Любовь в каждой петельке

- Выглядит хорошо, - говорит Дин так, что ясно, что он скорее горд, чем удивлён. Кастиэль сияет гордостью. - Спасибо. Свитер почти закончен, осталась ещё где-то неделя работы – последних штрихов. Ничего замысловатого или причудливого, но, кажется, выглядит как что-то, что можно купить в магазине; и он гордится этим. С учётом школы и работы сложно выкроить на него время. - Так когда большое событие? – спрашивает Дин, пихая ногу Кастиэля своей под кофейным столиком. Они смотрели фильм, пока Кастиэль вязал. - В субботу, - лжёт Кастиэль, слегка ненавидя себя за это. Не будет никакого большого события, но ему нужно, чтобы Дин думал обратное, так что пора лгать о том, что его отвергли, а времени искать кого-то другого уже нет. Выпускной через две недели. - Отлично, - кивает Дин. – Мне нужны все подробности после того, как этот парень скажет «да». - А что, если нет? Ты так уверен. - Кто скажет тебе «нет»? – Дин пожимает плечами. – Ты мой лучший друг, Кас. Не могу представить, почему бы кому-нибудь не хотеть быть твоим парнем. Нужно быть дураком. - Или гетеро, - возражает Кастиэль. Но Дин только хмыкает и морщится, будто Кастиэль в жизни не говорил ничего тупее. - Кстати, - вдруг говорит Дин. – Я тут подумал. - Мне убегать и прятаться? – спрашивает Кастиэль и смеётся, когда Дин толкает его сильнее. - Гад, - ворчит Дин. – Я серьёзно. Думаю, тебе нужно быть готовым поцеловать этого парня. - И что мне сделать, Дин? Потренироваться на своей руке? – фыркает Кас. - Поцелуй меня, - предлагает Дин так, будто он тщательно всё обдумал и пришёл к наилучшему выходу. – Я твой друг и не буду над тобой смеяться, а ты наберёшься опыта. Кастиэль понятия не имеет, сбегать или бросаться на друга. Оба стремления так сильны, что его колотит. - Я не могу тебя поцеловать. - Конечно, можешь, - Дин придвигается так, что их лица совсем близко, и замечает: - Это просто. Я уверен, что ты просто себя накручиваешь. Сделаешь один раз – и всё пойдёт по накатанной. Целоваться не так уж и сложно. - Дин, - предупреждающе говорит Кастиэль, - я не собираюсь тебя целовать. Обычно такой тон заканчивал спор, Дин всегда сдавался. Но не сегодня. - Слушай, - Дин вздыхает. – Я понимаю, что ты боишься. Но посмотри с другой стороны: я тоже в первый раз целую парня! Мы почти на равных. Дин понятия не имеет, как неправ. Кастиэль открывает рот, чтобы сказать ему, что он сошёл с ума, что они не будут этого делать, что Кастиэль не может поцеловать его и продолжать считать другом. Граница между «конкретно запал» и «влюбился» и так слишком размыта сейчас. Но на его щеке неожиданно оказывается тёплая ладонь Дина, и его друг решает списать возражения Кастиэля на панику и бормочет, что так и есть, уверенно прижимаясь к его губам своими – тёплым, сухим прикосновением, от которого Кастиэль взвизгивает и напрягается. Но Дин не сдаётся, нависая над ним и почти касаясь губ Кастиэля своими. - Я рядом, Кас, - бормочет он ему в губы и потираясь о него носом. – Я прямо здесь. Позволь мне сделать это, позволь позаботиться о тебе сегодня. Это слишком близко к тому, что говорит Дин в его фантазиях, так болезненно близко к тому, что Кастиэль до смерти хотел услышать, что его губы с шумным выдохом размыкаются, а руки поднимаются к плечам Дина, а потом обхватывают его шею. Кастиэль придвигается, притягивает Дина ближе и проводит языком по его губам. Дин замирает всего на мгновение – достаточно долгое, чтобы нервы Кастиэля встревоженно вспыхнули и развернулись, словно веером, во всём теле, - а потом стонет и открывает рот. Их языки сплетаются и плавно скользят друг о друга, и Дин тянется вперёд, толкая Кастиэля на спину, пока они не падают на диван, Дин сверху. Долгожданный вес тела Дина вжимает Кастиэля в