Спонтанность

В ретроспективе Питер осознал, что семена были заложены где-то в первые месяцы его работы с Нилом. Он не помнил точно, когда произошел разговор – только что он имел место. Они сидели в засаде в машине Питера. Разумеется, уже через пять минут Нилу стало скучно. Он уже попытался вовлечь Питера в игру "Угадай номер машины", затем в Punchbuggy [1] ("Прекрати") и, наконец, в состязание по обчищанию карманов ("Я сказал, прекрати"). Наступившая вслед за этим тишина слишком напоминала Питеру о тех случаях, когда племянники Эл вели себя очень тихо прямо перед тем, как поджечь кота или завязать узлом занавески. – Знаешь, – наконец подал голос Нил через десять минут блаженной тишины, – нам ведь нет никакой причины сидеть в машине… – Только попробуй выйти, и я уменьшу твой радиус до дома Джун. Питеру начинало казаться, что его (главным образом пустые, только подразнить) угрозы не оказывают большого эффекта. Вообще-то, такое ощущение у него появилось с первых дней совместной работы. – Назови мне одну хорошую причину, почему мы должны оставаться в машине. – Ну, даже не знаю, – Питер глотнул кофе и поморщился, когда тот оказался холодным. – Потому что подозреваемый может нас увидеть, например? – Я могу быть очень незаметным, если захочу. Увы, это было правдой. Даже слишком. – Нил, мы остаемся в машине, потому что засады так всегда делаются. – Я сказал, хорошую причину. – Это хорошая причина. – Потому что так это всегда делается – хорошая причина? – Для меня – хорошая, – заявил Питер. Нил недоверчиво уставился на него, словно увидев в первый раз. – Ты на самом деле так живешь свою жизнь, да? – Не всегда, – не согласился Питер, потому что от взгляда, которым одарил его Нил, он почувствовал себя…старым. Появилось странное, иррациональное побуждение настоять, что он вовсе не замшелый консерватор. Он подавил его. Не было никакой причины доказывать свои жизненные принципы кому-то, кто только что отсидел четыре года в федеральной тюрьме. Пусть по стандартам Нила его жизнь была слегка рутинной, но зато посмотрите, к чему приводят решения Нила. – Докажи, – сказал Нил. – Ты хоть раз в своей жизни делал что-нибудь совершенно сумасшедшее? Питер поглядел сперва на Нила, затем на браслет. – Очень смешно. – Что значит "совершенно сумасшедшее"? Нил пожал плечами. – Ну не знаю. Спонтанное. Весёлое. Ты когда-нибудь бегал нагишом через столовую колледжа? Заходил в самый дорогой ресторан Нью-Йорка и заказывал самое дорогое блюдо, имея при себе всего пять долларов? Садился на поезд, идущий неизвестно куда, просто потому что можешь? – Прыгал из окна шестого этажа на тент? – Ага, – легко согласился Нил. – Вроде того. – Нил, не все могут быть тобой, – сказал Питер. – И слава богу. Он потянулся за биноклем, когда Нил снова открыл рот. – Погоди, вот он выходит, а и с ним кто-то ещё. Так всё и закончилось – снова к делу и так далее. Но у Нила, как уже довольно давно осознал Питер, мозг был как капкан. Не совсем фотографическая память, как у Моззи (тем более что Питер не до конца был уверен, стоит ли принимать на веру это заявление), но Нил помнил разговоры, произошедшие несколько лет назад, почти дословно. И никогда не упускал шанса что-нибудь провернуть, если позже появлялась такая возможность. ****** – Питер, это не жена. Сообщница растратчика – его секретарша. Только у нее есть доступ к его документам. – Думаешь, у жены нет доступа к его документам? Послушай женатого человека, Нил: она не невинная жертва. Она знает во всех подробностях, что задумал ее