Элис и пятый крестовый поход

Монгрельская деревня в которой мы оказались на первый взгляд напоминает свалку и пахнет похоже. Не мигающие светящиеся глаза наблюдают за нами из темноты. Деформированные тени скользят между хижин. Одни монгрелы чистят белых безглазых рыб. Другие чинят сети. Деревня будто бы живет своей жизнью, но в воздухе витает напряженное ожидание. Грозный пожилой монгрел медленно подходит к нам шаркая. Волосы на его голове растут жидкими клоками. Лицо больше напоминает крысиную морду, с торчащими зубами, в груди что-то клокочет при каждом вздохе. Один его глаз белый, затянут плотной катарактой, другой влажно поблескивает. — Ешо наземники… Пошледние времена наштают… да… — Вождб Сулл, мы нашли меч ангела! И нашли того, кто может с ним управляться. — Ланн указывает на меня. — Ей было видение и меч ангела со светом Небес теперь как бы… вселились в неё. Собирайте племя! Всех, кто может держать оружие. Малышня еще жива, пойдем спасем их! Сулл поднимает руку с обломанными когтями. — Ш-ш… болтаеш Ланн, вшегда болтаеш. Ты шкорый слишком для швоего добра. Плохо кончиш. — Сулл оглядывает меня с головы до ног. — Нажемница, держиш швет Небешный… шлишком хорошо для наш. Для наш не бывает хорошо — всегда ловушка. Ланн доверие дает потому што хочет доверять. Так, Ланн? Я вождь я не доверяю. Яви Швет. Вендуаг неотрывно, словно кошка на птицу, смотрит на меня и предостерегающе качает головой. — Ланн говорит правду. Небесное пламя разгорается по моему желанию. Светлое, чистое, пронизанное разноцветными искрами. Словно луч солнца, проходящий через витражи. Монгрелы бросают все свои занятия и застывают пораженные. Свет ярок, но не слепит глаза. Он теплый, но согревает не только тела, но и души. Какое-то время Сулл молчит. По его широкому бледному лицу текут слезы. Но старик даже не пытается их стереть. — Вот оно што… Ангел… не брошил наш, нет… Пришел… из мертвых пришел… Шпашти наших детей… Ланн благодарно кивает мне. Чешуйчатая половина его лица бесстрастна, но человеческая выдает огромное облегчение. Словно все это время он не верил, что я поддержу его. Вендуаг шипит на меня по кошачьи. — Видишь этих рыбаков и охотников, этих доходяг? Их кровь на твоих руках! — С нами ангельское благословение. Мы выживем и поможем вашим юным соплеменникам. — Тупицы! Увидели блестяшку и решили, что теперь вам даже Лабиринт не страшен? — Ты всегда думаешь о самом плохом Венду. Мы больше не одни, у нас есть союзники. Всего пара штук… но один хороший воин стоит десятерых. — Верно говоришь, Ланн. Мы не поджемики, мы ждем. Я пошлю гонца, пушть идут вше племена. Время пройдет, да. Но вше придут. Вше пойдут за Шветом. Жди, Ланн. Ждите, нажемники. Отдыхайте пока в хижине. Наш дом — ваш дом. Ланн выдыхает. — Хорошо, вождь. Я понял. Будем надеяться, что несколько часов ничего не решит. Если малышня спросит почему так долго свалю все на вас. Вендуаг лишь бессильно скрипит зубами. Мы идем в хижину. — Наконец-то кто-то с поверхности! Я уже думал не дождусь! К нам приближает пожилой мужчина в богато отделанной одежде. Его лицо украшает несколько уже заживших ссадин, а так же гримаса крайнего недовольства. — Будем знакомы. Я Хоргус Гверм. Да, тот самый Гверм — вы про меня наверняка слышали. Если только не вчера явились в город. У меня для вас деловое предложение. — Твое имя мне ничего не говорит. Кто ты такой? — Неужели и правда новенькая в городе? Повезло вам, ничего не скажешь. Только приехали и нате вам — город разнесли по камешку. Ладно, чтобы вы знали: перед вами один из самых богатых и