Бывает

Во время выступления может всякое случиться. Бывало, что залезали на сцену пьяные зрители, бывало, что сами музыканты в зюзю пьяные что-то отчебучивали, бывало и, что начиналась драка или кто-то что-то распылял или поджигал. Всё могло быть и ребята были готовы. Готовы, как им казалось, ко всему, но… Каждый ошибается. Князь, скачущий по сцене, не сразу сообразил, что из задницы течёт густая смазка. Что ему не показалось, что обоняние обострилось. Не понял сразу, что прямо на сцене у него началась течка, но это почуяли другие. Сначала Андрей ловит на себя тёмный голодный взгляд Миши, что начинает двигаться резко, а голос становится грубее; потом Реник круги наворачивать рядом с ним начинает, хотя особо никогда и не ходил на концерте; и в конце концов близко-близко подходит Балу и ставит точку. — Вали со сцены. Живо, — обеспокоенно шипит Балу, хватая Андрея за руку. Сразу видно, что за друга волнуется. — Ещё одну песню и пойду, — бросает неуверенно Андрей, мельком оборачиваясь к другу и уверяет, сам не особо понимая кого. — Как раз «Мёртвый анархист» будет. — Ещё одна песня и тебя трахнут прямо на сцене. Реник вокруг тебя кружит уже какой месяц. А Миха не в том состоянии, чтобы думать и сдерживаться, — продолжает настаивать Балу, морщась от того, как бьёт по рецепторам манящий аромат. Его самого не слабо уже ведёт. — Шур, ну не придумывай. Они не животные же, — фыркает Андрей и поспешно вступает в песню, шагнув ближе к краю сцены. За запястье грубо хватают, и Андрей оборачивается, чтобы снова уверить Шуру, что всё под контролем. Вот только это оказывается не Шура. За руку его держит Миха и смотрит так… Князя аж в жар бросает от того, как жадно его буравят почти чёрные глаза. Горшок смотрит так, будто взглядом раздевает, обнажает перед собой того слабого Андрюшу, что прячется глубоко в душе Князя. И это одновременно пугает и возбуждает. Хочется шагнуть навстречу с распростёртыми объятиями, предлагая себя полностью во власть сильных рук альфы. Андрей тяжело сглатывает вязкую слюну и глушит в себе мимолётное глупое желание, начинает спешно соображать, чтобы такое сказать, чтобы Миша его отпустил. — Коль желаешь расскажу, — вместо этого почти кричит в микрофон Князь, неотрывно смотря на Миху, что продолжает петь, будто по инерции, но запястья не отпускает. Андрей решается, делает шаг навстречу, перекладывая микрофон в другую руку, и отводит Мишин микрофон в сторону, чтобы замереть вплотную. Феромон альфы смешанный с алкоголем бьёт по рецепторам, сковывает горло невидимым ошейником, но Князь перебарывает чёртов инстинкт. — Мих, что случилось? — осторожно спрашивает Андрей, словно боясь услышать ответ. Он даже не осознаёт, что звучит он сейчас мягче, слаще, будто зовуще. — Ты пахнешь, — кратко отвечает Миша и сам не замечает, как стискивает пальцы на чужом запястье крепче, как прижимается к рвано вздымающейся груди своей. — Андро, ты сильно пахнешь. — Мих, всё нормально, — ласково отвечает Андрей, хотя сам в это очень даже не уверен. Он замирает перед альфой, доверчиво заглядывает в его глаза и твёрдо заверяет. — Сейчас отлучусь быстренько, приму подавители и всё будет отлично. — Ладно, — с каким-то недовольством бросает Миша, отступает чуть назад, но в следующую же секунду рвётся вперёд, к краю и вступает в концовку песни. Пока они говорили, остальные старались — пели. Да и зал кричал любимую песню, изрядно помогая. Андрей смотрит ещё секунду в спину Горшка, словно в ожидании чего-то, но тот даже не оборачивается, и Андрей спешит за кулисы. Ему срочно нужно закинуться двойной дозой, чтобы быстрее потушить это пламя, что разгорается у него внизу. Чтобы на корню зарубить начинающуюся течку, что вновь началась не вовремя. Из-за этих стрессов, недосыпов и ненормированного дня — график сбился к хренам, и течка могла начаться на пару недель раньше или позже. Вот в этот раз, она началась раньше аж на одиннадцать дней. А ведь это последний концерт тура, и они должны вернуться в родной Питер уже послезавтра и отдыхать. Но куда теперь Князю отдыхать? Ему бы свернуться где-то в шкафу на куче одежды и постельного белья и не вылезать оттуда неделю. Ну или альфу найти и с него пару дней не слезать. Только тут крылась проблемка. У Андрея никого не было. Возможно, из-за того, что после армии он значительно окреп и ещё подкачался. Ну кому нужен