Взлетай

Дорогая Кассиопея,

Я крайне разочарован. Ты находишься в прошлом уже почти три недели и не написала мне абсолютно ничего! Я конечно говорил, что не нужно писать мне каждый день, но я хотел бы, чтобы моя внучка проинформировала меня в том, что она в целости и сохранности, Кассиопея!

Но я пишу не только ради того, чтобы отчитать тебя.

Перед тем как предъявить свои претензии, я должен спросить.

Что связывает тебя и Хьюго Уизли? Хьюго Уизли, который не прекращает написывать лично мне, потому что твои крайне мозговитые родители запретили его сове появляться у нас дома.

Люциус

Это конец. Её самые чистые, самые идеальные и самые тёплые отношения с дедушкой пойдут под откос, как только её конспиративный роман всплывёт наружу. И ладно дедушка. Но если узнает Скорпиус… Хотя это не столь важно, ведь он крутит шуры-муры с Розой Уизли… Отец. Отец никогда не простит ей такой откровенной лжи-тайны. Он решит, что она не доверяет ему! Но она доверяет. Она разобьёт сердце своему любимому папе. Кассиопея в ужасе схватилась за волосы, судорожно перебирая варианты изящной лжи. У неё всегда получалось искусно увиливать от ответа или же красиво лгать. Потому что родителям не надо знать, чем занимается Кассиопея Грейнджер-Малфой, когда уходит из дома, говоря, что будет гостить у Грейнджеров! Девушка, стоя посреди луга, отпустила волосы, делая медленно вдох и выдох. Я ненавижу лгать. Я ненавижу лгать. Я ненавижу лгать. Я. Ненавижу. Лгать. «Я ненавижу врать своей семье. Я — чёртов предатель. Я предатель их доверия. Кошмар» — гриффиндорка снова завыла, плюхаясь на мягкую траву. «Итак. Чего не знают обо мне мои родители? Нет. Чего не знают обо мне все члены семьи. Хм. Абсолютно все, кроме Скорпиуса, не знают, что я — всадник драконов. И не абы каких! Разумных и говорящих драконов, живущих тысячелетиями. Если они узнают, меня запрут в золотой клетке.» Девушка взглянула на кучковатые облака, которые гнал слабый ветер. Облако, проплывающее прямо над ней, напоминало Флама — её дракона. Флам был самым мудрым животным, которого ей доводилось встречать. Конечно, когда живёшь не первое столетие. Он огромен. Чертовски огромен. Ни одна хвосторога не сравнится с Фламом. И между делом, она водит с этим драконом дружбу. Никаких волнений со стороны родителей возникнуть не должно. Совершенно. «Хм, отец конечно застал подобное, но всё же он не в курсе всего… В тайне от всех я плаваю с акулами. Да. И никто об этом даже не догадывается! Конечно, а какой сумасшедший решит, что я свободно ныряю в воду, кишащую акулами? Верно, никто. Кроме Хьюго. Но это ничего не значит! Хьюго — мой парень, он не будет писать моим родителям письмо, в котором разложит по полочкам все мои секреты. Я могу доверять только Хьюго. Возможно, Скорпиусу и Альбусу.» Облако в виде дракона поменялось, вытягиваясь в форму акулы. Либо её богатое воображение сыграло таким образом. «Родители не знают, что я могу противостоять Непростительным. Вот же чёрт.» Кассиопея резко села, широко распахнув глаза. — Они не в курсе, что я такое! — воскликнула гриффиндорка, озираясь по сторонам. Здесь никого не было — она знала, но из мер предосторожности она ещё раз прислушалась к обстановке вокруг себя.— В любом случае, мне придётся когда-нибудь всё рассказать. — Кассиопея, знаешь ли ты, у какого животного самый острый слух? Девушка отвлеклась от мимо проплывающей рыбы, взглянув на мужчину в преклонном возрасте. Старик ростом чуть выше пяти футов стоял к ней спиной, сложив руки на тросточке, которая неуклюже упиралась в камни. Его потрёпанное кимоно развевалось на ветру, как и длинная седая борода, доходящая ему до живота. — У кита. На суше — у летучей мыши, Мастер.