Бывает

У них отправление в семь утра и, слава Богу, что на автобусе, а то в очередной раз ругаться с проводницами нет никакого желания. Они ведь ни черта не выспались, поэтому и настроение плохое… Ну, плохое настроение только у Андрея, а вот Мишка сияет как начищенный пятак и готов обнять весь мир. Естественно, причина была проста как Божий день! На теле Андрея были красноречивые следы того, что ночью они точно не спали, а занимались всякими непотребствами. — Фига, «ошейник верности»! — присвистнул Балу, примечая красно-лиловую шею омеги, что была похожа на одну большую гематому, опоясывающую горло, словно Миша целенаправленно клеймил кожу Андрея, чтобы образовалось подобие ошейника. От этой мысли стало ещё смешнее, и Балу начал весело раскачиваясь на кресле. — Теперь каждая собака будет знать, что ты принадлежишь Горшку. — Осталось мне на Михе какой-то след оставить, а то нечестно выходит, — со вздохом брякнул Андрей, проходя вглубь салона и потëр шею, незаметно касаясь метки. Та отозвалась мгновенно, посылая тёплую волну вниз по позвоночнику. — Ну хочешь — укуси, — незамедлительно предлагает Миша, неотступно шагая следом. Смотрит ещё так неотрывно, хищно в сторону Князя, что Шуре даже приходит шальная мысль, что Горшок сейчас набросится и они станут свидетелями совокупления помеси гризли и волкодава со шпицем. Миша с утра ни на шаг не отходил от Андрея, как привязанный таскался следом и не упускал возможности коснуться, обнять, поцеловать, игриво куснуть, нагло запустить ладонь под трусы и сразу получить по руке, потому что «у нас отправление через полчаса». А Мише было плевать, его тянуло снова и снова к Андрею, потому что он его. Его омега, что пахнет исключительно своим альфой. Ну как такого не потискать? — Мих, меня с такой красноречивой «меткой» никто не умыкнëт, — проигнорировав предложение альфы, сказал Андрей. Наконец он достиг конечной точки своего небольшого путешествия и растянулся на сидении, блаженно простонав. Миша от этого звука странно дёрнулся, и замер, как вкопанный, во всё глаза таращась на растёкшегося омегу. — Я бы такого красавца увёл, — не удержался Балу, продолжая ухахатываться с затраханного вида Князя, и невольно привлëк к себе внимание остальных, а не только Горшка и Князя. — Ты со своими шуточками поосторожнее, сынок. Иначе профукаешь ты, Саша, свою Машу. Уведёт её какой-нибудь горячий мужчина, — не удержался от подкола Андрей, приоткрывая глаза, и, приметив застывшего Мишу, с мягкой улыбкой поманил к себе. — И как ты трахаешь эту злюку? — фыркнул Шура, зло глянув в сторону передних кресел, где тихо сидел их директор. На Андрея он не обижался — тот был абсолютно прав, что, если он не будет уделять должного внимания своей Машеньке, её какой-то тип попробует увести. — С большим удовольствием, — широко улыбается Миша, наконец переставая изображать статую и пристраивается рядом со своим омегой, кладёт руку на его колено, несильно сжимает. Андрей отвечает ему смущённой тёплой улыбкой, кладёт голову на крепкое плечо и начинает мурчать. Скоро они отправятся в путь и можно будет подремать на таком удобном и теплом Мишке, который ласково гладит его по голове, волосы мягкие перебирает. Вот такого молчаливого и нежного Мишу он тоже любил, потому что вид домашнего альфы вызывал желание зацеловать и заобнимать. — Кстати, а чего это Гаврила такой спокойный? — не смог долго молчать Шура, оборачиваясь в сторону задних рядов. — Нормальный я, — начал ворчать Миша, переводя грозный взгляд на Шуру, тот сразу показал ему язык. Ну нарушил он идиллию и что? Подумаешь. У этих двоих ещё впереди куча всего: свадьба, дети и счастливая старость в окружении