(not) Enough !

      Сегодня у Тсукасы поистине важный день: ему наконец-то выпала честь сыграть отдельную роль, о которой он давненько задумывался, и порой мысли о ней переходили в сладкие мечты. Теперь же все наяву! Эта новость, буквально сияющая своей перспективностью, очень обрадовала парня, и когда в его руках оказался готовый сценарий, он тут же бросился к себе домой, чтобы как можно быстрее приступить к изучению текста и порепетировать. Что же может быть лучше, чем воодушевленная, полная энтузиазма и вдохновения звезда, готовая вознестись на небо от счастья?       Дома Тенму никто не ждал — даже Саки, которая должна была узнать об этом событии одной из первых, решила задержаться с девочками на репетициях и теперь узнает явно позже, — и тогда он решил набрать номер Камиширо, его лучшего друга. Наверняка тот вспоминал, хотя бы иногда — на что надеялся светловолосый — о Тсукасе, о его желанной роли, поскольку парнишка все уши своему окружению прожужжал, да так, что не сопереживать и волноваться об итогах прослушивания вместе с Тенмой было совершенно невозможно.       Тсукаса нащупал на дне рюкзака телефон и дрожащими от предвкушения и ожидания восторга приятеля пальцами кое-как включил его. Он тут же нашел профиль Руи в контактах, сразу же выделявшийся по параметру «важные». Ого, а они и правда проводят так много времени за разговорами? Но это не столь важно; и вот Тсукаса держит телефон у уха, переминаясь с ноги на ногу и слушая эти противно громкие гудки. Однако долго ждать не пришлось. — Фу-фу, здравствуй, Тсукаса-кун! Что звонишь? — послышался мягкий голос с той стороны. Тенма клянется себе, что если бы он общался с ним вживую сейчас, то точно бы наблюдал, как на лице изобретателя красуется свойственная ему кошачья улыбка, и это выражение дополнял бы небольшой прищур.       Светловолосый набрал немного воздуха, из-за чего напряглась грудь, а после выдохнул, избавившись таким образом от взбудораженного состояния, но все равно протараторил нечто отчасти связное: «Я выбран на главную роль в мюзикле!» В ответ на это из телефона донеслось удивленное и такое же неожиданное «ах». В нем явно ощущались нотки радости и приятного изумления. — Как я рад за тебя, Тсукаса-кун! Ты действительно молодец, я ни капельки не сомневался в твоем таланте! — Руи звучал так ласково и искренне, и его друг не мог не расплыться в довольной улыбке. — О, спасибо, Руи-кун. Ты не представляешь, насколько я счастлив... — пока он болтал по телефону, то прошелся по всей комнате кругами, и лишь позже его тело приземлилось на удобную для позы лежа на животе кровать.       Ребята обсуждали дальнейшие планы Тсукасы. Оказалось, что лидер сильно переживает о предстоящем мюзикле. — Я обязан оправдать их ожидания. Они ведь наслышаны обо мне. А вдруг я не смогу раскрыть персонажа так, как нужно будет им?.. — после этих слов Тенма замялся, когда осознал, что поведал своему другу скрывавшиеся внутри чувства. Это очень не похоже на поведение и настрой будущей звезды, разве не так? Или, погодите-ка... — Не смей даже думать об этом, Тсукаса-кун. Ты, мы с тобой прошли через многое, сыграли бесчисленные постановки, и я каждый раз убеждался, какой ты талантливый, — поспешил возразить Камиширо. — Я знаю, на что ты готов, как ты стараешься, порой изматываешь себя... Не позволяй этому пропасть даром. Просто будь собой. Люби себя так, как я люблю тебя, не принижай свои способности, — голос Руи стал гораздо тише под конец, будто он отвел телефон либо специально сделал акцент обратным для этого способом.       Невольно рука Тенмы тянется к затылку и медленно поглаживает рыжеватые волосы, пока сам Тсукаса находится в недоумении и с явным сомнением в широко раскрытых глазах пытается понять смысл последнего сказанного. Несомненно, поддержка Камиширо тронула его безумно — нечасто приходилось парню слышать такой необычно серьезный тон. Довериться близкому человеку несложно, всего-навсего непривычно, особенно если в глубине души, в самых потайных ее уголках ты чувствуешь нечто теплое, питаешь эмоции, сильно отличающиеся от простой дружеской симпатии. — Спасибо, Руи-кун, я тоже... тоже люблю тебя. Мне приятно, что ты можешь уделять мне внимание, — хоть и сказано искренне, на самом деле светловолосый все еще мешкался и не знал, в каком контексте брать в счет фразу про любовь. Тсукасе не нравятся недопонимания, особенно такие важные.       