50 оттенков Вааса Монтенегро

"Вот сука." Произнесенная, наверно, в тысячный раз за день фраза (в разных вариациях) без ответа повисает в воздухе. Руки обхватывают голову, будто пытаясь унять головную боль, и по комнате проносится раздраженный стон. Ваас Монтенегро, лидер пиратов, плейбой, филантроп и самопровозглашённый царь Южной части Рук Айленд, был хорош во многом: в убийствах, мучительных пытках, философских монологах и употреблении всякого рода психотропных веществ. Еще, по мелочи, в покере и и стрельбе из STG-90. Единственное, в чем великолепный Ваас Монтенегро не был хорош, так это в проявлении чувств. Эта часть его личности была атрофирована примерно настолько же, насколько у здоровых людей был атрофирован аппендикс. И все же иногда этот рудимент давал о себе знать - в смысле, чувства, а не аппендикс. Хотя, если сравнивать по причиняемому дискомфорту, разницы особо не было. Ваас определенно ненавидел это дерьмо настолько же сильно, насколько сильно хотел порадовать Джейсона, мать его, Броди. Чем-то таким - необычным, интересным и волнующим. Ну, и себя заодно. Поэтому он битый час сидит в душной комнате под пристальным взглядом Себа и листает сайты с секс-игрушками. Кто-то, возможно, сказал бы, что у Монтенегро просто нет фантазии на нормальные, адекватные подарки. И Ваас даже не стал бы с ними спорить, потому что фантазия у него действительно работала только в одну, насильственную, сторону. Просто до этого момента он даже не осознавал, насколько все запущенно... Перед глазами все плывет от многообразия продолговатых, плоских, разноцветных, шипастых штук, но он упорно листает дальше. В надежде, что с новой открытой страницей что-то изменится... "Не то, не то... Иисус, а это еще что за хуйня?" Заглавная страница очередного ресурса для извращенцев встречает его картинкой овцы в натуральную величину. С удивительно любовно прорисованными глазами, копытами и мордой. Даже ворсинки шерсти отмечены, кто-то определенно постарался на славу. Можно было бы позавидовать такому вниманию к деталям, если бы не одно "но". Овца была полностью резиновой. "Нетоксичный силикон совершенно безвреден для эксплуатации, не вызывает раздражений и аллегргии даже при многократном использовании", — гласит надпись на рекламном баннере. Ниже шли восторженные (но почему-то анонимные) комментарии от покупателей. "Очень прочная, выдерживает несколько часов без перерыва. Товаром доволен." "Определенно стоит своих денег! Материал мягкий, не царапает слизистую и приятный на ощупь. 10/10" "Покупал в подарок, получатель доволен, мы тоже. Буду заказывать еще." Ваас быстро захлопывает крышку ноутбука и пару секунд безмолвно пялится в стену. Возможно, чуть дольше пяти секунд. Возможно, минуту. Или несколько. Может быть, даже все десять... В конце концов, Монтенегро был уверен, что имеет право на такую слабость - его нежная психика только что подверглась неслабому такому испытанию, к которому он явно не был готов. Стараясь не смотреть на парнокопытное, он быстро закрывает все вкладки и швыряет ноутбук на диван. Сегодня хуевый день. Достаточно хуевый, чтобы хотя бы немного проверить голову и поразмышлять на улице. Поэтому уже через десять минут Монтенегро с размаху приземляется на одну из скамеек в парке. С ногами. Если кто-то посмеет упрекнуть его в некультурности, Ваас достанет выкидной нож и зарежет ублюдка до смерти. К его разочарованию, всем было плевать. Поскучав еще немного, он достает из кармана пачку дешевых сухарей и бездумно закидывает в рот, иногда целясь в шныряющих под ногами голубей. Он как раз выбирает особо