— ответила брюнетка, глядя в ту же сторону, что и Сяолун. Ничего примечательного. — Знаешь, я думаю, мы можем перейти к более насыщенным занятиям.— неоднозначно бросил старик, поворачиваясь к ней. Его лицо было испещрено множеством морщин, но глаза оставались такими же молодыми, какими она видела их на его юношеских портретах. — К чему, Мастер? — К изучению искусства перевоплощения в представителей дикой природы.— хитро улыбнулся Сяолун, погладив бороду.— Думаю, стоит начать с простого. Девушка вздёрнула бровь, ожидая чего-то невероятно серьёзного и сложного. — Представь, что между твоими ступнями и кистями рук натянута материя. — Мастер, у вас отменное чувство юмора, но я… — Делай. И она делала. Тысячу раз. Изо дня в день. Пока к ней не снизошло озарение, что нужно вжиться в роль летучей мыши. Она передвигалась как летучая мышь, питалась как летучая мышь, вела тот же режим сна, что и этот забавный зверёк. Она даже накладывала на себя чары монохромного видения, чтобы точно скопировать образ жизни летучей мыши. И у неё получилось, драккл раздери. И получалось с каждым животным, в которого ей говорил превращаться Сяолун. Анимаг, превращающийся в любое животное, которое он выбирал. Это ли не настоящая магия? Но правда в том, что она была неиссякаемым источником магии. Его началом, его течением и его концом. Кассиопея была Чёрно-белым воином. И об этом знал лишь Хьюго. «Мастер и остальные стихийники не в счёт» — проворчала про себя девушка. — Касс? Почему ты всегда торчишь здесь с самого утра? — раздался голос отца. — Провожу утренние процедуры.— буркнула гриффиндорка, лениво поворачивая голову в сторону Драко. — Доброе утро. — Доброе.— кивнул Малфой, усаживаясь рядом с ней на траву (ему стоило великих усилий, чтобы не скривить лицо). — С днём рождения? Это прозвучало неловко, будто он понимал, что она хотела услышать эти поздравления от своих взрослых родителей. Обоих. А он, как последний дурак, сел здесь и просто сказал «с днём рождения». — Спасибо, пап.— выдохнула девушка, снова поворачивая голову в его сторону. Он совсем недавно заметил, что её взгляд всегда расслабленный и спокойный. Он становился маниакальным только, когда надо было снова оставить его страдать в компании с Грейнджер. В этом вся Кассиопея.— Не забудь завтра поздравить Гермиону. — С чего бы я должен… — Ты поздравишь, я знаю.— улыбнулась Грейнджер-Малфой, прикрыв глаза.— Она тебе небезразлична. — Много ты понимаешь.— фыркнул Драко, всматриваясь в даль. Бесконечные луга, лес, озеро… Он уже привык находиться среди травы и деревьев, сидя на промозглой земле вместе с Кассиопеей. Он успел проникнуться её страстью, направленной к уединению с природой. Это успокаивало и даровало умиротворение, коего он не мог заполучить в стенах родного поместья или слизеринского дортуара. Прямо, как те ромашки, растущие на открытом лугу. «Чёртовы ромашки...» — ...вот поэтому тебе стоит поздравить её как нормальный человек. Забудь, что она Гермиона Грейнджер и просто поздравь.— что-то говорила девушка, но он успешно прослушал первую часть повествования. — Что? — нахмурился Драко, искоса смотря на дочь. Она, в свою очередь, закатила глаза на манер Малфоя и ткнула его в бок. — Я говорю, что ты должен адекватно пожелать Гермионе всего самого наилучшего на её семнадцатый день рождения, потому что гриффиндорцы устраивают шумную вечеринку, а ей это не понравится. — Откуда ты знаешь, что ей не понравится? — спросил он, сводя брови к переносице. — Я из будущего. Больше на твои компрометирующие вопросы я не отвечаю.