Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

В этот раз не было белого вокзала. Елена очнулась с глубоким рваным вздохом все там же, на крыльце Локвудов, но… вокруг никого не было. Не братьев Сальваторе, ни Клауса, ни гибридов и прочего народа. Никого вообще. Раны в лопатке тоже не было. Она с легкостью поднялась на ноги и подозрительно огляделась. Елена чувствовала что-то неправильное в окружающем ее пространстве, явно не бывшем реальным миром. Скорее одним из астральных планов или что-то вроде того, как и то место, куда призывала ее Смерть. Она медленно спустилась по ступенькам крыльца и огляделась. Пусто и отвратительно тихо. А еще как-то… серо что ли? Будто в этом мире все краски потускнели и приобрели одинаковый оттенок, навеивающий уныние и тоску. Елена поежилась и обняла себя за плечи. Воздух был прохладным и неприятно колол кожу. Она неторопливо обошла вокруг дома, но вновь никого. Тишина была давящей настолько, что Елена не удержалась и пнула урну, когда вернулась обратно к крыльцу, отчего та с грохотом упала на землю. — Тебе здесь не место, — вдруг раздался за ее спиной голос, который был ей смутно знаком и имел небольшой скандинавский акцент. Елена резко обернулась и увидела того самого мальчика, которого видела на вечеринке, и чей голос, надо полагать, она слышала тогда, на складе в Чикаго. Он прятался за колонной на крыльце и неуверенно выглядывал из-за нее, смотря на Елену каким-то испуганным взглядом. — Не бойся, — тихо сказала Елена, стараясь изобразить на лице миролюбивую улыбку. — Я не причиню тебе вреда… Хенрик. Ты ведь Хенрик, верно? Паренек моргнул и высунулся из колонны чуть сильнее. — Я давно не слышал своего имени, — пробормотал он, и вновь вперил взгляд в нее. — Ты совсем нестрашная. Елена вскинула бровь. — А должна? — с ноткой веселья спросила она, медленно дойдя до лестницы и присев на одну из ступенек так, чтобы ей все еще было видно парнишку. — Я думал, что тот, для кого Аяна сделала эту странную палочку, будет чудовищем, — тихо ответил Хенрик, нервно смотря на нее своими темными, как и у Элайджи, глазами из-под растрепанной челки. Она нахмурилась и рефлекторно нащупала в рукаве палочку, которая пришла сюда вместе с ней. Елена уже слышала имя ведьмы, чья кровь текла в жилах Бонни. Ее упоминала Ребекка в своем рассказе, а Смерть сказала, что эта самая Аяна заключила сделку, чтобы сохранить своей род. Правда Елена думала, что та ведьма и ее род хранили палочку, полученную от Смерти, а не то, что та Аяна ее создала. — Почему? — так же тихо спросила Елена, сложив руки на коленях, надеясь, что так парень не будет считать ее угрозой и подойдет ближе. Хенрик помрачнел и отвел взгляд. — Сядь рядом со мной, дорогуша, — мило сказала Елена, когда пауза стала затягиваться. — Тетя Лена детей не кусает, поверь. Это больше хобби твоего брата. Она надеялась получить в ответ хотя бы улыбку, но мальчик только еще больше помрачнел, а его темных глазах сверкнули слезы. — Это моя вина, что Нико стал таким!.. И Бека, и Эл, и Кол, и даже Ф-фииинн, — вдруг всхлипнул он и потер нос рукавом своей бледно-зеленой рубахи, еще больше размазывая кровь по-своему и без того чумазому личику. Елена была нехорошей женщиной и признавала это. Она стала побольше части черствой по отношению к чужим проблемам, устав быть героем еще будучи Гарриет, и, прямо говоря, была убийцей. На ней столько крови, что во век не отмыться, но… Она не могла спокойно смотреть, когда дети плачут. Ее нереализованные материнские инстинкты просыпались и Елене немедля хотелось утешить дитенка, а потом убить того, кто довел того до слез. Вот и сейчас ее сердце дрогнуло. Парню на вид было лет четырнадцать, но в то же время, он выглядел еще совсем молоденьким. Она встала на ноги и медленно приблизилась к нему, чтобы не напугать, а потом приобняла, с облегчением понимая, что тот твердый и реальный. Иначе могла бы выйти очень неприятная оказия. Елена проклинала то, что утешение других больше не было ее стезей. Она не знала, что сказать подростку, который вдруг крепко прижался к ней, отчаянно сжимая ее талию и громко всхлипывая ей в плечо. Елена чувствовала, как ее костюм промокает от крови и слез, но не торопилась отталкивать беднягу, которого, скорее всего, никто не касался с того момента, как он умер десять веков назад. Умер, и тем самым став спусковым крючком в появление первых вампиров. Внезапно воздух стал какой-то еще более колючий и ледяной, а мальчик замолк и весь будто задеревенел в ее объятиях. Елена тоже невольно напряглась, чувствуя, как ее инстинкты в раз обострились и громко велели ей бежать. Хенрик отпрянул от нее, его карие глаза были в ужасе распахнуты, а потом схватил ее за руку и хрипло прошептал: — Бежим! Елена не спрашивала зачем, а побежала следом за парнишкой. Да и не нужно было спрашивать, поскольку