внуков. Это из личной жизни, а из их творческой: новые песни и альбомы, большая популярность, куча туров и концертов. Впереди только хорошее должно быть у этих двоих. Ну и у всей группы. Вон, Боря увивается который день около Яши, а тот и не против, у Поручика тоже всё на мази — отбоя от омег нет, Пашка тоже не жалуется, его всё устраивает, а у него с Машей дело идёт к свадьбе, конечно не семимильными шагами как у Гаврилы с Дюхой, но идёт и только Ренегат не вписывается своей постной рожей и вечным недовольством в их счастливую «семью». Оно и понятно, легко не избавиться от своих чувств. — Он меня затрахал! — достаточно громко возмутился Андрей, отчего альфа вздрогнул и перевёл растерянный взгляд на своего омегу, который продолжал полулежать, прижавшись к альфе. — Пришлось вколоть ему убойную дозу подавителя, чтобы хотя бы полтора часа поспать. — А чего так радикально? — хмыкнул Шура, возвращаясь из своих дум и полностью поворачиваясь в сторону фронтменов, хитро блестит своими лисьими глазами, предвкушая что-то интересное. — Так спать, когда тебя трахают очень сложно. Ещё этот на ухо сопит и порыкивает, — притворно вымученно вздохнул Андрей, строя лицо уставшего от всего человека. — Ты говоришь так, будто тебе секс не нравится, — подал голос Миша, обескураженно и немного обиженно смотря на Андрея. Мишу выставляют какие-то сексуальным маньяком, который принуждает бедного Андрюшу. А это ложь! Если бы Андрей не хотел, то мог бы честно отказать, конечно не вышло бы с первой попытки донести до Миши смысл, но после настойчивых и долгих увещеваний точно бы дошло. А Андрей предпринимал лишь пару слабых попыток, которые серьёзными и не выглядели, а как попытки подразнить и раззадорить. Да и стал бы так сладко стонать Андрей, так подмахивать бёдрами, так отчаянно цепляться за Мишу, чтобы душа не покинула тело к чёрту. Не он что ли скулил под Мишей? Не он просил сильнее и быстрее? — Нет, Миш. Мне очень нравится заниматься с тобой сексом. И тебя я очень люблю, — покачал головой Андрей, притираясь щекой к плечу Горшенёва и мягко продолжил, чтобы не обидеть словами. — Просто бывают моменты, когда… Выбор не в твою пользу. — Что может быть важнее меня? — нахмурился Миша, упираясь ладонью в лицо Андрея, пытается его отстранить и омега не упирается, отцепляется от альфы. — Еда, туалет и сон, — закатывает глаза Князев, загибая пальцы и демонстрируя «виктори». — Мих, базовые потребности. Миша с ворчанием отвернулся к окну, не имея возможности что-то сказать в ответ. Крыть ведь было нечем. Андрей посмеялся над тем, какой у него Мишка, что иногда ведёт себя как ребёнок. Хотя он и есть большой ребёнок. — Но если исключить базовые потребности и пивко, то ты у меня на первом месте, — доверительно сообщил Андрей. — Хоть на том спасибо, — бурчит в ответ Миша, хотя заметно сдаёт позиции. Князь это сразу почуял и вновь притëрся мордашкой к крепкому плечу, рукой скользнул по бедру альфы и расплылся в блаженной улыбке. — А ты точно меня любишь, а не мои бёдра? — поинтересовался Миша, запуская руку в мягкие короткие волосы. — Одно другому не мешает, — игриво протянул Андрей, продолжая наглаживать мощные бёдра и лыбиться. — Не смейте снова трахаться в автобусе! — тут же среагировал Шура, резко поворачивая голову, словно филин, удивительно как шею не свернул. — Я и не планировал, — показательно зевнул Андрей, удобнее устраиваясь на Мише, ноги под себя поджал. — Я буду спать. Ты делай что хочешь, но только не буди. — Нет, погоди. А кого ты всë же выберешь? Меня или мои бёдра? — не унимался Миша и, понизив голос до сексуальной хрипотцы, вкрадчиво поинтересовался. — Тебя и прилагающиеся