***
Мертвая тишина. И не души. Если конечно не считать парочку школьников, проходящих мимо. Да, Антон уже с раннего утра был в здании школы и теперь шёл прямиком в 22 кабинет — на классный час. Как и предупреждала классуха; нужно придти пораньше и успеть выставить оценки до начала уроков! Как видите, Шаст послушался. Не по своей воле правда, но пришлось. Белая дверь кабинета протяжно скрипит, когда Шаст тянет её на себя. На первый взгляд в аудитории никого не было, пока глаза не наткнулись на одного человечка, сидящего поодаль, в конце первого ряда. Похоже, что Позов хотел, чтобы его сначала испугались, а потом уже узнали. Именно так и подумал шатен, проходя вдоль парт, приближаясь к своему другу. — здарова, Поз. Сегодня ты рано, однако. — здаров, ты тоже гляжу не поздно. Громкий хлопок ладоней и Дима улыбается, приветствуя друга. Отодвигает стул и Антон опускается рядом, кладя рюкзак на парту и падая на него, складывая руки. — ахуенно, конечно она придумала, припереться к 8. Лучше бы после уроков остались. — да ну, зато сейчас выставим оценки и потом на уроки пойдём. Сегодня всё равно день сокращённый. Шаст хмыкает, будто бы и правда соглашается. На улице, всё ещё было темно, и не сказать, что радостно. Судя по прогнозам, сегодня снова ожидался ливень. Ветер порывами дул, поднимая за собой листья и прочую ерунду с улицы. Дверь снова распахивается и в кабинет входит классная, вместе с бумагами и прочней фигнёй, оглядывая класс. Пока она поднималась по ступенькам, в классе произошло пополнение. Почти все ребята уже собрались, пооткрывали свои дневники, готовясь к скорой, так скажем, участи. — доброе утро, класс! Попрошу замолкнуть на пару минут, пока я объявляю новости. Обсуждения со стороны ребят не прекратились, но стали заметно тише. Классная руководительница кинула бумаги стопкой на стол, а сама достала из сумки, похоже, что ежедневник и открыла его, пробигаясь внимательным взглядом по страницам.Судя по всему, туда она записывает важную информацию и как она выразилась «новости», которые слушает на общем совещании. — итак. Сегодня последний день учёбы, перед осенними каникулами! А это значит, что день выставления оценок, будет как раз-таки сегодня. Конечно, многие в конце четверти постарались и исправили большинство предметов, а другие же наоборот скатились и не успели нагнать остальных, что конечно же, очень расстраивает… Она замолкает, переворачивает страницу, вглядывается в свой непонятный почерк, а после, до жути, громко объявляет. — Так, а сейчас, прошу подойти ко мне тех, кого я сейчас назову! Фамилии летят одна за другой, пока не останавливаются на последней «Шастун». — блядь, я же всё исправил! Что опять не так…?! Шаст хмурится и идёт к учительскому столу, ловя волнующий взгляд друга. Всех тех, кого назвали, выстроились друг за другом, подходя к учительнице. Та раздавала какие-то бумажки по поводу… Олимпиады? — Шастун, быстрее! Я не собираюсь с Вами торчать тут целый день! Она одним движением руки суёт Антону листок и произносит. — обязательно подписать и после каникул принести мне. Эту олимпиаду назначили учителя! Поэтому отказаться у Вас не получится… Классная ехидно взглянула на расстроенного Антона, который медленно побрёл на своё место, читая информацию на бумажке. «Сука… ну нахуя он мне это присвоил?!» Учитель информатики, подумавший, что Антон Андреевич с лёгкостью справится с этой задачей, прописал и назначил Антона обязательным участником. Неужели он думает, что из-за одной пятёрки, у него всё получится…? Вот Шаст как-то не уверен. Зря он тогда поднял руку и решил ту «сложную» задачку на пять… — ебать, Тох… ты чё в олимпиадники вырвался?.. Дима подвинулся ближе, пробегаясь глазами