Любовь

— Так себе у тебя местечко, братишка, - Джером озирался по сторонам, словно среди одинаковых бетонных стен увидит что-то новое. Коридор казался нескончаемым, все продолжался и продолжался. Джером продрог до ужаса. Кому вообще в здравом уме придёт идея строить такой подземный лабиринт, ещё и жить в нем столько лет? Джером всегда знал, что младшенький-то давно умом тронулся, но чтобы настолько! Скоро и вовсе отнимет у близнеца место на пьедестале. — К сожалению, большего себе позволить не могу. Да и потом… Ты уже одурачил меня несколько раз, признаю, но тебе бы лучше следить за нашим путём, дорогой брат. Как только ты мне надоешь, ты должен будешь сам найти выход, - Джеремайя хмыкнул и без раздумий повернул налево на развилке. Внимание младшего Валески привлёк то и дело норовивший пуститься в противоположный путь Джером. Джеремайя подошел к брату и потянул его на себя за руку, насильно оттягивая от тупика, на который Джером рано или поздно наткнулся бы. — Вот всегда ты так, а! Ну же, Джереми, дай старому доброму мне немного поиграться, - Джером посмеялся и крепче сжал пистолет, который до этого вертел в руке, как игрушку. Он не был заряжен: единственная пуля была потрачена на игру в русскую рулетку ещё вчера. Не будь Джером так занят, он бы навестил Джеремайю раньше. Хотелось лично посмотреть на то, как близнец все больше и больше «преображается» с каждым днём. Удивительно, как же Джеремайя заморачивался со своим внешним видом. Волосы уже были не рыжими, а практически чёрными с зеленоватым отливом, какой-то до жути странный, но даже красивый макияж, а эти бледно-голубые глаза… Бррр. — Джером, мы уже не дети. Пожалуйста, называй меня так, как я этого заслуживаю. Я Джеремайя. Не «Джереми». Надеюсь, я понятно выразился. — Я тебя вроде веселящим газом спрыснул, а не занудным… Джереми, - Джером хихикнул и уже заметил боковую часть панели для считывания сетчатки глаза. Ещё одна потенциальная игрушка. Джеремайя двинулся ближе к панели, активируя ее, и прошёл внутрь. Младший проследил за тем, чтобы и брат попал внутрь, а не придуривался с панелью. Совсем недавно Джеремайе пришлось перенастраивать входы во все комнаты, чтобы они отвечали на его новые… глаза. Перед Джеромом открылась комната брата. Жизнь в трейлере явно повлияла на его восприятие личного пространства, так что сейчас он, можно сказать, пустился во все тяжкие. Фиолетовый неоновый свет в виде гирлянды, двуспальная кровать с чёрным постельным бельём, чертёжный стол и часы. Предметы стояли друг от друга настолько далеко, как только возможно. Джером однажды побывал у этого мальчишки, Брюса, «в гостях». Огромная гостиная, заставленная совершенно не нужными вещами. Джером был здесь не за тем, чтобы судить младшего братика за плохой интерьер. Он пришёл получить то, чего так жаждал. Когда дверь закрылась, между ними наступило молчание. Джеремайя словно стал таким же, каким был в свои 18 лет. Застенчивым. Джерома даже тронуло то, как брат опустил глаза в пол, а потом перевёл их в сторону. Это пробуждало приятные воспоминания. Воспоминания о том времени, когда они все время были вместе. — А говоришь, что поменялся. Ну, братишка, я же хорошо тебя знаю, - Джером довольно улыбнулся, а шрамы на его лице неприятно начали зудеть. Вот как всегда, портят все. Валеска нахмурился и почесал швы внутренней стороной запястья. Двинувшись вперёд к брату, старший взял его за щеки и сжал их, поднимая на себя милое личико. Они оба знали, зачем они здесь. Оба хотели быть здесь. Рядом друг с другом. Джеремайя сопротивлялся. Не смотрел в родные зелёные глаза, уже думал о том, чтобы прекратить, но станет ли ему от этого лучше? Он скучал. Младший вздыхает, но все ещё жмётся, словно в первый раз. Когда они с Джеромом разделились, Джеремайя решил стать новым человеком. Нашел Экко, они хорошо проводили время, у них был отличный секс, но отношения не были слишком уж длительными: решили остаться друзьями и коллегами. Это было не то. Брат его испортил. Навсегда. — Давай, я же старший, позабочусь о тебе. Джером на удивление мягко целует Джеремайю. У последнего что-то трепещет в груди. Он соскучился, но как следует выразить это не может, будто бы разучился чувствовать. Младший Валеска тихо вздыхает, но поцелуй принимает. Это и стало спусковым крючком. Такой доселе испугавшийся Джеремайя снова становится настоящим собой. Он притягивает к себе голову брата за затылок, пальцами тянет растрепанные