знатных людей в Кенабрисе. Может не такой знатный, как некоторые пустобрехи, что день и ночь кутят на балах… Но торговая компания Гверма один из столпов города, так и знайте! Видели на площади палатки? Это я их закупал. Пробовали праздничные угощения. Скажите Гверму спасибо! — Что за деловое предложение? — Я не знаю, что там сейчас на поверхности, но твердо намереваюсь это выяснить. Подозреваю, что и вы не собираетесь сидеть в этой деревне до конца своих дней. Надо искать путь наверх, в город. Если от него что-то еще осталось. Вы выглядите так, будто всю жизнь только и делали, что проживали в глуши. Лучшей рекомендации в данной ситуации и представить невозможно. Вы ребята сильные вам это по плечу. Я увы уже не в тех годах, чтобы лазить по пещерам, изображая из себя следопыта. Предложение у меня простое — выведите меня наверх, — заплачу вам тысячу золотых. — Я считаю, что мы должны помочь этому человеку. Нам не помешают друзья среди городской элиты Кенабриса. — советует мне Камелия. — По рукам. — Вот и отлично. Я пока посижу здесь в деревне. — Нам нужно идти. — Идите-идите не забудьте только об уговоре. Найдете выход — скажите мне. Мы идем дальше и внизу видим сидящих за столами и болтающих людей. — Этой трагедии могло бы и не случиться, если бы вы тратили меньше времени на слежку в пустую за честными горожанами и больше на поиск шпионов и демонопоклоников! — возмущается старик. — Блестящая идея. Как я сама не додумалась! Вот бы еще культисты нам сообщали, что они культисты… А не честные горожане которым вздумалось у нас под носом поиграть в шпионов! — возмущается Аневия. Хоргус и Аневия сидят друг на против друга и вяло переругиваются. Как люди давно знакомые и глубоко друг другу неприятные. Заметив нас они умолкают. — Аневия, как твоя нога? Девушка морщиться. — Ну, не отвалилась уже хорошо. Мне её тут забинтовали как надо, смазали чем-то вонючим, так что жить пока как-то буду. Сказали обождать денек и все пройдет. Ну вот — жду. — Что у вас за размолвка? — Дело в общем-то прошлое… Как-то раз госпоже Тирабейд вздумалось за мной шпионить. А потом еще и покопаться в моих товарах. Я что, похож на культиста? — Культисты как-то обычно не похожи на культистов. В этом и проблема. А вы господин Гверм, устроили целую тайную операцию из закупки и доставки в город не чего-то, а на минуточку, магического оружия. Откуда мне было знать, что вся эта чехарда с подставными лицами — только для того, чтобы анонимно пожертвовать все крестоносцам? — У меня видите ли репутация, которой я дорожу. Хоргус Гверм известен, как делец, а не добрая фея из сказки. Да, я беспокоюсь о городе. Да, я хочу видеть его защитников! — сытыми, здоровыми и хорошо вооруженными. Но делать пожертвования открыто — это все равно, что повесить у дома табличку: «добро пожаловать всем дармоедам, тунеядцам и приживалам»! — Я ценю вашу помощь крестоносному делу. Кроме шуток вы молодец. Но ваши тайны в городе, который и так кишит культистами — это для нас заноза в заднице, размером с кавалерийское копье! — Что вы думаете о монгрелах? — Я думал это просто байка. Мало ли что пьяницы в тавернах болтают! Оказалось правда. Ну, что я могу о них думать? Не повезло бедолагам, перекосило и рожи и мозги. Чудо, что они вообще тут еще живы. Хотя если говорить о байках… я признаться о вас кицуне только из баек и слышал. Вроде бы в столице есть одна дипломатка. Судя со слов моих знакомых — сущая лиса, и с виду и по нраву. Но я с ней не встречался. Может монгрелы не такая уж и диковинка в сравнении. — Подумать только: потомки