муж. – Мне стоит знать, сколько твоих семейных проблем стоят за этой иррациональной убежденностью? – Она не иррациональная, – возразил Питер. – Она основана на детективной работе и чутье. Нил приподнял брови. – Чутьё. Ну да. Совсем не иррационально. – Ладно. – Питер залез в карман, вытащил пять двадцаток и бросил на стол. – Хочешь поспорить? Нил толкнул купюры обратно. – О нет. Я не хочу твоих денег, Питер. – Боишься проиграть? Нил усмехнулся. – Ни капельки. Просто подумал, что будет намного интереснее поспорить на что-то другое, кроме денег. – Нил, я не буду спорить на твой браслет. – Я и не собирался это предлагать, – чуть слишком быстро возразил Нил. – Нет… если ты выиграешь, я… приготовлю ужин для тебя и Элизабет. Любое блюдо, какое захотите, и сам куплю ингредиенты. Как тебе? Питер попытался вычислить, как это могло бы оказаться аферой, но ничего не придумал. – Ладно, – настороженно отозвался он. – А если ты выиграешь? – Если выиграю я, ты сделаешь что-то сумасшедшее. Питер уставился на него. – Спонтанное, – добавил Нил. – Что-то, что ты никогда не делал. Что-то, что ты бы обычно не сделал. Что-то рискованное, творческое, другое. – Нил, я делаю это на работе каждый день. С чего бы мне хотеть рисковать жизнью в свободное время? – Я не сказал опасное, – возразил Нил. – Просто немного другое. – Он вкрадчиво улыбнулся. – В конце концов, если ты прав, тебе и волноваться не придется. Или хочешь сказать, что ты не уверен? – Уверен. – Угу, – сказал Нил, тыкая документы на столе Питера. – Что-то не похоже. – Это жена, Нил. Ты отрицаешь очевидное. – Ты так уверен. – Абсолютно. – Значит, ты примешь ставку? – По рукам, – бросил Питер, и только когда Нил покинул офис, у него появилось плохое предчувствие. ****** – Как, черт возьми, ты узнал, что это секретарша? – Детективная работа, – ухмыльнулся Нил. – И чутьё. Питер гневно глянул на него. – Что, я иногда не могу оказаться правым? – Ты смухлевал, – сказал Питер. – И я выясню, как. – Да ради… Диана, хоть ты скажи ему, что я не мухлевал. – Простите, босс,– улыбнулась Диана. – Не то чтобы я обрела привычку соглашаться с Кэффри, но насколько я могу судить, он обыграл вас честно и справедливо. А на что, кстати, вы поспорили? – И что могло тебя заставить вообще поспорить с Нилом? – осведомился Джонс. – По-моему, совещание закончено, – бросил Питер, резкими движениями перекладывая документы из одной стопки в другую. – У вас что, нет работы? И столов, на которой её делать? – Он нам не скажет, – шепнула Диана Джонсу на пути из зала совещаний. – Наверное, что-то действительно ужасное. Наконец разошлись все, кроме Нила. Питер глянул на него через стопку документов. – Эй, ты по собственной воле согласился на этот спор, – сказал Нил. – Вообще-то, припоминаю, это даже была твоя идея. – Не напоминай. Я всё еще считаю, что ты смухлевал. Нил пожал плечами, закинул ногу с браслетом на соседний стул и начал жонглировать резиновыми мячиками – где-то он ухитрился раздобыть сразу три штуки. – Считай, сколько тебе угодно, но между тем, насколько я понимаю, ты должен мне один спонтанный акт, прямо сейчас. Питер застыл над документами. – Ты ничего не говорил о "прямо сейчас". – Или когда хочешь, – пожал плечами Нил. – Просто мне показалось, что ты захочешь с этим покончить побыстрее. – Мне нужно время подумать, – сказал Питер. – Может, обсудить с Эл. – Ты ведь знаешь значение слова "спонтанный", правда? Питер щелкнул пальцами. – Я возьму еду на вынос из нового вьетнамского ресторана за углом. Это спонтанно. И