У моих ног

ㅤ Кёя пришёл сюда сразу после школы. Кокуё. Пришлось задержаться, чтобы доделать все отложенные дела. Мукуро уже ждал на другой стороне кинотеатра, поигрывая трезубцем. — Ты что-нибудь помнишь? — Кёя крепко держал тонфа, пытался найти в них спокойствие. И всё исчезло. Мгновение тьмы, а Мукуро стоял уже вплотную. Нет, не иллюзия. Ни тот, ни другой. Время будто замерло. — Я помню всё, — дыханием Мукуро дразнил ухо. — А ты? — спросил с коварно-надменной улыбкой. Кёя попытался ударить, но Мукуро с лёгкостью остановил его руку своей. — Твоё неосторожное желание вынудило меня раскрыть карты. Что будешь делать теперь, зная правду? Кёя привычно упрямо насупился. — Всегда держал в себе — и дальше подержишь. Второй удар Кёя зарядил пламенем, добавляя остроты шипами, — Мукуро пришлось отступить. От череды атак ловко уклонился, устало выдыхая: — Ничему не учишься. Мгновение тьмы — из рук исчезли тонфа. Мукуро обнимал сзади, удерживая достаточно крепко, чтобы Кёя сразу не вырвался. — Должно быть, ты сейчас в бешенстве: я никогда не сражался с тобой в полную силу. Вернее, не использовал всё ради абсолютной победы. «Как сон», — вспомнил Кёя. Клетка тьмы, из которой не вырваться. Мукуро управлял его телом, так он пробирался в спальню незамеченным, не позволял проснуться. И теперь не гнушался использовать наиподлейший трюк. — Всё ещё хочешь со мной сражаться, зная, что я всего лишь играюсь с тобой? — Не ты ли хотел, чтобы мы были связаны навеки? А теперь пытаешься избавиться от меня? — Ну что ты? — Мукуро обошёл Кёю, чтобы встать лицом к лицу. — Просто теперь всё будет серьёзно. Но в этот раз к ногам паду не я. Мукуро пошёл в атаку. Четвёртый путь помогал сражаться с Кёей наравне, а мелкие иллюзии время от времени отвлекали и раздражали. Никто не ранил друг друга всерьёз, но мелкими царапинами были исполосованы оба тела — кровь мелкими каплями окрашивала кожу, от резких движений порой разлеталась в стороны. Кровь смешивалась с кровью. Едины. Навсегда. Неудачное движение, преимущество ухмыляющегося Мукуро — и Кёя оказался подмят, упав на пол спиной. Мукуро навис, тяжело дыша, разгорячённо глядя вниз. Потянулся к губам, глаза не закрывая. Не почувствовал сопротивления, зато заметил, как участилось сердцебиение. Не от битвы. Закрыл глаза, будто прощаясь. — Если хочешь уйти, это твой единственный шанс. Мукуро встал, отворачиваясь: тяжело было говорить. Отпускать. Кёя оцепенел. Не мог двинуться ни мускулом, разве что сердце неестественно бешено колотилось. «Уйду сейчас — никогда не вернусь. Должен встать. Нужно уходить». Но почему-то тело не двигалось. С трудом удалось сесть, но уходить Кёя не стремился: не мог разорвать столь важную связь. Связь… Глаза Кёи расширились в удивлении. — Звезда, — тихо, почти для себя произнёс он. — Там было две звезды. Мукуро не сразу понял. Затем припомнил прошлую ночь и задумался. — Оя, действительно. Одна звезда пряталась за другой, оттого и хвост казался таким длинным. Кёя устало упал обратно на пол, теряя всякое желание сражаться. Вот ведь прохвост! Мукуро даже тут преуспел. — Ненавижу тебя… — Знаю. Но я рад, что ты остался, — задумчиво Мукуро улыбнулся. После паузы продолжил: — И огорчён, что не по своей воле. Повисло затянувшееся молчание. Два соперника, туго связавшие себя тонкой неразрывной нитью, больно врезающейся в душу. Мукуро одурачил сам себя, запутавшись в навеянных звездой иллюзиях и реальности. — Если бы мог, ушёл бы? — Да, — Кёя ответил не раздумывая, лениво садясь. — Уверен? — Мукуро глянул на него изучающе. Пришлось задуматься, прислушаться к себе. Тому, кого он прятал за толстой скорлупой упрямства и гордости. Ушёл бы? А если звезда — лишь прикрытие? Не будь её, сделал бы он финальный шаг за порог? Дойти дошёл бы, но переступил бы? — Будем опять