рыжие волосы, а поцелуй углубляет настолько сильно, как только можно. Джером не отставал: крепко сжимал младшего за талию, наслаждался чужим дыханием и вкусом. Все такой же тёплый и сладковатый. Старший близнец нагло утаскивает младшего в постель и садится на него сверху. Даже в такой полутемноте Джером все так же видел того подростка перед собой и их скрипящую кровать. Как приятно было вернуться. Губы растягиваются в наглой ухмылке, которую можно было заметить даже сквозь длинные шрамы на лице. Джером и Джеремайя больше не были близнецами, совсем. Но та связь, которая никогда не утихала ранее, все ещё была с ними. — Поверить не могу! - Джером восторженно сполз с брата, усаживаясь рядом на кровать и расстёгивая свою жилетку. — Ты все такой же податливый и милый! Я уж думал, что навсегда тебя потерял, - Валеска льнет к брату и звонко целует его в щеку. — Потеряешь, когда будешь в могиле лежать, - Джеремайя со смущенной улыбкой опустил взгляд и медленно расстёгивал свою рубашку. Обстановка была по-настоящему интимной, даже не страстной. На Джерома это было совсем не похоже. — Мечтай! Я тебя переживу, - Джером толкает Джеремайю в плечо и снимает рубашку прямо так, через голову. Одежда оказывается на полу, вскоре в эту кучу летят ещё брюки и даже боксеры, а с ними - кожаные туфли. — А теперь… иди сюда! Приготовься, ты такого ещё никогда не испытывал, я теперь вообще-то профи. — Да? - Джеремайя аккуратно складывает рубашку, чтобы не помять. — Увы и ах, брат, удивить меня будет сложно. Ты уже многие свои козыри раскрыл мне ещё в наши первые разы, - Джеремайя специально действовал медленно. Он игнорировал Джерома, который едва-едва проломит матрас тем, что сидя подпрыгивает на нем от нетерпения, и заводил его ожиданием сильнее. — Все такой же зануда, братишка, - Джером выждал нужный момент, когда Джеремайя достаточно разденется, и повалил его на постель так, чтобы брат оказался на животе. Чуть ли не фарфоровая кожа младшего близнеца безумно заводила, Джером не собирался медлить. Член старшего креп с каждой секундой, нетерпеливо дёргался, а чудесный открывшийся вид на чужие ягодицы сводил с ума. Все как в первый раз… Нет уж, Джером не уйдёт после этого. Он останется, будет надоедать, но получать и отдавать то, что им двоим было до безумия нужно. Джеремайя оглянулся через плечо и вздохнул, краснея. Ему совсем не хотелось терпеть. Такое положение заводило его, заставляло забыть обо всех проблемах, лишь бы отдаться старшему брату, дать ему все самое лучшее. Младший чувствует на своём бедре крепкую чужую руку. Он кусает губу, когда чужая твёрдая плоть удобно располагается головкой прямо рядом со сжимающимся колечком мышц. — Был активным таким, а теперь сам медлишь? - Джеремайя легко улыбается, но тут же жалеет о своих словах, когда брат вот так, на сухую, входит внутрь и притягивает бедра младшего ближе к себе. — Эх, Джереми, - Джером улыбается уголком губ и резко насаживает брата на себя. Тепло и узость вокруг его члена заставили старшего близнеца расслабиться. — Вот всегда любишь в самом начале капризничать. Тебя бы проучить как-нибудь, - Валеска прикусывает губу и звонко шлепает Джеремайю, наслаждаясь его и без того сладкими стонами. — Может быть, я это спец… - Джеремайя не успевает договорить, как его шлепают вновь. Стон срывается с накрашенных губ, а от настолько скорого удовольствия Валеска закатывает глаза. Его член трется о простынь, заставляя близнеца ёрзать на постели, а от таких движений член брата, вогнанный почти до упора, трется о ту самую чувствительную точку. Джеремайя просто не может сдерживаться. — О-го-го, а ты уже сам себя решил трахнуть? Ну уж нет, не сегодня, - Джером властно наклоняется над братом, почти дотрагиваясь грудью до его спины, и прикусывает его мочку уха. Они оба тяжело дышат, находятся так близко друг к другу… Старший обеими руками сжимает чужие бёдра и нагло толкается внутрь, раз за разом заставляя братишку дрожать. — Ты у меня такой сладкий, не убежишь никуда, - Джером тихо усмехается и выпрямляется, ухватывая Джеремайю за грудь и вставая вместе с ним на колени. Движения становятся мелкими, но резкими и быстрыми. Проведя по торсу братика рукой и не забыв о его чувствительных сосках, Джером нетерпеливо ползёт пальцами вниз. Джеремайя так извивался в его руках, так стонал и так громко дышал, что не хотелось оставлять его без внимания. — Джером, пожалуйста… - младший сладко стонет и