другое. – И совсем не в духе нашего спора, о чём тебе прекрасно известно. Нил бросил ему один из мячиков. Питер поймал его. – Ну чего тогда ты от меня ждешь? Прыгнуть с крыши? Переехать в Париж и сменить имя на Пирр? – Это было бы очень... – Нил, я не буду менять имя на Пирр. – Ну хотя бы на день? Под уничтожающим взглядом Питера Нил кивнул: – Очевидно нет. На миг повисла тишина. – Ты в тупике, да ведь, – сказал Нил. – Ничего не приходит в голову, да. – Ты безнадежен. – Брось, Нил. Хотя бы намекни. – Питер, я не буду помогать тебе сделать что-то спонтанное. Это противоречит самой идее спонтанности. Питер выразительно глянул на него. Через мгновение слегка мученическое выражение лица Нила сменилось усмешкой. – Хотя, если подумать, я совершенно свободен этим вечером. Конечно. Я помогу тебе быть спонтанным. – Никаких изменений имен, – твердо сказал Питер. – Конечно нет. – И я не сделаю ничего нелегального, или того, из-за чего могу пострадать я или еще кто-нибудь. – Питер, – шокированным тоном произнес Нил. – Подобное мне даже в голову не могло прийти. – Или что-нибудь унизительное. Или дорогое. Или то, что может повредить моей карьере. Или еще чей-то карьере. Или стоить городу денег. И ничего политического. Ничего… – Может, мне пригласить юриста составить контракт? ****** Питер позвонил Эл сообщить, что вернётся поздно – не вдаваясь в подробности. Несомненно, потом и так будет достаточно веселья за его счёт. Еще даже до того, как он доберется до чего бы там Нил не напланировал на этот вечер. – Передавай привет Нилу, – сказала Эл, что лишь доказывало, что она знала его слишком хорошо. Затем он взял пальто, сделал глубокий вдох, сосредоточился на установке "миссия" и коротко, отрывисто кивнул Нилу. – Идём. – Ты выглядишь, словно собираешься отправиться в рейд в логово наркоторговцев, – сказал Нил. – Это ведь должно быть весело. – Не помню, чтобы "весело" встречалось в описании миссии. – Питер, постарайся сегодня быть меньше генералом Паттоном [2] и больше… – Нил взмахнул рукой в воздухе, очевидно пытаясь кого-нибудь придумать, – ...Феррисом Бьюллером. [3] – Я обречён, – сказал Питер. – Обречён. Знаешь, хочу, чтоб ты не забывал, что у меня есть законное право тебя арестовать. – Чувствую, это будет весело, – пробормотал Нил, подбирая шляпу. ****** Солнце садилось, и ущелья города были заполнены тенями. Нил поймал Питера за руку, когда тот направился к машине. – Нил, машина там. – Забудь о машине, – сказал Нил. – Спонтанность, забыл? Мне никогда не нравились машины; они отделяют тебя от мира и привязывают к расписанию. Как думаешь, почему у меня нет машины? – Потому что ты недавно вышел из тюрьмы, не можешь удаляться от места, где живешь, больше чем на две мили, и на Манхэттене все равно негде парковаться? – Ну…да. Но еще потому что я люблю ощущать город на ногах, а не видеть его из металлической коробки, движущейся со скоростью 70 километров в час. – Нил потянул Питера за руку. – Пойдем, это же ты решил монополизировать мой вечер, забыл? Так что мой тебе совет. Пешком, не на машине. Ты меня поблагодаришь. Питер сделал пару шагов по улице и остановился. – Куда? – У тебя правда серьезные проблемы с пониманием слова "спонтанность", да? – Серьезно? – спросил Питер. – Ты хочешь просто бродить по городу, пока не случится чего-нибудь интересного? – Обычно случается, – пожал плечами Нил. – Я мог бы это прокомментировать, но хочу обратить твоё внимание, что я великодушно промолчал. Нил вздохнул. – Тогда давай так. – Он извлёк откуда-то из воздуха