такой альфоподобный омега? Нет, рядом крутился Реник со своими недвусмысленными предложениями уединиться, но Андрей его каждый раз отшивал. Ну не нравился ему Ренегат, что-то в нём было отталкивающе чисто на подсознательном уровне. И больше никто не предлагал отношения. Нет, пьяные альфы в баре клеились, но на одноразовый секс Андрей тоже не соглашался. Точнее, уже не соглашался. Пару раз нарвался на каких-то чудиков, благо ребята его вытащили вовремя, и решил больше не рисковать. Серьёзные отношения тоже не складывались, ведь почуяв, что омега ещё и в панк-рок группе, партнёры медленно сливались. Ну а самые стойкие выдерживали несколько репетиций и тоже быстро исчезали. Что огорчало. Андрей ведь не злой и ребята из группы отличные. Что не устраивало альф? Панк-рок? Наличие трёх альф? Так это же друзья ещё со времён реставрационки. В общем, был Андрюша один-одинёшенек со своей сутью омеги, что требовала альфу, который во время течки будет его лечить своим узлом. Желательно до конца жизни, но можно хотя бы до конца течки. А так придётся вновь выпасть на несколько дней из жизни группы, запираясь в новой пустой квартире с кучей бутылок воды и таблетками. Игрушки он чисто из принципа не покупал и даже не хотел пользоваться, ведь никакой кусок резины или пластмассы не заменит настоящий член альфы. Ну и стыдно будет, если кто-то из ребят случайно найдёт у него игрушку и потом ведь на смех поднимут. Дарить ещё будут потом, «искренне жалея» одинокого друга. В гримёрке Князев еле откопал свою сумку, вывалил на пол всё содержимое, чтобы не рыться два часа. Знакомый пузырёк нашёлся быстро, и Андрей даже успел обрадоваться, пока не вытряхнул на ладонь всего одну таблетку. Больше в пузырьке ничего не было и это была огромная ошибка Князя, что он никогда не проверяет свои запасы. Одной таблетки вообще-то мало и, мысленно извинившись перед Махой, Андрей полез в её сумку, предварительно запихав в свою всё обратно. Вот кто точно всё проверял и перепроверил, так это Маша. У неё нашлось сразу несколько пузырьков с подавителями, но в отличие от таблеток Князева, Машка принимала таблетки послабже. У неё ведь не было таких проблем с партнёрами и течками, да и девочке легче. Балу всегда был готов прийти на помощь и угомонить разбушевавшийся организм своей омеги. Глянув на название, Князев выбрал знакомые таблетки и закинулся сразу тремя, чтобы уж наверняка. Свою таблетку он решил припасти на будущее. Мало ли, Машкины могут не помочь. А потом, уже после концерта можно будет сбегать в аптеку и купить родные, проверенные временем, подавители. Андрей уже собирался бежать обратно, но тут заметил разбросанные вещи ребят и сработал дурацкий инстинкт. Он всё собрал, аккуратно разложил по своим места и только потом сорвался обратно. Успел Андрей вовремя. Вылетел на сцену как раз к припеву «Камнем по голове». Публика даже обрадовалась его появлению, но Андрей больше обратил внимание на то, что в затылок тут же впился тяжёлый взгляд Миши. Но тот не подошёл, продолжил будто бы всё нормально, да и Реник не стал лезть — интуитивно понял, что смысла уже нет. Балу же облегчённо выдохнул, что не придётся вырывать с боем из лап сорвавшихся друзей их нерадивого художника-песенника. Концерт закончился очень даже хорошо и уставшие ребята наконец смогли отдохнуть в прохладной гримёрке. Андрей, захватив полотенце, ринулся скорее мыться. Ему было необходимо смыть с себя сладкий аромат течки и сменить одежду, что насквозь пропахла его приторным ароматом. Да и вспотел он изрядно, отчего влажная одежда неприятно липла к коже. — Мих, ты чего? — удивлённо спросил Андрей, замечая, что за ним в одну кабинку последовал Горшенёв. Князев уже успел раздеться и был в одном только полотенце, обёрнутым вокруг бёдер, а Мишка и вовсе обнажённый, что немного смущало. — Мыться, — бросил с непроницаемым лицом Миха, сонно смотря на омегу. — Со мной, что ли? — вскинул бровь Андрей, продолжая недоуменно смотреть на друга. — Нет, — помотал головой Миша и только сейчас посмотрел по сторонам. — Ох, Андрюх, извини. — Бывает, — кивает понимающе Князев, тепло улыбаясь. Альфа после того, как ярко выступает на концерте, становится весьма пассивным. Сонно следует за Андреем по пятам, так как они, как бы по-дурацки не звучало, почти всегда делят один номер. В современном мире, где медицина уже давно шагнула