Бывает

Андрею нужно будет облачиться в футболку, чтобы красноречивые следы от страстной натуры его альфы не так явно бросались в глаза другим. Он был бы и рад натянуть любимый жилет на голое тело, не смущался показать себя и метки после бурных ночей, но тут запротестовал уже Миша. Он опасно блеснул глазами и запыхтел как оскорблённый до глубины души гризли, чем вызвал приступ смеха у Андрея. Но Миша на это не обратил внимание и сунул в его руки одну из своих футболок, на этот раз с Сидом. — Остаётся только на спине у меня написать, что я тебе принадлежу, — продолжает смеяться Андрей, тем не менее покорно облачаясь в то, что дали. — Так я тебе с Сидом дал, а не… Андрюх, ну это уже… Ну ё-моё, чего ты такой сексуальный! — начал ныть Миша, кружась рядом, но не прикасаясь. Видимо боялся, что сорвётся и снова прижмёт к стене, затискает и зацелует своего омегу с ног до головы. — Фига претензия! Я родился таким вообще-то! — фыркнул Андрей, пшикая на себя лаком. Он не был зол или возмущён. Он просто чуть показал зубки. — Это преступление быть таким красивым, — пробурчал Миша, плюхаясь на стул и упрямо уставился на Князя, следя за каждым его движением, словно хищник, готовящийся к прыжку. — Ну а если ты так ревнуешь, могу рожу гримом разукрасить. Буду мертвяка изображать, мой милый анархист, — чуть смягчился Андрей, замечая, что Мишка и правда дуется. Но улыбка слетела с губ, когда он заметил неподдельное воодушевление, и Миха радостно вскочил на ноги, собираясь в очередной раз затирать про анархическое движение. — Нет! Даже не начинай! — Ну мог потерпеть пару минут, ё-моё, — опечалено пробурчал Миша, с грохотом садясь обратно. — Я ведь тебя слушаю. И сам хочу поделиться своими мыслями. — А тебе не нравится? Я вообще-то тоже слушаю. Даже не спорю, когда разговор снова заходит о совместной жизни и детях, — вздохнул Андрей, отставляя лак в сторону и оборачивается к Мише лицом, прислоняясь поясницей к столешнице. — Ты не хочешь со мной жить? Ты детей от меня не хочешь? — снова вскочил на ноги Миха, подходя вплотную, и нависает над Андреем. — Хочу, Миш, — мягко улыбнулся Андрей и нежно коснувшись щеки, погладил тёплую кожу. Альфу повело, он мотнул головой в сторону руки и блаженно прикрыл глаза. — Конечно же хочу. Но ты куда-то спешишь. — Андрюх, ну ты ведь знаешь, что… — тут же вскинулся с горящими глазами Миша, но, натолкнувшись на ласковые небесные глаза, смягчился. — Я просто боюсь, что не успею. — А если окажется, что совместная жизнь не для нас? — смотрит-то Андрей с любовью, но улыбка на лице появляется грустная, а в голосе проскальзывает такая отчаянная решимость. — Я детей тебе не оставлю. Ты сам пожрать забываешь, а что будет с детьми? — Ты со мной уже разводиться собрался? — опешил от такого неожиданного развития Миша, инстинктивно делая шаг назад и растерянно бегает глазами по лицу омеги. — Мы не в браке вообще-то, — хмыкает Андрей, протягивает руку, чтобы задержать, но быстро передумывает, прячет ладони за спину и отводит взгляд. — Просто я беспокоюсь, что мы не сможем ужиться на одной территории и оставим у детей психологическую травму. — Когда ты успел стать таким трусливым? — недоуменно шепчет Горшок, ступая ближе и мягко подцепляет его лицо за подбородок, приподнимает голову, чтобы вновь потонуть в этих бездонных глазах-океанах. — А когда ты стал таким уверенным? — горькая усмешка разрезает красивое лицо и альфу до дрожи пробирает от подобного выражения, а в груди всё холодеет от мысли, что он невольно принуждает Князя к браку, ломает его. — Я… Я не… Я не уверен, — неожиданно смущённо промямлил Миша, потупив взгляд и стал оправдываться, желая хоть на словах сейчас доказать, что его помыслы чисты. — Просто очень тебя люблю. Хочу быть рядом с тобой. Я хочу создать с тобой семью и завести детей. — Именно поэтому я не могу относиться к нам легкомысленно. Нужно столько вещей продумать, — опечаленно качает головой