первых крестоносцев все эти годы жили у нас под ногами, в пещерах, в грязи… Знала бы, что легенды о них это правда, жизнь бы положила, но вытащила их отсюда. — А толку? — обрывает Аневию Гверм. — Горожане забросали бы их камнями. А прелат Харлан всех скопом спалил бы на костре. Тут у них какой-никакой а дом. Долго бы они прожили наверху? — Что вы будете делать, когда вернетесь на поверхность? — Отправлюсь домой. У меня был отличный особняк. Проверю стоит ли он или я теперь бездомный. — Найду Ирабет это моя жена — командир Орлиного дозора. Пока она жива, она не позволит Кенабрису пасть. — отвечает Аневия. — Нам нужно идти. — Идите и не копайтесь почем зря. Чем раньше мы выйдем на поверхность, тем больше шансов, что застанем там хоть кого-то живого. — Береги себя. Мы обустраиваемся в одной из хижин и заваливаемся спать. — Гонец вернулся. Племена собираются у входа в Лабиринт. Наши уже ушли. Аневию и мужика, который со мной демонстративно не разговаривает я уже предупредил. Не спеши, можешь даже умыться. Самые важные персоны всегда являются позже всех. — Ланн оглядывается. — Вроде бы все идет по плану, но одна вещь меня беспокоит. Вендуаг исчезла. — Как ты думаешь, что случилось с Вендуаг? Ланн качает головой. — Я не знаю. Она всегда была упрямой. Возможно решила, что справиться сама. Нам будет туго без неё, а ей без нас. Как бы она с этим не спорила. — Все племена? Значит в Лабиринт пойдет настоящая армия? — По монгрельским меркам. Только не разочаровывайся сильно, когда их увидишь. У нас не так много тех, кто может держать в руках оружие, а тех кто умеет наносить им хоть какой-то урон еще меньше. — Идем. Не будем терять времени. — Идем. Кстати… спасибо тебе. Я на радостях тебя даже не поблагодарил. А ведь ты сделала то что давно никто не мог — дала монгрелам надежду. Мы вроде снова поверили, что чего-то стоим, раз с нами ангельская сила. — Ланн немного мрачнеет. — Это конечно ничего не изменит… но по крайней мере с тобой мы спасем малышню. Надуюсь. Идем через главные ворота, прямая дорога самая короткая. Мы дошли до Лабиринта. Монгрелы уже собрались у ворот, но Сулл ждет остальные племена. Ланн уговорил нас пойти в Лабиринт самим. Нам в богато украшенных залах Лабиринта встречаются культисты Бафомета. Ланн грустно смотрит на убитого нами монгрела. — Ховлан. Его звали Ховлан. — Ты знал его? — Да. Он не из нашей деревни, но мы оба охотники, иногда сталкивались в подземных ходах. Делились новостями, оставляли припасы друг для друга. Потом он пропал. — Ланн хмуриться. — Он говорил как-то что хочет попытать счастья в Лабиринте. Я думал он давно погиб. Лучше бы так и было. — Похоже в вашем Лабиринте полно культистов. Откуда они здесь? — Я не знаю, что они тут делают. Я тут в первый раз. Может, они сюда только что пришли, провалились под землю, как и вы. — Ланн неловко пожимает плечами и отводит глаза. — Вендуаг сюда часто ходила. Спросить бы, да нет её. И куда она могла запропаститься? — Идем. Возможно здесь действительно опаснее, чем мы думали. — А я-то надеялся, что мы самые опасные твари в этом Лабиринте. — Ланн натянуто усмехается. — Эти монгрелы… Да еще и культисты… Я совсем не такого ожидал. Я должен узнать, что тут происходит. Мы бродим по Лабиринту и убиваем культистов. Я поворотом факела открываю дверь во внутренние помещения и в пыточной вскрываю тайную дверь. На алтаре лежит невзрачный меч. — Стой, это же… не может быть! — Глаза Сиилы загораются. — Я знаю эту рукоять. Сияние великой Яниэль вот что это. Но… но ведь он должен быть в башне Эстрод, среди других