Утренний кофе

Тусклое зимнее солнце медленно поднималось все выше, заставляя почувствовать мнимое тепло. Весна только-только начинает заявлять свои права, но с каждым днём становится всё теплее. Пара капель упала, громко лязгнув по подоконнику. «Капель», — проносится в голове парня. Он, сморгнув остатки сна, переводит взгляд на мужчину, спящего на его груди. Тонкие пальцы невесомо проводят по темным волосам, оголяя аккуратное ушко. Капли вновь с лязгом бьют по подоконнику, заставляя мужчину открыть глаза. Но уже через пару секунд он снова смыкает веки и со вздохом утыкается в шелковую ткань. Вдыхает такой родной и тёплый аромат грейпфрута, улавливая приятную сладость и совсем не замечая горечи. — Доброе утро, — тихо проносится над ухом. Могло бы показаться, что это ветер дует в окна, но этот голос, даже с хрипотцой после сна, Юнги узнает из тысячи. Он протяжно мычит, сильнее стискивая омегу в объятиях, и тянется носом уже к шее. Это их первая ночь после командировки Юнги длиною в месяц. Он уехал на следующий день после дня рождения Хосока, пропустил свой ради повышения на работе и не скрывал досады по этому поводу. Но на каждое извинение получал лишь тёплый взгляд таких любимых карих глаз, без грамма разочарования или грусти. — Ты все еще грустный из-за этого? — вопрос не требующий ответа, ведь Хосоку и так все понятно. — Будешь кофе? Я купил твои любимые зерна и сироп. Юнги мог только кивнуть, вновь вдыхая запах, что был лучше всех других вместе взятых. Вдруг тепло пропадает, оставляя Юнги на недостаточно тёплой постели и унося с собой такой незаменимый сейчас грейпфрут. *** Кофе в турке, бурля, начинает закипать, распространяя великолепный аромат по всей квартире, который смешивался с прохладой и влажностью из открытого окна. Горячие ладони опускаются на талию, и тёплое тело прижимается сзади, а сухие губы к изгибу плеча. Теперь свежий воздух из окна морозит только тонкие лодыжки, которые не скрывали короткие носки. — Закрой окно, ты же замёрз, — шепчет Юнги, досыпая на чужом плече. — Только если ты меня отпустишь, — улыбается Хосок, снимая турку с плиты, и разливает напиток по чашкам. Ощущая, как руки Юнги ползут вниз, задевают мягкую кожу на бедрах кончиками пальцев, как будто соблюдают приличия, не поднимая подол кружевной пижамы. Поставив турку обратно на плиту, Хосок разворачивается в чужих руках, обнимая Юнги за шею. Их губы встречаются в нежном поцелуе. Сухие у Юнги и мягкие, но обкусанные у Хосока. Нежный, наполненный лаской и любовью поцелуй набирает обороты. Язык проталкивается в рот Хосоку, пока тот зарывается пальцами Юнги в волосы, сплетается в танце с другим, проходится по нёбу и дёснам. В то время как шершавые ладони все же оказываются под пижамой, стискивая невероятно мягкие с внутренней стороны бедра, натыкаясь на еще что-то кружевное. — Боже, ты решил окончательно свести меня с ума? — спрашивает Юнги, сжимая в руках уже ягодицы и разводя их в стороны. Хосок тихо стонет, понимая, что его альфе действительно нравится. Возбуждение с каждым поцелуем все растёт. Хосок чувствует, как первые капли смазки вымазывают тонкую ткань, а румянец ползёт уже на шею. Вдруг Юнги отстраняется, приподнимает Хосока под бедра, усаживая на столешницу. А сам опускается на пол и уже почти залазит головой под подол, когда дрожащая ладонь ложится ему на макушку. — Подожди, я не мылся сегодня еще, — тяжело дыша, говорит Хосок. — Ага, ты намывался вчера почти час, — Юнги хитро улыбается, наблюдая, как тот сильнее краснеет и отводит взгляд. Хосок всегда смущался при римминге, однако отсосать Мину даже в туалете ТЦ был не против, если приспичило. Он и сейчас, дико смущаясь, хочет прикрыться, но отказываться тоже не вариант, поэтому Хосок сдаётся под любящим взглядом Юнги и, выдохнув, расслабляется, раздвигая ноги чуть шире. Наконец Юнги удаётся увидеть то кружевное