— лицо девушки приняло жесткую непроницаемость. Окклюменция. Он всё ещё учился искусству закрытия своего разума и эмоций. А у неё получалось это, как по щелчку пальцев. — Я не буду поздравлять Грейнджер. Пусть этой ерундой занимаются её гриффиндурские друзья.— фыркнул Драко, поднимаясь с земли и направляясь в сторону замка. — Когда ты планируешь подсунуть Дамблдору проклятое ожерелье? Вопрос, брошенный ему в спину, заставил в тот же миг застыть и покрыться холодной испариной. Он посчитал, что, если сделает вид, что не расслышал, то проблема исчезнет сама по себе. Но этого не случится, вопрос был задан чётко и внятно. Драко не высыпался из-за кошмаров, засыпая в своей спальне. В мэноре. Потому что где-то там, в стенах пропитанной тёмной магией гостиной, обитал Волдеморт. Устраивал кровавые вакханалии, скармливал людей Нагайне. Лающим смехом было заполнено всё поместье. Смехом Тёмного Лорда и Беллатрисы. Он не видел тётю всю жизнь, она медленно, но прогрессивно сходила с ума в Азкабане. Девять месяцев назад она сбежала из мрачной темницы. И настало время «познакомиться» с кровью Блэков. Его кровью. Ему претила мысль, что он сбежал от Лорда и тётки в Хогвартс под предлогом миссии. Миссии, которую, он чувствует, завалит специально. По одной такой причине, которая назвалась его дочерью. — Насколько я знаю, это произойдёт зимой. Ты очень медлителен с поручением Тома.— усмехнулась она, продолжая сверлить взглядом его затылок. — Кто? — обернулся Драко, выискивая в лице девушки ответы. — Том Реддл. Человек, которому ты обязался поклоняться и служить всю свою жизнь. Если его конечно можно назвать человеком.— фыркнула гриффиндорка, сморщив нос.— У монстров, на удивление, тоже имеются личные данные. Том Марволо Реддл, потомок рода Мраксов. — Я не понимаю. — И не надо. Ты и так всё поймёшь, пап. Не хочу грузить тебя избытком бесценной информации, которой располагает только путешественник во времени. То бишь я.— загадачно растянулись её губы в улыбке. — Но если у тебя есть вопросы, то просто обратись к тому, кого ты не желаешь видеть. Её глаза маниакально сверкнули. Нет, она издевалась. — Мне надоело, что ты скрываешь от меня правду, дразня буквально ничем! — прикрикнул Драко, скрепя зубами. — Зачем мне знать своё будущее, правильно! Лучше будет весело проводить время с идиоткой Грейнджер, пока мой отец умирает в Азкабане! Он заткнулся, его ноздри широко раздувались от тяжёлого дыхания. Прошло пару секунд после его гневной тирады, но он уже жалел о сказанном. Это неправильно. Он должен извин... — Хочешь знать правду? — сузила глаза Кассиопея, поднимая подбородок настолько, что её взгляд угрожающе впивался в него сверху. Мерлин, какой у неё рост…— Правда в том, что ты неуравновешенный мальчишка, пап! Я никогда не нянчаюсь с парнями, поэтому будь добр, не создавай мне проблем с собственным отцом. Драко уставился на неё так, будто она была соплохвостом, который решил обсудить с ним маггловские инквизиции в средние века. Не иначе. — Я достану дедушку из Азкабана, но не сейчас, пап. — наконец выдавила она, тяжело вздыхая. Она выглядела уставшей. Её глаза выглядели уставшими. Он совсем не обратил внимания на то, что она такой же ребёнок, как и он. И её тоже привлекли к этой войне. Силой. Малфой сжал губы, подавляя порывы жалости по отношению к своему чаду. Кассиопея не кажется слабой и трусливой, она справится. Именно это думал он, когда выдавил из себя слова, о которых он будет жалеть ещё несколько дней: — Хорошо, я поздравлю Грейнджер. Не беспокойся.