крупный сухарик, чтобы запустить его в голубя (Ваас смутно надеется, что попадет пернатой сволочи прямо в глаз), как перефирийным зрением замечает мельтешение. Ядовито-розовое. Ну разумеется, этот день просто не мог быть еще хуже. Отлично. Замечательно, блядь. Просто слов нет, какой хороший день. —Опять ты, — он протягивает без особого интереса, полностью поглощенный птичками, — ну и хули ты до сих пор в свой Гонконг не съебал? Я думал, вашей королевской заднице тут не нравится. Перед лицом маячит фигура самоназванного короля уже в полный рост. Даже не поднимая взгляда на его лицо, Ваас может сказать, что последний высокомерно окидывает его своим королевским вниманием с ног до головы, не задерживаясь ни на чем конкретно. Ваас надеется, что голуби нагадят ему на идеально вычищенные туфли. —Я же говорил, что здесь интересно, — Мин в раздражении поджимает губы, — кроме того, Аджаю зачем-то понадобилось в местный отдел полиции. Понятия не имею, зачем, но мне там вряд ли будут рады. Так что это надолго... Прежде чем сесть на скамейку рядом с лидером пиратов, Пэйган придирчиво оглядывает поверхность. Проводит на пробу пальцем, и, разочарованно цокнув языком, наконец устраивается. —Не думал, что ты любитель местной фауны, — вытянув длинные ноги, монарх достает пилочку для ногтей и внимательно разглядывает свои ногти (Монтенегро отчего-то кажется, что они интересует его куда больше, чем его скромная персона). Так что в лицо Пэйгану, не особо церемонясь, пролетает злобный ответ: —Отъебись. Я думаю. —Не знал, что ты умеешь. Сухарик в крепко сжатом кулаке крошится на кучу маленьких частей. Ваас медленно - очень медленно - высыпает крошки на землю, испытывая непреодолимое желание, чтобы в кулаке у него оказалась какая-нибудь из костей манерного уёбка. Но Пэйган не обращает на него никакого внимания, продолжая подпиливать ногти, и Ваасу становится как-то даже обидно. Они не привык, когда на него не обращают внимания. Именно поэтому он бросает куда-то в пустоту - ни к кому конкретно не обращаясь: —Подарок одному ублюдку хочу сделать. Чтоб надолго запомнил, сука, — при этих словах Монтенегро предвкущающе хрустит костяшками. Ритмичные щелчки маникюрных ножниц сопровождают каждое слова его собеседника: —Записывай: 20 миллиграмм цианида ртути на 300 миллиграмм аммиака, обязательно в герметичной емкости, чтобы не было контакта с кислородом, и в какое-нибудь темное прохладное место¹. Через день достаёшь и - вуаля - можно подлить в напиток или жидкую пищу. Эффект незабываемый, уверяю тебя. Подарок запомнится надолго - часов на 5 минимум, во всяком случае... Потом запоминать уже будет некому. Во время инструктажа Пэйган не отрывается от маникюра, придирчиво подпиливая то тут, то там странной дугообразной штукой. Ваас рявкает: —Дебил, что ли? Не в том смысле подарок. Это я и без тебя знаю, мышь восточная. Я тоже в Уолтера Уайта от скуки играл. На островах иногда бывает убийственно скучно, — Монтенегро хохочет, довольный своим каламбуром, но уже через минуту резко становится серьезным, — Не, брат. Мне бы что-то более... Блядь... Романтичное, вот. Пэйган чуть не роняет кисточку для лака. Смотрит на лидера пиратов с удивлением, будто у того вдруг вырос третий глаз. Не веря до конца своим ушам, уточняет: —Романтичное? Тебе? —А чего тебя так удивляет? — Ваас мгновенно ощеривается, — да я на островах знаешь, как баб кадрил? Охуеть как романтично кадрил, к твоему сведению! —Дай угадаю - ковылял к ним, предлагал раскурить косяк, а потом романтично падал к ногам от передоза? — ехидно интересуется Мин. —Пошел нахуй, amigo, — Монтенегро