Этот новый, страшный мир

      С самого утра в городе вновь были слышны завывания сирен. Людям пришлось несладко. Полиция нашла очередное их укрытие и на месте повязала всех. Куда отвезут несчастных — в психиатрическую больницу или в тюрьму (это если повезёт) — Бог знает.       Так думала девушка, осматривая город с вершины разрушенного небоскрёба. Солнце садилось, над городом поднималось красное марево.       Пахло гарью и керосином: «крысы» в форме постарались на славу, от хибарок диссидентов не осталось ничего, кроме тлеющих углей.       Когда их всех переловят? Через месяц? Два? Год? Но кто-то должен пережить всё?       Однообразный пейзаж наскучил девушке, и она поспешила покинуть здание. Идти пришлось обходным путём — через немногочисленные кусты и заброшенные дома. Это не составило большого труда, даже немолодые мужчины приноровились к бесконечным перебежкам и играм в прятки.       В то время, как люди жили небольшими общинами, она держалась одна. Так ей было проще: рассчитывать на себя и не брать ответственность за чужие жизни.       Всего каких-то пятнадцать лет назад, ещё до принятия Мировой хартии, это был город-миллионник (и, несмотря на это, довольно тихий). А сколько в нём сейчас жителей? Наверное, около полумиллиона. В других городах население убыло, если не в десять, то хотя бы в пять раз. Отсюда же уезжать не спешили: в городе находился центр вирусологии и биотехнологии. Здесь разрабатывали всевозможные вакцины, прививки и препараты. Центр несколько раз хотели закрыть: одни утверждали, что производимые препараты понижают активность мозговой деятельности, другие считали, что разработки — лишь прикрытие для торговли наркотиками. Но государство продолжало финансировать проект, поэтому все митинги фактически ничего не дали.       А город продолжал жить.