— выдохнул он, заглядывая ей в глаза. Карие. Наверное у её матери такие же. Опять он думает о женщине, которая станет его женой. Это невыносимо. Драко начал замечать, что всё чаще и чаще размышляет о том, где эта девушка сейчас. Сколько ей лет? Может она младше него на многие годы и сейчас она совсем малышка. А возможно старше. Может быть они ровесники… …может они учатся вместе? Слизеринец облизал сухие губы, смотря на девушку, увлечённую мелкими жучками, которые ползли по её пальцам и предплечьям. Мерзость. — Касс? Гриффиндорка оторвалась от рассматривания насекомых, медленно поднимая голову в сторону отца. Она вскинула брови, намекая продолжать. — Пойдём завтракать? Праздничный торт сам себя не съест.— не совсем весело усмехнулся он, протягивая ей руку, чтобы она встала. Её лицо забавно озарилось радостью и счастьем, будто перед ним пятилетка, жаждущая сладостей. — Что же ты сразу не сказал! — воскликнула Кассиопея, срываясь с места в сторону замка. Малфой, посмотрев ей вслед, медленно качал головой, усмехаясь себе под нос. Ох уж этот ребёнок. ****** До торта она так и не добралась, отправив отца отсиживаться в подземелье до завтрака, а сама вернулась к своему медитирующему уединению с природой. Кассиопея часто думала, почему у неё такая странная жизнь. Нет, она не была отстойной или скучной, но она однозначно была странной. И девушка не могла решить: нравится ли ей это или нет. Она родилась с разными глазами и волосами. Это первая странность в её жизни. Она была настоящим Малфоем, если смотреть только на левый глаз и переднюю укладку волос. Чёлка, височные пряди и некоторые локоны по длине сияли почти жемчужным блеском. Остальная же часть была тёмно-каштановой, будто древесная кора. Ей нравилось это сравнение. Ей нравилось, то как она выглядит. Это было странно, но невероятно прекрасно для неё. Второй странностью её жизни стали необъяснимые всплески магии до пяти лет. Мощные всплески, никак не укладывающиеся в головах самых квалифицированных целителей, как естественные и должные стихийные выбросы. Первый выброс магии у Скорпиуса произошёл в шесть лет, когда как у Кассиопеи уже был стаж в несколько сожженных гобеленов и разрушенных конюшен на территории Мэнора. Третьей странной частью стала её принадлежность к стихийным магам. В мире их крайне ничтожное число, но её родителям всё же удалось отыскать Сяолуна, который позже поведал об особенности их дочери. Стихийники обладали самым мощным магическим фоном, в их жилах текла сама основа всего волшебства. С этим Кассиопее пришлось столкнуться в пять лет. С тех пор она изучает искусство кунг-фу, его философию и кодекс. Было довольно сложно управляться со своими конечностями маленькому ребенку, но она справилась и продолжает справляться. Кассиопея гордиться тем, кем она стала благодаря своей семье, друзьям и Сяолуну. Четвёртая странность заключалась в дружбе с Уизли. Её семья на какую-то часть была очень близка к Поттерам, старшим Уизли и младшему поколению их семьи. Но не близка с Рональдом Уизли. Кассиопея посчитала шуткой судьбы день, когда она подружилась с юной Розой Уизли. Когда осознала свою влюбленность в Хьюго Уизли. Это сокровение сопровождает её по сей день в качестве маленького секрета. Ей нравилось находиться в обществе близнецов Уизли, однако она доверилась только Гермионе, рассказав о тайных встречах с Хьюго и Розой. «Работаю на два трио, пф.»