звучит, как всегда, дерзко, но по слегка дернувшемуся глазу Пэйган понимает, что был не так уж и далеко от истины. Он театрально вздыхает и кладет руки на колени, чтобы просушить первый слой лака: —Не расстраивайся так, мой друг. Все мы с чего-то начинали. Даже я, — король Кирата скромно щурится, — и, поскольку у меня сегодня хорошее настроение, я, так уж и быть, готов помочь советом. Наставить на путь истинный, так сказать... Его перерывает глумливый смех: —Ты-то что об этом можешь знать? —У меня за всю юность отношений было больше, чем у тебя наркотиков, мальчик, — надменно произносит Пэйган, — с обоими полами, между прочим. Поэтому я считаю своим долгом помогать сирым и убогим. Ваас теряется, не зная, как ему реагировать: то ли возмущаться от того, что его, двадцатисемилетнего мужика, какой-то разукрашенный пидор смеет звать "мальчиком", то ли удивляться, что у упомянутого пидора были и девушки. Он-то был уверен, что премию года за самую нетрадиционную сексуальную ориентацию можно по праву вручить Мину... Так и не определившись с окончательной реакцией, он просто фыркает: —Тоже мне, джентельмен, бля. Да ты их наверняка просто выебать хотел. —А ты - нет? —Да, конечно! — Монтенегро на секунду выкидывается, но потом как-то слегка тушуется и продолжает уже не так уверенно, — но типа романтично, с прелюдией там, как во всех этих сериалах для домохозяек показывают... Пэйган несколько секунд переваривает услышанное: —Ты смотришь сериалы для домохозяек?.. —Не съезжай с темы! —Ладно-ладно, — Мин примирительно поднимает руки, — как скажешь. Для начала пройдёмся по основам - каков твой примерный опыт в подобных вещах? Ваас самодовольно приосанивается: —Мой опыт, hermano, весьма успешный. У нас там, правда, с девушками напряженка, так что приходилось довольствоваться тем, что есть. Но даже так я был неотразим - покупаешь бухло - надираешься в сопли - идешь в койку. Срабатывает безотказно. Один раз только не получилось - ну я тогда впервые особо мощную штуку попробовал, которую мне Хойт дал, так меня так вштырило... Не вышло, короче, — Монтенегро чешет затылок и пожимает плечами, — с мужиками такое случается, нечасто, один разок из пяти. Пэйган отрывается от своего занятия и смотрит на него со смесью жалости и отвращения: —Мда. Надо было тогда ядерные ракеты направить не на Монтану, а на этот ваш - как его? Рук Айленд? —У тебя есть ядерные ракеты?! —Нет. Это юмор. Забудь, — небрежно отмахивается самопровозглашённый монарх. Пока Пэйган продолжает что-то вещать, Ваас усиленно пытается припомнить - не в штате ли Монтана, как он слышал месяц назад по новостям, произошел ракетный удар?.. Или это был взрыв, и вовсе не в Монтане, а в Колорадо? Монтенегро не успел тогда досмотреть сюжет полностью: проклятая Белоснежка выхватила пульт и переключила на свою сраную охоту. Натуралист хренов. —...поэтому нужно что-нибудь особенное, что-то, что тебе не свойственно. Это неплохое разрушение шаблонов, понимаешь? Ты меня слушаешь вообще? Ваас вздрагивает, быстро моргая, чтоб избавиться от картинок ядерного гриба в разных ракурсах перед глазами. —А?.. Да слушаю, слушаю, куда я денусь. Нужно что-то, что мне не свойственно, понятно. Погоди, чего? Правитель Кирата испускает преувеличенный вздох: —Разрыв шаблонов, Ваас. Если Джейсон... Это же он, верно? Прости, но шифруешься ты так себе, в моей триаде дети лучше притворялись... Так вот, если Джейсон получит от тебя что-то, совсем тебе не соответствующее, это станет неплохим сюрпризом. Глубокая складка прорезает лоб, когда Монтенегро усиленно приводит в порядок извилины