мужа, уткнулась носом ему в шею. – Всегда таким был. Не просто помогаешь, но и не боишься ради этого залезть в самый шторм. - А ты разве другая? – засмеялся Вольф, бережно пропуская между пальцев разноцветные пряди. – Ремус уже рассказал мне, как ты готовилась штурмом Азкабан брать. И даже не постеснялась Дамблдора в заложники взять. Самого Дамблдора! Если он хоть что-то об этом обронит в Хогвартсе… Судачить о тебе будут, наверное, вечность. - Ничего, будут язвить – скормлю их акулам. - Вот за это я тебя и люблю, – засмеялся Вольф, целуя жену в висок. - Смех смехом, а мы действительно готовились драться, – сообщил Сириус. – Хотя, честно признаться, мне не по себе было, но… Я бы всё равно пошёл. Штурм самой грозной тюрьмы Магического Мира – да, в этом стоило поучаствовать! - Как это на тебя похоже, – вздохнул Ремус. – Но – да, я тоже был готов. Хотя, конечно, я соврал бы, сказав, что не боялся. Историй об Азкабане ходит столько – и таких, – что мороз по коже. И после того, как я сам увидел его изнутри, я готов поверить в большинство. - Слухов и сплетен всегда много, – задумчиво проговорил Вольф. – Но, как только ты поверил в них, ты побеждён. Страх поражает глубже всего, и в этом я в Азкабане только убедился. Но я думаю, что смог бы сберечь здравый рассудок и там, даже без анимагии. Дементоры ужасны, но при желании можно приспособиться и к ним. В конце концов, мозгов у них мало. И они слишком привыкли питаться эмоциями беззащитных. - Даже не знаю, что сказать, – хмыкнул Сириус. – С одной стороны, это было бы круто. Но, с другой… Не думаю, что хотел бы входить в учебники с таким достижением – просидеть в Азкабане энное количество лет и не спятить окончательно. - Никто бы не хотел, – со смешком согласился Вольф. – Но, знаете, друзья… Думаю, что по крайней мере упоминание в учебниках истории нам обеспечено. Как-то так вышло, что мы незаметно для себя оказались на страницах истории. Вляпались в легенду. Только подумайте, через что мы прошли за эти дни. Конец Волдеморта. Разгром Пожирателей. Вся эта эпическая история с побегом целой семьи – ну, большей её части, – из-под носа у авроров. Да и сами авроры, думаю, долго будут рассказывать истории про узника, который… которого боялись дементоры. Ну, на самом деле не боялись, конечно, просто в ступор входили – но людская молва на то и молва, чтобы вдесятеро расписывать. - Да уж… – протянул Сириус. – Даже не знаю, чего ты там показал больше – гриффиндорской храбрости или слизеринской изворотливости. - Обе пригодились, – фыркнул Вольф. – Смешно сейчас вспомнить, что Распределяющая Шляпа с самого начала предлагала мне Гриффиндор… - Как, и тебе тоже? – изумился Северус. Мародёры замерли, словно громом поражённые. - Сириус, – глубокомысленно проговорил Вольф, улыбаясь краешками рта, – а почему у тебя такое нецензурное выражение лица? - Твою… – Сириус бросил взгляд на Марту и с трудом сдержался. – И ты говоришь об этом только сейчас?! - Да как-то случая вспомнить не подворачивалось. А что, собственно, такое? Ты вроде и сам когда-то говорил, что мне место на Гриффиндоре. - И сейчас повторю! Но что же это получается – из-за какой-то дурацкой случайности мы с тобой пять лет как кошка с собакой жили? Как ты вообще очутился на Слизерине, если тебе предлагали Гриффиндор? - А вот он виноват, – хмыкнув, весело ответил Вольф, кивая на Джеймса. - Я?! – поразился он. – А я-то тут причём? - Притом. Мы с тобой так славно поговорили в поезде, что мне ну никак не хотелось попадать на один факультет с тобой. Я и сказал Шляпе: «Куда угодно, только не на Гриффиндор!». Она ответила, что личный выбор – самое главное, и надеется, что я не разочаруюсь. И выкрикнула «Слизерин!». - Оу… – потрясённо протянул Джеймс. – А ты, Северус? Мы ведь с тобой тоже… того. В поезде ещё поцапались. - Мягко сказано, – усмехнулся Северус. – Конечно, мне тогда не следовало уходить, но опыта общения ещё слишком мало было… Так или иначе, а учиться вместе с вами – что с тобой, что с Сириусом – желания у меня после этого было ноль. Не после того, как вы отозвались о Слизерине. Так что, как я теперь вижу, отреагировали мы с Вольфом просто одинаково. Джеймс издал глубокий, прочувствованный стон и схватился за голову. - То есть… То есть вы хотите сказать, что, если бы я повёл себя не как убеждённый гриффиндорец, мы могли бы с самого начала оказаться на одном факультете? И с самого начала подружиться? И не драться по всему замку? Вместе ходить в ночные вылазки? И, наконец, – он повернулся к Вольфу, – ты бы не нас, а остальных на квиддичном