по листку с текстом, что и читал сам Шаст. — я нихуя не вырывался… это…всё Александр Александрович…сука. Зеленоглазый небрежно засунул в портфель злополученный листок и опустился на парту, глядя перед собой. — отказаться ты всё же сможешь, Антох. Просто попроси его хорошенько… — классуха сказала, что не… — да не слушай ты её! Она специально так говорит…сам попробуй договориться. Что себя мучить то? И то верно… Шаст всё равно, как он думает, не справится, поэтому лучше уж отказаться от этой затеи. Но это уже позже… *** — Поз, ты идёшь? Антон обернулся, глядя на отстающего друга. Эти двое шли к информатику, с договором, что Антон не будет учавствовать в этой дурацкой олимпиаде. Ни за что! Он откажется, чтобы ему это не стоило. — шуруй, Шаст, он там. Я здесь подожду. Зеленоглазый как-то мнётся, но под толчком в бок, собирается с силами и заходит в класс. — Здравствуйте, Александр Александрович. Учитель сидит в кресле перед компьютером, мирно попивая кофе, и клацая пальцами по клавиатуре. Похоже, что он занят… — о, Антош, здравствуй! Чего хотел? Как же сильно режет уши от этого «Антош», но Шаст делает вид, что не слышит этого и уверенно проходит мимо компьютеров прямо к учительскому столу. Он, вообще-то, по делу пришёл. А не на светские переговоры с лапочкой- учителем. Да, как бы не странно, но именно этот учитель западал в душу всем девчонкам школы. Красивый, умный, высокий, стройный, воспитанный… боже, кто может не влюбиться…? Не мужчина, а мечта, говорили они. Жалко только, что не знали, парочку сказов о нём. — по делу, Александр Александрович, по делу. Шаст достаёт листок со своей росписью и кидает его на стол к учителю. — с каких пор я обязан учавствовать в Ваших дурацких олимпиадах, а? Может Вы ответете на этот вопрос? Тот поворачивается, отлипая от монитора и с улыбкой, отвечает. — ну ты же знаешь уже ответ, Антош. Ты прекрасный ученик. В информатике шаришь, всё знаешь. Поэтому, почему бы и нет? Неужели тебе не хотелось бы… — нет. Не хотелось бы, спасибо. Я и без этого отлично могу заниматься. Брови сводятся к переносице, заставляя Антона сжимать кулаки до побеления костяшек и хмуриться, смотря прямым взором зелёных глаз на учителя информатики. — да? А сможешь доказать? Едкая ухмылка расползается на лице мужчины, когда он видит, что мальчишка на миг теряется, но снова собирается с силами и с вызовом в глазах произносит. — я не обязан ничего Вам доказывать, Александр Александрович. Понятно? Вы ведь даже не удосужились спросить, хочу я этого или нет. Нельзя вот просто взять и принуждать человека делать того, чего он не хочет. Антон разворачивается, чтобы побыстрее уже свалить, но дергает дверную ручку на себя, и понимает, что та не поддаётся. Дёргает ещё раз — безполезно. Потом ещё и ещё — не получается. «Какого хуя она заперта?! А где Дима…?» — какого фига…откройте сейчас же! Что за фокусы? Антон рывком поворачивается и сталкивается с мужчиной, стоящим уже почти вполотную к мальцу, наблюдая за ним снизу вверх, с той же самой ухмылкой. Не зря Антону он ещё с первого взглядя не понравился… вся эта невинность идёт на второй план, когда видишь… — Антон, ты ошибаешься. Если человек хочет принудить другого, то на это есть свои причины, как и у меня. Холодные пальцы грубо берут за шею, на что Антон отступает, встречаясь спиной с дверью. — не трогайте меня! Антон мимолётно вырывается из недообъятий учителя и за пару шагов оказывается в другом конце класса. — что Вам нужно?! Я просто хотел отказаться от этой ебучей олимпиады! А Вы сейчас… На миг в голову пришла мысль. А вдруг, он его хотел специально сюда заманить и, так скажем, приструнить… Вдруг он знал, что Антон придёт сюда, отказываться…? Вдруг он