и пытается понять, что, черт возьми, имеет в виду азиатский мудень. В итоге не выдерживает и рявкает: —В смысле, блядь - совсем мне не соответствующее? Ты на что намекаешь, а? —На то, что надо хоть иногда разнообразить мозг интеллектуальной деятельностью и подумать головой. Я подал тебе идею. Дальше сам, — с этими словами Пэйган неторопливо встает со скамейки и тщательно разглаживает костюм. Видимо, удовлетворенный его состоянием, педантично складывает маникюрные принадлежности в карман и удаляется в сторону выхода (как и в прошлый раз - не попрощавшись. Ваас привык - не больно-то и хотелось). Ваас все так же задумчиво продолжает сидеть на скамейке: ему уже начинает казаться, что скоро он пустит в нее корни. Одна глубокомысленная поза сменяется другой, а Монтенегро все думает, неотрывно таращась на ядерно-яркое солнышко. Неизвестно, сколько бы продлилась пародия на роденовского "Мыслителя", если бы Ваас вдруг резко не вскинулся с посветлевшим выражением лица. Любой, кто более-менее знаком с ним, сказал бы, что такое выражение обычно означает какой-нибудь пиздец. И непременно попытался бы его от этого пиздеца отговорить. Но Ваас, к счастью, с собой знаком не был, и отговаривать себя точно не намеревался. Растянув губы в улыбке Глазго, он резво соскакивает со скамейки и швыряет остатки сухарей в птиц. У него определенно есть идея.

***

—Ваас? Джейсон напряженно всматривается вглубь квартиры, ища любые признаки пиратского лидера. Сказать, что его заинтриговало сообщение с короткой фразой "ты охуеешь чё за подарок я те приготовил" - не сказать ничего. Только его терзали смутные сомнения по поводу моральной этичности этого подарка, но Джейсон изо всех сил надеется, что это будет какая-нибудь милая безделушка в виде носков или брелка на ключи. Ему не помешал бы брелок на ключи... Когда он заходит в комнату, у него мелькает на мгновение мысль, что он в коме, а все происходящее - галлюцинация умирающего мозга. Иначе объяснить, почему он видит на кровати Вааса, прикованного наручниками к верхней спинке, никак не получается. Чуть позже Джейсон замечает и откровенно соблазнительную позу (во всяком случае, она таковой явно задумывалась, просто Монтенегро не учел затекающих конечностей). Броди не приходит в голову ничего, кроме самого нелепого вопроса в подобной ситуации: —Ты... В порядке? —Нет, блядь, не в порядке, я умираю от желания и нетерпения. Сам как думаешь, придурок? — Ваас фыркает, пытаясь устроился удобнее несмотря на очень сильно затекающие руки, — это мой подарок. Я же говорил, ты не слушал меня что ли?! —Да, но я думал, что под подарком ты имел в виду, я там не знаю, кино какое-нибудь. А не... Это, — Джейсон выразительно обводит глазами его растянутое на матрасе тело - местами весьма красивое, впрочем. —Дареному коню, знаешь ли, в зубы не смотрят. Мне тут просто пришло в голову - самому, разумеется, без всякой посторонней помощи - что вас, пресыщенных богемной жизнью янки, удивить можно только чем-то реально из ряда вон выходящим. Броди заторможенно моргает: —А как это связано с... Ну... —Ты тупой, Белоснежка? Обычно в нашем веселом тандеме я всегда сверху - как мне и положено, собственно, — довольная ухмылка Монтенегро вот-вот расколет лицо на две половины, — а тут я лежу весь такой перед тобой связанный, нихуя сделать не могу... Ну, дошло, нет? Сердце едва не делает сальто, пока Джейсон мучительно, с трудом, сглатывает, стараясь не обращать внимания на тесноту в джинсах. —Ну так что, будешь брать свой ебаный подарок, или я тут до вечера мариноваться должен? — в голосе Монтенегро звучит