И ангел улыбнется нам

      Воск уже капал на деревянный стол, а свеча почти потухла. Аято корпел над письмом. Когда свет перестал заливать просторную комнату, мужчина поставил печать своего клана и свернул его, а после передал вошедшему слуге. Устало трет глаза, допивая остывший чай.       Альфа медленно поднимается с пола, оттряхивая свои штаны, и проходится вдоль по темной комнате. С их последней встречи прошло десять лет. Они не виделись так долго. Насколько Камисато было известно, Люмин нашла своего брата, но более не знал. Он скучал. Сильно скучал. Аяка слонялась по Тейвату в поисках себя, в поисках своей любви. И Тома уехал навестить родственников в Монштадт. И вот Аято был один в этом большом поместье.       Спать совершенно не хотелось. Чем-то заниматься тоже. Камисато медленно загибался в одиночестве, писем от близких нет. Он устал, просто-напросто устал. Хотелось лесть в петлю от этого. Единственный, кто его спасал Итто. Он вытаскивал старого друга на прогулки по Инадзуме, устраивал спарринги, но ничто не могло залечить разрывающуюся внутри дыру. А покинуть Комиссию Ясиро альфа не мог. Ответственность клана лежит на его плечах, переложить на кого-то другого просто не мог. Тяжелый вздох срывается с бледных губ мужчины. Он выходит из комнаты на улицу, смотря на поднимающееся солнце. Усаживается в беседку, устало прикрыв глаза. Надо днем пройтись по городу. *** И это было ошибкой. Цвет лица Аято был бледно аристократическим, но после года тоски по сестре, полугода без Томы и десятилетней разлуки с Люмин давали свои плоды. Щеки были впалыми, еще больше подчеркивая скулы, сам стал немного сутулиться. И вот альфа бредет по заполненным улицам Инадзумы, оглядывая прилавки. Везде шум и гам. — Господин Камисато! — раздается справа крик одного из торговцев. — Сегодня в порту Бэй Доу! Услышав знакомое имя, легкая улыбка тронула потрескавшиеся губы. Расправил плечи и быстрым шагом направился к морю. И, правда. Стоял знакомый корабль, а на пристани была женщина, которая руководила разгрузкой. — Эй! Быстрее давайте! Я хочу еще наведаться в Комиссию Ясиро! — грубый голос Бэй Доу повысился на бет, которые разгружали корабль. — Аккуратней! Нин Гуан оторвет мне голову за испорченный товар! Альфа цокает и разворачивается на каблуках. Её один глаз прищурился, находя знакомого ей человека, а губы растянулись в довольной улыбке. — Господин Камисато! — воскликнула капитан, подходя к давнему другу, виляя бедрами. — Бэй Доу, мы вроде договаривались, что разговариваем на «ты», — альфа обнимает Бэй Доу, вдыхая знакомый феромон, смешанный с чем-то еще. — Так, зачем же ты хотела к нам наведаться? Аяки и Томы здесь нет. — Я к тебе, Аято. Нужно будет поговорить с глазу на глаз, — хмыкнула капитан, а после резко разворачивается, услышав звуки бьющегося стекла. — Черти вы! Аккуратней! Аято, я к тебе приду ближе к вечеру, договорились? Аято молча кивнул, а после ушел, так как Бэй Доу контролировала разгрузку. *** — Вот знаешь, что Аято! — захмелевшая женщина успела стянуть со своих рук перчатки, оголяя свои шрамы и мозоли. — Мне надоело смотреть на твою кислую мину, а потому расскажу. Только тц…- Бэй Доу приложила указательный палец к губам, показывая, что нужно держать все в секрете. — Мне рассказали, уже не помню, кто, но… Люмин вместе с Итэром скоро прибудут в Инадзуму. И я уверена, что заглянут к тебе. Но есть кое-кто, про кого я не могу рассказать, — Бэй Доу икнула и потянулась к своим перчаткам, пытаясь их натянуть, — Ну, приятно было с тобой посидеть, но мне пора. Утром отплывать нужно будет. И капитан покидает скромную обитель Аято, оставляя того в мыслях. Закралась мысль, у Люмин уже есть кто-то. И