едва они покинули крыльцо и добежали до подъездной дорожки, раздался громкий, полный ярости, рев. — ПЕТРОВА! СТОЙ, ПРОКЛЯТАЯ ДЕВКА! Это был безошибочно голос Майкла. Судя по всему, Клаус все же убил своего отчима и тот тоже попал в это странное место. А сейчас он хочет оторвать ей голову, или даже все остальное. Елена не сомневалась, что этот старый хрен понял, что это из-за нее он потерял на миг способность двигаться, что стало для него фатальным. В конце концов, он был женат на ведьме и должен был знать все эти магические штучки. Они неслись по дороге, которую вдруг заволокло густым туманом, как угорелые, давно оставив позади особняк Локвудов. Елена не смела обернутся назад, а Хенрик только шептал, что они должны бежать быстрее. Судя по тому, что Майкл еще их не нагнал, скорость вампира в этом странном посмертии, или очередном астральном плане, не действовала и он по старинке несся за ними. А Майкл несся, потому что Елена слышала позади себя безошибочный топот и сыпящиеся ей вслед угрозы. Только когда они оказались в центре города и спрятались в призрачной версии того самого кафе-мороженного, где она некогда сидела со Стефано после того, как невинного мужичка из-за внушения мамулика сбила машина, Елена поняла, что Майкл в своих проклятиях ни разу не упомянул своего сына. Будто ему было плевать, что его давно мертвый отпрыск был перед ним, или будто… — Он тебя не видит, верно? — шепотом спросила Елена, сидя под столом и смотря на хлопающего ресницами Хенрика, свернувшегося в калачик рядом с ней. — Это Другая сторона, — так же шепотом ответил ей мальчик. — Место, куда попадают сверхъестественные существа после смерти. Елена вскинула бровь. Она и не знала, что у нелюдей есть свой вариант посмертия. Елена здесь так же не бывала прежде, хотя определенно была мертва больше раз, чем мог позволить себе среднестатистический человек. Обычно она на вокзальчик попадала или на какой-то иной поразительно белый план существования душ после смерти и так далее. — …я был здесь, пока ты не разбудила палочку, — тем временем продолжил Хенрик. — Я не могу пойти дальше. Сначала духи запретили мне в наказание за то, что мать создала вампиров, а когда Аяна использовала мою кровь, чтобы создать твою палочку, меня никто не видит, кроме тебя. Даже другие духи. Елена растерянно моргнула. — Ч-что? — непонимающе спросила она, а потом, вспомнив, как в первый раз взяла в руки палочку, отмечала, что внутри рубина, — а рубина ли? — встроенного в рукоять, будто было что-то жидкое, в ужасе прошептала: — То есть Аяна использовала твою кровь?! Зачем? Хенрис закусил губу. — Моя мать была седьмой в своей семье, хотя кроме нее и ее самой старшей сестры до взрослого возраста никто больше не дожил, — печально ответил он. — И я был седьмым. В семье, где есть магия, считается, что если такое случается, то такое дитя должно быть таким же сильным колдуном, какими бывают первенцы почти всех ведьм. Мальчик на миг примолк. — Я только учился магии, но уже делал больше успехи, даже больше, чем Кол, когда… когда… — тихо прошептал он, невольно прижимая руку к ужасным ранам на своем плече, которые никогда не заживали и всегда кровоточили. Хенрик помотал головой. — Мой отец перебил пол деревни, когда узнал о том, что Нико не его сын, — резко сменил тему мальчик. — Духи заставили меня наблюдать за этим и ощущать их боль, виня в появление таких существ, коими стали мои братья и сестра. Одной из его жертв была единственная дочь Аяны и едва не умерла она сама. Вот тогда к ней пришла богиня Хела… Она была ужасная и одновременно прекрасная, как говорится в сказаниях, которые мне рассказала Бека на ночь. Наполовину мертва, наполовину жива. Владычица Хельхейма предложила Аяне сделку. Она не заберет ее дочь и убережет их род, если та сделает для нее особую палочку для ее избранника, который родится через много веков после них. Аяна согласилась. Но в деревне не осталось людей, и не осталось сильных талисманов после того, как моя семья вырезала поселение. У нее было только руководство духов, которые меня презирали, чудом уцелевшая ветка белого дуба, и мои еще не разложившиеся из-за магии матери останки, похороненные в земле, а не преданные огню, как велели наши обычаи. Хенрику не нужно было продолжать. Дальше Елена и сама могла догадаться, что та Аяна сделала. Она дрожащей рукой вытащила из рукава палочку и внимательно на ту посмотрела. На перекатывающуюся в камне рукояти густую багровую жидкость, на тонкие красные жилы, похожие на вены, покрывающие светлое дерево… Она была не экспертом в создание палочек, это была не ее специализация, но Елена знала азы, как и любой артефактов. Она была уверена, что крови, пусть даже могущественного колдуна, будет мало для создания сильной палочки. Скорее та была стабилизатором, белый дуб оболочкой, а сердцевина… — Твоя душа