знал?! — если хоть пальцем Вы меня тронете, то поверьте мне, в этой школе Вы работать больше не будете… — ой, Антош, а думаешь тебе поверят? Мальчишке — хулигану, который не учится не шута, поверят?! Я думаю, что нет. Да и к тому же, доказательств у тебя не будет. Мужчина ухмыляется и словно пантера, крадётся ещё ближе к мальчишке. Шаст боязливо отступает, пока не чувствует, как спина соприкасается с чем-то твёрдым…стена. Бежать больше не куда… — что Вам нужно от меня?! Антон сильнее вжимается в стену позади себя, пока учитель не оказывается над ним, словно гора. — мне? Ох, ничего мне не нужно, Антош. Он опускается ближе, дыша тёплым дыханием в мальчишеские губы. — всего лишь хочу попробовать тебя на вкус, сладкий… Грубые пальцы скользят вдоль шеи, ненароком касаясь бегающего кадыка. Мужчина придвинулся ещё ближе, зажимая мальчишку своим телом. Сбивчие дыхание говорило — он не собирается останавливаться. Мальчишеские руки пытаются оттолкнуть, задеть, ударить, всё что угодно, лишь бы этот педофил не трогал его, остановился наконец! — нет-нет! Не трогайте меня!.. Антон, еле дыша, всхлипывает, чувствуя, что ловкие пальцы учителя медленно крадутся к его животу. — Я уже давно положил на тебя глаз, Антош. И ты…как видишь, не оставил меня остаться равнодушным к тебе. Он сжимает, сдавливает, держит, стремясь добраться до застёжки джинсов. — у тебя такие красивые, худенькие ножки, так и хочется, чтобы они обхватили меня и… Мальчишка прекращает слушать, что говорит этот ублюдок. Внимание заостряется на грубых ладонях, что бесстыдно изучают его тело. Сил не хватает оттолкнуть… он поймал худые запястья и поднял над головой, дыша шумным, мерзким дыханием прямо в ухо. — как же я давно хотел взять тебя здесь… Грубо, жёстко, развратно, как последнюю блядь! Кончик его языка скользит по ушной раковине, создавая после себя табун неприятных мурашек. Сердце начинает задавать бешенный ритм, а глаза бегать, в в надежде придумывая за что бы ухватиться и спасти себя. Что он мелит твою мать?! Что за домогательство?! С чего вдруг ему захотелось сделать это с Антоном? Другие что ли давать перестали…? Ладно всё, сейчас не до шуток. — Антон! Антон, ты там?! Голос Позова глухо доносился из-за двери. Топтание на одном месте и едва слышное сопение говорило, что Дима всё ещё там! — Димас, я зде…! Чужая ладонь резко накрывает рот мальца, а учитель поворачивает голову и начинает прислушивается к звукам снаружи, всё ещё придерживая хрупкое тело. Возпользововшись моментом, Антон кусает со всей силы чужую ладонь, на что мужчина шипит, пускает пару нецензурных ругательств и отшатывается, берясь на больную руку. След от укуса точно останется… — ах ты ж, гадёныш! Да я тебя сейчас!.. Но Шаст успевает выскользнуть из хватки учителя и побежать в сторону двери. А она как-раз таки вовремя распахивается, представляя перед собой удивлённого Диму, стоящего с ключами от кабинета. — Антон?! — Бежим от сюда! Быстрее! Шаст хватает товарища за свободную ладонь и тянет его в сторону лестницы. Они бегом сбегают и буквально на всех порах бежат в уборную. Только там можно побыть без лишних ушей. — Шаст! Дима кладёт ладонь на грудь, восстанавливая дыхание, и придерживает дверь уброной, чтобы Шаст зашёл туда. Ввалившись без сил, Антон прижимается к холодному кафелю спиной, прикрывая веки. Конечности, будто от судорог, трясутся, как не свои. В голове одним за другим, словно маленькими картинками, переключаются всевозможные моменты, которые произошли буквально десять минут назад в кабинете информатики. Вот знал же, что этот информатик не нормальный…подозрительный! Педофил, блядь! Уж точно что-то недоброе он царил в себе. Шаст это знал. Но всё равно, как видите, пошёл