— подумала Грейнджер-Малфой, фыркнув про себя. Она обязательно расскажет всей семье об отношениях с Хьюго, но сейчас было не время и не место, учитывая её дальнейшее пребывание в прошлом. И к завершению, Кассиопея выделила ещё одну странность её жизненного цикла: Я — Чёрно-белый воин. Чёрно-белый маг. В моей власти практически всё, что есть на Земле. Это пугает меня, но я не отрекаюсь от своей сути. Если мне суждено быть олицетворением баланса, так тому и быть. И плевать, что об этом знает только пара человек и остальное стихийное комьюнити! Последние мысли завершились на истерической ноте. — Что ж, Кассиопея Грейнджер-Малфой, пора бы тебе начать перетягивать канат в свою сторону, а не сидеть и общаться с джарви. Без обид, приятель. — бросила девушка магическому хорьку, который не остался в долгу, кинув ей пару лестных, и поднимаясь с влажной травы. Ей хотелось обратно приземлиться в объятия почвы и растительности, уснув крепким сном. Прошло больше половины месяца, а она всё ещё восстанавливается после перемещения во времени. «Ну да, вернуться на двадцать четыре года в прошлое — это вам не хухры-мухры.» Теперь дело было за малым. Или же за большим: гениальными мозгами Кассиопеи и поддержкой Золотого Трио. Было бы неплохо привлечь ко всему этому и отца, но пока стоило повременить. ****** — С днём рождения, ma mademoiselle! — воскликнул Блейз, вытащив из кармана мантии волшебные свечи для торта. Он виртуозно повтыкал их в нежное изделие по краям, останавливаясь на цифре «17». — Драко, организуй нам Инсендио. Я себе не доверяю в этом. Забини рассмеялся, чуть не уронив праздничный торт брюнетки. Кассель тихо хихикнула, наблюдая за дядей. — Что бы ты без меня делал, дружище.— заявил Малфой, закатив глаза и выстрелив точечным движением в четыре фитиля сразу. Спустя пару попыток все свечи горели, отбрасывая на аппетитную глазурь отблески. — Загадывай желание, Мерье. Девушка прикрыла глаза, сложив руки в молитвенном жесте, будто собиралась начать зачитывать молитву. На её лице играла блаженная улыбка, брови не были нахмуренными, как бывало обычно. Спустя, казалось мгновение, она открыла глаза, счастливо выдыхая: — Загадала. — Замечательно, задувай! — подначивал мулат, подсовывая ей торт чуть ли не под нос. Она задумалась на секунду, прежде чем ответить: — Пока что нет. Парни посмотрели на неё, вздёрнув брови и странно переглядываясь. Кассель снова прикрыла глаза, возвращаясь в молитвенную позу. — О, Господь милостивый, я безмерно благодарна тебе за то, что проживаю ещё один счастливый год в моей жизни. Спасибо, что я довольствуюсь такими благами, как этот восхитительный торт. Обещаю, что не подведу и не разочарую тебя, как твоя верная слуга. Аминь. Гриффиндорка открыла глаза, чтобы увидеть, полные замешательства, лица Блейза и Драко. Она широко улыбнулась, разряжая обстановку за столом. Многие слизеринцы косо поглядывали на них, благо они начали сидеть с краю около входа в Зал, поэтому многие студенты попросту не замечали их. Кассиопея вытянула губы трубочкой, задувая все семнадцать свечей одним выдохом. — Лёгкие спортсмена. — пояснила девушка на негласный вопрос друзей. Она ловко разрезала торт палочкой на равные части и левитировала по куску на блюдца Малфоя и Блейза. Взгляд гриффиндорки скользнул мимо ребят, чтобы заметить идущую вдоль столов Гермиону с неестественно прямой спиной. Не будет ли слишком, если она пригласит её к слизеринцам снова? — Грейнджер! Шатенка дёрнулась, услышав знакомое обращение, выкрикнутое таким же знакомым голосом. Малфой? Гермиона повернулась в сторону источника звука, исходящего со