поле громил? И Кубок ещё дважды был бы наш? - И Кубок школы на пятом курсе тоже, – довольно кивнул Вольф. – Да, скорей всего, так бы оно и было. Джеймс снова застонал. - Клянусь, никогда не буду настраивать Гарри против Слизерина! Не хватало ещё, чтобы наши дети наши же ошибки повторили. - Ну, у нас-то детей пока ещё нет… – улыбнулся Вольф, весело поглядев на Даалу. – Но теперь пришла пора исполнять обещания. Волдеморта нет, значит – сначала свадебное путешествие, а затем и о детях подумаем. В конце концов… это теперь и, в некотором роде, наша обязанность. Рудольфус и Рабастан живы, но их судьба неизвестна. Единственный, кто может продолжить род Лестрейнджей на наших островах – это я. Никогда не думал, что мне придётся об этом беспокоиться, но… Раз уж братьев от Магической Британии навек отрезал именно я, то и обязанности их мне теперь на себя брать. - Что ты сказал?! – Марта внезапно содрогнулась с ног до головы. - Только то, что… Мама, что с тобой?! Марта с диким воем согнулась пополам и вцепилась себе в волосы. Япет, потрясённо смотревший на жену, попытался было успокоить её, но она оттолкнула мужа и, бросившись к сыну, упала на колени перед ним. - Вольф, прости! Прости меня, я такая дура! Прости, если сможешь, а сама себя – не знаю, прощу ли вообще! Сколько лет я тебе жизнь портила по собственной дурости! Прости, сын, умоляю! - Да за что?! – Вольф с трудом поднял её. – Объясни, что случилось?! Но Марту всю трясло, и более-менее успокоиться ей удалось далеко не сразу. Наконец, опустошив несколько флаконов Умиротворяющего бальзама, она смогла начать свой рассказ. - Как вы все знаете, я из Германии. У нас на западе страны, недалеко от Шварцвальда, живёт одна старая ведунья. Все зовут её старой Фраунгофер. Настоящее ли это её имя или нет, никому не известно. Она известна как прорицательница. Очень сильная. Все её пророчества всегда сбываются. Но один человек может получить от неё только одно предсказание. За всю жизнь – только одно. Поэтому среди наших девушек широко принято приходить к ней перед свадьбой. Чтобы узнать, как оно будет… Мои сёстры тоже к ней ходили. И Люсинда, и Урсула. Что старая Фраунгофер им предсказала – всё в точности сбылось. И я тоже пошла… Лучше бы я этого не делала! Знаешь, Вольф, что она мне сказала? - Что? – прошептал Вольф, обратившись в слух. - «Твой третий сын прервёт твой род», – горько ответила Марта и заплакала. - Так вот оно что, – поражённо поднёс руку ко лбу Вольф. – И всё, что ты делала… - Я не знала, как это может случиться, – сквозь слёзы простонала Марта. – Не знала, что мне делать, как это предотвратить. То думала, что ты ополчишься на братьев. То думала, что пойдёшь на нас войной с Министерством – когда вся эта свистопляска с Волдемортом началась. Иногда я думала про эпидемию, которую переживёшь лишь ты один – последний в роду. Чего я только не передумала, и дурного, и хорошего! Хорошего – для тебя – было меньше… - И ты надеялась воспитать меня так, чтобы предотвратить беду… – понимающе протянул Вольф. – Вот оно что… Да, теперь всё понятно. - Прости… – безнадёжно прошептала Марта. - Я не виню тебя, мам, – вздохнул Вольф, обнимая её. – Тебя – не виню! Кто знает, как бы я сам повёл себя, получив такое предсказание. Но теперь ведь всё будет хорошо, верно? Пророчество исполнилось – я прервал старый род Лестрейнджей. Теперь он разделён на два новых – открытый здесь и тайный неизвестно где. Я прервал род… спасая братьев. Марта снова разразилась рыданиями, судорожно вцепившись в рубашку сына. - Я не виню тебя, – повторил Вольф, осторожно поглаживая её по спине. – Но вот с этой пророчицей мне бы очень хотелось увидеться! Можешь дать мне точное место? - Не вздумай, – испуганно прошептала Марта. – Она снова не ошиблась. Кто знает, на что она способна! - Я не собираюсь её убивать. Но вот потолковать с ней очень желаю! - Хорошо, – решилась Марта, поколебавшись. – Тогда слушай…

* * *