именно это резало и так раненное сердце альфы. Теперь видеть совершенно никого не хотелось, особенно её. Алкоголь ударил в голову, заставляя отключить мозги до следующего утра. Аято так и заснул в одеждах, в которых прогуливался по базару, волосы остались заплетенными, а по худой щеке скатилась одинокая слеза. И снова ему снилась его любимая девушка, омега. *** Аяка никогда не любила надолго покидать своего брата. Особенно зная, как тот выдерживает одиночества. Аято тяжело переживал отъезд своей возлюбленной, тогда девушка пообещала себе быть с братом. Но однажды ей пришло письмо от Люмин. В нем она рассказывала о долгожданной встрече с братом, о главном своем секрете — омега была беременна. От старшего Камисато. Тогда Аяке хотелось тут же бежать к брату и рассказать эту чудную новость, но ей запретила сама путешественница. На протяжении десяти лет девушка хранила в себе этот секрет, медленно наблюдая как загибается ее брат. А год назад ей удалось выпросить встречу с давней подругой. И вот. На фестивале в Мондштадте им удалось пересечься. Аяка познакомилась с Итэром. Между ними тут же пробежала искра, но о нем она запретила себе думать. В первую очередь нужно было устроить счастье Аято. Вечером же она встретилась с Люмин, долго ругала ее, ведь хранить такой секрет неимоверно тяжело. И тут омега встретила этого ангела. Девочка лет десяти с большими голубыми глазами и блондинистыми длинными волосами, которые были убраны в низкий хвост. Ее характер, поведение, жесты и даже привычки были идентичны Аято. Только внешность была Люмин. — Тебя как зовут? — Аяка присел на корточки перед своей племянницей, заглядывая в глаза. В них пылал огонек интереса, волнения. — Анния, — девочка распрямила хрупкие плечики, заглядывая старшей в глаза. — У тебя красивое имя, — а после скользит взглядом по одежде. Это было платье чем-то похожее на костюм самой Аяки, только без рисунков клана. Она была бастардом. Никто не сможет принять ее как наследницу клана Камисато и комиссии Ясиро. — У тебя необычный цвет волос, но мне нравится! — девочка ярко улыбнулась и потянулась к волосам Аяки, касаясь их аккуратно. — Они очень мягкие! У меня они такие же. — Анния, уже поздно. Тебе пора спать, — Люмин вошла вновь в комнату, подзывая к себе дочь. Маленькая девочка отошла от Аяки и вцепилась в протянутую ладонь матери. — Пока-пока, Аяка! — и они скрылись в соседней комнате. Через пару минут вернулась путешественница. И по ее щекам катились слезы. — Мне так стыдно, Аяка. Я…я ей часто рассказывала о том, кто её отец, но не могла найти в себе сил познакомить их. Он меня ненавидит? — омега подняла взгляд на подругу. В них читалась усталость, надежда услышать обратное. — Нет. Он тебя не ненавидит. Ему просто очень тяжело. Мне самой стыдно, что я его бросила на год одного. Но тебе нужно встретиться с ним и поговорить. А после познакомить с дочерью, она будет точно раду этому, — омега подошла к Люмин, обнимая ту за плечи и прижимая к себе. — Успокаивайся, а я утром напишу письмо Бэй Доу, попрошу рассказать о твоем приезде в Инадзуму, договорились? У Люмин сил говорить больше не было. Она лишь кивнула и утерла слезы рукавом, а после позволила Камисато уложить себя в кровать. Утром она написала письмо старой знакомой, а после направилась к своей племяннице, стараясь наверстать упущенное. *** Через месяц Аяка, Итэр, Люмин и Анния приплыли в Инадзуму. Маленькая девочка утащила своего дядю гулять, а Аяка посоветовала женщине идти в их дом и поговорить с Аято, после присоединилась к гуляющим. Люмин так и поступила. Медленно шла в сторону поместья Камисато. Внутри было тихо, слуг даже не было видно. Найти мужчину было легко. Он всегда