стола Слизерина. Кассель лучезарно улыбалась ей, маня к себе пальцем. Рядом с девушкой сидел Драко, заинтересованно глядя на Грейнджер. О, как же он был красив. Гермиона была уверена на девяносто девять процентов, что в его организме течёт какая-никакая доля вейловской крови. Иначе, как ещё можно объяснить это неземное притяжение к нему? Словно надышавшись Амортенции, она лёгким шагом пересекла расстояние между их столами, кинув Гарри и Рону извиняющийся взгляд напоследок. — Доброе утро, Кассель. — приветствие получилось слегка выше, чем требовалось. Это всё из-за сбитого дыхания — подумала бы Гермиона, если бы не была занята разглядыванием чего угодно, кроме белоснежной укладки Малфоя. — Оу, у вас какое-то празднование? Она бросила взгляд на шоколадный торт, напичканный множеством волшебных спичек. Что за праздник и почему она её пригласила? — У Мерье сегодня день рождения, Грейнджер. Хочешь кусочек? — втиснулся Забини, протягивая ей блюдце с идеально ровным куском торта. Малфой продолжал наблюдать за ней, но гриффиндорка не замечала в его лице признаки враждебности.— Не переживай, Грейнджер, мы заплатили домовикам пятьдесят галеонов за него. Можешь есть с чистой совестью.— хихикнул мулат, приглашая её присесть рядом с Кассель. Это место на их скамье становится привычным. — Благодарю, Забини, не откажусь от такой щедрости. — мягко проговорила Гермиона, отламывая вилкой небольшой ломтик десерта. Положив вилку в рот, она довольно промычала, вызывая тем самым вопросы на лице слизеринцев.— Простите, это просто мой любимый. Гриффиндорка неловко отвела взгляд от двух юношей, ища поддержки в глазах Кассель. Та, не обращая внимания на подругу, уплетала угощение с неестественной скоростью. Мерлин, а ведь кто-то её прокармливает... — Мерье, я вижу, ты любишь сладкое? — забавлялся Блейз, не успев и поднести первый кусочек торта ко рту. Драко сидел, открыв рот и наблюдая за диким аппетитом дочери. Её дома не кормят, что-ли... — Ох-ох, ты даже не представляешь, насколько я сладкоежка. — улыбнулась девушка, отодвигая от себя блюдце. — Итак, я собираюсь провести свой день рождения в одиночестве, поэтому, всем хорошего дня! Гриффиндорка выскочила из-за стола, весело шагая на выход из Большого Зала. Малфой и Забини, отошедшие от шока, собирались окликнуть её, но Кассель остановилась, поворачиваясь и идя обратно в их сторону. Гермиона, которая уже было испугалась, что осталась наедине со слизеринцами, выдохнула с облегчением. Ненадолго. — Совсем забыла! Я же подготовила для вас ваши доклады.— скороговоркой проговорила девушка, копошась в своём портфеле. Да уж, кисет с Незримым расширением куда больше был полезен.— Вот же драккл! Я оставила их в нашей гостиной. Переведя умоляющий взгляд на Грейнджер, Кассиопея сложила ладони в уже привычном жесте а-ля «молю». — Ты можешь забрать их перед уроком? Пожалуйста-а-а-а, — протянула брюнетка, комично хлопая глазами. Смотря на это, Драко кое-как сдерживал себя от фырканья.— Для Драко этот доклад невероятно важен. Если он не сдаст его, то всё: его исключат и он никогда не сможет стать тем, кем мечтает.— продолжала преувеличивать девушка, стараясь игнорировать недоуменный и злой взгляд отца. Он ей потом спасибо скажет. — Оу..— гриффиндорка перевела взгляд на блондина, осмысливая слова Мерье о его мечтах и амбициях. С исключением из школы она явно переборщила, но, очевидно, это была просто забота о близком друге. — Конечно, я принесу. Малфой, где встретимся? Драко, до этого сверливший Кассиопею одним из своих самых уничтожающих взглядов, переключился на Грейнджер, тут же мысленно ругая себя за то, что его лицо смягчилось, глядя на неё. — Может, во дворе школы..?