Глупая

      Йеджи любит клубничный молочный коктейль и ночные прогулки на велосипедах. Она всегда прячет лицо в ладонях, когда смеëтся, потому что какой-то идиот когда-то сказал ей, что это выглядит глупо. У неё длинные каштановые волосы, которые чаще всего распущены, потому что кожа слишком быстро устаëт от любых причëсок, реагируя головной болью. Её часто можно увидеть с книгой в руках, но почти никто не знает, что из-за лëгкой степени дислексии, чтение, да и учëба в целом даются ей нелегко. Она любит всё планировать и делать пометки в своëм ежедневнике. Еë любимый цвет – лавандовый, в комнате всегда стоят цитрусовые ароматические палочки, а вся прикроватная тумбочка заставлена мягкими игрушками. Йеджи любит слушать людей и ненавидит, когда её перебивают. В её сумочке всегда лежат пачка мятных леденцов для подруги и зажигалка для неё же. Даже если она не любит, когда Рюджин курит, всё равно держит зажигалку, потому что младшая вечно их теряет. Йеджи боится высоты и гроз и всегда звонит подруге, когда ей страшно.       Рюджин любит улицу после дождя и холодную погоду. У неё всегда тысяча советов на любой случай жизни и запасная одежда в багажнике машины. Ей не нравится, когда кто-то рассказывает что-то о ней, она ненавидит слухи. Рюджин не любит одиночество, и больше всего на свете она боится потерять Йеджи.       Весеннее солнце прогревало замëрзшую за зиму землю, давая шанс новой жизни взойти. Девушка сидела в коридоре, наполненном студентами, и нервно постукивала кончиками ногтей по закрытому ноутбуку. Все переговаривались между собой, обсуждая, кто какой билет хочет вытянуть на очередном экзамене, но всë, о чëм могла думать Рюджин – еë ошибка. Её глупая ошибка, перечеркнувшая всё хорошее, что было в её жизни. Колледж был совсем не тем местом, где ей хотелось находиться в этот момент. А экономический анализ был абсолютно не тем предметом, который она могла бы сдать в таком состоянии. Первые два человека уже прошли, перед ней оставался лишь один, что совсем не придавало уверенности.       Когда подошла очередь, она неуверенно вошла внутрь, неловко споткнулась на ровном месте и рухнула на стул перед преподавателем, понимая, что дерьмовая ситуация ощущается именно так. Вытянув билет, она поняла, что ситуация становилась всё дерьмовее. – Зачитайте тему, мисс Шин, – преподаватель сдвинул очки вниз, смотря на девушку поверх них. – Сущность и приëмы факторного анализа и прогнозирования ФХД, – с каждым словом она чувствовала, как ком в горле становится всё больше. – Вам нужно время на подготовку? – он сложил руки шпилем, опираясь на стол. – Вы в порядке? – Я… – Рюджин глубоко вдохнула, стараясь сдержаться. – Я не готова ответить, сэр. – Вам нужен доктор? «Только если он застрелит меня на месте» – подумала Рюджин, но на деле лишь смогла выдавить едва слышное «нет». – В таком случае, жду на пересдаче в следующий вторник, – он убрал в сторону её зачëтную книжку. – И на вашем месте, я бы сходил к врачу, выглядите неважно.       Рюджин с трудом сдержала истеричную усмешку. Выглядел бы он важно, поцеловав своего лучшего друга? Весьма маловероятно. А уж если этот лучший друг ещё и оттолкнул его, в панике убегая, вряд ли он вообще явился бы на работу.       Покинув кабинет, она направилась прямиком в женскую уборную, в надежде хоть немного привести себя в чувства. Но набитая крутящимися возле зеркала первокурсницами маленькая комнатка никак не подходила под описание места, где можно было прийти в себя. Скривившись в отвращении от пропитавшегося чьими-то слишком приторными духами спëртого воздуха, она пулей вылетела в коридор, врезаясь в какого-то несчастного парня, неудачно оказавшегося на еë пути. С трудом протолкнувшись через вечно занимающих слишком много пространства футболистов, Рюджин вышла на улицу, облегчëнно вдыхая свежий воздух.       