к тебе шикарные бёдра, — хмыкнул Андрей, пытаясь опять устроить голову на плече Горшка. — То есть тебе только мои бёдра нравятся? — продолжил допытываться Миша, изворачиваясь, чтобы взглянуть в любимые голубые глаза. — Не только, — вздыхает Андрей, усаживаясь прямо и собираясь долго доказывать то, что полюбил Миху не за его шикарные бёдра. — Ещё твой голос, которым ты так шедеврально играешь. Серьёзно, я готов кончить только от одного твоего сексуального тембра. Ах, голос у тебя волшебный. Ладно, отвлёкся чутка. Твои длинные загребущие руки, которые меня прижимают к крепкому телу. Большие горячие ладони, что всегда жадно скользят по телу. Мордашка твоя красивая. Ты, сволочь, с возрастом становишься всё краше, что я ревновать скоро начну. Широкие плечи, за которые так приятно держать во время секса. А глаза твои… Колдовские омуты, что пленили меня в первый же день. А, ну и бёдра, конечно. Как я мог забыть про них? — Шур, — обречённо простонал Миша, жалобно посмотрев в сторону белобрысой макушки. — А можно я чуть-чуть пошумлю? Он ведь нарывается. — Не, Гаврила, терпи теперь, — издевательски ухмыляется Шура, мельком оборачиваясь и отмечая всю безнадёжность ситуации. — А когда мы заселимся в номер, то хоть вытрахай из него душу. — А сколько ещё ехать? — жалобно спросил Миша, обращая свои огромные глаза в сторону друга, а сам покрепче вцепился в Андрея, чтобы тот даже не пытался слиться. Теперь-то Горшок знал, что у Князя есть одна пренеприятнейшая привычка — дразнить, раззадоривать альфу, а потом натягивать рассеянную улыбочку на невинную мордашку и сливаться. Но никуда он этого паршивца не собирался отпускать. Довёл — пусть теперь расплачивается своей жопой. — Часа три, — сверившись с часами, сообщает Шура и добавляет стали в голосе. — Терпи давай! — А минет можно? — влез Андрей, вскидывая руку. Улыбается ещё, зараза, так безмятежно и обворожительно, будто он тут вообще не при чём. — Нельзя! Знаю я, что отсос перейдёт в то, что ты будешь метаться под Мишкой, пытаясь заглушить стоны. Но мы же чувствуем ароматы! — не выдержал уже Поручик, который находился к этой парочке ближе всех. Видимо его правило: «моя хата с краю» пошло по одному месту из-за перспективы слушать их пыхтение и стоны. — Тогда остановите автобус. Мы ссать, — немного подумав, изрекает Миша с глубокомысленным выражением лица. — Вместе? — теперь и Машенька подключилась, с интересом смотря в сторону фронтменов. — Шур, лучше чтобы я трахнул Андрюху в автобусе или в лесу? — поставил условия Горшок, в упор смотря на главного зачинщика. — Остановите, пожалуйста, автобус! — вскочил смущённый Яша, ринувшись к водителю. Тот послушно притормозил у обочины и тяжко вздохнул. — То есть моё мнение не учитывается? — в образовавшейся тишине выдал Андрей. — А ты против, что ли? — схватив омегу за руку и уже намереваясь тащить того на выход, но заслышав вопрос и удивлённо вскинул брови Миша. — Нет. Пошли, — помотал головой Андрей, быстро прикидывая возможность возбуждённого альфу скрутить его и выволочь на улицу и свои шансы свалить в окно. Выходило, что всё складывалось далеко не в его пользу. Выбирались они из автобуса спешно. Во-первых, Мишка очень уж торопился, чтобы поскорее коснуться, сжать в руках такое податливое тело и погрузиться в него полностью. Во-вторых, группа их тоже торопила. Кому-то даже в голову пришло напевать «Инструмент», кому-то с высветленными патлами и хитрой улыбкой, и остальные тут же подхватили. В общем, из автобуса они чуть не вылетели и, не сбавляя шага, направились подальше от любопытных глаз и улюлюкающей толпы гоблинов. — Я тебя смутил, что ли? — тепло улыбнулся Князь, замечая алые