Горноцветовые венки и воспоминания
12 мая 2023 г. в 14:57
— Знаешь, — голос Нерв подаёт внезапно, но всё ещё лениво, — если бы мы встретились в любой другой момент истории, мы бы друг друга убили.
Чес замирает всего на мгновение, а потом продолжает собирать горноцвет, как и прежде. Всё-таки, Нерв это Нерв, избалованный в своей жестокости и капризный в своей недоверчивости. Или — такой, если смотреть вне контекста.
— Дай угадаю: сейчас ты про то, — начинает Чес расслабленно и почти не насмешливо, — что боги, которым ты поклоняешься, будь на порядок сильнее, были бы рады стать виновниками моей смерти? Или о том, что, встреть мы друг друга лет двести назад в процессе каких-нибудь переговоров, это вылилось бы в дуэль престижа, на кону которой оказалась бы судьба провин?..
Нерв открывает красный глаз недовольно:
— Не провинций. Твоей Империи и моего Ресдайна.
Чес фыркает устало, хотя и не спорит: в этом вопросе им не добиться понимания; поэтому кто-то должен должен вовремя успокаиваться, а ему полезно такое уметь.
— Да и да, — отвечает Нерв коротко и возводит глаз к небу, слыша отсутствие возражений. — А ещё я о том, что наши прошлые инкарнации при столкновении представляли бы из себя неостановимую силу, встретившую недвижимый объект… Чур объектом бы Неревар был.
— Я не против, — соглашается Чес. — Пелинал это неостановимая сила… Даже, наверное, силища.
У него есть стойкое подозрение, что такой-нибудь Индорил или жрец Девяти посчитал бы эту дискуссию за святотатство — только вот Индорилы сейчас в своих далёких данмерских храмах, а служителей Девяти, не Восьми, по всему Тамриэлю немного осталось, и в имперской части Скайрима себе самому об этом постоянно приходится напоминать…
А они посреди цветущей поляны рядом с Вайтраном, и ересь у них одна на двоих: нежелание выходить из игры, хотя Свитки на этом настаивали.
— И ещё я немного о том, — продолжает Нерв, — что данмеры с имперцами никогда не ладили.
— А во времена Катарии? — тут же спрашивает Чес, который иногда помнит, что в прошлой жизни до прошлой жизни генеалогия Септимов у него от зубов отлетала.
— Ката… кто? — спрашивает Нерв растерянно, и лицо у него такое… Чес, будь чуть больше художником, вырвал бы это мгновение у Акатоша из пасти, наверное, зарисовал бы и повесил бы в розовенькую рамочку.
— Катария Септим, Нерв, — объясняет Чес терпеливо. — Данмерка из Ра’Атим, сорок лет Империей правила после Пелагия Безумного. Много кто этого вслух говорить не любит, но историки в наше время считали, что круче неё был лишь Тайбер… Ты что, не знал?
Нерв заливается краской и порывается встать, и из-под ладоней его тянет гарью.
— Нерв, хороший мой, я не смеюсь, — говорит Чес просто и венок себе на голову надевает. — Просто в Сиродиле это все знают.
— В Киродиле все-все это знают, — Нерв передразнивает и ворчит: — Кто вообще говорит об истории на первом свидании.
— Те же, кто на нём говорит о взаимном убийстве, — не теряется Чес и солнечно улыбается. Нерв, пускай встрёпанный и злой, уже совершенно родной — и сиреневый горноцвет и пушица в волосах этого ощущения только лишь добавляют.
— Я начал, — говорит Нерв спокойно, — потому что. Ну. Прошлое всегда может нас догнать.
Чес качает головой.
— Если ты боишься, что Империя выкинет какой-нибудь финт, и я за ней покорно последую, можешь не бояться — верен я был Империи Септимов, а она, как известно, уже мертва. Я не знаю, поддержишь ли ты какую-нибудь авантюру Великих Домов, если этого от тебя потребуют, но могу тебя уверить — прошлое в прошлом, а будущее моё принадлежит мне.
Нерв задумывается всего на пару мгновений — но так серьёзно, что между бровей пролегает складка.
— Прошлое в прошлом, — соглашается он решительно, — а наше будущее принадлежит нам. Кстати, алые горноцветы в твоих волосах почти что горят.
Примечания:
...и да, я в свой момент не сказала этого вслух, но горноцветы — трибьют одному чудесному автору с небольшим сборником на эту тему.
Пути вдохновения неисповедимы. Я не знаю, почему вспомнила именно о них, когда писала приветствие, но — спасибо.