к нему. Ведь иначе, отказ от олимпиады можно было бы не получить… — Антон! Что стряслось твою мать?! Дима стоял рядом, испуганно косясь на своего друга, который же в свою очередь, судорожно пытался понять, что он снова сделал не так, что аж даже информатик решил до него довыёбываться. — Александр Александрович…он…он до меня домогался… — в смысле блядь домогался? Глаза товарища стали ещё шире, будто бы он подумал, что это ему всё послышалось и услышать он должен был оказывается, совсем другое. — в прямом. Выебать хотел… — ч-чего…? Не веря своим ушам, не товарищу, Дима смотрит, как Шаст осседает на пол, прикрывая голову руками. Видит, как Антон пытается не заплакать. Видит, как Антону сейчас больно. Значит не врёт… — Антон… — ничего не говори. Я знаю, что ты пытаешься мне сказать… что я полнейший придурок, который ищет на свою пятую точку проблемы… но они сука сами находятся! Ведь где проблемы там и я! — успокойся, Шаст! Ты не виноват, что Александр Александрович… Дима замолкает, пробуя это имя на вкус, а после этого, брезгливо продолжает. — такой еблан… Он вдыхает и едва косается плеча друга. Антон боязливо дёргается от такого, казалось бы, лёгкого косания, и поднимает голову. — это нельзя так оставлять. Он может так половину школы заманить к себе и… изнасиловать. Педофил херов. Дима садиться рядом, слыша горькую усмешку напротив. — а какие у нас доказательства? Кто нам поверит…? — так ты про это расскажешь классной и всё! Она поговорит с директором и этого придурка поскорее выпрут из нашей школы. Пока он тут дел своих извращенских не понаделал… — мне не поверят… — с чего ты взял? Дима грустно поджимает губы и поворачивается боком к Шасту, пытаясь поддержать друга в такой по-настоящему, непростой ситуации. — потому что мне никто не верит. А так уж тем более не поверят. Скажут просто, что я от олимпиады пытаюсь отделаться… — не неси чепухи. Этот подонок должен нести наказание! А лучше сразу — увольнение! Такого ещё наша школа не потерпит… Друг вздыхает и заплетающим языком, продолжает. — Шаст, ты должен сообщить про это… Хотя бы для начала классухе. — да не поверит она мне! Я это знаю… — ну ты хотя бы попробуй объяснить! А то глупо молчать и скрывать это, пока тот педофил начинает искать новую жертву для своих извращённых желаний. Шаст с усталостью вытягивает вперёд свои длинные конечности и облокачивается затылком о стену, думая насчёт слов Позова. Может Дима и прав. С чего это ему теперь ходить и молчать, как партизан, пока этот извращенец замышляет новые похотливые делишки…? Нет уж, хватит. — Поз, а может ты и прав… Антон недовольно хмурится и помогая себе рукой, встаёт. — я пойду, узнаю чё и как, после тебе напишу, о’кей? — Шаст, только прошу, не умолчивай подробностей. — да понял я. Поправив спортивную кофту, накинутую поверх футболки, Шаст кидает благодарный взгляд на своего друга и удаляется. Глубокий вздох и Позов тоже поднимается, приоткрывает дверь, и не медля, следует тихими шагами за своим товарищем.***
К сожалению, Антон пробегал половину школы, но так и не нашёл свою классную руководительницу. Домой что ли свалила? Или в столовой оттерается? Шаст сходил и туда. Успехом, это не венчалось. Поэтому, пришлось последовать примеру других и тоже пойти домой. Диму, с того момента, он не видел, значит, он уже ушёл. Ну и правильно. Нечего ему оттираться с недодругом. Спустившись в гардероб, Антон нашёл свою куртку, попрощался с охраницей на вахте, и медленным шагом вышел из школы. Во дворе, кстати, никого не было. Звенящую тишину, которую прерывал только ветер, было не узнать. Обычно здесь полно школьников, которые носятся друг за другом, как ненормальные, или же крутых старшекласников, которые стоят