великолепие, которое он нащупал раньше, и его как будто уже ничего не останавливает. Он, слегка засасывая кожу, поднимается по бедру все выше, наконец утыкаясь носом в чуть влажное бельё. Хосок тихо стонет, дергает бёдрами и откидывается на локти, почти ударяясь о шкафчики сверху. Задетые баночки со стуком опрокидываются, а ложка со звоном падает на пол, заглушая им звук рвушейся ткани. — Варвар, — задушено шипит Хосок, на что Юнги беззлобно посмеивается, вдыхая насыщенный запах грейпфрута. Он тянет Хосока на себя, укладывая его полностью на стол, и закидывает его ноги себе на плечи. Язык слегка касается сжатых мышц, слизывая терпкую смазку. Мажет уже смелее, толкается внутрь, выбивая из омеги звонкий стон. Водит кончиком вокруг, посасывает края, иногда переходя на бёдра и тем самым заставляя Хосока чуть ли не скулить. Чем дальше Юнги пытается протолкнуться, тем сильнее его голову сжимают между ног. — Юнги-а! — Хосок стонет, хватаясь за край стола, потому что ему кажется, что он сейчас просто с него свалится даже с руками Юнги на животе. Он буквально чувствует, что его трахают языком. Мин неожиданно отрывается от Хосока, и тот уже хочет возмутиться, как ощущает внутри что-то большее, чем язык. Горячий рот захватывает влажную головку, которая выглядывает из-под кромки белья, заставляя Хосока выгнуться сильнее с протяжным стоном. — Ги… Притормози, я сейчас… — тараторит Хосок, оттягивая Юнги за волосы. Тот нехотя выпускает член изо рта, облизывая губы. Хосок тянет его наверх, утягивая в мокрый поцелуй и ему абсолютно плевать, что тот только что вылизал его. Нога падает с плеча, сразу обхватывая талию Мина. Хосок почти забывает про пальцы внутри, когда те вдруг находят находят самое чувствительное место и попадают прямо по нему. В то время как Юнги ловит каждый стон своего Хоби. — Ги, я готов, прошу тебя, — жалобно просит Хосок, и пальцы действительно останавливаются, медленно выскальзывая. Юнги нависает над Хосоком, ставя руки с двух сторон. Тяжёлое дыхание опаляет краснеющее ушко. Лёгкие поцелуи спускаются до челюсти. Терпкий запах ликёра опаляет внутренности, словно Хосок только что выпил рюмку, заставляет окончательно отпустить себя. — Смотри вверх, — шепчет Юнги, заметив, что Хосок уже готов, и тот поднимает взгляд, упираясь им в своё отражение. Потерянный возбуждённый взгляд, съехавшая пижама на груди и Юнги, целующий его шею. Тихий стон проносится по комнате. Чёртов зеркальный потолок. — Пожалуйста… — Хосок почти скулит, ёрзая по столешнице и зажмурив глаза. Широкие ладони опускаются на талию, оглаживают бока, заставляя лечь поудобнее. — Малыш хочет член? — с наигранным удивлением спрашивает Мин, и Хосок понимает, на что тот намекает. — Да, очень хочу, пожалуйста, — говорит Хосок и крепко зажмуривается, из-за чего по щекам потекли первые горячие слёзы. — Такую награду получают только самые послушные, а ты даже не можешь выполнить мою единственную просьбу, — Юнги как будто действительно ругается, но в то же время эти слова произносятся мягко и ласково. Хосок всегда был падок на комплименты, особенно если они были от Юнги. Каждый их секс сопровождается грязными словами вперемежку с комплиментами и похвалой. Иногда к этому прибавляются какие-нибудь игрушки, но не в этот раз: все они остались в спальне. Хосок все же поднимает взгляд и тихо скулит. Теперь он видит себя полностью: сбитая на талии пижама, оголённая грудь, раздвинутые ноги и порванное на промежности бельё, которое немного давило на напряжённый небольшой член. Он всхлипывает, но глаза не закрывает, а только стискивает край стола, чтобы не прикрыться, ведь Юнги не разрешал. Внутри все пульсирует, просит избавиться от пустоты. — Молодец, — прохладные пальцы невесомо ведут от соска к пупку, обводят член, не касаясь его, спускаются ниже и легонько давят, дразнят. Хосок тихо стонет, подмахивая дрожащими