диван, и он переплетает их ноги и теряется в прикосновениях единственного человека, близости с которым действительно хотел. О, Дин так приятен на вкус. Он прикусывает нижнюю губу Кастиэля, а потом втягивает её в рот и проглатывает жаждущий стон Кастиэля, толкаясь бёдрами к его бёдрам. Они трутся друг о друга, Кастиэль цепляется за его талию и плечи, разводя ноги и отвечая бёдрам Дина. Одна рука Дина запуталась в его волосах, а вторая сжимает его бедро через брюки. У них обоих стоит; всё беспорядочно и влажно, и это лучшее из всего, что Кастиэль чувствовал за всю жизнь. Отрываться от губ Дина и отталкивать его плечи больно, а Дин сам отталкивается от его груди. Они долго, не двигаясь, таращатся друг на друга. Губы Дина зацелованные, раскрасневшиеся и восхитительные. Кастиэль наверняка выглядит так же. - Мне лучше пойти домой, - говорит Кастиэль и поражается тому, как глубоко звучит его голос. - Ага, - шепчет Дин, явно ошеломлённый, и скатывается с него. – Наверное, лучше. Кастиэль хватает свои вещи так быстро, как только может, и бежит к лестнице. Он бежит всю дорогу до дома и запирается в родной темноте своей спальни. Скатившись вниз по двери, он притягивает колени к груди и вжимается лицом в дурацкий вязаный свитер, который, иррационально начинает полагать он, и вызывает весь этот беспорядок. Он глубоко дышит, пока телефон не начинает жужжать, оповещая о новом СМС. Оно от Дина. Ты забыл сумку с книгами. Я тебе завтра принесу. Кас выдаёт, кажется, слегка истеричный смешок и печатает ответ: Ладно. Пару секунд спустя телефон жужжит снова. На этот раз Дин спрашивает: У нас всё в порядке? Кас делает глубокий вдох и печатает: Да. Даже хотя он вполне уверен, что лжёт. Как теперь что-то может быть в порядке? Последнее СМС от друга гласит: Хорошо. Спасибо, Кас. Он садится на пол и полночи гадает, за что же Дин может его благодарить. ***** - Так он готов? – спрашивает Дин, вертясь у зеркала на дверце шкафа. - Вроде да, - Кастиэль разглаживает свитер на плечах Дина и на предплечьях. Уговорить Дина надеть его было удивительно легко. Всё, что нужно было сказать, - это что таинственный парень такого же телосложения, а дальше было легко. Честно говоря, почти слишком легко. Кастиэль настроен слегка подозрительно. Он наблюдает, как Дин долго разглядывает себя. Для его друга необычно уделять предмету одежды столько внимания. Кастиэль предполагает, что, должно быть, это потому, что он его сделал, а Дин пытается придумать какую-нибудь похвалу, чтобы он чувствовал себя спокойнее. Но что-то есть в том, как Дин стискивает челюсти и сужает глаза, отчего Кастиэлю кажется, что это не всё. - Что ты думаешь? – спрашивает он, опускаясь на колени у его ног, чтобы осмотреть нижнюю кайму свитера. - Сегодня этот день, да? – спрашивает Дин вместо ответа. Его рука нервно теребит кончик рукава, почти касаясь узла, с которого всё и началось недели назад. - Думаю, да, - бормочет Кастиэль и заливается краской стыда, потирая лоб. Этот фарс закончится совсем скоро, и каждая секунда приносит чуть больше боли, чем предыдущая. Кастиэль твёрдо решился рассказать всё начистоту… после выпускного. Сказав Дину правду, он, по крайней мере, облегчит совесть. Ложь не исчезнет, но, может быть, когда-нибудь они над этим ещё посмеются. Кастиэль всё ещё не решился сказать Дину, что любит его. Но после этого жаркого поцелуя неделю назад он не в силах думать ни о чём другом. При желании он всё ещё может почувствовать губы Дина на своих. Это нездорОво, а мечтать о чём-то большем, чем то одно объятие, так же неразумно. Дин недосягаем. - Уверен, что хочешь пройти через это, Кас? – спрашивает Дин, когда Кастиэль поднимается на ноги. - А почему нет? – Кастиэль склоняет голову к плечу. - Я просто не хочу, чтобы тебе сделали