четвертак и крутанул между пальцами. – Брось монетку. Пусть решает случайность. Или судьба, как считают некоторые. – Нил, направлений четыре, а у монетки всего две стороны. Нил неверяще покосился на него. – Ну, значит, брось ее два раза. Ты просто любишь все усложнять, да? Пара бросков определили направление. Питер попытался вернуть монетку Нилу, но тот покачал головой. – Нет, оставь себе. – Он озорно улыбнулся. – Тем более она все равно твоя. – Первое правило вечера, Нил: держи свои руки подальше от моих карманов. ****** Так что они пошли пешком. Питер не собирался этого признавать, но Нил был прав. Не то чтобы он не ходил пешком по городу – ходил все время. Или бегал. Обычно кого-то преследуя. Но когда в последний раз он по-настоящему смотрел? Солнце цеплялось за верхушки зданий, превращая их в листы чеканного золота. По мере того, как они приближались к воде, спешащих бизнесменов и женщин в аккуратных, неярких костюмах начали сменять туристы с фотоаппаратами и хохочущие девочки-подростки в коротких юбках и с накрашенными волосами. Нил казался расслабленным и спокойным, каким редко бывал в офисах ФБР. Явно он был здесь в своей стихии, изящно лавируя по запутанной паутине жизни города, практически не оставляя за собой ряби. Вообще-то, прямо сейчас он… Питер подобрался ближе к Нилу и схватил его за руку. – Нил, – прошептал он, наклоняясь к уху своего напарника. – Что ты только что взял из сумочки той женщины? – Ничего, – невинно распахнул глаза Нил. Не отпуская его, Питер глянул вслед энергичным шагом удаляющейся женщине и ее покачивающейся ярко-красной сумке, на случай если придется ее догонять и возвращать украденный кошелек. – Питер. Я правду говорю. Ничего. Думаешь, я настолько дерзок, чтобы украсть чей-то кошелек прямо у тебя на глазах? Питер сделал вдох и начал было отвечать. – Неважно. Нет, ты не ошибаешься насчет того что видел, – поспешно добавил Нил, когда лицо Питера потемнело. – Просто я ничего не взял. Я люблю запускать руку, проверять, что еще это умею. – Он довольно улыбнулся. – Она ведь ничего не заметила, ага? – Никаких проверок. И никаких запусканий рук. Когда ты со мной. – Ладно тебе, Питер. – Нил вырвал руку одним грациозным движением, оставив Питера под впечатлением, что мог это сделать в любой момент; что просто позволял Питеру себя держать. – Мы же не на работе. – Я все равно федеральный агент, Нил, и я не промедлю тебя арестовать, если увижу, как ты крадёшь хоть пачку жвачки. – По-моему, мы должны перевести Спонтанный Тур по Нью-Йорку на новый уровень, поскольку тебе определенно надо еще поработать над своим Феррисом Бьюллером. – Нил закинул голову, глядя на темнеющий на фоне неба огромный силуэт Бруклинского моста. – Питер… ты когда-нибудь переходил из Манхэттена в Бруклин по мосту? – Нет, – признал Питер. – Я всегда хотел. Просто никогда не получалось. Нил жизнерадостно улыбнулся ему. – Не могу придумать лучшего времени, чем закат, а ты? Они купили сэндвичей с рыбой в одной из ресторанов у воды. Чтобы попасть на пешеходный тротуар, нужно было пройти обратно по автостраде – или, точнее, под ней. – На машине можно несколько быстрее попасть в нужное место, – заметил Питер, начиная разворачивать сэндвич. Нил шлепнул его по руке. Питер возмущенно глянул на него. – Не здесь, – сказал Нил и указал наверх. – Там. ****** Они ели сэндвичи, прислонившись к стальному ограждению пешеходного тротуара Бруклинского моста, промежуточные опоры возвышались над ними словно колонны, держащие небо. Солнце садилось, и Бруклин был