проводил время в беседке. Тот сидел в своих домашних одеждах, волосы были расплетены и разбросаны на плечах. Недавно проснулся. — Аято, — тихий шепот казался слишком громким, альфе хотелось заткнуть уши. Вот он слышит знакомый до боли голос. Медленно разворачивается и замечает свою возлюбленную. Она была все той же, вот только грудь ее стала больше, а бедра шире, но это делало ее еще большей красавицей. Волосы стали длиннее и теперь их можно было убрать в пучок. Её привычная одежда сменилась на традиционные одежды Инадзумы. — Что ты здесь забыла? — в его голосе слышалась сталь, заставляя вздрогнуть Люмин. — Я приехала к тебе, чтобы поговорить и познакомить кое с кем… — С кем? С новым альфой в твоей жизни? Хочешь моего благословения? Так, я его даю, — фыркнул Камисато, поднимаясь с деревянного пола и направляясь в дом. Женщина хватает того за запястье, когда тот проходит мимо нее. — Нет. У меня никого не было за десять лет. Ни омег, ни альф, ни даже бет. — Так, почему же ты не приезжала ко мне раньше? Не писала? — Аято скользит голубыми глазами по женскому лицу, изучая его. Он не мог злиться на нее, слишком любит. Его Люмин очень сильно изменилась. Аято безумно скучал по ней, хотелось прижать ее к себе. Вдохнуть любимый феромон, зарыться в блондинистые волосы и забыться в них. — У нас есть дочь. Все эти десять лет я занималась её воспитанием, — она смотрит в любимые глаза, а после поднимает руку, заправляя выпавшую прядку голубых волос за ухо. Аято обомлел. У них есть дочь. И он старался вспомнить, когда такое могло случиться. Последний их секс был во время течки Люмин, которая как раз началась за пару дней до отъезда в Сумеру. Камисато будто облили холодной водой. У них тогда была сцепка, и Люмин забыла принять тогда отвар. — Где она сейчас? — его голос дрожал, а взгляд бегал. Он боялся. — Она с Аякой и Итэром, изучают новую местность. — Как давно Аяка знает? — С самого начала моей беременности. Я ее сама просила тебе ничего не рассказываться. Не вини ее. Я просто боялась. Анния ведь бастард. Нашу дочь никто бы не принял. Но больше всего боялась, что не примешь ее ты. — Люмин! Это наша дочь, и если ты не забыла, то я люблю тебя, любил и тогда, и спустя десять лет. Мои чувства к тебе неизменны! И Люмин прильнула к груди альфы, судорожно вдыхая его феромоны. Их ей не хватало на протяжении десяти лет, во время беременности, когда дочь плакала по ночам. Им обеим тяжело было без Аято. В большинстве случаев из-за самой путешественницы. — Я скучала по тебе, прости меня, — тихий шепот раздается в груди Камисато, а после чувствует, как лента с ее волос спадает и, теплая ладонь зарывается в них. — Пойдем в дом, холодает, — отстраняет от себя Люмин и заводит ее в дом, закрывая за собой дверь. А после наклоняется, касаясь любимых губ. Поцелуй выходит нежным, отчаянным, в них полно желания и тоски. Их феромоны медленно заполняют комнату, заставляя головы кружится. Аккуратно укладывает на футон, нависая сверху, не перестает целовать. Аято и Люмин целовались так, будто завтра больше не увидятся, а после поцелуй стал соленым. Омега плакала от переизбытка чувств. — Аято, я люблю тебя… — шепчет в родные губ, зарываясь в мужские волосы и продолжая притягивать к себе ближе. Аято покрывает легкими поцелуями нежную кожу, он боится что-то испортить. И если альфа прикроет глаза, то казалось, что это все сон, и его Люмин сейчас упорхнет от него. Но нет. Она здесь рядом, не сон, она настоящая. Льнет к нему ближе, стараясь стянуть с его широких шрамированных плеч ткань кимоно, и Аято помогает ей это сделать. Они шепчут друг другу слова о любви, о том, как скучали и как друг друга никогда боле не отпустят. Люмин