нетерпение, пока он ерзает на жестком матрасе. Он полностью одет, однако сквозь наполовину задранную майку отчетливо проступают рельефные мышцы живота. Смуглая кожа как-то особенно выделяется на фоне сероватой ткани кровати, а дельтовидные мыщцы на поднятых руках дрожат от напряжения. Джейсону внезапно становится жарко. Отчего-то ему думается, пока он медленно обходит кровать сбоку, что вид обездвиженного, изнывающего от неудобства Вааса не лишен своей привлекательности. Все так же медленно он перекидывает ноги на кровать и садится сверху, глядя на Монтенегро сверху вниз. В глазах Вааса вспыхивает восторг, и он коротко гавкает: —Наконец-то, блядь, принцесса созрела. Не прошло и ста... Монолог прерывается резким хрипом: пальцы Джейсона крепко сомкнулись на его горле - самой, пожалуй, уязвимой части тела, которой он никому бы не позволил касаться. Почти никому. По телу волнами прокатывается дрожь. Однако хватка на шее вдруг слабеет, а в движениях Броди все больше чувствуется скованность. Он явно боится причинить ему боль. Ваас с трудом удерживается, чтобы не закатить глаза, и решает подтолкнуть ссыкливого американского мальчика: —Даю совет, hermano: если не хочешь, чтоб я пиздел и портил все впечатление, придется приложить некоторые усилия. Вряд ли вам, доморощенным неженкам, это по зубам, конечно... В глубине зрачков Джейсона вспыхивает угрожающий огонек. Да. Вот оно. Боже, Ваас определенно скучал по этой стороне Белоснежки. Он не может сдержать прерывисто-нежный вздох, когда его голову с силой впечатывают в деревянную спинку кровати. Впечатывают с такой силой, что мир перед глазами на мгновение взрывается разноцветными искрами. А когда зрение снова приходит в норму, он видит, как Джейсон стягивает с себя футболку и скручивает в импровизированный жгут, который уже через пару секунд оказывается плотно зажат между его зубами. Монтенегро рычит, брыкаясь - пока достаточно слабо, чувствуя, как по подбородку стекает слюна. Блядь, он совершенно точно скучал по ЭТОЙ стороне Джейсона Броди. Последний удовлетворенно хмыкает, осматривая проделанную работу. Рука вдруг резко заламывает чужую ладонь, на которой Ваас, чтоб раззадорить, растопырил средний палец. —Я разве разрешал тебе двигаться? — голос Джейсона звучит тихо и угрожающе, так угрожающе, что не знающий его человек подумал бы, что Броди злится. Однако Ваас знал его хорошо, прямо-таки - преступно хорошо. Поэтому знал также, что нихуя его Белоснежка не злится. "Будто в монастыре два года с воздержанием просидел, вы посмотрите", — с умиленим проносится мысль. Мысль эта не успевает толком задержаться в голове, поскольку горло вновь обхватывает широкая ладонь и сильно встряхивает. —Я спросил - я разрешал тебе двигаться? Он как может, мотает головой из стороны в сторону. Мычит что-то - вроде бы извинения, но в конце добавляет парочку оскорблений. Так, для затравки. Но Джейсон, в принципе, справляется и без его помощи - тяжелая пряжка ремня с металлическим звоном ударяется об пол, когда сорванные с тела пирата брюки падают рядом с кроватью. Он наклоняется вплотную к его лицу, шепчет тихо-тихо: —Тогда только попробуй сделать что-то без моего позволения. Ваас снова видит в глазах напротив это диковатое выражение, совсем как на островах, когда белый мальчик толпами вырезал его людей. И именно это дикое выражение он так сильно любит, любит настолько, что не удерживается от восторженного полусмеха-полувоя, дергаясь и еще сильнее выворачивая руки в наручниках. Убрав руку с шеи, Джейсон дает ему небольшую передышку - короткую, чтоб только глотнуть воздуха. Вторая