около ворот школы и наблюдают за другими, разнося сплетни про свою школьную-сложную жизнь. А сейчас…а сейчас никого. Странно. Антон прыжком спускается с крыльца и направляется к выходу отсюда. Он больше сюда не вернётся. Пока, конечно, каникулы не закончатся… Рука находит в кармане пачку сигарет. Закурить хочется, но здесь слишком открыто, могут увидеть. Придётся позже. Надевая капюшон, Антон ускоряет шаг, в надежде поскорее дойти до дома. Когда школа остаётся где-то там позади, пальцы сжимающие сигарету, поджигают её, и Антон довольно затягивается. Дым от сигареты расходится и исчезает в воздухе. В мыслях, как назло, выплывает физиономия учителя информатики… Эта пошлая ухмылка, которая открывала вид на ряд белых, острых зубов, эти внимательные серебрянные глаза, в которых зрачок больше радужки, словно у наркомана, эти грубые руки, которые успели схватиться… Последней зятяжки становится достаточно для того, чтобы Антон выбросил окурок в ближе стоящую урну. Он уже у своего подъезда. Если честно, то ему не хочется заходить. Всё равно дома никого нет… Арсений приедет только вечером… Арсений… Может ему написать сейчас и рассказать, что произошло…? Нет, на месте прибьёт. Только вот кого первого, Антона или информатика?.. Шаст издаёт нервный смешок и опускается на лавочку, рядом со своим подъездом. Скорее всего сначала информатика, а потом уже Антона. Нашарив рукой в портфеле устройство, Антон вынимает его, спешно заходя в приложение Вконтакте. Множество чатов, но глаза останавливаются на единственном. Антон; Арсений…привет…ты когда приедешь домой? 13:09. Через несколько минут, высвечивается то, что абонент в сети и печатает. Антон улыбается, видя, как быстро Арс прочитал его сообщение. Ох, если бы он знал, что у Антона случилось… Арсений🖤; привет, котёнок. Ну как обычно часов в 7. Может пораньше. Что-то случилось, малыш? 13:11. Случилось. И не просто случилось, а произошло! Целая беда нахуй. Антон; как приедешь, тогда и расскажу, Арс. Не волнуйся. 13:11. Тоша решил добавить это «не волнуйся» обязательно, так как иначе Арсений мог бы испытывать его и дальше, только теперь с другими вопросами. Нет, лучше уж дома поговорить. Наедине. Арсений🖤; мне уже не по себе, если честно… ладно, Тош. Скоро приеду. Фух, вроде ничего такого не заподозрил. Уже хорошо, наверное. Антон спрятал смартфон в портфель и поднял голову. Тёмные тучи сгущались, создавая над городом зловещую атмосферу. Ветер поднимал листья, кружа их в скоростном вальсе. Становилось прохладнее, поэтому Тоша поднялся и медленно заплыл в подъезд.***
В ванной шумела вода. Маленькие струйки прозрачной жидкости, скатывались по раковине и изчезали. Шаст стоял склонившись над раковиной, приходя в себя. Этот ублюдок оставил после себя красные следы грубых пальцев, которые же отпечатались на коже мальчишки. Они были в районе запястьев и немного слева шеи. Со временем появятся небольшие синяки — это несомненно. Но, что по-настоящему сейчас страшно, что скажет Арс?! Он же это просто так не оставит… Он убьёт его, если узнает… — Тош, я дома! Родной голос привёл Антона в чувство. Арс уже пришёл?! Вода затихает и Антон хватает полотенце кладя его себе на шею, притворяясь, что будто бы только сейчас он вылез из ванны. Глухой стук и Антон убирает щеколду, отворяя дверь. — привет… — что случилось, Тош? Голубые глаза внимательно пробегаются по мальчишке, проверяя наличие изменений. Останавливаются, когда видят красные следы от пальцев, которые находятся сбоку на шее. Попов чувствовал, что здесь что-то не так. Чувствовал, что-то случилось… Антон отступает, когда видит, что чужая рука стаскивает полотенце с его плеч и Арс волнующее пытается заглянуть в глаза своему