в огне, в то время как здания Манхэттена вырисовывались тёмными силуэтами на фоне ослепительно пурпурного неба. Нил перегнулся через перила, скатав в шарик промасленную бумагу. – На что поспорим, что я попаду в… – Не мусори, – заявил Питер. – И вообще, с такой высоты ты можешь кого-нибудь убить. – Питер, ты проводишь каждый день и час, думая об ужасных последствиях всех до единого своих действий? – Поэтому у нас есть законы, – сказал Питер. – Чтобы тебе не приходилось думать самому; за тебя уже все продумали. Потому что иначе – да. Так поступают другие люди, Нил: они рассматривают последствия своих действий на других людей и общество. – Ну спасибо, Пёс МакГрафф. [4] – Нил преувеличенно медленно – явно напоказ – свернул бумажку и засунул в карман. – Я не перестаю восхищаться твоей способностью превращать самую невинную ситуацию в возможность для нотации. Не торопясь, они направились к Бруклинскому концу моста. Ветер трепал волосы Питера, который подозревал, что он выглядит как слегка спятивший стог сена. Прическа Нила, как всегда, была идеальна; ему даже шляпу не снесло. Питер подозревал, что если бы он сам был так глуп, чтобы попытаться носить шляпу на Манхэттене, её бы постоянно сдувало ветром или сбивало дверями лифта. – Я не читаю нотаций, – наконец сказал Питер. В ответ Нил лишь вежливо кашлянул. -… в неподходящей ситуации, – закончил Питер. – Все мои нотации совершенно необходимы и происходят в должное время в должном месте. Приподнятые брови Нила сказали больше, чем любые слова. – Слушай, я не собираюсь извиняться за попытку не дать тебе вляпаться в неприятности, – сказал Питер. – Кстати, это работа на полный день. – Эй, я ничего не говорил, – вскинул руки Нил. – Однако, что касается операции "Спонтанность", с этой минуты ты сам по себе. Я не собираюсь придумывать всё за тебя. – Хочешь сказать, это ещё не всё? – недоверчиво спросил Питер. – Я думал, мост был…ну, знаешь. Тем самым. Нил пожал плечами. – Может и быть. Если захочешь. Ты сделал что-то новое, теперь можешь вернуться домой к своему дивану и футболу, или какой там сейчас спорт показывают по ТВ. Сколько сейчас? Девять вечера? Десять? Определенно пора по домам. Вот ведь пройдоха. Но он всё равно подыграл. Он никогда не мог устоять перед вызовом, особенно перед вызовом Нила Кэффри. Питер сказал первое, что пришло ему на ум: – Стейтен-Айленд. [5] – Что? – вскинул голову Нил. – Стейтен-Айленд, – громче повторил Питер. – Туда мы поедем дальше. – Зачем? – спросил Нил, сузив глаза. – Никто не ездит на Стейтен-Айленд, Питер. Потому что там ничего нет. – Именно, – согласился Питер. – Я двадцать лет живу в Нью-Йорке, но могу пересчитать количество раз, когда был на Стейтен-Айленд, по пальцам одной руки. Ну, может, обеих. Почти всегда по работе. Давай поедем туда сегодня. Нил медленно улыбнулся. – Но тебе понравилось на мосту. Признайся. Питер вздохнул. И усмехнулся. – Да. Мне понравилось на мосту. ****** Они поймали автобус на дальней стороне моста, что вызвало у Нила взгляд лёгкого ужаса. – Ну и кто теперь испытывает новые ощущения? – поинтересовался Питер. – Питер, на автобусе ездят туристы. Мы из Нью-Йорка. Мы ездим на метро. – Удачи тебе в поисках метро, которое довезет нас до Стейтен-Айленд. Через несколько пересадок они добрались до острова. Питер глянул на Нила, когда тот встал на одной из остановок, и последовал за ним из автобуса на тротуар. – А что здесь? – Понятия не имею, – отозвался Нил. – Спонтанность, помнишь? Кроме того, я не собираюсь сидеть в автобусе всю