кончики ушей альфы, и, выпростав руку вперёд, зарылся в короткий ёжик. — Конечно, ё-моё! — воскликнул Миша, резко останавливаясь и спешно повернулся к омеге. — Ты мне столько комплиментов наговорил. — Ты сам спросил, — пожал плечами Андрей, продолжая легкомысленно улыбаться, но руку убрал. — Андрюш, — мягко начал Миша, беря лицо Князя в ладони, с любовью заглядывает в прекрасные голубые глаза, и жарко зашептал. — Я тоже в тебе всё-всё люблю. И глаза твои… Ну, я ж тону в них каждый раз. А улыбка эта. У меня каждый раз сердце останавливается от твоей ослепительной улыбки. Воображение твоё ещё. Ты наш мир придумал и наполнил его разными и красочными персонажами. А ещё твоя задница. Вертишь ей постоянно, будто провоцируешь, чтобы я вгрызся в эту аппетитную жопку прямо на сцене. — Квиты, — тяжко вздыхает Андрей, усиленно пытаясь смотреть куда угодно только не на альфу, но красная мордашка выдавала его с потрохами. — Мы квиты. Отпусти уже меня. — Теперь ты понимаешь, как чувствовал себя я? — хмыкнул Миша, расплываясь в торжествующей ухмылке. — Вполне, — не стал спорить Андрей, зацепившись взглядом за сосновую верхушку. — Теперь буду так подробно отвечать только, когда мы окажемся наедине. — Супер! — осклабился удовлетворённо Миха и указал вниз. — Теперь снимай штаны. — Нет. Я уже передумал тут трахаться, — активно замотал головой Андрей, скрещивая руки в защитном жесте. — А я нет, — нахмурился Миша и требовательно добавил: — Снимай штаны. — Может минет? — неуверенно предложил Андро, заламывая пальцы. Секс на природе звучал очень даже притягательно, но погода не располагала. — Потом, — отмахнулся Миша, продолжая нетерпеливо буравить взглядом Князя. — Штаны! — Миша, давай до номера потерпим? — начал откровенно ныть Андрей, осторожно отступая на шаг. — Поздно. Я уже завёлся, — зашипел Миша, теряя терпение и двинулся следом. — Давай быстрее. С недовольным ворчанием Андрей начал расчехляться и, стянув штаны до щиколоток, повернулся задом к Мише, прижался к прохладному и шершавому стволу дерева. Всего два часа прошло, а Мишка опять завёлся или он по жизни такой озабоченный, хотя Андро за ним такого раньше не замечал. Одержимость песнями — да, а вот сексом… — Ну? — нетерпеливо вопросил Андрей, начиная подрагивать от прохлады, что щипала голую кожу. — Сам же торопил, а теперь не спешишь. — Тобой любуюсь, — бархатно прошептал Миша, подходя вплотную, медленно положил горячие ладони на прохладную кожу ягодиц, что тут же покрылась мурашками. — Хочу навсегда запечатлеть в памяти твою дрожащую, жаждущую меня тушку. — Вы там долго ещё? Мы заманались ждать, — послышался елейный голосок Балу, который будто почувствовал, что они перешли к самому интересному и специально прервал. — Шура?! — разъярённой зарычал Миша, настолько громко, что собеседник точно услышал. Он уже достиг точки кипения. — Да что б тебя семеро драли?! Следовало срочно переключать внимание. Может Миша морду бы и не стал бить Шуре, но поцапались бы они точно. Так ещё и до конца поездки пришлось бы ехать с ворчащим под боком недовольным альфой. А им ещё выступать вместе. Поэтому Андрей спешно натянул штаны, застегнул ширинку, но не стал возиться с ремнём. — Тихо-тихо, Миш, — стараясь не ржать, зашептал Андрей и, коснувшись щеки альфы, мягко привлёк его к себе, осторожно поцеловал. Горшок сразу переключился: дёрнулся вперёд, сокращая и без того минимальное расстояние; одну руку на затылок положил, фиксируя и контролируя; другой приобнял за талию, сразу пробираясь под ткань незастёгнутых штанов и углубил поцелуй, принимаясь жадно вылизывать податливый рот. Балу продолжал что-то орать, но ребяткам было не до него.