больно, - Дин уворачивается от ответа, скрещивая руки на груди. – В смысле, ты же его совсем не знаешь, может, он какой-нибудь козёл или типа того. - Всё будет в порядке, Дин, - вздыхает Кастиэль. – Ты так давил на меня все эти месяцы, а теперь хочешь, чтобы я передумал? - Я просто не хочу, чтобы ты опозорился, - медленно говорит Дин, морщась, будто учуял неприятный запах. - Как же это я могу опозориться? – возражает Кастиэль, чувствуя, как в животе собирается гнев. Дин не имеет права начинать это сейчас. Не тогда, когда его дурацкая ложь началась только из-за того, что сам Дин настаивал, что Кастиэлю нужна любовная жизнь. - Ты связал свитер, Кас, - Дин указывает на предмет одежды на себе, будто это нечто оскорбительное. – Это слегка странно. - Ему понравится моя эксцентричность, - спорит Кас. - Ты этого не знаешь! - Понравится! – отрезает Кастиэль, забыв о том, что человек, о котором они спорят, вообще не существует. – Он полюбит меня за неё, вот так. Он оценит мою художественную натуру и тихий характер, он будет восхищаться моей преданностью и посвящённостью делу, и он ответит мне тем же. Мой недостаток опыта не будет его волновать. Он научит меня всему, и мы всё узнаем сами. Он полюбит меня. Дин моргает, явно поражённый. Кастиэль открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, а потом сдаёт назад, потому что и так уже говорит, как ненормальный, и не знает, стоит ли добавлять к этому ещё что-то. Теперь, когда он произнёс всё это, пусть даже прикрываясь кем-то другим, Кастиэль понимает, как его всегда раздражали романтические похождения Дина. Его никогда не было достаточно для Дина. Его друг никогда не мог увидеть того, что было прямо перед ним. Он никогда не замечал Кастиэля. - Затея со свитером тупая, - резко выплёвывает Дин. – Он его возненавидит. Свитер уродливый. Не используй его. Попробуй что-нибудь другое. Ярость внезапно окрашивает в свой цвет всё, что осталось от рационального мышления Кастиэля. - Если он такой уродливый, так сними его! – требует он. - Нет, - отказывается Дин, делая шаг назад. – Это для твоего же блага. Если я тебе его отдам, ты понесёшь его своему тупому парню, и он посмеётся над тобой. Я оставлю его себе ради твоего же блага. Поверь мне. - Сними его, Дин, - рычит Кастиэль, приближаясь. – Сними его немедленно! - Нет, - Дин качает головой. – Он уродливый и отстойный, и ты его не получишь, точка. Больно, так больно слышать это от него. Кастиэль просто хотел посмотреть на него в связанном им свитере перед тем, как сложить его в коробку или выбросить. Он так гордился этим дурацким достижением, так трудился над ним, а теперь Дин обесценивает это всё, и сердце болит так, будто разбивается. - Ненавижу тебя, - шипит он, сильно толкая друга, и Дин отшатывается. - Не говори так, Кас, - мягко отвечает Дин. – Это ради твоего же блага. - Иди на хрен, - рычит Кастиэль, разворачиваясь на пятках и уносясь прочь от бывшего лучшего друга. Дин не догоняет его и не пишет ему. На следующее утро Кастиэль встаёт и пешком идёт на работу. Менеджер говорит, что Дин сказался больным. Кастиэль слишком зол, чтобы волноваться. ***** Они не разговаривают всю следующую неделю. Остальные в школе обходят их за километр, будто чувствуя напряжённость разногласия между ними. Дин не возвращает ему свитер, а чтобы попросить его, нужно с ним заговорить, так что Кастиэль просто решает, что он валяется где-то среди мусора. Выпускной в конце недели, и Кастиэль рад, что не идёт. Он не знает, как смог бы высидеть, наблюдая, как Дин кружит свою партнёршу по площадке и увозит её в гостиницу, чтобы там выделывать с ней кто-знает-что. Он останется дома, один. Анна уходит с Бальтазаром. Он всю неделю ходит на работу и с работы пешком; одним вечером льёт как из ведра, а