выползает из-под альфа, переворачиваясь. Теперь Камисато под ней, его руки на пышных бедрах девушки, прижимая к своему паху. Девушка ерзает на внушительном стояке мужчины, укладывая маленькие ладошки на крепкую грудь. — Аято… — ее грудь, прикрытая плотной тканью кимоно, тяжело вздымается, привлекая внимания лежащего под Люмин Аято. — Люмин… Я люблю тебя, безумно. Никогда никого так сильно, как тебя. Мне без тебя было так плохо, я не находил себе место. И новость о том, что ты приедешь сюда спустя десять лет неимоверно порадовала меня. А услышав, что у нас есть дочь, я еще больше обрадовался. Я хочу знать все про нашего ребенка, — альфа поднялся на локтях, заглядывая в потемневшие глаза омеги, но ответа не услышал, его заткнули поцелуем. По щекам Люмин вновь потекли слезы, в этот раз слезы радости. Услышать такие слова от мужчины, которого любишь долгое время, от которого у тебя есть ребенок, неимоверно приятно. Они греют душу, заставляя внутреннюю омегу визжать от счастья. — Я хочу… Я хочу твою метку, — девушка наклонилась ниже, шепча в самые губы. Она об этом мечтала. Метка доказывает всю серьезность их отношений. А после они заключат официальный брак. Губы Камисато дрогнули и изогнулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Его клыки чесались от того, чтобы вонзить их в запаховую железу Люмин. И в следующее мгновение альфа вонзает зубы в шею девушки, ставя метку, которая начинает медленно превращаться в цветок лотоса. Как же она красиво смотрелась на женской шее. Омега же заскулила от боли в шее, сжимая кулачки на плечах альфы, притягивая того к себе. Пытается найти утешение в своем мужчине. Когда же Аято, наконец, отстранился от шеи, начал тут же гладить возлюбленную по голове, прижимая к себе, тем самым пытаясь успокоить. Зарывается в блондинистые волосы, оттягивая их назад и заглядывая в любимые глаза, а после впивается в женские губы. Они целуются. Но это поцелуй не был нежным, наоборот, страстным, желанным. Вновь меняют позу. Теперь Аято сверху, стягивает с хрупких плеч кимоно, впиваясь поцелуями в шею, уделяет особое внимание груди. Вбирает в рот сосок, посасывая его и оттягивая зубами. Люмин выгибается в позвоночнике до хруста, громко стонет, прижимая ближе к своей груди мужскую голову за голубые волосы. В комнате становится жарко, она заполняется их феромонами, заставляя голову, кружится от переизбытка чувств. А через пару мгновений помещение наполняется громкими стонами, хрипами и вздохами, слышится хлюпанье смазки и шлепки разгоряченных тел друг об друга. Слова любви не перестают срываться с искусанных, припухших губ до безумия влюбленных друг в друга людей. И они кончают с именами любимых на губах. Прижимаются вспотевшими лбами и довольно улыбаются, а после засыпают в объятиях друг друга. *** — Анния. Так я назвала нашу дочь. Она полностью твоя копия, только внешность ей досталась моя, — Люмин расчесывала свои волосы, а после убрала их лентой, продолжая разглядывать Аято через зеркало. — Аяка должна скоро прийти и привезти ее сюда. — Ты рассказывала о том, кто ее отец? — Конечно, я даже отыскала наши с тобой снимки. Один из них до сих пор у нее. Каждый Новый Год она загадывала, чтобы мы были вместе. — И ее желание, наконец, исполнено. Люмин счастливо улыбается. Аято также улыбается, натягивая на себя кимоно и завязывая волосы в хвост. Они были безумно счастливы. Анния со слезами на глазах бросилась на шею отца и долгое время не отлипала. Аяка и Итэр их оставили. Парень отправился к Кадзухе, который его давно ждал, а сама Камисато решила прогуляться. У всех есть пары, а она одна. Но скоро и на ее улице будет праздник. А пока, Аято счастлив вместе со своей семьей.