ловить звезду? — предложил Кёя. — Как насчёт свидания на крыше Кокуё? Уже почти ночь. Здесь, конечно, светлее, — представил Мукуро место прошлого «свидания». — Но всё ещё темнее, чем в городе. Шанс есть. У меня ещё осталась половина шоколадного торта. Можно сообразить пару свечей… — В задницу их себе сообрази, — несвойственно грубо огрызнулся Кёя. Раздражение силилось перелиться через край, а отвращение к себе за слабость и никчёмность не добавляло позитива. — Не провоцируй на шутки о том, что и куда можно сообразить. Поесть нам всё равно надо: мы немало энергии потратили. Мяса у меня нет, отнимать чипсы у Кена бессмысленно, они всё равно тебе не придутся по вкусу. Так что обойдёмся тортом. — Мукуро подошёл к Кёе, помогая встать. — И не жалуйся! Я до сих пор обижен, что ты выкинул мой бенто, — показательно отвернулся Мукуро, хмыкнув. — Я, между прочим, старался. Как ты мог вообще подумать, что я не замечу, когда знал, что я следую за тобой по пятам? — Я не знал. Думал, — невзначай вытер Кёя руку о штанину, которой пришлось касаться Мукуро в «дружеском» жесте, — что ты выполняешь мои прямые приказы, а тебе было приказано есть. — Но не указано где. — Надеюсь, — следовал Кёя за Мукуро на «кухню» к холодильнику, — ты хоть в туалет за мной не ходил? — Ну… — не стал отвечать напрямую. — Извращенец… — И кто в этом виноват? Не цветочками пахнешь… — Если бы я тебя не взял, — прервал его Кёя, а то Мукуро уже доставал торт, покрытый молочным шоколадом, — что бы ты сделал? — Не знаю. Отправился бы за тобой. Или умер бы с тоски. Уже не имеет значения. Пару тарелок с ложками прихвати, — кивнул в сторону посуды. — Нож? — Точно! И его тоже. Вновь иллюзорные удобные подушечки-сидушки, уютная скатерть. Разрезанный на кусочки торт. Тратить время на заваривание чая или кофе Мукуро не стал, прихватив молоко, которое очень хорошо сочеталось с шоколадом. Так и сидели, глядя на небо, стараясь не говорить не о чём. Когда с тортом было покончено — расслабленно лежали лицом к небу. — По крайней мере ты рядом. — Не провоцируй: я только что поел. Драться на полный желудок Кёя не хотел: не самое приятное ощущение. Быть связанным с человеком, которого ненавидишь… Разве звезда была виновата в этой связи? Их красные нити давно сплелись в тугой комок. Но вот волю свою подавлять Кёя никому не мог позволить, никакой мистике. Упала! — Я хочу отменить своё предыдущее желание! — поспешно обратился к звезде Мукуро. Он понимал не меньше, что Кёя без свободы — не Кёя. Не тот, кто его заинтересовал. А уйти посмеет — так догонит. Придумает что-то всё равно. — Ну, — повернулся он к Кёе, — чувствуешь что-нибудь? — Желание загрызть тебя до смерти считается? — Ты же только что поел… — То, что я хочу этого, не значит, что сделаю. Дай желанию подействовать. Кёя встал и по привычке отряхнулся. Лениво зевнул. Битва сорвалась, настроение испортили — делать ему здесь было больше нечего. Не спеша пошёл домой. — Ты ведь ещё вернёшься? Кёя притормозил, не зная, что ответить на вопрос Мукуро. В тот момент он не хотел ничего. Залезть в кровать и забыть последнюю неделю как страшный сон разве что. Чтобы потом прийти и избить Мукуро как обычно. Правда, обычно он сам возвращался битым — но это несущественные детали. Чтобы было как прежде. Ведь воспоминания уже не исчезнут никогда, навсегда изменив отношение друг к другу заклятых врагов. — Обещаю не овладевать твоим телом, — Мукуро хитро улыбнулся, намеренно затягивая паузу, — ни в каком смысле. Только боевые навыки. Так что ты заходи. Не оборачиваясь Кёя махнул рукой, прощаясь. Улыбка коснулась его губ: возможно, будет немного иначе, но без всяких звёзд их связь была нерушима. Когда-нибудь Кёя обязательно загрызёт Мукуро до смерти, заставит ползать у своих ног. Сам. А пока нужно было восстановить силы. ㅤ