Дин сидит в своей машине на парковке и смотрит, как он тащится в ночь, будто хочет подвезти его, но не может набраться смелости. Больно. Влюбляться ужасно; Кастиэль никому бы этого не посоветовал. Он просто хочет, чтобы все чувства ушли. Неделя продвигается кошмарно, пока наконец не наступает вечер субботы – вечер выпускного. Кастиэль прячется в своей комнате, избегая вопросов отца. Он рисует, пытаясь отвлечься. Но все формы и лица выходят похожими на Дина. Он в отвращении швыряет блокнот на пол и сворачивается в клубочек под пледом, который сделала для него Мэри Винчестер на Рождество перед своей смертью. Он мягко и благоговейно касается его и шепчет: - Я бы любил его сильнее. Надеюсь, ты знаешь это. Наконец приходят слёзы. Кастиэль всё ещё хлюпает носом и трёт глаза, содрогаясь на пустой кровати долгое время спустя, когда в окно стучат. Он не обращает на это внимания минут пять. Единственный, кто забирался по решётке к его окну, это Дин, а Дин сегодня занят. Но стучат всё громче, и вот уже барабанят, и Кастиэль наконец переворачивается и смотрит, что там такое. Дин свирепо таращится на него через окно. Первое, что говорит Дин, когда он открывает, это: - Я барабаню уже минут десять, ты пьян или что? - Нет. Чего ты хочешь? - Пойдём со мной, - предлагает Дин. – Мне нужно с тобой поговорить, и я не хочу делать этого здесь. Кастиэль колеблется. Пойти с Дином значит оставить убежище своего дома и открыться новой боли. - Мне нечего тебе сказать, - наконец решается он. - Тогда ничего не говори, - парирует Дин. – Просто пойди со мной и выслушай. Мне много что нужно сказать тебе. То, что я должен был сказать давно. Пожалуйста, Кас. Кастиэль медленно кивает, неуверенный, правильно ли поступает. Но он хватает куртку и следует за Дином по решётке, пересекая соседский двор к машине Дина. - Куда мы едем? – спрашивает он, опускаясь на пассажирское сиденье. - Туда, где тихо, - бормочет Дин, заводя мотор и трогаясь с места. Кастиэль смотрит на него внимательнее и замечает смокинг. - Как выпускной? – сердито шипит он. - Что? – Дин кажется очень удивлённым. Он опускает взгляд на свою одежду и закатывает глаза. – Я не ходил. В смысле, я пошёл, но только чтобы увидеть, там ли ты. Тебя не было, и я ушёл. - Наверняка твоя девушка была этим недовольна, - хмыкает Кастиэль вполголоса, но Дин его слышит. - У меня нет девушки, Кас. - Почему? – Кастиэль изумлён. Разве не за этим всё затевалось? - Я хотел пригласить кое-кого, кто был уже занят, - Дин пожимает плечами. – Я и не пытался выбрать кого-нибудь другого. Это просто не казалось правильным. Они долго молчат, и Кастиэль мягко говорит: - Не могу представить кого-то, не заинтересованного в тебе. Дин смеётся, резко и неискренне. - История моей жизни, Кас. Могу получить что угодно, если только это что-то не значит для меня очень много. Кастиэль прекрасно его понимает. Они долго едут по тёмной дороге, пока до Кастиэля не доходит, что они уже выехали за город. - Куда мы едем? – спрашивает он, когда они съезжают с шоссе на автостраду к деловой части города. - Это сюрприз, - бормочет Дин, когда они снова поворачивают, а потом ещё несколько раз, оказываясь в популярном творческом районе. Кастиэлю нравится это место, но он редко здесь бывает. Без своего транспорта туда добраться непросто. Тут есть галереи и интересные барахолки по обеим сторонам улицы, кофейня по левой стороне и изысканная кондитерская по правой. Он пытается не вжиматься в стекло, глазея. И тут Дин сворачивает на небольшую парковку и глушит мотор. - Дин? - Я забронировал здесь номер месяцев шесть назад, - сообщает Дин, подходя к зданию. – Это популярное место, и недешёвое. Так что когда с парой на выпускной не сработало, я вроде как застрял с ним. Кастиэль входит за ним