реликвий… так мне говорили. — Ну разумеется этот ржавый кусок железа тот самый меч. — Камелия закатывает глаза. — По-моему тебе просто хочется, чтобы это было так. — Ты понимаешь я его столько раз видела. И на картинах и в руках статуи Яниэль, даже думала сходить в эстродовский музей, убедиться, что он и правда такой, какой изображают… Как он здесь оказался? — Кто такая Яниэль? — О! Ты не знаешь? Её слава обошла весь Голарион! Великая была женщина. Она родилась в Мендеве, и не смогла сидеть сложа руки, когда начались крестовые походы. Жизнь свою им посвятила. Говорят, она была очень дерзкой и горячей. Первая кидалась в бой, чужие жизни ставила прежде тактической выгоды. Её такой и запомнили: прекрасная воительница, в которой словно пылает пламя. Смотришь и кажется что она сможет в одиночку загнать демонов обратно в Бездну! Потом что-то случилось между ней и её командирами. Может завидовали ей, может еще чего, не знаю. В общем она ушла в Язву, одна, без отряда… и не просто выжила там, а еще и привела спасенных крестоносцев! Можешь себе представить? Погибла она также как и жила — гордо. Осталась среди тех, кто оборонял Дрезен — там и сгинула. — Сиила хмуриться. — Не пойми меня правильно, но я даже надеюсь что она умерла сразу, геройской смертью. Потому что, если нет… она попала в плен и терпела невероятные муки. Никому такого не пожелаю. — Что особенного в этом мече? Сиила хмуриться. — Сейчас… похоже ничего. Но когда-то это был огого какой клинок! Говорят, в руках Яниэль он сиял и разил демонов направо и налево. Даже просто завидев его издали, солдаты приободрялись и шли в атаку, побеждая. Но вот что с ним и как вернуть ему силу обратно я не знаю. Чувствую только, что над ним… издевались. — Ты сочувствуешь предмету? Невероятно. Неужели все паладины такие мягкие и чувствительные? — Чувствительные, ага. Мы чувствительны ко злу и всему, что творят демоны. Сияние побывало в злых руках, и ничего хорошего с ним не делали. Это я тебе говорю, как паладин. — Ты много знаешь о Яниэль, выходит ты её поклонница? — Ну, наверное можно и так сказать. — Сиила усмехается. — Я с ней всегда чувствовала что-то вроде душевного родства. Знаю, каково это быть не такой, какой тебя хотят видеть командиры. Как прижимало я всегда вспоминала Яниэль. Может для кого-то она и была не идеальной, но точно не для тех, кого она выводила из Язвы. И не для тех, кого спасала на поле боя. И не для тех, кто чтит её память. Это самое главное. — Как ценная реликвия могла сюда попасть? — Яниэль пропала, но сияние чудом смогли вернуть с поля боя. Никто с тех пор не сражался им, это был её меч. Поэтому его оставили в башне Эстрод, с другими реликвиями крестовых походов. А теперь выходит, кто-то его украл… — Сиила усмехается. — Странное у меня чувство, будто вызволяю боевого товарища из темницы. Нельзя его тут бросать. Даже если он нам не пригодиться, нечего ему тут делать. А вдруг и починить его сможем? — Идем дальше. Убиваем еще одну руку Хасилы и забрав у него ключ возвращаемся в зал с кругом призыва. Внизу стоят Хасила и вызванный демон. Рядом с ними монгрелы, пожирающие чью то плоть. Мы спешим к демону, но с каждым шагом воздух становиться все тяжелее. Словно из-под воды я вижу, как один за другим монгрелы падают на колени и ползут к телу Аззимара. Я слышу как их клыки разрывают плоть, как хлюпает кровь, как жадно рычат бывшие монгрелы — а теперь животные, отпихивая друг друга от самых мягких и сочных кусков. Мои спутники корчатся в муках. Кто-то хватается за голову, кто-то за живот. Я чувствую, как