сердцевина, верно? — хрипло прошептала Елена, была в ужасе из-за двуличности местных ведьм, мнящих себя слугами природы, но не чурающиеся такой мерзкой магии, и без зазрений совести потрошащие бедного уже и так мертвого ребенка, чтобы сохранить свой зад. На миг ей захотелось сломать палочку. Палочку, которая ее так выручила, была продолжением ее сути, но в то же время была создана из крови и души несчастного подростка, когда-то давно задранного волками. Она не понимала, как Смерть могла додуматься до такого. Впрочем, та была лишена чувств и важен был только результат. Вот только едва Елена об этом подумала, как поверх ее пальцев, сжимающих рукоять, легли прохладные холодные пальцы Хенрика, и он твердо сказал: — Нет. Лучше я буду служить тебе и твоей магии, мастер, чем стану вновь видимым для духов, которые могут быть куда страшнее, чем мой отец, мои братья и сестры. Елена видела в карих глазах мальчика истинный ужас от перспективы вновь попасть во власть духов, и ее неприязнь к уже призрачным ведьмам возросла прямо-таки до небес. К сожалению, спросить о большем у Хенрика она не успела. Стол, под которым они прятались, вдруг был перевернут и над ней навис гребаный Майкл. Елена мысленно выругалась и попыталась вскочить на ноги, но если скорость у первородного папаши отказала, то дури все еще было больше, чем в ее человечьей тушке. Он схватил ее за горло, поднимая над землей, а потом Елена полетела прямо в окно. Она не знала, что это был точно за астральный план, но боль тут ощущалась очень даже реальной. Дырка в лопатке сюда не перенеслась, а вот те раны, что Елена получила здесь, — это да. Ей казалось, что ее спина превратилась в подушку для булавок, только вместо булавок были осколки стекла, которые пронзили ее почти насквозь после того, как она рухнула на дорогу. Елена издала задушенный хрип, второй раз за день ощущая, как рот наполнился кровью. Перед глазами у нее засверкали искры от агонии, которая пронзила ее несчастную тушку с макушки до пят. Она закашлялась, ощущая, как изо рта у нее хлещет горячая кровь, но Майкл с ней еще явно не закончил. Его гребаная рожа опять появилась перед ее мутным взором, а до ее забитых ватой ушей донесся его рассерженный голос. — …вечно вы все портите, — плевался он, обхватив ее шею руками и начав сдавливать ее трахею. — Сначала Татьяна вскружила голову моему сыну и этому ублюдку, а теперь ты. Я знаю, что это ты меня обездвижила, глупая девка, и теперь я мертв! Умер от руки этого недомерка!.. Елена пыталась ударить по рукам Майкла, пыталась сделать хоть вздох, но ничего не выходило. Она была слаба, нашпигована стеклом, и лишена палочки, которую, кажись, выронила в полете. Елена с мрачным весельем подумала, что так она еще не умирала, а потом ей показалось, что она услышала… бормотание на латыни? Причем это был явно голос Бонни, но какого?.. Кажется, Елена моргнула и вот уже Майкл исчез. Мир наполнился красками, болью и отчаянной нехваткой кислорода. Она поняла, что все еще валялась на крыльце особняка Локвудов, кажется, рядом была Бонни, чей дрожащий голос звучал на периферии, а потом попыталась вздохнуть, но только заглотила еще больше крови. Вдруг над ней появилось мрачное лицо Клауса, чьи зеленовато-голубые глаза показались ей необычайно яркими после всей той серости Другой стороны. Он смотрел на нее каким-то странным, даже обеспокоенным взглядом, а потом его рука удивительно нежно обхватила ее затылок. Клаус приподнял ее, поднес свое запястье к своему рту, которое без труда и боли прокусил, а потом прижал к ее губам. — Пей, — жестко сказал гибрид, и Елена, которая едва ли могла себя контролировать, сделала рефлекторный глоток, пытаясь выпить либо его чудо-крови, либо проглотить свою, все еще забивающую ее глотку и мешающую дышать. Почти сразу она ощутила эффект. Елена ощутила, как боль перестала терзать ее несчастную тушку, а легкие больше не были полны дырок как головка сыра. Она оттолкнула его руку и сделала благословенный вдох, наполнивший ее организм столь нужным кислородом. Елена резко села на месте и увидела, что вокруг собралась странная компашка. С одной стороны был Клаус и кучка маячивших позади него гибридов, а с другой была перепуганная Бонни. Одна. Не было тут Кэролайн, Тайлера, Мэтта, или Сальваторе, в количестве двух штук. Это было странно и немного обидненько. Ладно, почему не было первых трех она понять могла, но клыкастые братаны… Бросились на утек, едва все испортили, и оставили ее позади кровью тут истекать, с Клаусом из всех людей, которого должны были убить!.. Елена могла простить многое и на много закрыть глаза. Даже на потрошительские замашки и вздорный норов. Но это почему-то она не уверена, что могла бы простить. В конце концов, она редко могла до конца простить то, что ее так кидают, особенно если Елена такого заранее не ожидала.