в лобби шикарной гостиницы и замирает с отвисшей челюстью. - Ты забронировал номер здесь? - Ага, - Дин кивает и достаёт ключ. – Отметился сегодня в двенадцать. Он мой до завтрашнего полудня. - О, - шепчет Кастиэль, следуя за Дином к лифту. – Ну, у кого-то убыло, а у меня прибыло, как я понимаю. Дин хмыкает. - Типа того. Номер прекрасен – обставлен старомодной насыщенно-тёмной деревянной мебелью, а постельное бельё явно дорогое. На столике на подносе остывает сидр, а рядом с ним тарелочка с покрытой шоколадом клубникой и печеньем, всё ещё тёплым, если поднести руку. - Ты совсем истратился, - грустно говорит Кастиэль. - Три месяца зарплаты, - кивает Дин. – Я думал, что это будет того стоить. Я надеялся. - Мне жаль, что у тебя не получилось, - автоматически говорит Кастиэль, хотя ему совсем не жаль. Эта комната создана для соблазнения, а Кастиэль не хочет даже думать о том, что Дин привёл бы сюда какую-то девушку и занимался с ней сексом. От этого ему слегка дурно, и он напоминает себе, что они сейчас не совсем друзья. - Что ты хотел мне сказать, Дин? Дин вспыхивает и засовывает руки в карманы своих взятых напрокат брюк. - Стоит сначала извиниться за то, что я уже сказал. Кастиэль кивает. Да, с этого стоит начать. - Но я не буду, - Дин переводит дыхание. – Потому что мне не жаль. Кастиэль моргает, будто его ударили. - Что? – еле выговаривает он. - Мне не жаль, - повторяет Дин. – Мне не жаль, и я больше не буду тебе лгать. - Насчёт чего? – выдавливает Кастиэль, а в груди всё сжимается. Голову заполняют ужасные мысли. Дин бросит его. Он потеряет своего лучшего друга. - Насчёт всего, - Дин вздыхает и падает на стул у двери. - Нет никакой девушки, которую я хотел пригласить на выпускной. Никогда не было. Я ходил на свидания, но это было не так серьёзно, как ты думал. На самом деле мне всегда нравился один человек, но он никогда не видел меня в этом плане, - он поднимает голову и смеряет Кастиэля взглядом. – Ты никогда не видел меня в этом плане. - О боже, - выдыхает Кастиэль, пятясь назад и садясь в изножье кровати. - Я не мог разобраться и поговорил с папой, - объясняет Дин. – Он сказал мне спросить тебя, не гей ли ты, и я так и сделал. И ты признался, и я думал, что всё будет легко. Нам всегда было хорошо вместе, нам было хорошо друг с другом. Но по пути домой ты сказал мне, что во мне не заинтересован, - Дин замолчал и стиснул руки. – Это больно, - Кастиэль понимает, что дышит слишком часто, почти задыхаясь, и что его пальцы вцепились в плед. Дин медленно качает головой. – Тогда я уже снял этот номер. Я думал, может, ты передумаешь. Но потом ты сказал, что заприметил кого-то другого, и я подумал, что справлюсь, понимаешь? Я мог быть лучшим человеком и поддержать тебя. Так что я сказал тебе пригласить эту сволочь и выбрал пряжу для того свитера. Какое-то время я даже хотел отдать тебе этот номер как подарок на сегодняшний вечер, если бы знал, что он позаботится о тебе. Я думал, что достаточно силён для этого, - Дин срывается с неискренним смешком. – А потом ты поцеловал меня. Я знаю, что сам виноват. Я не должен был просить тебя об этом, но я просто хотел почувствовать, каково бы это было, если бы ты был моим. На одно мгновение я решил, что это ничего не испортит. Но это съедало меня изнутри. Я мог думать только о тебе. - Дин, - пищит Кастиэль. - Просто дай мне договорить, - перебивает Дин со взмахом руки. – Я хочу, чтобы ты дослушал, прежде чем скажешь мне убираться, - он снова молчит, кажется, собираясь с мыслями. – Мне очень нравится этот свитер. Когда я надел его, мне не хотелось его снимать, никогда. Я только хотел на секунду притвориться, что ты сделал его для меня, а не для какого-то придурка, который тебя не заслуживает. Прости, что я сказал, что он