мой рот наполняется слюной. Металлический привкус пробуждает голод, голод становится яростью. Этак крылатая тварь смеет навязывать мне свою волю. Смеет соблазнять меня сладким запахом мяса, не тронутого скверной! Смерть ей! Смерть! И все же ясность не покидает меня. Где-то далеко под пеленой ярости и злобы, я чувствую свет, пытающийся выбраться наружу. Усилием воли я обуздываю ярость. И словно в ответ на это тепло согревает меня изнутри. Тепло и радость от простого осознания — я способна победить. Способна спасти этих людей. Сила Небес поддерживает и ведет меня. Её свет вырывается наружу и окутывает монгрелов. Дарит им блаженное забытье. Опустив глаза, я вижу алое пятно на своей груди. Рана вновь открылась и из неё вместе с кровью струиться сияние. Демон корчиться от боли, когда сияние касается его. — Что ты такое тварь?! Уничтожьте это отродье! — приказывает он, поднявшись с пола и телепортируется прочь. Хосила указывает на меня. — Она уже ранена! Вендуаг взять! Вендуаг бесшумно появляется из теней. — Я не твоя рабыня, Хосила. Но с удовольствием убью тех, кто сует нос не в свое дело. Начинается бой. Камелия дерется с Вендуаг. Мы же наседаем на Хасилу. Наконец она падает замертво. Ланн стоит перед Вендуаг, смотрящей с низу верх. — Что хочешь добить меня? Это не удивительно. Ланн оборачивается к ней и лицо его искажено яростью. Ящериная половина оскалена, зрачок расширен. — А что еще с тобой можно сделать?! Ты не просто предательница. Ты монстр. Малышня верила тебе, а ты завела их к демону и смотрела, как они едят человеческое мясо! — Я пыталась дать им силу! А что сделал для них ты?! Чем ты занимался, пока я искала способы сделать наше племя сильнее? Ты бесполезен, Ланн! — Я показывал им пример! — орет на неё в ответ Ланн. — Я тренировался, пытался стать сильнее сам, чтобы выйти на поверхность и сделать за свою дурацкую жизнь хоть что-то важное! И я это сделаю, если Элис примет меня. Может я даже смогу вывести на поверхность все наше племя! А ты… Кому нужна сила, которая делает тебя монстром?! Эти девчонки и парни которые тебе верили, стали безумными животными, готовыми жрать трупы по приказу демона! — Я прошла тот же обряд, что и они но не стала животным. Я подчинила себе злобу, что копилась внутри каждого из нас десятилетиями! Я не собираюсь просто лечь и красиво умереть, как ты! Я возвышусь, а ты так и будешь носиться со своей гордостью и жрать крыс! — Выходит ты все это время служила Савамелеху? — Лучше служить сильному хозяину, чем выживать в темной дыре без всякой надежды. Я из подземников. Мы живем мало, но наши тела сильнее людских. Я давно поняла, что способна на большее, я иду за тем, кто сильнее. Ланн смотрит на Вендуаг с отвращением. — Я думал, что ты лучше. Думал ты гордишься своим наследием, а ты готова ползать на брюхе перед каждым, кто хоть немного тебя сильнее. Ты не монгрел. Ты пещерный слизень, только у них нет понятия о семье и племени. Вендуаг смеется. — Ох, ты и теперь думаешь, что все обо мне знаешь! Ты один из лучших охотников племени, мне выгодно было тебе угождать, так что я была такой, как тебе нравиться. — Больше ты никого не придашь. Вендуаг с неожиданной прытью отскакивает от меня в сторону. — Сколько важных слов! Но руки у тебя коротки. Прощай наземница, в следующий раз я тебя не пощажу! Лан стреляет ей в след, а потом переводит дух. — Ушла. Но в следующий раз не уйдет. Проклятье, Венду! Зачем ты все это… ладно, нат смысла плакать по пролитому молоку. Дайте мне пару минут. Я приведу вождя и остальных. Мне нужно… проветриться.