мальчику. — Антон, что это…? Холодные пальцы косаются нежной кожи в том месте, где и оставил свой след тот извращенец. Шаст взглатывает, покрываясь муражками и отступая назад. — я…я…это… Мальчишеская ладонь хватается за чужое запястье, бережно сжимая. Арс поджимает губы и опускается перед Антоном, не убирая руки с его шеи. Едва касаясь, оглаживает большим пальцем красное место, на что Шаст тихонько шипит. — Арс…это учитель информатики. Он…он…хотел…м-меня… Губы не успевают договорить, как Шаст поднимает зелёные глазки и видит бущующий ураган напротив. Темные брови встречаются у переносицы, и Арсений не спеша, чтобы не спугнуть младшего, говорит, чуть ли не рыча. — что…?! — он не успел, Арс…я… Антон поджимает губы, всё ещё боясь договаривать эту ебучую фразу. Он не может…ему…страшно…и больно. — малыш…? Шаст всхлипывает и качает головой. Он не может сдержаться… Не сейчас. — боже, малыш, иди ко мне. Антон не помнит, как он оказывается в таких теплых, в таких родных объятьях и утыкается носом в сильное плечо. Тело, будто пёрышко, одним движением поднимают, на что Тоша тихонько вскрикивает и обвивает руками шею брюнета. Дальше уже он приземляется на кровати, поджимая ноги под себя, стирая с мокрых щёк соленые дорожки слёз. — А-Арс…прости меня…… — т-ш-ш-ш, тихо, всё хорошо, я рядом. Сильные руки снова подхватывают худенькое тельце, перетаскивая к себе на колени. Шаст же, как слепой котёнок, тычется в сильное плечо старшего ища поддержки. — я…я…просто хотел, отказаться от этой ебучей олимпиады… но он… Антон глубоко вздыхает, видя, что Арс ждёт продолжения. Если уж начал, то нужно договорить… — он…он…загнал меня в угол…хотел чтобы …чтобы… — Т-ш-ш-ш, успокойся, Тош… тише… Голова косается подушки, и Антон отворачивается, дабы скрыть своё мокрое от слёз лицо. На душе мерзко. Приторно. Противно. Он не знает, что с этим делать… Мало того, что проблем было и так предостаточно, а теперь уж… — Тош… посмотри на меня. Всхлипывает, растирает слёзы рукой, и поворачивается к Арсению. — ты…ты веришь мне, Арс…? Я…я…не знаю, как это произошло, но он…он… Брюнет поджимает губы и молчит, следя за попытками высказаться. На секунду прикрывает веки, а после, будто собираясь с мыслями, отстраненно перебивает. — Я верю тебе, Тош, успокойся. Малец взглатывает и отводит глаза. Будущие синяки немного жгут, создавая еле ощутимую боль. Аккуратно прикоснувшись к своему запястью, Антон зажмуривает глаза, не прекращая лить слёзы. Сбоку к нему спокойно пробирается мужская рука, убирая его ладонь с запястья и заменяя её своей. Нежно оглаживает то место, которое будет в ближайщее время напоминать о том ублюдке. — Антон, я разберусь с ним, обещаю. Никто больше не посмеет тронуть тебя. — может…может не стоит так резко? Удивленный взгляд напротив говорит иначе. Зеленоглазый резко замолкает и отворачивает голову, когда баритон напротив громко произносит. — ты смеёшься, Тош?! Только не говори, что мне не надо этого делать. Я сделаю. И сделаю так, как считаю нужным.***
На часах 8:00. Антон, укутавшись в одеяло, сопит, поджимая к себе сложенные кулаки. Старший не смог уснуть, потому что всю ночь думал, что же за подонок посмел тронуть его мальчика? Как посмел даже прикоснуться…? Что за ублюдок такой? Сука. Кровать протяжно скрипит, когда Арсений поднимается и подхватывая телефон с зарядки, следует на кухню. Набирает долгожданный номер и нажимает кнопку вызова. Злость переполняла, гнала, заставляла сделать то, чего бы не стоило… Я убью его. Живьём, сука, закопаю. Гудки идут долго. Очень долго. Но вот проходит две-три минуты, и она поднимает трубку и сладким голосом приветствует его. — доброе утро, Арсений Сергеевич! Какими судьбами Вы звоните в столь ранний