— неуверенно протянул он, переводя свой взор за спину гриффиндорки, за которой Заноза-В-Заднице-Кассель закатывала глаза так, будто он сказал самую тупую вещь в мире. Малфой прочистил горло, чувствуя невыносимую сухость во рту. — Или я мог бы сходить с тобой. До гостиной. Он видел, как губы брюнетки растягивались в чеширскую улыбку, а в глазах загорелся маниакальный огонь. Я сбежал в Хогвартс от одной Беллатрисы к другой... Гермиона, нелепо нахмурившая брови, открыла рот, чтобы что-то сказать, но не могла найти подходящих слов. Годрик, она сходила с ума рядом с этим слизеринцем. — Почему бы и нет? — получилось хрипло. — Отлично, пойдём. ****** Она крутила в своих пальцах палочку, купленную в Косом переулке. Вообще, она схватила первую попавшуюся, которую для неё достал Олливандер. Палочка сразу же отозвалась в руке верной помощницей, поэтому Кассиопея не стала тратить время на остальных. Эта вполне неплохо справлялась, если учесть, что девушка никогда не пользовалась палочками. Пару раз она брала в руки палочку матери или отца, пытаясь вызвать выброс магии. Она считала себя чёртовым сквибом с неконтролируемыми стихийными всплесками. Было бы странно переживать об этом ребёнку до пяти лет. Но Кассиопея переживала. Она считала себя странной и не такой, как остальные дети. Дорогая, не подходи к пруду, это опасно. Что опасного в воде? Касс, держи папу за руку, чтобы не потеряться. Как можно потеряться в лесу Дин? Милая, не трогай павлинов, они сильно кусаются! Бабушка, но ведь они хотят со мной дружить. Касс, сколько раз я говорила, что нельзя снимать шапку? На улице холодно! Что такое холод? С возрастом стало легче адаптироваться и не выделяться среди других. Стало легче, когда родители отдали её на попечение Мастеру. Низкорослый старичок добродушно улыбнулся, когда увидел её впервые. Но сказал он совсем не то, что собирались услышать девочка и её родители. — Прошу меня простить, но я не обучаю девочек. Сначала она глупо заморгала, переводя взгляд на маму и папу. В тот момент она чувствовала небывалую несправедливость жизни. Это из-за того, что я девочка? По виду родителей, Кассиопея решила, что они собираются высказать заносчивому деду о пагубности сексизма в обществе. Но Сяолун опередил их, объяснив свои слова. — Я отношусь ко всем ученикам одинаково и не смогу выделять среди них девочку. Мои методы обучения могут показаться для вас несколько...суровыми. Мама открыла рот, желая что-то ответить. Отец опустил голову, посмотрев в разноцветные глаза дочери. Выражение его лица спрашивало «Ты сама как думаешь?». На это Кассиопея лишь застенчиво улыбнулась, кивнув и крепче сжав отцовскую ладонь. — Моя дочь хочет быть вашей ученицей. Ей это необходимо. Старик лишь снисходительно сузил глаза, улыбнувшись ребёнку. С того дня она перестала считать себя странной и ненормальной. Она вошла в общество таких же, как она, магов, чувствуя себя лучше, чем когда-либо. Стоя сейчас перед горгульей, открывающей проход на винтовую лестницу, которая вела в директорский кабинет, Кассиопея опять прокрутила волшебную палочку в руках. Постучав ею по каменной кладке, она замерла, следя за горгульей. — Пароль. — скрипуче произнесло каменное изваяние. Вот же каменюга. Снова постучав палочкой, гриффиндорка надеялась на то, что Дамблдор впустит её. Она и так нервничала перед встречей с одним из самых великих волшебников. Было странно встретить его живым. Но крайне