вперёд, стало возможным, чтобы альфа и омега без сексуального влечения могли существовать вместе. Таблетки хорошо помогали, но только в обычное время. Во время течки или гона они ночевали в разных номерах. — Княже, — жалобно зовёт спустя минуту Миша, заглядывая обратно в кабинку. — Дай мыло. — А тебе спинку не потереть? — хмыкает Андрей, находя новый кусок душистого мыла и не глядя протягивает другу. — Потри, — раздаётся над ухом низкий баритон, и загривок опаляет тёплое дыхание, а широкая ладонь сжимает запястье. — Миха! — возмущается Андрей, испуганно выдёргивая руку, из которой тут же выпал злосчастный кусок мыла и, разворачиваясь к другу, замахивается на него мочалкой. — С дуба рухнул? — Чего ты такой нервный? — удивляется Михаил, легко перехватывает чужую руку и буквально нависает над омегой. В каком бы состоянии он не был, но альфа, к сожалению, всегда сильнее омеги. — У меня течка, — шипит Андрей, то ли от боли, то ли от возмущения. Он сейчас инстинктивно защищается, ведь его одолевает некая паника из-за того, что он находится в небольшой душевой кабинке с обнажённым альфой. Альфа молча склоняется к шее замершего омеги, глубоко втягивает запах, проезжая кончиком носа по влажной коже и невольно вызывая толпу мурашек, и так же молча отстраняется. — Ну ё-маё, Андрюха, — протягивает расстроенно Миша, продолжая держать чужую руку. — Я ведь хотел с тобой обсудить новую песню. — Ну извини, что мой организм решил иначе, — раздражённо отвечает Андрей, вырывая руку и хмурится. Паника отступает, уступая место раздражению. — Если куплю таблетки, то обсудим мы новую песню. Если нет, то обсудишь с Шурой. Зная взрывной характер Михи, Андрею не стоило бы на него срываться, но он ничего не мог с собой поделать. Течка вечно ухудшала настроение и брутальный феромон альфы раздражал, вынуждая инстинктивно защищаться словесно, так как физически он бы не смог — поддался, отдаваясь без остатка. — Андро, — хриплый шёпот пробирает до мурашек, а тёмные, почти чёрные, глаза прожигают в лице дыру. Альфа низко рычит, хищно нависая над опешившим омегой и вжимает его в холодную кафельную стену. — О, вижу, я опоздал, — раздаётся смеющийся голос Леонтьева и это отрезвляет. Горшок тут же отшатывается, взгляд проясняется. — Быстро ты, Миша. — Реник, иди ты…?! — рыкнул Горшенёв, быстро переключаясь на другого альфу. Вот только Леонтьев и бровью не повёл, всё пялился похабно на Андрея. — Даже если бы я тут один был, то ничего тебе не перепало бы. Много чести, — холодно замечает Андрей, заметно поёжившись от липкого взгляда альфы и невольно прижимаясь ближе к Мише, словно ища защиту. Тот замечает это, бережно приобнимает омегу в защитном жесте за плечи и успокаивается. — Иди уже, — проворчал Миша, смотря недовольно на Ренегата. И замечая, что тот с места не сдвинулся, прибавил в голос повелительных ноток: — Видишь же, что лишний, ё-моё! — Ухожу, — фыркнул Реник, ехидно при этом улыбнувшись, и медленно направляется обратно. — Андро, а чего он так около тебя увивается? Ты же его каждый раз отшиваешь, — уточняет непонимающе Миша, поворачиваясь обратно к пунцовому Андрею. — Андрюх? — Не знаю я, Мих, — хмурится Князев, ощущая, что запахи он стал вновь чувствовать острее, а Мишка, к которому он успел прижаться, — стал очень даже притягательным. — Тебе тоже пора бы уже. — А ты чë меня выгоняешь? — удивляется Мишка, даже не сдвинувшись с места. И вообще не спешил отстраняться, хотя бы плечи омеги отпустить. — Таблетки перестают действовать, — вздыхает Андрей и утыкается лбом в плечо альфы. Его уже ведёт от крепкого сильного запаха. — Запахи начинаю острее чувствовать. — Значит, спинку не потрёшь? — будто издеваясь, уточняет Миша и, запутывая пальцы в русых волосах, ласково поглаживает. — Только мыло дам, — ворчит Андрей, отстраняясь, пуще прежнего смущаясь, и оборачивается к полке. — Иди уже. Мишка и не сопротивляется, принимает в руки кусок мыла и покорно уходит. И Андрей наконец может вздохнуть спокойно. Он все эти минуты старался не пялиться на большой член альфы, что призывно качался между крепких бёдер, а к концу разговора вообще затвердел, показывая, что тело альфы среагировало на всю эту долбанную ситуацию. А всему виной чёртов сексуальный голод, что он во время тура стал заглядываться на лучшего друга. Да ещё и течка эта дурацкая так некстати началась. Бывает же…