час? С Антоном что-то? Сегодня же вроде первый день долгожданных каникул… Старший дослушивает, облокачивается о стол, и как ни в чём не бывало начинает диалог. — доброе утро. Извините, я наверное не вовремя, но… — нет-нет, всё нормально, продолжайте. Что хотели? Арсений молчит, соображая, как бы правильно напроситься на личную встречу. Учителя ещё работают, поэтому есть шанс на премерение. А точнее на разборки. — кхм…извините, это конечно наверное наглая просьба с моей стороны, но не могли Вы встретиться со мной буквально… Кидает взгляд на часы. — минут через 30? Я подъеду, нужно кое-что обсудить. — ох, Арсений Сергеевич, что-то случилось? Может мне… — просто ответьте, сможете или нет? Арс перебивает, с силой сжимает зубы и ждёт. Ждёт, пока та наконец соберётся и ответит, сука. Ведь ему нужно знать точно. — ну…хорошо…смогу, тогда буду Вас ждать около школьных ворот. — отлично. Скоро буду. Арс мигом нажимает на отключить вызов и не теряя не секунды, направляется собираться. Тихо берёт из шкафа рубашку и новые чёрные джинсы. Антон спит, это на руку. Значит обойдёмся без лишних вопросов. Собирается, кидает пару кусочков колбасы сонному котёнку, который уже пищал на кухне, а сам накидывает пальто и выходит, не забывая закрыть проблемного мальчишку дома.***
Черный лексус останавливается у школьных ворот. Попов выходит, попровляет воротник пальто и быстрым шагом следует к женщине, которая стоит и сбывчиво что-то сообщает по телефону. Учительница быстро прощается, убирает телефон и улыбнувшись, подлетает к мужчине. — ещё раз здравствуйте, Арсений Сергеевич! Что такое у Вас случилось? Учительница сильнее куталась в свою тоненькую курточку бежевого цвета и мило строила глазки стоящему напротив неё Арсению. Не знает ещё, что по делу. Мужчина ради приличия кивает, прячет замёрзшие руки в тёплые карманы и сурово говорит. — мне срочно нужно поговорить с учителем информатики. — с Александром Александровичем? Попов снова кивает, подходя ближе. — да, судя по всему с ним. Он там? Брюнет показывает на школу, и хмурясь, прожигает взглядом голубых глаз растерявщуюся классную руководительницу. — ну…да, он в своём кабинете. Но на данный момент занят, может Вы отложите эту… — Вы слышали меня? Мне нужно с ним поговорить. И это срочно. Он аккуратно, дабы не спугнуть, берет её за локоть и поворачивает к себе, пытливо заглядывая прямо в глаза. — какой кабинет? — 33… — хорошо, спасибо. Брюнет ринулся к школе. За два шага поднялся по ступенькам и залетел в здание. Первое, что удивило, так это охранница, сидящая на вахте. Полная женщина, средних лет, злобно щурилась, махала рукой и несколько раз пыталась задать одно и тоже. Кто вы? Откуда Вы? И с какого хуя я должна пускать Вас? Именно так и говорила, не пропуская Арса даже на миллиметр к школьной лестнице, ведущей на второй этаж. — пропустите его. Женский голос, который раздался позади, заставил обернуться. Марина Александровна, как же Вы вовремя. — ему нужно поговорить с Александром Александровичем. Охраница недоверчиво оглядывает Попова и всё же, нехотя пропускает. А Арсений улыбается, говоря тихое «спасибо» свой спасительнице и дальше поднимается на второй этаж, пока его не останавливает стук каблуков. — Зачем Вы за мной идёте? — так я же… Она останавливается, неловко поджимая к себе свою сумку. — Марина Алесандровна, это личная встреча и Вам там присутствовать не желательно. Ясно? — ясно…но я всего лишь хотела… Опасный взгляд находящиеся впереди пугает и заставляет сделать то, чего и просят. Учительница отворачивается и медленым шагом, будто в чём-то провинивщиеся, следует обратно. Одобрительная улыбка и Арсений продолжает путь. Мимо плывёт кабинет