Вольф шёл по узкой тропинке в лесу, переступая через стелющиеся по земле корни старых деревьев. Могучие кроны над головой сплетались настолько густо, что под лесной полог не проникал ни один солнечный луч. Чем-то это напоминало глубины Запретного леса у Хогвартса. Пейзаж получался мрачноватым, но не очень. Даже, пожалуй, подходящим – долгий пеший переход в такой обстановке настраивал на серьёзный и сосредоточенный лад, давая время и возможность как следует подумать. Легко было представить себе, как больше тридцати лет назад по этой же тропинке шла молодая девушка – Марта Айсвальд, шла, надеясь получить обещание хорошей жизни в замужестве… А вон и хижина показалась. Всё, как мама описывала – точно время здесь не было властно ни над чем… Вольф подошёл к двери и постучал в неё. - Входи, – спокойно донеслось изнутри хижины. Фраунгофер оказалась действительно стара – щёки, морщинистые, как те печёные яблоки, что любила готовить Берта, согбенная спина и волосы цвета давнего снега. Но взгляд ведуньи был острым и проницательным. - Здравствуй, лесной хозяин. - Откуда вы знаете моё имя? - Имя не знаю, – ответила Фраунгофер. – Волка вижу. А второго – чую. Ликанической связью ты навек повязан. - Откуда вы знаете? – снова растерянно спросил Вольф и невольно поёжился под внимательным взглядом ведуньи. - Многое старой Фраунгофер открыто. Чую я, что и ты ко мне не просто так пришёл. Моё же пророчество старое тебя сюда привело. - Верно, – Вольф встряхнулся, сбрасывая оцепенение. – Много лет назад ты сделала пророчество моей матери. Про меня. Я – тот самый третий сын, который прервал её род. Вот только не так, как она думала все эти годы. - Ах, ясно… – протянула прорицательница. – Да, я помню её. Я помню всех, кому когда-либо делала предсказания. Позволь угадаю: нелёгкой твоя жизнь была из-за этого? - И моя, и её. Я не знал, за что меня ненавидит родная мать и ненавидит ли вообще. Она не знала, как мне суждено прервать её род, и терзалась, не находя ответа. Твоё проклятое пророчество испортило и мне, и матери двадцать один год жизни! - Понимаю твою боль и твою злость. Но не я виновата в остальном. Я предупреждала твою мать, чтобы она не торопилась с выводами, не спешила с решениями. Говорила, что чётко и однозначно видеть будущее не под силу даже мне. Увы, как и многие до неё, она не вняла моему совету… достаточно полно. Вольф сцепил за спиной руки и отвернулся. Умом он понимал, что старая Фраунгофер права, но сердце всё равно тоскливо ныло. - Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое, – мягко произнесла ведунья. – Хочу немного загладить свою часть вины. Хочешь, я сейчас загляну в твоё будущее? Я могу это сделать. Могу открыть тебе нечто важное, что тебя ждёт. - Что? – Вольф невольно рассмеялся. – Это после того, как одно твоё пророчество уже испортило жизнь и мне, и матери? Нет уж. Не надо мне такого подарка. Не для того мы только-только с прежним разобрались, чтоб тут же новый на шею вешать. - Ты не такой, как она, – спокойно возразила старая Фраунгофер. – Я вижу тебя. Ты смел, упорен, хитёр, изобретателен. Ты сможешь вынести ношу знания – а она может очень помочь тебе в будущем. - Ну… – Вольф заколебался. Возможность узнать будущее, своё собственное будущее, манила и обещала многое… Но тут он вспомнил, что, как правило, представляет из себя предсказание. Мучительно многозначную фразу, смысл которой, скорей всего, полностью раскроется только после того, как оно свершится. Так было и у его матери, и у её сестёр. Пользы с этого вряд ли будет много. А вот нервы истрепать заранее – как нечего делать. Он взглянул в глаза старой Фраунгофер и медленно покачал головой. - Спасибо за предложение. Я понимаю, как оно ценно. Но я всё же откажусь. Может, я и ошибаюсь… но риск слишком велик. До сих пор мне как-то удавалось справляться со всеми напастями без знания будущего. Прости, но я не хочу рисковать повторением судьбы своей матери – тем, что буду ни за что подозревать собственного сына или собственную дочь. Ты ведь не можешь точно предсказать само предсказание? Не можешь точно сказать, что тебе откроется? Я ведь тоже изучал прорицания в Хогвартсе. Я сам не предсказатель, конечно, но кое-что знаю. - Ты прав, – всё так же спокойно кивнула старая Фраунгофер. – Этого я сделать не могу. Могу заглянуть в твоё будущее – но какая именно часть его мне откроется, я смогу узнать только после этого. - В таком случае – ещё раз благодарю, но не надо. Такой риск мне… сейчас чрезмерен. - Что ж, будь по-твоему. Но я сохраню за тобой особое право. Если когда-нибудь ты передумаешь – приходи ко мне в любое время. Я загляну для тебя в твоё будущее. - Благодарю, – поклонился Вольф. – Не знаю, воспользуюсь ли я такой возможностью… Сейчас мне кажется, что нет. Но будущее неопределено. Может, и загляну ещё. - Удачи тебе на твоём пути, лесной хозяин, – мягко улыбнувшись, напутствовала его в спину старая Фраунгофер, когда Вольф уже вышел из хижины наружу. Он обернулся, поднял руку в знак благодарности и прощания – и двинулся дальше. Старая Фраунгофер хмыкнула, неторопливо закрывая дверь. - А путь твой удачным будет. Если таким же останешься – точно тебя Фортуна не минует.