Зайдя за угол здания, она вытянула из кармана джинсов помятую пачку вишнëвых сигарет и протянула руку, чтобы взять зажигалку, слишком поздно осознав, что брать её было не у кого. Оглядевшись по сторонам, Шин увидела прислонившегося к дереву парня, стоявшего неподалёку. Этим парнем был Гëнхи, они вместе ходили на историю формирования международных экономических отношений и ещё на пару предметов, но она не помнила, каких именно. – Хэй, Гëнхи, – девушка подошла ближе и помахала ему рукой. – У тебя есть зажигалка? – Да, секунду, – он начал рыться в небольшом рюкзаке. – А где Хван? Вы обычно не разлей вода. – Хван…       Рюджин не знала, что ответить. «Я понятия не имею, где Йеджи, потому что вчера я поцеловала её, и теперь она избегает меня, потому что я конченная дура» – пронеслось в её мыслях, но явно не было лучшим ответом на его вопрос. – Она приболела, – соврала Шин, взяв наконец найденную зажигалку и тут же закурив. – Повезло, что у неё автомат. – Ага, – бросила она, выдыхая едкий дым, отчего Гëнхи поморщился, удивляя однокурсницу. – Ты разве сам не куришь? – Так это другое, – он пожал плечами. – Ладно, я пойду, моя очередь через два человека. – Удачи, Гëнхи.       Парень кивнул и широкими шагами отправился в сторону входа в университет. Оставшись наедине с собой и медленно тлеющей в руках сигаретой, Рюджин вновь вспоминала вечер, который одновременно хотелось и забыть, как страшный сон, и запомнить на всю оставшуюся жизнь. Йеджи задумчиво смотрела в потолок, пока её лучшая подруга сидела за столом рядом, вчитываясь в текст учебника, надеясь, что это хоть как-то поможет ей сдать дисциплину, которую никак не получалось освоить. – Заканчивай, Джин, уже почти полночь, давай ляжем спать, – Йеджи устало зевнула, поворачиваясь на бок и устремляя взгляд на сгорбившуюся от усталости девушку.       Хван временами оставалась на ночëвку в доме семьи Шин, где ей всегда были рады, что заставляло сердце Рюджин каждый раз трепетать от счастья. Ведь что может быть лучше, чем чувствовать тëплую руку на своей талии? Руку человека, в которого так беззаветно влюблëн. Рюджин, потирая глаза, добрела до кровати и не очень аккуратно плюхнулась на неë, из-за чего Йеджи оказалась достаточно близко, не подозревая, чем это может для неё обернуться. Чем это может обернуться для них двоих. Комнату, завешанную разными плакатами и фотографиями, освещала лишь настольная лампа. Но даже в плохой видимости Рюджин могла различить маленькую родинку на носу Йеджи, всегда нравившуюся ей, но не нравившуюся самой Йеджи, по какой-то причине считающую её своим недостатком. Она могла отчëтливо видеть карие глаза с кошачьим разрезом, который она находила очаровательным, когда Йеджи комплексовала из-за него. Шин прекрасно видела покрытые тонким слоем блеска губы, слегка приоткрытые, манящие. Губы, к которым она мечтала коснуться уже несколько лет, с тех самых пор, как сдалась своим чувствам, перестала отрицать их и пообещала, что не позволит себе испортить этим их дружбу. Но, видимо, обещание стëрлось за сроком давности, потому что она всё же положила конец многолетней дружбе в тот самый момент, когда потянулась вперëд и прижалась к сердцевидным губам, совершенно не думая о последствиях.       Йеджи замерла на секунду, но спустя эту секунду оттолкнула от себя подругу, резко поднялась и убежала, вызывая много вопросов у всех обитателей дома и щемящую боль в сердце у оставшейся лежать на кровати девушки, даже не заметившей, как быстро подушка начала намокать от слëз. Она поддалась чувствам и лишилась того, что имела. Отличный урок, который вряд ли когда-то удастся выбросить из головы.       