чмок

— И кто же за мной тогда ухаживал? — Я. К пульсирующей боли в голове прибавляется резко увеличившийся ритм сердца. Гарри, держась за голову, поднимает взгляд. Это даётся ему тяжело — глаза болят при любом повороте в орбитах, — но он смотрит на Кима. Тот нервно курит, обхватывая сигарету губами. Вокруг верхней губы у него еле заметные морщинки — интересно, от этого ли? Боль в ноге отвлекает от мыслей. — Можете встать, офицер? — Гарри чувствует свободную руку лейтенанта на своей спине. Кивает головой — и не такое бывало, переживёт. Ким, не отрывая руки, переносит её на плечо. Траектория ладони чувствуется ну очень уж отчётливо. Гарри опирается руками на край постели. Ким придерживает его, пальцами одной руки придерживая сигарету. Подъём даётся с трудом. Голова раскалывается, бедро болит просто пиздец, но Гарри, завидев взволнованный взгляд лейтенанта, делает вид, что всё хорошо. Даже пытается улыбнуться, обнажив зубы, но выходит плохо. Всё тело болит. Даже движение мышц лица отдаётся болью в черепной коробке. Ким смотрит изучающе, внимательно. А потом внезапно подносит руку к лицу Гарри. — У Вас усы мокрые, офицер, — произносит он, приглаживая кончик одного из усов пальцем. — Моя ошибка. Видимо, я пролил на Вас воду, и не заметил. Гарри тяжело дышит. Ким уже хочет убрать руку, но Гарри подаётся вперёд и внезапно сталкивается с Кимом лбами. Не рассчитал. Досадно. Ким, вместо того чтобы что-то сказать, внезапно смеётся. — Не обязательно бросаться на меня, офицер. — Я и не пытался, — бубнит Гарри себе под нос, пытаясь оправдаться. Ким с улыбкой качает головой — мол, не верю, — и тушит сигарету. А потом снова поднимает взгляд на офицера. Гарри больше не терпит: снова приближается вперёд, и на этот раз (о чудо!) наконец попадает в губы. Ким не отстраняется и не говорит, только молча отвечает. Гарри чувствует его улыбку своими губами. Пахнет табачным дымом, но у Гарри изо рта тоже запах не лучше — всякое алкогольное дерьмо и прочая дрянь. Тем не менее, целовать Кима очень приятно. — Пора приступать к работе, офицер, — без тени упрёка произносит лейтенант, и в его голосе слышны какие-то новые, очень тёплые нотки. — Я подумаю, — Гарри обнимает Кима за талию. Матерь, блять, божья, как же это приятно! — На что-нибудь взамен. Ким закатывает глаза. Но всё равно целует. Немножко пристаёт и целует, нежно, будто Гарри не самое ужасное существо что есть на свете. Но если его целует Ким Кицураги, то хорошего определённо больше, чем плохого.