прогибается в спине, чтобы поцеловать брата. Боль и удовлетворение смешивались, заставляя Валеску дрожать от нетерпения. Он заметил, насколько нежнее стал Джером… Это и был его секрет? Тогда Джеремайя был просто в восторге. Вот, что ему нужно было. Хороший и медленный секс с по-настоящему любимым человеком. — Чшш, потерпи, - Джером замечает старания брата и ласково целует его. Рука уже опускается к члену Джеремайи, и Джером нежно обхватывает его, оставляя нежный поцелуй на бледном плече. Рукой он двигает осторожно, вспоминая все то, что любит братишка: водит пальцем по уретре и давит на нее, особенное внимание уделяет головке и работает медленно. Слышать стоны - лучшая награда. Они были тихими, видимо, по привычке, но невероятно красивыми. Джером крепко обнимает Джеремайю за живот и притягивает к себе. Соскучился. — Может быть, мне тоже показать тебе, что я могу? - Джеремайя, утонувший в любви, едва приходит в себя от всего того, что на него навалилось. Он словно был на пушистом облаке, но старые привычки никуда не уходят. Джером слишком его испортил, а потом ещё и запрещал командовать. Несправедливо. — Давай, удиви меня. — С радостью, - Джеремайя улыбается и даёт Джерому выйти, а затем неожиданно валит его на постель. Младший седлает старшего, тут же насаживаясь на него. — Ты как-то говорил, что тебе понравилось, когда тебя в драке кто-то душил… Я помню, представляешь? - в глазах Джеремайи загорается красный огонёк, агрессивный такой, властный. Одной рукой он упирается в чужую грудь, а другой - слегка придушивает брата. — Вот это сюрприз, - Джером хмурится и немного кряхтит, но наслаждается видом. Он даже жалеет, что не позволил Джеремайе взять над собой верх раньше: как же замечательно он выглядел, когда вот так сам насаживался, вбирал, заставлял их тела сталкиваться друг с другом, ещё и придушивал. Джером даже не отрицал, черт возьми, как же ему это нравилось. Он креп с каждой секундой, чувствовал, как член покрывался мелкими венками. — Тебе нравится… братик? - Джеремайя легко улыбается и сжимает руку только крепче. От появившихся вен становилось только приятнее. Он с радостью вбирал все, сжимал брата внутри себя и старался доставить старшему удовольствие. Столько, сколько ему было нужно. — Ты просто умничка, братишка, - Джером, шутки ради, показывает ему большой палец, а потом слегка кашляет из-за чужой крепкой руки на шее. С него было достаточно. Он крепко хватает бедра Джеремайи и вцепляется в них не только пальцами, но и ногтями, и начинает насаживать того настолько быстро, насколько только мог. Безумно хотелось кончить внутрь него и показать, что он тут не единственный, кто может быть главным. — Джером! - Джеремайя убирает руку с чужой шеи и всхлипывает от такого, чувствуя напряжение внизу. Ещё совсем немножко, ещё капельку… Когда белое и густое семя льётся на живот старшего, Валеска начинает дрожать, но движения все не прекращаются. Джером хотел использовать такую возможность, а Джеремайя чуть ли не плакал от такой сильной стимуляции. — Давай, ещё немного. Ты же хороший мальчик, да? Потерпишь для меня? - Джером жмурится, уже внаглую используя тело младшего, и, насадив его на себя в последний раз, кончает внутрь. Он наполняет Джеремайю до краев и позволяет ему лечь рядом. Красные, уставшие и мокрые, братья лежат на испачканном общими жидкостями белье, а по бёдрам Джеремайи течёт белёсая жидкость. Джером напоследок притягивает брата к себе и сжимает его за ягодицы, а потом смеется, когда младший вздрагивает. — Ты все такой же. О-о-очень пугливый и самый послушный для меня. — Нет, я изменился… — Ну как скажешь, братишка. Выгонишь меня, будто ничего не было, м? — Нет… Я подумаю. — Ну вот, я же говорю, все такой же. Ты же меня любишь. Давай, скажи это. Скажи: «Джером, ты у меня такой замечательный, я так люблю тебя, если бы не ты, я бы все продолжал быть таким скучным и правильным, я хочу быть таким, как ты, Джером!» — Размечтался! - Джеремайя хмурится и стукает брата по руке. — Но, может быть… Я и правда люблю тебя. Никогда не переставал. — Ах, растопишь мое злое сердце, братиш, как же так! Не стыдно тебе? — Совсем нет. — Маленький засранец, иди сюда, - Джером засмеялся и притянул Джеремайю ближе к себе, целуя в затылок. — Соскучился по тебе. Джеремайя мягко улыбается. Он давно не чувствовал себя нужным и настолько важным для кого-то. Между ними была любовь, она была безумной и неправильной. — И я по тебе тоже.