ночь. Они оказались в дешёвом торговом квартале, плавно переходящим в обшарпанные предместья. Рядом обнаружились несколько кафешек, предлагающих пиццу и корейскую еду, киоск обналичивания чеков (закрытый), ломбард (открытый) и автозаправка с круглосуточным винным магазином. Нил забрел в магазин и вышел оттуда с коричневым бумажным пакетом, в котором что-то звякало. – Открытая тара в общественных местах… – Питер спохватился и проглотил нотацию. – Спонтанность, – выдавил он сквозь зубы. – Спонтанность, – согласился Нил. Они пошли дальше. Была почти полночь, и, когда они вышли за пределы коммерческого района, очень темно вне света редких фонарей. Улица, по которой они шли, грозила превратиться в магистраль, так что Нил свернул с дороги, что почти немедленно привело их к кирпичной стене высотой с человеческий рост. Нил усмехнулся. – Круто, – сказал он. – Кладбище. И, к изумлению Питера, он перебросил шляпу через стену, схватился за верх стены и подтянулся наверх с кошачьей гибкостью, очевидно, ничуть не стесненный бумажным пакетом. – Нил! – прошипел снизу Питер. – Вторжение в частную собственность! – Вторжение, только если тебя поймают, – тихо отозвался со стены Нил. – Посмотри, где мы. Вообще-то…бог знает, где мы. Но почему-то я сомневаюсь, что здесь много охранников. Да и ты всегда можешь помахать значком и сказать, что мы здесь по делу. – Мой значок – не оправдание для... – Но Нил уже исчез из виду. – Нил! Питер испустил вздох и оглянулся в обе стороны пустынной улицы; наконец кое-как вскарабкался на стену и свалился в кусты на другой стороне. – Так и знал, что ты не устоишь, – раздался рядом голос Нила. Под деревьями, нависающими над стеной, было так темно, что Питер не видел ничего кроме бледного расплывчатого пятна лица Нила и переда белой рубашки. – Вот. – В руки Питеру сунули что-то холодное: литровую бутылку пива. – Не могу поверить, что это делаю, – пробормотал Питер, но открыл ее. Не под деревьями было не так угнетающе темно. Огни города отбрасывали на небо кислотно-оранжевые отблески. Питер разглядел, как Нил печально изучает пробку в купленном вине – наверное, самой дорогой бутылке, какую можно было найти в круглосуточном магазинчике где-то в дебрях Стейтен-Айленд. – Кажется, я что-то забыл. – К счастью для тебя, я был старшим скаутом, – сказал Питер, вытаскивая штопор из своего универсального ножа. Это был подарок Элизабет два рождества назад, и он не ходил без него почти никуда. Когда они выдернули пробку, Нил звякнул своей бутылкой о бутылку Питера. – За спонтанные поступки. – А именно вторжение и прочие мелкие правонарушения, – сказал Питер, но выпил все равно. – И чтоб ты знал, это не первый раз, когда я на кладбище после полуночи. Когда я был маленьким, мои кузены и я постоянно выбирались на местное кладбище. Нил изобразил шок. – Питер! А ФБР знает о твоем юношеском неблагоразумии? – Только если ты им скажешь. – Мой рот на замке, – Нил усмехнулся, блеснули зубы. – Так зачем ты туда ходил? – Зачем кто-то пойдет на кладбище ночью в маленьком городке? Пить. Пытаться закадрить девушку. Мы никогда не рисовали на надгробьях или что-то подобное – слишком многие принадлежали или нашим дальним родственникам, или родственникам друзей наших родителей. Это кладбище было больше чем то, что он помнил, но все равно небольшое; единственным, отдаленно напоминавшим надгробие, оказалась широкая, плоская каменная плита с ангелами каждом углу, установленная в высшей точке кладбища. Они уселись на краю и, поскольку пиво уже кончилось, передавали