рука тем временем нащупывает на тумбочке смазку, и Монтенегро одобрительно пыхтит - тут же взвизгивая от боли, когда его хватают за ирокез и заставляют поднять голову. —Смотри на меня. Ваас смотрит. В уголках собираются капли слез - смесь боли и удовольствия. —Не вздумай кончить, пока я разрешу. Ваас гортанно стонет, чувствуя, как Джейсон, даже не давая времени на разогрев, вгоняет в него сразу три пальца. —Ты понимаешь? Ваас понимает. Извиваясь под телом Джейсона, ищет удобное положение, чтобы не так сильно болели прикованные руки. Хотя спустя минуту на них становится плевать, едва член Броди оказывается в нем. Обычно это не так больно, но сегодня калифорнийский мажор не церемонился - вогнал сразу по самые яйца, так, что Ваас сперва поперхнулся воздухом. Его член сжимают в ладони, слегка шершавая кожа подушечек неспеша, будто издеваясь, ласкает всю длину, и Ваас полузадушенно хрипит. Блядь, ему нужно кончить. Белоснежка же понимает, что он чисто физически не сможет выдержать еще хоть немного? Судя по всему, прекрасно понимает. Джейсон ослабляет обсюнявленный жгут у него во рту - не полностью, чтобы только дать возможность говорить. —Попроси меня. —Что, принцесса? Не слышу тебя, — Монтенегро задыхается, но все равно выдавливает излюбленный оскал. Пальцы сжимаются сильнее, теперь вокруг головки, заставляя связки пирата издать какой-то жалкий, совершенно неподобающий писк (позже Ваас всячески отрицал, что его организм вообще способен на подобные звуки). —Ла... К-х... Ладно... — Монтенегро дрожит под ним всем телом, вес Джейсона на его животе ощущается как каменный булыжник. Очень горячий, живой и приятный булыжник, — Д-дай мне кончить. Джейсон оценивающе окидывает взглядом его трясущееся на грани тело. Говорит спокойно: —"Пожалуйста". —Что? Да ты охуел... Броди прогибается чуть ниже и кусает его за нежную кожу на ключице, обводя языком тонкую косточку. Ваас готов прямо сейчас потерять сознание. —Сука, хорошо! П... Пожа-а-а-ах-луйста... Джейсон. Что-то в собственном имени, вылетевшем из уст корчащегося под ним Монтенегро заставляет Джейсона чувствовать себя невероятно хорошо. Он убирает руку и толкается в нем последний раз, без сил падая затем рядом на кровать. Какое-то время в комнате слышно только тяжелое дыхание и приглушенный мат Вааса, когда тот пытается окончательно избавиться от импровизированного кляпа. Решив, что не доставит ему удовольствие своей помощью, Джейсон глотает ртом воздух. Потом произносит с благоговением: —Это... Хороший подарок. Ты превзошел самого себя. Монтенегро усмехается, как Чеширский Кот, даже лбом слегка трется о его предплечье: —Обращайся. Они лежат какое-то время в тишине, пытаясь отдышаться, пока Джейсон вдруг о чем-то не вспоминает. —Кстати, Ваас... Хотел спросить. —Все, что угодно, Белоснежка, — Монтенегро жутковато скалится (жутковато для всех, кроме Джейсона - он-то привык). —Почему моя реклама в аккаунте целиком состоит из баннеров о секс игрушках и силиконовых овцах? Пират шустро встает с кровати, как-то подозрительно легко высвободившись из наручников (и это без ключа, ошарашенно отмечает про себя Джейсон). Бросает на ходу, натягивая брюки: —Давай позже, Джесси, мне надо покормить кота. —Он ел десять минут назад. —Ну и что? Коты - не люди, им идет быть жирными... Потом, через минуту: —Вот же блядь, какая незадача, корм кончился. Так уж и быть, я схожу, не напрягайся. Adiós! Броди успевает только услышать, как поворачивается ключ в замке. А вскоре на лестничной клетке вслед торопливому топоту армейских ботинок раздается яростный возглас: —ВААС!!! Fin.