дерьмовый. Это не так. Никогда не видел ничего более классного, и он напомнил мне о маме и о том, как она вязала для всех. Я просто не мог вернуть его, чтобы ты отдал его кому-то другому. Я не должен был так с тобой поступать. - Он твой, - вырывается у Кастиэля. - Что? – Дин сводит брови. – Что? - Нет никакого парня, - объясняет Кастиэль. – Я солгал тебе. Ты неправильно меня понял, когда я сказал, что ни в кого не влюблён. Я всё ещё примерялся к своей ориентации. Я не был готов начать думать о себе вместе с кем-то. - О, - шепчет Дин и проводит по лицу ладонью. – А свитер? - Я придумал этого парня, когда ты начал спрашивать о выпускном, - Кастиэль качает головой. – Так глупо. Я собирался связать его и сказать тебе, что мне отказали, чтобы ты пошёл на выпускной с парой, а я один, и ты не переживал из-за этого. Я всё это выдумал. Ты выбрал пряжу для этого свитера. Я вязал его по твоей мерке и думал, понравится он тебе или нет. Он твой, он всегда был твоим. Никогда не было никого другого. - Мне нравится твоя эксцентричность, - вырывается у Дина после недолгого молчания. Кастиэль смотрит на него, как на сумасшедшего. – Нравится, - Дин поднимается, подходит к кровати и опускается на колени у ног Кастиэля. – Я люблю тебя за неё. Я ценю твою художественную натуру и тихий характер, я восхищаюсь твоей преданностью и посвящённостью делу, и чертовски надеюсь, что смогу ответить тебе тем же. Но я ничему не могу тебя научить, потому что сам ни черта не знаю, так что мы выясним всё вместе. Я люблю тебя, Кас, - его же собственные слова вернулись к нему так, как он не смел и мечтать. – Скажи, что у нас всё получится, - умоляет Дин. – Я дурак, и я всё испортил, но я люблю тебя и всегда буду рядом, если ты мне позволишь. Дай нам шанс, Кас. - Ты мой дурак, - выдыхает Кастиэль, проводя рукой по уложенным волосам Дина и притягивая его ближе. – Мой. Я люблю тебя. Позже Кастиэль будет считать это их первым поцелуем. Дин тянется к нему снизу вверх и кладёт руки ему на бёдра, прижимаясь близко-близко, а потом сводит их губы вместе, осторожно, мягко, прося разрешения. Кастиэль улыбается ему в губы и вскрикивает, когда Дин стягивает его с кровати вместе с пледом себе на колени и целует его снова и снова, и они смеются. Любить кого-то – это так чудесно. Кастиэль советует это всем. Он уже наполовину стянул жилет Дина, когда кое-что приходит ему в голову: - Ты правда искал меня на выпускном? Дин краснеет. - Ну не знаю. Может, я рассчитывал на что-то вроде «Милашки в розовом» или типа того. - Поверить не могу, что ты вообще смотрел этот фильм, - хихикает Кастиэль. – И кто из нас девчонка? - Сэм, - уверенно отвечает Дин и начинает безжалостно его щекотать. – И я смотрел этот фильм сто раз у тебя дома, с тобой и твоей глупой сестрой. Внезапно реальность сваливается на Кастиэля. - Дин, - с сожалением говорит он. – Мне нужно идти домой. Я сбежал. Папа меня убьёт. Дин улыбается ему, развалившись на разложенном на полу пледе. - Папа уже позвонил ему и сказал, что сегодня ты отмечаешь со мной. Кастиэль моргает. - Подожди, ты же не хочешь сказать, что это твой отец руководит всем нашим огромным голубым романом? Дин сплетает их пальцы вместе: - Когда я подошёл к нему, ещё до того, как я спросил, гей ли ты, он сказал, что мама всегда надеялась, что ты на самом деле станешь частью нашей семьи. Он спросил меня, гей ли я, и я не смог ему ответить. Сказал только, что единственный, кто кажется мне правильным человеком, это ты, - Дин пожимает плечами. – Он сказал, что окажет любую помощь. Папа любит меня, полагаю, любым. И тебя тоже. Он все мозги мне сжевал на прошлой неделе, когда мы не разговаривали. Ты знаешь, что он шёл за тобой каждый раз от работы до дома, чтобы убедиться, что ты в порядке. Боже, он