На том конце продолжалось молчание. Тенма хотел было прервать эту неловкость, однако ничего в голову для продолжения беседы не приходило, а оборвать звонок — худшее решение. Тогда Руи взял инициативу на себя. — Я могу помочь тебе расслабиться, если ты так сильно волнуешься, — он сказал это почти шепотом, заставив друга вздрогнуть и напрячь свои плечи от нескольких неловкостей подряд. — Думаю, ты удивишься, фу-фу, — Руи снова начинает томить и этим заставляет Тсукасу нервничать от неизвестности. — Чему же? Руи, говори, если это имеет смысл! — к Тенме ненадолго возвращается уверенность. — Ты ведь знаешь, что если какая-либо интересная идея придет мне в голову, я обязательно ее воплощу... — он словно увиливает от сказанного. И, конечно, Тсукаса знает, что от Руи порой можно ожидать что угодно, и это «что угодно», вероятно, покажется чем-то странным на первый взгляд.       Вновь наступает неуместная пауза, кажется, длящаяся целую вечность, прежде чем... — А-ах... — Камиширо издает слабый приглушенный стон, неумело замаскированный под вздох к завершению или даже наоборот. Этот звук вышел весьма неприличным, странным и ни в коем случае не уместным. За мгновение Тсукаса покрылся холодным потом, испытал наплыв мурашек у шеи, ощутил жар на щеках и попросту замер в дикой растерянности. Какого черта творит этот Камиширо?! — Р-Руи, что ты?.. — попытка вернуть дар речи не увенчалась успехом, ещё немного, и телефон бы совсем выпал из руки, но чужие оправдания Тсукаса обязан был услышать. Однако к его сожалению или же — к счастью, воздыхания с той стороны не прекратились и стали постоянными, уже куда отчетливее. — Руи! Хватит! — он прямо-таки вскрикнул. Лицо Тенмы запылало от смешанных эмоций. Все это было так непонятно, глупо и неестественно. Казалось, он находился во сне и происходящее — неправда, выдумка. Почему тот так открыто позволяет себе такое? — Тсукаса-кун, разрешил бы ты мне поцеловать тебя? — Чего?! — парень шустро среагировал, хоть и пребывал в шокированном состоянии, вероятно, не пропустив фразу через распознание. Он боится сказать лишнего, грубо накричать, но, видимо, объяснений не получит в любом случае. — Поцеловать, Тсукаса-кун. Фу-фу, я не совсем понятно выразился? — Камиширо продолжает свою игривую затею. — Но сейчас осуществить это довольно трудно, даже, я бы сказал, невозможно, правда ведь?       Поджав губы так, что передние зубы впились в мягкую кожу рта, Тсукаса окунулся в алую краску с ног до головы. Все его тело, начиная от кончиков пальцев и заканчивая макушкой головы, кажется, горящей от стыда из-за чужих намерений, пробрал табун глубоких мурашек. На мгновение захотелось сбросить входящий, но почему-то Тенма, противоречив сам себе, остался на связи. Словно позабыв о том, что Руи его не видит и находится совсем далеко, он нерешительно кивнул, скорее, тем самым дав согласие на развитие событий себе же. Он действительно не против, даже если оказался сбит с толку неожиданностью. — Я разрешаю тебе поцеловать меня, — полушепотом, несколько дрожащим голосом проговорил Тсукаса, не напрягая особо мышцы лица. Смущение поразило его наповал. Глаза разбегались по всей комнате, будто не хотели представлять перед собой похотливый образ Камиширо. Хотя такую эмоцию на нем вообразить сложновато, фантазия светловолосого зашкаливала на высшую степень. — Целуй, — однозначная просьба.       Парень ухватился за край немного помятого из-за долгого лежания на нем одеяла и, находясь все в той же позиции, на животе, уткнулся лицом в ткань. Никогда ему не приходилось произносить подобные, столь смущающие вещи вслух вне актерской игры. Попробовать удержать телефон у уха стало проблемой, поэтому он заранее поставил громкую связь, положив его рядышком и увеличив звук. Теперь он мог слышать каждый шорох на другом конце. — Так тебя действительно завели мои вздохи, да? Если хочешь, я могу услаждать твой слух ими бесконечно, — Руи звучал так самодовольно сейчас и в какой-то мере властно.       «Это слишком», — собирается признаться себе Тенма, переставая вилять ногами вверх-вниз от волнения. Он забивается в одеяло с носом, и становится чересчур жарко. — Мне иногда кажется, что ты любишь поиздеваться надо мной, — его слова неразборчивы, но тот и не желает быть услышанным. Это всего-навсего мысли вслух. Терпение Тсукасы небезгранично, но ситуация требует запастись им на длительное время. — Фу-фу... Твоя одежда мешает мне наградить тело поцелуями, а эти плечи, шея так и манят вкусить их сладость, — Камиширо звучит немного расстроенно, хотя печаль в его голосе явно наигранная преднамеренно, этим флиртом намекает парню на завязку первого раза.       