бёдрами, но его останавливают, проникая одним пальцем. — Ты такой узенький, твоя маленькая попка точно примет меня? — Юнги как будто издевается, ведь он точно знает, что войдёт, а если чуть больше растянуть, то и не только член. Но палец все так же медленно то скользит внутрь по самую костяшку, то выходит, оставляя только кончик. Хосок замучено стонет, откидывая голову. Юнги прекращает мучить младшего и склоняется над ним, нежно целует в щёки и губы. Руки вновь оглаживают бока, опускаясь все ниже. Он подхватывает ноги Хосока под коленями и укладывает их себе на плечо. Оттягивает ягодицу в сторону, открывая себе вид на сжимающиеся влажное отверстие. — Смотри вверх, — говорит Юнги, заметив, что Хосок закрыл зардевшееся лицо ладонями. Тот медленно отводит руки от лица и опускает их на грудь, сжав в кулаки. Слёзы мутнили взгляд, но Хосок все равно мог разглядеть их тела в отражении. Его глаза распахиваются, когда головка упирается ему между ног. Юнги аккуратно толкается внутрь, останавливается на середине и целует Хосока в коленку, перекладывая одну из ног себе на другое плечо. Обводит взглядом быстро вдымающуюся обнажённую грудь, смятый на талии шёлк пыльно-розового цвета, такого же оттенка кружевное белье. Взгляд цепляется за влажные дорожки на щеках. — Солнце, посмотри на меня, — ласково просит Юнги, и Хосок переводит взгляд на него. — Ты такой молодец, такой хороший для меня, — шепчет Мин, убирая слипшиеся волосы с лица омеги. Хосок поджимает губы, стараясь сдержать стон из-за тех слов. Он тянет руки к Юнги, опуская одну ногу ему на талию. Тот склоняется над Хосоком, входя до упора, и ловит довольный стон младшего поцелуем. С каждым толчком стоны Хосока становились все громче. Он окольцовывает шею Юнги, прижимаясь все ближе, и судорожно шепчет, что сейчас кончит. Юнги несильно сжимает бедро Хосока, ведёт носом по тонкой шее, втягивая аромат цитруса и пота, двигаясь все быстрее. Через пару толчков Хосок сжимается, подгибая, на сколько это было возможно, ноги, и с громким протяжным стоном откидывается в руках старшего. Юнги останавливается, аккуратно укладывает размякшего Хосока обратно. — Я закончу внутрь? — спрашивает Мин, так и не выходя из Хосока. И только после того, как тот кивнул, начал опять двигаться. Хосок тихо постанывал с каждым толчком, наблюдая за напряжённым лицом Юнги. Ощущая, как его собственная сперма растекается по животу. Тот еще пару раз толкнулся до упора и с грудным стоном опустился на дрожащее тело. Он обнимает Хосока, пытаясь его согреть. — Дай мне свою ладонь, — просит Мин, обхватывает тонкое запястье и поднимается с Хосока. Он выходит из него и сразу же прижимает его ладонь к промежности. — Держи все внутри, — говорит Юнги, глядя на удивлённое лицо Хосока. Он встаёт на ноги, окидывает взглядом лежащего на боку Хоби с рукой между ног и подходит к окну, закрывая его. — Болит что-то? — спрашивает Мин, возвращаясь обратно. — Спина немного, — шепчет Хосок, закрывая глаза и вдыхая остатки крепкого алкоголя в воздухе, потому что знает, что о нем позаботятся. — Прости, я буду осторожнее, — говорит Юнги и целует того во влажный лоб. — Конечно будешь, — бурчит Хосок, надув щёки, — и отнеси меня уже, наконец, в ванную. Юнги прыскает в ладонь, чтобы Хоби сильно не злился, и закидывает его себе на плечо, заменяя его руку своей, и выходит в коридор. — Я только вчера ее постирал… И купил новые трусы, чтобы было все красиво, а ты их порвал… — слышится из глубины квартиры. Возмущения Хосока прерывает низкий смех, отчего тот возмущается еще сильнее. Но Хосок не злится, нет, ведь знает, что его сначала зацелуют и заобнимают до смерти, а потом купят ему еще пять таких же трусов. Из еще тёплых кружек уже не выходит пар. Солнце жёлтыми лучами освещает пустую кухню. За окном поют птички и стучат капли о подоконник, а кофе всё же придётся переделывать.