выбесился на меня. Из-за него мы сейчас здесь. Он сказал мне помириться с тобой или съезжать. - Хотел бы я, чтобы моя семья была такой, - вздыхает Кастиэль, позволяя Дину притянуть себя в крепком объятии. - Знаю, - бормочет Дин ему в волосы. – Слушай, если что, Анна и Габриэль всегда смогут приезжать в наш дом на каникулы. Кастиэль не думает, что когда-нибудь так смеялся. ***** Когда они заканчивают с печеньем и сидром, уже три утра, и обнажённая грудь Кастиэля вся заляпана шоколадом от клубники. Дин всегда был с ним игрив, когда он ему позволял, но сегодня все эмоциональные барьеры рухнули, и это проявляется ещё ярче. Кастиэль вполне уверен, что завтра на обоих сосках останутся хлебные крошки, но было так приятно, когда Дин тёрся о них щеками. - Хочешь в душ? – спрашивает он, набравшись мужества, и радуется, когда Дин одобрительно ворчит и тянет его с кровати в ванную. Пока вода нагревается, он вжимает Дина в шкафчик и расстёгивает его брюки. Ему следует больше нервничать – наверное. Но эта ночь какая-то нереальная, и его ведёт. Это Дин вздрагивает, и Кастиэль чувствует его дрожь кончиками пальцев и языком. - Ты в порядке? – спрашивает он, вжимаясь лицом в его шею и вдыхая его запах. - Да, - выдыхает Дин ему в волосы и кивает на брюки Кастиэля. – Просто для меня это так ново. - Душ? – дразнится Кастиэль и щиплет Дина за задницу, когда тот нагибается проверить температуру воды. - Нет, - фыркает тот. – Придурок. - Парни, значит, - кивает Кастиэль. Каким-то образом то, что опыт Дина распространяется только на девушек, слегка утихомиривает его ревнивое желание убивать. - Вообще раздетость, - отвечает Дин и быстро добавляет: - Вода отличная, забирайся. - Подожди, - Кастиэль резко замирает и отказывается сдвигаться с места, когда Дин тянет его за руку. – Что ты имеешь в виду? Дин пожимает плечами, будто это ничего не значит: - Я же говорил, у меня нет опыта. У нас тут слепой ведёт слепого. - Ты ещё не занимался сексом, - говорит Кастиэль, изумлённый. - Я никогда не заходил дальше обжиманий в одежде, - признаётся Дин, вспыхивая, что Кастиэль начинает находить трогательным. – Это не казалось правильным. Он снова тянет Кастиэля за руку, и на этот раз он позволяет затащить себя в душ и втолкнуть под благословенно тёплую струю воды. Он прижимается к обнажённому телу Дина и шумно выдыхает, настолько хорошо быть так близко, иметь так много. Они обмениваются ленивыми поцелуями, ополаскивая друг друга, изучая изгибы тел друг друга и даримые ими ощущения так старательно, как только могут, не отвлекаясь на остальной мир. - Ты хочешь подождать? – шепчет Кастиэль, и Дин проводит ладонью по внутренней стороне его бедра снизу вверх. - Вот почему я люблю тебя, Кас, - хихикает он и обхватывая рукой возбуждённый член Кастиэля. – Если я скажу, что да, ты ведь остановишься прямо сейчас? - Да, - выдыхает Кастиэль несмотря на то, что его бёдра вскидываются навстречу движению руки Дина. - Так хорошо, - бормочет Дин ему в плечо, чуть ускоряя темп и размазывая мыло. Кастиэль тянется к нему, вскидывая бёдра и выстанывая, пока пальцы Дина не поднимаются к головке и удовольствие внезапно не превращается в жгучую боль. - Ой, ЧЁРТ! – восклицает Кастиэль, отпрыгивая под струю воды и пытаясь смыть мыло. - Что? – чрезвычайно испуганно спрашивает Дин. - Мыло жжётся, - рычит Кастиэль, стараясь дышать ровно. Дин хмыкает, едва сдерживая смех. Они оба вытираются и возвращаются в спальню, и Дин опускается на колени и старательно ласкает слегка поникший член Кастиэля губами и языком, пока он снова не болезненно возбуждён и не цепляется за покрывала, стараясь не толкаться в рот Дина. Это медленно и слегка неуклюже, и Дин использует больше зубов, чем, наверное, нужно, но Кастиэль переживает самое нахрен