Казалось, куда можно раскраснеться еще больше, но Тенма показывает очевидный мастер-класс. Его колени сводятся поневоле, и что-то колкое, но приятное превращается в чувствительный клубок внизу, давя и переливаясь в мучительный трепет. Тсукаса не спеша переворачивается на спину и, не долго думая, касается пуговиц на кофте, легко расстегивает их друг за другом. Ему не хочется приподниматься, поэтому он переходит к белоснежной рубашке, ослабляет галстук и проворачивает со школьной формой то же самое. Теперь его оголенная разгоряченная грудь столкнулась с комнатной температурой, создав интересный контраст. Мурашки сковали его затвердевшие соски. Дыхание становится неровным, встречает невидимые преграды, пока руки блуждают по коже, а кончики пальцев почти невесомо дотрагиваются секретных мест. — Не спеши, Тсукаса-кун. Позволь мне... — с телефона начались причмокивания, усиливающиеся с каждым новым разом, словно Руи старательно и бережно вырисовывал целые дорожки на груди партнера, иногда применяя язык, доходя до особо чувствительных областей. Тсукасе мало одних фантазий, мало мечтаний. Глаза его прикрыты, указательный вкупе со средним пальцем обволакивается слюнной жидкостью. Но никакое действие не скрыть. — Какой ты извращенный, Тсукаса-кун. Недостаточно мокро?       Светловолосому сносит чистый рассудок, с его губ слетает протяжный, чуть хриплый стон, а сам он выгибается в спине. — Черт возьми, Руи... Я делаю это впервые, ласкаю себя, а ты вот так поступаешь со мной, — Тсукаса будто бы собирается захныкать, но легкий смешок меняет интонацию. Сейчас он более раскрепощен и не собирается сворачивать назад. — Ты впервые делаешь что? Занимаешься этим на расстоянии? — эта фраза произвела на Руи впечатление и весьма заинтересовала, поэтому он приостановил неприличное озвучивание. — Знаешь, я ведь и не думал, что все так произойдет. Я даже не был уверен в своей влюбленности, наверное, потому, что боялся недопониманий между нами, закрыл свои чувства на крепчайший замок, — не волнуясь потерять возбужденное настроение, Тсукаса стал невозмутимым, изменив тон голоса на серьезный, уверенный и надежный. — Я готов продолжать... Я хочу любить тебя, хочу чувствовать твою любовь. Да, даже на расстоянии, — рука Тсукасы робко скользнула вниз, к откровенно выраженному бугорку на брюках, заждавшемуся продолжения. — Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты заставил меня... заставил меня кончить. Руи-кун, терпеть уже невыносимо. — Фу-фу. Я разделяю твои чувства, определенно.       Просьба светловолосого обязательно должна быть исполнена: ощутимо то, как Камиширо приблизился к динамику телефона, отчего его голос приобрел томную окраску. Он нашептывает грязные вещички и не подозревает, насколько учащается сердцебиение Тенмы — оно попросту ненормально бешеное: — Тсукаса-кун, не стыдись своих истинных желаний, не сдерживайся. Все-таки я здесь для того, чтобы помочь тебе расслабиться, — и парень на другом конце следует советам, справляется с главной преградой на ощупь, приспускает нижнее белье, наконец, давая волю искреннему возбуждению, накопившемуся сполна. — Он... такой славный, Тсукаса-кун. Желает, чтобы ты прикоснулся к нему, как я вожделею тебя.       Тенма буквально мычит от удовольствия. Эффект любви действует так интенсивно, что хочется перейти на крик от полученного удовлетворения. Что же дальше? Наклонив голову вбок и прикрыв рукой источник довольно громких стонов, свободной он поглаживает головку стоящего горячего члена, скоро переходит к массированию, доходит до основания. Ладонь дрожит, но исполняет мастурбацию превосходно. От силы трения и вязкого предэякулята образовались неприличные звуки, раздающиеся в округе всей комнаты. Тенма пребывает в невероятном экстазе. — Ох, Тсукаса-кун, ты так хорошо справляешься... Я... Мне кажется, я подхожу к завершению, — все это время Руи сопровождает партнера, вместе с ним достигает пика блаженства и вот-вот добъется последней точки. — Мм, Руи... Руи! — парень впопыхах повторяет имя любовника, шепчет ясное только ему самому и увеличивает темп своей руки. — Я... — Гк!..       Их сладкие стоны слились в один звучный и глубокий. Под завершение стон Камиширо внезапно прервался, и тот в немом наслаждении испытал невесомый оргазм. Голос Тсукасы подвергся дрожи, его жгучее дыхание опаляло быстро поднимающуюся и опускающуюся грудь. Откинув голову назад, а после упав на кровать с локтей, он глубоко выдохнул и поднял испачканную в тягучем семени руку. Это зрелище не могло не вызвать довольной усмешки. — Это было так хорошо... — проговорил Тенма спустя несколько минут, когда они оба приходили в себя. — Ты прав, Тсукаса-кун. Никто и никогда не заставлял меня так сильно смущаться, как ты, — озорно отметил Камиширо, чем заставил Тенму смутиться в очередной раз. — Я думаю, наши отношения выдвинулись на новый уровень. Это очень приятно осознавать.       Повернувшись в сторону телефона, потерявшегося под несколькими слоями одеяла, Тсукаса откопал свой мобильный и наклонился к экрану. Он близко подвел губы к аватарке Руи и неловко дотронулся ими фиолетововолосого. Этот нежный и аккуратный поцелуй станет окончанием их долгого и насыщенного звонка.