Параллельная вселенная

21:21. Последний эпизод закончен. Все актеры радостно обсуждают крайние два месяца плодотворной работы. Грусть пронизывает лишь Сандвика, самого младшего участника состава, когда тот окончательно понимает, что произошло. Он видит Хенрика, который искренне смеется над шутками остального каста, и тоже невольно улыбается. Сейчас они не разговаривают друг с другом, у них даже нет возможности обсудить последний сезон и попрощаться. Во время этого небольшого актерского банкета Холм, заметивший грусть своего экранного парня, подошел к нему. – Как дела? – Тарьей оглядывается и видит улыбающегося прекрасного парня, по виду которого даже не заметно, что между ними что-то было. – Ну, что же, рано или поздно все заканчивается, – на выдохе сообщает парень, поглядывая себе под ноги и грустно улыбаясь. – Пойдем выйдем, – немного резко предлагает Холм, почти как в сцене в туалете, ставя стакан с выпивкой на стол рядом, и, не дожидаясь ответа, быстро выходит наружу. Тарьей, повинуясь, идет за ним. Они идут по улице молча, прекрасно понимая все без слов, просто сложив руки в карманы и смотря вперед. – Кстати, что там с параллельными вселенными? – улыбаясь, радостно спрашивает Хенрик, немного замедлившись, равняется с парнем и вглядывается в расширившиеся зрачки друга. Второй робко улыбается и отвечает, все еще смотря себе под ноги: – Может, где-то есть Хенрик и Тарьей, которые вот также идут по улице, и… – Я уверен, что есть, – перебивает. – Вспоминают жизнь во вселенной, где есть Исак и Эвен, – заканчивает на выдохе свое предложение Тарьей и поднимает стеклянный от уличных фонарей взгляд на соседа. Им грустно. Грустно не из-за каких-то чувств, не из-за любви или чего-то подобного. Грустно из-за того, что их возможная параллельная вселенная закончилась. Что нет больше Исака, который встретился бы с мамой Эвена. И Эвена, который бы снял фильм о парне, который не умеет задерживать дыхание. – А может они прямо тут, – резко останавливается Хенрик, и смотрит своими голубыми глазами так нежно, что сердце Сандвика сжимается и дыхание задерживается в груди. – Давай побудем еще немного Исаком и Эвеном, – продолжает Холм, с надеждой вглядываясь в лицо парня. – Конечно, – на выдохе соглашается Тарьей, – Все, что хочешь, – и он ждет чего-то, искоса поглядывая на своего друга. – Тогда иди сюда, – Хенрик притягивает Сандвика к себе, как Эвен пару часов назад притянул к себе Исака. Обнимает его за талию и просто стоит, наслаждаясь моментом. Тарьей не может сдержать улыбки и дарит эскимосский поцелуй своему коллеге по съемкам. Холм утыкается носом в его шею, а младший кладет голову ему на плечо. Они стоят в обнимку с расплывшимися улыбками и грустными глазами на лицах несколько минут, не в силах сдвинуться и со страхом спугнуть этот момент. Они практически задерживают дыхание. – Можно? – нарушает тишину Хенрик, совсем тихо, шепотом, прям около ушка Тарьея, все еще сохраняя баланс между этим мгновением и реальностью. Второй не знает, на что спрашивают разрешение, но для него это совсем не важно. Ему сейчас важен лишь этот миг, эта минута, поэтому он просто кивает. Хенрик медленно проводит губами по его щеке и останавливается напротив лица Тарьея, всматриваясь в его широкие зрачки. Он приближается, прикрывает глаза и легко касается его губ, как будто это их первый поцелуй. Ведь это так и есть. Первый поцелуй Холма и Сандвика. И последний. Он поднимает руки на шею Тарьея и прижимает его к себе. Тарьей смаргивает слезу и отвечает на поцелуй, прижимая за талию Хенрика к себе. Он добавляет свой маленький язык, но потом на секунду останавливается, задумываясь, стоит ли это продолжать. Но Хенрик берет инициативу на себя и продолжает их прощальный поцелуй, сплетаясь своим языком с языком Сандвика. Все закончилось, ничего не вернуть. Первый день в школе. Группа уюта. Полотенца в туалете. Пиво. Сырные бутерброды с кардамоном. Бассейн. Сообщения. Рисунки. Примирение. Отель. Биполярность. 21:21.