лучшее ощущение в мире. Он зарывается руками в его короткие волосы и бессознательно толкается вперёд, когда Дин заглатывает глубже. Дин давится. Он отстраняется, кашляя и глотая воздух, а Кастиэль замирает. - Прости, - выдыхает он, а Дин качает головой и забирается к нему на кровать, сворачиваясь рядом и бормоча: - Секс нужно считать контактным видом спорта. Они смеются и сдвигаются ближе, прячась от прохладного воздуха под одеялом, и Дин целует его снова, на этот раз более страстно, и переворачивает их, и вот Кастиэль уже прижат его весом к кровати, а их члены – друг к другу под давлением их тел. Поначалу толчки Дина медленные и осторожные, но потом Кастиэль разводит ноги для большего удобства, и всё меняется, и всё идеально, и Кастиэль так сильно впивается в ягодицы Дина, что знает, что останутся синяки. Дин опирается руками по обе стороны от плеч Кастиэля, отвечая на его толчки, и они оба потеют, стонут и вылизывают рты друг друга. Внезапно член обжигает теплом, и Дин выгибается и стонет его имя – медленно-медленно. Кастиэль теряется в нём, наблюдая, как Дин кончает, и зная, что он причина этому. Дин доверился ему в этом. Но вот Дин снова движется и грубо тянет его за волосы, привлекая внимание к своей руке. - Кончи для меня, Кас, - рычит Дин, а Кастиэль стонет и цепляется за него. – Посмотри на меня, Кас, - мягко говорит Дин. – Посмотри на меня, хочу видеть, как ты сделаешь это для меня. - Дин, - выдыхает Кастиэль, не отрывая взгляда от его лица, - Дин, - он умоляет, сам не зная, о чём. Ему просто нужно немного больше. - Люблю тебя, детка, - шепчет Дин. – Теперь мы всегда будем вместе. Он видит звёзды, и мир окутывает пелена. Кастиэль – сгусток расслабленности и довольства, а Дин идёт за влажной тканью в ванну и вытирает их обоих, а потом снова ложится рядом и накрывает их. - Это считается? – спрашивает Дин, заворачиваясь в его руки и устраивая голову на его груди. – Или мы ещё девственники? - Если ты не знаешь, то и я без понятия, - отвечает Кастиэль с ленивой улыбкой. Дин издаёт звук, похожий на звук чистого счастья, и они проваливаются в сон. ***** - Здравствуйте, мальчики, - говорит Джон, когда они возвращаются в дом Винчестеров в воскресенье ближе к обеду. Кастиэль следит за тем, как отец Дина внимательно смотрит на их сплетённые пальцы, поднимает взгляд к лицу сына и улыбается. - Здравствуйте, сэр, - запинается Кастиэль, а Дин фыркает и отвечает: - Привет, пап. - Останешься на ужин, Кас? – спрашивает Джон из-за воскресной газеты, которую читает, сидя на стуле на кухне. - Если вы не против. - Ты семья, малыш, - просто замечает Джон. – Конечно, я буду рад, если ты останешься. Дин сияет гордостью; Кастиэль не уверен, из-за него или из-за своего отца. Дин тянет его к лестнице вниз, но на полдороги они спотыкаются, когда Джон Винчестер требует: - Оставь дверь открытой, Дин. - Всю жизнь ты орал «Запри чёртову дверь», а теперь хочешь, чтобы она оставалась открытой? - Когда ты внизу со своим парнем, оставляй дверь открытой. И не заходите в твою спальню. Дин открывает рот, чтобы сказать что-то ужасное – Кастиэль просто это знает. Наверняка насчёт нежелательной беременности и её невозможности для двух мужчин; но всё идёт так хорошо, и Кастиэль не хочет ничего портить. Он прикрывает рот своего уже парня ладонью и отвечает: - Да, сэр, - и тянет Дина вниз, чтобы завалиться с ним на диван и делать вид, что они смотрят фильм. После ужина они целый час желают друг другу спокойной ночи, не желая переставать целоваться, а Сэм изображает, что блюёт, и топает наверх, жалуясь, как они отвратительны. Кастиэль идёт домой, находясь где-то не здесь и не чувствуя земли под ногами. Вряд ли его жизнь может стать ещё лучше. Но в понедельник Дин появляется в школе в его свитере.