Андрей, бережно обхватывая пальцы альфы, прикладывает его ладонь к своей щеке и расплывается в тёплой улыбке. — Нужно для начала пожить вместе, а потом уже решать — наше это вообще или это была лишь влюблённость и страсть. — Но, Андрюх, нас же двое. Мы есть друг у друга и даже если… Ё-моё, ну не разлюблю я тебя. Мы ведь постоянно вместе. Через такое говно прошли и не распались. Чего сейчас-то сомневаться? — обхватив ладонями лицо омеги шептал Миша, внимательно вглядываясь в глаза напротив и, видимо что-то разглядев, вдруг предлагает: — А хочешь, я заберу все твои тревоги себе? Его предложение звучит так по-детски наивно, ведь все тревоги невозможно забрать. Тревоги можно только развеять, да и то окончательно от них невозможно избавить. Поэтому предложение Горшка была довольно… Глупое, но очень искренне, именно поэтому в груди Князя разлилось тепло от подобного предложения. — Извини, Миш. Я такой… Омега, — сокрушённо покачал головой Андрей и, накрыв горячие широкие ладони Миши своими, посетовал. — Ною постоянно, нервы тебе мотаю, так и до истерик дойду. А мы ведь даже не в браке. — Андрюх, ну чего сразу ё-моё. Не извиняйся. Ты меня, конечно, удивил, но я тебя из-за этого не брошу, — затараторил Миша, ощущая ответственность за то, чтобы омегу своего успокоить. Но глядя в любимые голубые глаза не смог удержаться и уточнил: — Понимаешь? Понимаешь, да? — Понимаю. Спасибо, Мих, — с улыбкой закивал Андрей, но через мгновение нахмурился. — И не торопи меня. — Да, блин! Ты ж знаешь, что я по-другому не могу! Мне нужно всё и сразу, — всплеснул эмоционально руками Миша, отходя в стороны и продолжил что-то бурчать под нос. — Да я уж лет десять как знаю об этом, — со вздохом отвечает Андрей, тоном многолетний матери, и осторожно просит: — Давай всё-таки постепенно? Сначала съедемся, если всё хорошо будет, то вступим в брак и начнём вести правильный образ жизни, хотя бы на время, чтобы наш ребёнок родился здоровым. — Ладно, Андрюх. Я и правда тороплю тебя, — почесав затылок, согласился Миша. Князев хотел сказать что-то ещё, но в дверь неожиданно постучали, отвлекая от всего. — Вы там трахайтесь побыстрее, а то у нас через пять минут выход, — не терпящим отлагательств тоном, пробасил Поручик. Видимо ему не посчастливилось вытянуть короткую спичку и идти к лидерам, чтобы поторопить. — Мы почти собрались, — ответил ему Андрей, сдерживая смех из-за вида перекошенной мордахи Михи. — Сейчас только образ главной звезды поправлю, и мы выйдем. За дверью пробурчали что-то неразборчиво, и Андрей принял ответ за положительный, ведь сразу после этого Поручик удалился, громко топая гадами. — А со мной-то что не так? — насупился Миша, осознавая, что время они могли провести с пользой, но вместо этого трепались. — Всё хорошо, милый, — мурлыкнул Андрей, подплывая к Горшку и с удовольствием принялся приводить его одежду в порядок. — Просто небольшие недочёты в образе. А в остальном ты такой же великолепный, как и всегда. Горшенёв в ответ что-то промычал, отводя взгляд в сторону, но щеки заметно порозовели. Миша всегда смущался, когда хвалили не его музыку, а его самого. Андрей об этом прекрасно знал и часто восхищался именно внешним видом своего альфы, будто мстя за комплименты в постели. — Ты же принял таблетки? — вдруг спросил Андрей, выдёргивая Мишу из мыслей. — Принял, — понуро пробурчал в ответ тот, с недовольством вспоминая, что ему ещё несколько дней придётся глотать эту безвкусную хрень, чтобы не провоцировать юных фанаток-омег, себя и, самое главное, Князя. — Молодец, — похвалил его Андрей, хлопая по плечу, хотя желание зарыться пальцами в чёрные вихри было неимоверно сильным, но портить иглы не хотелось. Маша ведь старалась, делала, а он всё может за раз разрушить своей лапой. Правильно говорят, что ломать — не строить. В отношениях также. Можно ведь разосраться за пару минут, а обида будет в душе сидеть долгое время, возможно даже