химии, биологии, истории, информатики… Информатики! Похоже, сюда. Железная дверь немного приоткрыта и оттуда доносится еле-еле слышные…всхлипы? вздохи…? Или всё вместе?.. Один громкий удар и дверь бабахает, ударяясь о стену, заставляя всех замолчать. Тёмные брови озадаченно поднимаются, натыкаясь на такую вот картину. На комьютерном кресле, сидит белобрысый мужчина, придерживая одной рукой у себя на коленях, с какого-то хера, маленькую, хрупкую девочку, которая елозила и похоже, что пыталась выбраться из его цепкого плена в виде сильных рук. Она испуганно вскрикивает, на что учитель стремительно толкает её, борясь сейчас с растрепанными чувствами. Ну конечно… ему ведь помешали. И как видно очень важному делу… Девчушка с трудом удерживает равновесие, чуть ли не утыкаясь носом в пол, а после, оклемавшись и едва подавив рвущиеся наружу горькие слёзы, изчезает из кабинета. Ну нихуя себе. Ни жданчик. Значит… Антон не врал насчёт этого извращенца. Хотя старший даже и так ему поверил, но когда увидел это собственными глазами, то начал думать уже совсем по-другому… Александр Александрович характерно откашливается, застегивая свой пинджак на пару пуговиц, после жарких испытаний и разъяренно голосит. — кто Вы?! Кто Вам разрешал вламываться в мой кабинет?! Арсений снова хмуриться, продолжая исцеплять бешенного учителя взглядом. Заниматься таким в школе, да и ещё с приоткрытой дверью?.. Боже, как это нелепо… И мерзко. Крики и возгласы со стороны надоедают и Попов резко срывается с места и оказывается прямо перед лицом этого подонка. Тот испуганно ойкает и вжимается в спинку кресла, не переставая бормотать. — что…что Вы от меня хотите?! Я просто-напросто хотел провести свободное время с… Кулак молча, не дослушивая дальше, залетает в чужую скулу. Блондин вскрикивает, пытаясь прикрыться руками, но его останавливает ещё один удар, только теперь снизу — в нос. До громкого хруста вжимается в рыло, лишь бы тот понял, что натворил. — ох!.. ч…что Вы творите?! Пятерня ныряет в светлую шевелюру и до боли тянет на себя, заставляя неуклонно смотреть в голубые глаза. — а теперь слушай внимательно, придурок. Пальцы сильнее сжимают волосы. Учитель с такого неожиданного действия начинает сильнее скулить и неестественно мямлить какую-то чушь. — мне про тебя одна птичка напела, что ты тут извращением занимаешься…и как я вижу не зря. Серые глаза удивлённо округлились, а брови полетели вверх от услышанных слов. — что…? Да я…да я бы никогда! Это не то, что Вы подумали.! В счёт пошли опровдания и нелепые объяснения. Язык заплетался, но мужчина всё равно хотел доказать обратное. Боже, как же по-идиотски. Арс из-за этого недовольно рычит, поднимает его за грудки и громко шепчет в приоткрытый рот. — замолкни! Грудь быстро вздымается от проступившей внутрь агрессии, но Попов всё ещё держа себя в руках, начинает допрашивать до чёртиков напуганного мужчину. — а теперь отвечай, знаешь Антона Шастуна из 10А? — д-д-да-да… — косался его? трогал?! Изнасиловать, сука, хотел?! — н-н-нет- нет! Что Вы…?! Я просто… Блядь. Брюнет теряет контроль и окончательный раз прописывает этому недоучителю правый похороный. Громко сказано, но ладно. Тело стремительно отлитает назад, снося за собой кожаное, уже почти старое компьютерное кресло. Монитор пару раз качается, но вовремя останавливается, чудом удерживаясь на законном месте. Документы вихрем слетают со стола, приземляясь на скрюченного от боли мужчину. — если ещё раз, я услышу, или того хуже увижу, что ты пытаешься снова кого-то выебать, то я клянусь, что сделаю тоже самое, только с тобой. Дверь громко хлопает, оставляя мужчину сдавленно постанывать и лёжа прикрывать обоими руками кровоточащие ссадины, оставщиеся от лихих ударов.