из руки в руки вино. – Ты? – сказал Питер. – Что я? – Забирался на кладбище ребенком? – Не совсем, – сказал Нил. – Но я гулял по железнодорожным путям. Крупицы информации о детстве Нила были своего рода редкой монетами, которые Питер тщательно коллекционировал – крошечные кусочки информации, каждая – новый фрагмент загадочного паззла, которым был Нил Кэффри. – По путям? – Да. Рядом был мост-эстакада, и кто-то на нем погиб, когда я был совсем маленьким. Я слышал эту историю, пока рос, и никогда не мог понять, почему он остался на путях – почему не спрыгнул в реку. Это практически вдвое превышало объем информации, что Питеру удалось до сих пор собрать о молодом Ниле Кэффри. – Ты бы спрыгнул. – Я думал, что любой бы спрыгнул, – сказал Нил. – То есть, если выбирать между тем, чтобы прыгнуть в реку или попасть под поезд – да, там было высоко, и падение могло убить, не говоря уж о ржавых автомобилях на дне и всём прочем. Это была неглубокая река. Но, по крайней мере, так был шанс. Поезд бы убил наверняка. – Не всегда просто спрыгнуть, если не знаешь, что внизу, – сказал Питер. – Мне всегда было просто, – задумчиво ответил Нил. – Другим иногда нужен небольшой толчок, – заметил Питер. Нил тихо рассмеялся и растянулся во весь рост на мраморной плите, подсунув руку под голову. – Не волнуйся, Питер, – сонно произнес он. – Если мы будем на мосту и увидим поезд, я обязательно возьму тебя с собой, когда прыгну. Питер не мог выразить словами, как тревожно и всё же странно успокаивающе это прозвучало. Кроме того, ему в голову пришла ужасная мысль. – Ты собираешься сегодня побродить по железнодорожным путям? – Только если ты их найдешь. Питер тоже лег, глядя на разбросанные по небу звезды – те несколько, что были видны сквозь огни города и смыкающиеся облака. – Мне как-то не хочется их искать. – Да, – тихо согласился Нил. – И мне. В свою защиту, Питер вовсе не собирался засыпать. ****** Ему снилось, что он тонет, а Нил тянет его под воду – не специально, ненароком, плавает как рыба и увлекает Питера вниз и вниз. Проснувшись, он обнаружил, что его рот и нос залиты водой, и закашлялся, хватая воздух. Стояла непроглядная тьма, и с неба лило как из ведра. – Вот это не повезло, – произнес рядом Нил, когда Питер сел на постаменте. Питер включил подсветку часов: 3:49. – Автобуса мы вряд ли дождёмся, – сказал он. Костюм лип к телу, как мокрый бумажный пакет. – Думаю, я могу позвонить Эл, чтобы она нас подобрала. Уверен, она это оценит. – Твоя машина у здания ФБР. – О. Точно. – Думаешь, она волнуется? – Эл? Нет. Ну, не очень. Она привыкла, что я работаю допоздна. – Он всё равно ощутил виноватый позыв ей позвонить, но сейчас она точно уже спала. И если бы она слишком беспокоилась, то позвонила бы ему сама. – Что оставляет нас мокрыми до нитки на кладбище посреди ночи, – подытожил Нил. – Я хотел бы указать, что забраться на кладбище было не моей идеей. – Нет, но зато Стейтен-Айленд – твоей. – Это ты настоял на вечере неуместной спонтанности. – Это ты предложил этот спор, Питер. – Суше мы от этого не станем, – произнес Питер через минуту. Съехав с плиты, они сделали неожиданное и неприятное открытие, что трава кишела червяками. – Земляные черви, – сказал Питер. – Они вылезают, когда идёт дождь. Ты никогда не ловил их в детстве? – Для чего бы мне это делать? – потребовал Нил, пытаясь, судя по всему, наступать на верхушки травинок, ни к чему не прикасаясь. – Для рыбалки. Очевидно. – Я похож на любителя рыбалки? Вообще-то, в его сделанном на заказ, когда-то