Стоя возле двери двухэтажного дома, Рюджин настойчиво колотила в дверь, пока её не открыл полусонный парень, очевидно не так давно вернувшийся с ночной смены в клубе, где он был администратором. – Хëнджин, позови Йеджи, пожалуйста, – забыв о приветствии, сходу начала девушка. – Еë нет дома, – бросил он и попытался закрыть дверь, но был остановлен. – Я знаю, что она дома, – уверенно сказала она, стараясь скрыть нервную дрожь в теле. – Мне нужно поговорить с ней, это срочно. – Рюджин, – Хëнджин вздохнул, оглянулся назад, а затем вновь вернул ей внимание. – Йеджи не хочет с тобой говорить. – Это очень важно, – настаивала девушка. – Послушай, – парень сделал шаг за порог, прикрывая дверь дома. – Я не знаю, что между вами произошло, но раз уж она запретила мне впускать тебя, это что-то серьëзное. Особенно, учитывая, что на моей памяти такого никогда не было. Я хорошо отношусь к тебе, Рюджин, ты знаешь это, но я всегда буду на стороне сестры, что бы ни случилось. – Я поцеловала её, Хëнджин, – она с трудом сдерживала слëзы. – Я облажалась и теперь не знаю, что делать, я не могу потерять её. – Я не могу помочь тебе, Шин, – он шагнул обратно в дом. – Мне нужно поспать перед сменой, прости.       Парень захлопнул дверь прямо перед носом, напрочь убивая все её попытки сохранить спокойствие. Она села на ведущие к двери ступеньки и разрыдалась как маленькая девочка. Рюджин всегда знала, как помочь остальным, но понятия не имела, как помочь самой себе. Время тянулось словно резина, ей казалось, что прошла целая вечность в попытках успокоиться, сидя на крыльце дома лучшей подруги, вероятно, уже бывшей, пока дверь не открылась. Кто-то сел рядом. Рюджин точно знала, кем был этот «кто-то», она узнала бы её запах из тысячи. Шин не могла позволить себе посмотреть на неё, казалось, что, сделай она это, непременно умерла бы на месте от стыда за свой поступок. – Джинни, – тихо проговорила Йеджи, отчего та не смогла сдержать всхлип, плотно прижимая ладонь ко рту. – Прости меня.       Рюджин ничего не ответила. Она не могла ничего ответить, вряд ли вышло бы извлечь хоть что-то членораздельное. Лишь покачала головой, крепче прижимая ладонь. Йеджи положила ей руку на спину и принялась аккуратно поглаживать, это могло успокоить её в любой другой ситуации, но не в этой. – Пойдëм в дом, Рюджин, здесь холодно, – голос Йеджи звучал совсем неуверенно. – М-мне ж-ж-жаль, Йед-джи, – всхлипывая, пробормотала девушка. – Я в-всë ис-спорт-тила. – Пойдëм, пожалуйста, – она аккуратно взяла мокрую от слëз ладонь, абсолютно ледяную и трясущуюся, и потянула, помогая встать. – В доме тепло, я сделала чай, чëрный, твой любимый.       Рюджин не могла смотреть на неё. Старательно избегала взгляда всеми оставшимися у неё после долгой истерики силами. Это единственное, что она могла делать, потому что сопротивляться слишком горячей, в контрасте с её собственной, руке, у неё не выходило. Йеджи медленно завела её в дом, усадила на диван и принесла заранее приготовленную чашку чая. К этому времени он как раз перестал быть слишком горячим, поэтому Рюджин могла пить его. Но не хотела. Дрожащими руками поставила на журнальный столик, после чего плотно скрепила руки в замок, устремив взгляд прямо на них. Куда угодно, но не на Йеджи. Потому что знала, что стоит ей только взглянуть в такие знакомые глаза, она окончательно возненавидит себя. Потому что Хван, очевидно, посмотрит на неё с отвращением. Это, по её мнению, было худшим, что она могла увидеть. Они столько лет были друзьями, вместе росли, встречали все праздники, гуляли, ходили на одни и те же предметы, часто спали в одной кровати, буквально ели с одной ложки. И всегда во взгляде старшей было лишь тепло, искренняя забота, беспокойство, если Рюджин ввязывалась в неприятности. Она не готова была увидеть что-то другое. Что-то, тень чего отражалась прошлым вечером. Что-то, что разбило бы её сердце в дребезги.       