годы. Это ведь так ужасно. Живëшь-живëшь с человеком и даже не догадываешься, что глубоко внутри он хранит все те обидные слова и однажды чаша его терпения может переполниться и… — Андрюх, у нас ещё пара минут есть, — хлопнув по плечу, говорит Миха. — Давай покурим? — Да ты и на сцене покурить можешь, — поведя плечом, шепчет задумчиво Андрей. Он ничего плохого не имеет в виду, просто констатация факта. Идти на улицу не хочется, да и Андрей вообще-то бросает, ведь ему вскоре придётся отказаться от других вредных привычек и жрать только полезную пищу. — Ну это да, — чуть подумав, согласился Миша и широко улыбнулся, хватая Князева за руку. — Тогда идём? — Да. Пошли быстрее, а то ребята опять кого-нибудь пошлют, — кивнул Андрей и с усмешкой поспешил открыть дверь, потащил Горшенёва за собой из душной комнатки. Ребята их встретили дружным бубнежом, что: «опять эта сладкая парочка уединилась незнамо насколько». Андрей на это весело фыркнул, задумчиво почесав шею, а Мишка — показательно разозлился, ворчал потом, пока они до сцены шли, что ему личную жизнь нормально устроить не дают. — Так ты сам виноват, что так поздно начал действовать. Ты бы ещё лет десять собирался, — парировал Шура, гаденько ухмыляясь. — Тогда Князь бы точно был уже в браке и с кучей детей. — Почему с кучей? Андрюха мог и одного только родить, — пожал плечами Миша, оценивающе окидывая взглядом ягодицы идущего впереди Андрея. — Ну или двух. — Как сказал мне один человек: «Вашего Князя только валить и трахать надо, чтобы постоянно беременный ходил», — прыснул Шура, протягивая забывчивому другу пачку сигарет. — Это кто это такое сказал! — вскинулся возмущённо Миша, агрессивно вгрызаясь в фильтр, словно это была глотка комментатора. — У кого ума хватило отзываться так, ё-моё! — Да я уж и не помню. В «Там-таме» дело было ещё, — преувеличено безразлично выдал Балу, скрывая торжествующую усмешку за ширмой белых волос. — Кто-то пьяный подошёл ко мне после выступления и брякнул это. Миха на это лишь злобно оскалился, поджигая со второй попытки сигарету и мрачно двинулся ближе к Андрею, приобнял его за плечи и чуть не ткнулся в шею. Андрей, замечая поползновения, ловко забрал сигарету и с милой улыбкой чмокнул Горшка в губы, вернул сигарету и продолжил что-то воодушевлённо втирать. Балу, понимая, что его сейчас никто не видит, расплылся в широченной улыбке. Конечно же он прекрасно помнил того, кому в голову взбрело так отзываться об их втором вокалисте и, по совместительству, авторе текста и художнику-оформителю. Было куча людей, которые завидев смазливую мордашку и почуяв сладкий запах, начинали рассуждать о том, как будет под ними стонать этот красавчик за что получали в своё наглое рыло моментально, но только одному человеку в тот момент было простительно брякнуть что-то подобное. Именно Мишка сказанул однажды, что их Князя нужно только валить и трахать, ведь в тот момент они были пьяны, а весёлый и весь взмыленный Андрей в своей любимой кофте выглядел так сексуально и притягательно, что Шура был отчасти солидарен со своим другом. Такого омегу только в постель тащить пока тёпленький и податливый, а то протрезвеет и может хорошенько звездануть в челюсть, что к праотцам отправишься. И сказано ведь было просто как констатация факта привлекательности их друга и ничего такого они не имели в виду. Князь ведь был их другом, одногруппником, текстовиком, художником, своим в доску парнем и только в редкие моменты они вспоминали, что Княже один из хрупких слабых омег. Правда тому об это знать не стоило. Горшок как-то по наивности брякнул, что Андрея нужно защищать из-за того, что он омега, так этот омега чуть Миху не удавил за подобные проявления «заботы». Горшок потом месяц всем и каждому пояснял, что этот купчинский пацан может уделать любого. Хоть теперь Михе не попадает за то, что он Андрея своим омегой называет. Лишь довольную лыбу тянет и ближе к альфе притирается.