безупречном костюме, он был похож на мокрого кота. С его шляпы ручьём текла вода. Питер подозревал, что и он сам выглядел не лучше. – Такси, – сказал Нил. – Даже на Стейтен-Айленд должны быть такси. Он уже вытащил телефон, когда Питер перехватил его руку. – Не может быть, чтобы ты был против, – сказал Нил, пытаясь вырваться. – Это похоже на признание поражения, – проговорил Питер. – Что, несомненно, сказал и Наполеон, когда его генералы советовали ему отступить при Ватерлоо, – возразил Нил. – Питер, бывают спонтанные приключения, а бывает просто мучения. Не думаю, что нашей мужественности повредит вызвать такси, чтобы спасти нас из этой глухомани. – Это Стейтен-Айленд, а не Аляска. Нил выдернул телефон из руки Питера. – По мне, почти одно и то же. ****** Таксист почти не удивился, подобрав двоих промокших до нитки мужчин в костюмах у кладбища в четыре утра. Питер предполагал, что это было не самым странным, что человек его профессии видел за свою карьеру. Когда такси остановилось у дома Бёрков, Питер растолкал Нила, успевшего задремать у него под боком. – Эй. Он может отвезти тебя к Джун, или можешь завалиться на наш диван еще на… – он глянул на часы, – час, полагаю. Пусть у нас нет садов на крыше и сексуальных студенток, но есть горячий душ, а Эл готовит отличный омлет. – Горячий душ, – благоговейно повторил Нил. – Да. Согласен. Сатчмо приветствовал их, с энтузиазмом виляя хвостом, ничуть не смущенный их потрепанным видом. Питер прокрался в спальню за сухими вещами, и, вернувшись, обнаружил, что Нил стянул почти всю свою мокрую одежду и завернулся в стащенный с дивана зелено-розовый плед бабушки Эл. – Бери сам, что тебе нужно, еду или что хочешь, – сказал Питер, бросив на диван спортивный костюм – однозначно слишком большой для Нила, но по крайней мере сухой. – Я первым иду в душ, раз уж это мой дом. В шкафу в коридоре есть одеяла и подушки, если хочешь попробовать вздремнуть. Нил сонно кивнул и зевнул, проводя рукой по влажным волосам. Когда Питер начал на цыпочках подниматься по лестнице, он тихо сказал: – Эй, Питер. Я серьезно говорил насчет моста. – Я знаю, – сказал Питер. Перегнувшись через перила, он глянул на Нила Кэффри на своем диване. Сейчас, взъерошенный, в старом, выцветшем от множества стирок пледе, он совсем не походил на амбициозного мошенника, вхожего когда-то в высшие слои общества. Питер подумал, что немногие люди видели такого Нила. Совсем немногие. – А я тем временем попробую тебя поймать, если ты решишь прыгнуть безо всякой причины. – Причина всегда есть, – возразил Нил тоном полудразнящим, полузащитным. – Причина, не стоящая риска ржавых машин внизу. – И, потому что он знал, какой эффект это окажет на Нила, он добавил: – Так поступают напарники, верно? Нил лучезарно и неожиданно открыто улыбнулся. – Признайся, – сказал он. – Тебе было весело сегодня. – Я ни в чем не признаюсь, – отозвался Питер и ретировался в приватность коридора, прежде чем Нил заметит его ответную усмешку. End) ______________ [1] Punchbuggy – детская игра, в которую обычно играют в машине. Заметив "Фольксваген-жук", участники пихают друг друга в руку с восклицанием "Punch buggy!" [2] Генерал Паттон – один из главных генералов американского штаба, действующего в период Второй мировой войны [3] Феррис Бьюллер – главный герой фильма «Феррис Бьюллер берёт выходной» [4] Пёс Макграфф – лицо кампании американской полиции по просвещению детей о преступности [5] Карта 5 округов Нью-Йорка: http://en.wikipedia.org/wiki/Borough_%28New_York_City%29