Чай давно остыл. Тишина в гостиной прерывалась лишь едва слышимым жужжанием робота-пылесоса, гуляющего где-то по второму этажу. Рюджин уже не плакала. Вслушивалась в дыхание сидящей в метре от неё девушки. Раньше они всегда сидели вплотную. Это было так глупо, что она усмехнулась, не поднимая опущенной вниз головы. Тело давно затекло, но она так и не поменяла позу. Не хотела привлекать внимание. И потому с усмешкой особенно по-дурацки вышло. – Почему ты сделала это? – тихий голос Йеджи звучал, казалось, откуда совсем издалека.       В ответ лишь покачала головой, вновь усмехнувшись. Зачем… Она не знала. Действия в большинстве случаев имеют определëнную цель или хотя бы причину. Была ли у неë цель? Хм, нет, однозначно нет. Причина была, безусловно. Но поцелуй, если его вообще можно так назвать, был спонтанным. Глупым, необдуманным, нелогичным… Рюджин могла подобрать ещё по крайней мере с десяток слов, описывающих её поступок. – Как думаешь, – прочистив горло, охрипшим то ли от слëз, то ли от долгого сидения на холоде, голосом произнесла девушка. – У нас всё ещё есть шанс быть друзьями? – Нет.       Чëткий ответ, слишком быстрый, явно обдуманный не на один раз. Рюджин кивнула. Другого и не ожидала. Она же не совсем идиотка.       Поднявшись слишком резко, девушка с трудом справилась с головокружением. Стресс и отсутствие еды сработали на отлично. Йеджи тут же встала следом и придержала, когда её повело в сторону. Шин кивнула в знак благодарности и направилась в сторону двери, слыша за собой тихие шаги и неровное дыхание. – Ты даже не выслушала меня, – она остановилась, не разворачиваясь к источнику звука. – Говори. – Сначала ответь на вопрос, – прозвучало слишком настойчиво, непривычно от обычно слишком аккуратной Йеджи. – Пожалуйста.       Рюджин развернулась. И впервые позволила себе посмотреть на неё. Девушка выглядела уставшей. Под глазами залегли синяки, кожа на лице была сухой, какой обычно бывала всегда, когда она забывала использовать увлажняющий крем перед сном. И когда плакала. Во взгляде, в котором Рюджин ожидала увидеть отвращение, была лишь тревога. – Что ты хочешь услышать? – устало проговорила она. – Ты узнала что-то, да? – Йеджи поджала губы, моргая слишком часто.       Рюджин непонимающе смотрела на неё, ожидая разъяснений. – Кто-то сказал, что я влюблена в тебя? – она сглотнула. – И тебе просто стало жаль меня, так? – Ну что за идиотка, – Шин хлопнула себя по лбу, рассмеявшись как-то слишком истерично. – Да, спасибо, что напомнила мне, – буркнула старшая, шмыгнув носом. – Значит, я была права, мы не сможем больше дружить. Мне не нужна твоя жалость. – Глупая.       Рюджин шагнула к ней с дурацкой улыбкой на лице, слишком счастливой, слишком неуместной на фоне ничего не понимающей Йеджи, но она не могла сдержать себя, не сейчас, когда перед ней стояла её любимая девушка, минутой ранее раскрывшая свои чувства. – Я хотела тебя поцеловать, – Шин положила руки на её шею, заглядывая в глаза.       Теперь ей не было страшно смотреть в них. Теперь ей хотелось смотреть в них вечность. – И, нет, никто не говорил мне, – Рюджин не переставала улыбаться, наблюдая, как тысячи эмоций сменяют друг друга на её лице. – Ну, не считая тебя, только что. – Вот же… – Йеджи опустила взгляд, улыбнувшись. – А теперь, раз мы всë выяснили, может уже поцелуешь меня? – С удовольствием.