волнующе. Казалось, что горгулья снова хотела что-то сказать, как вдруг замерла, передвигаясь и открывая вход на лестницу. Кассиопея огляделась по сторонам, сжав губы. Она неуверенно ступила на гранитную ступеньку, поднимаясь наверх. Оказавшись в кабинете директора, она выдохнула, озираясь по сторонам. Столько удивительных вещей и предметов были в гармонии, находясь в одной башне. Портреты предыдущих директоров оживились, заинтересованно разглядывая гостью. Среди многих она узнала своего дальнего предка — Финеаса Найджелуса Блэка. Он довольно цинично рассматривал её, на что Грейнджер-Малфой фыркнула. — Мисс Мерье? От гляделок с Финеасом её отвлёк участливый голос Директора. Альбус Дамблдор. — Здравствуйте, Директор Дамблдор. Я здесь по важному делу. Видите ли.. — Конечно, мисс Мерье, вы здесь не просто так. Присядьте, дорогая. — старик добродушно махнул рукой в сторону кресла, приглашая её сесть. Гриффиндорка уселась, чувствуя себя, как под наблюдением. Взгляд волшебника казался ей очень проницательным, даже сквозь забавные очки в виде полумесяцев. — Лимонных долек, мисс? — Почему бы и нет..— брюнетка потянулась к конфетнице, хватая пальцами небольшую дольку. С виду аппетитно, хоть и не являлось дольками, как она думала. Обычная лимонная карамель. Положив в рот, Кассель перекатала леденец языком, рассасывая сок. Став хрупкой, карамель треснула, и девушка почувствовала шипучий порошок на кончике языка. — М-м, это маггловские леденцы. Альбус заинтересованно посмотрел на неё, прищурив глаза. — Да, вы правы, Кассель. Я могу так называть Вас? — спросил он и, получив утвердительный кивок, продолжил.— Насколько я знаю, Вы не принадлежите этому миру, так ведь? Ну конечно, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор всё знает. От него ничего не скроется. Ей следовало бы больше уделить этому факту внимания, когда отец бубнил себе под нос невесть что о «чересчур проницательном и любопытном старике». Медленно кивнув, гриффиндорка скользнула взглядом по портретам. — Они могут хранить секреты? — серьёзно спросила девушка, скептически смотря в глаза каждому из директоров. Однажды, Гарри Поттер сказал ей, что Дамблдору можно верить, даже несмотря на хитросплетения, которые он вьёт в угоду себе или миру. Скорее, миру, раз он гриффиндорец. — Я думаю, что мы можем им доверять. Итак. Я Вас слушаю. Дамблдор пристально смотрел в лицо девушки, ожидая, когда она начнёт рассказывать. Но этого не происходило. Зато, Директор заметил, что волосы и глаза гриффиндорки меняли свой цвет, напоминая ему этим нескольких людей одновременно. Увидев разноцветные глаза, волшебник едва заметно напрягся, вспомнив об одном своём знакомом с такими же глазами. Увидев белёсую чёлку и пряди, Дамблдор добродушно улыбнулся студентке, позволяя ей начать рассказ. — Кхм, я из две тысячи двадцатого года. И меня зовут не Кассель Мерье. — тихо проговорила девушка, смотря на конфетницу с леденцами. — Это я уже понял, мисс Не-Мерье. Я лично посещал настоящую Кассель, чтобы обсудить вопросы о переводе в нашу школу. — Дамблдор продолжал лукаво улыбаться, допытывая тем самым ответы. И легилиментом быть не надо. — Так, как же Вас зовут? Гриффиндорка молча оглядывалась на портреты, примечая живой интерес у бывших директоров. Все они чуть подались вперёд, чтобы расслышать всё в деталях. Сложив руки на коленях, брюнетка вздохнула, глядя в глаза Директору. В любом случае, Обливиэйт никто не отменял. — Моё имя — Кассиопея Грейнджер-Малфой. Было забавно наблюдать за тем, как голубые глаза старика округлились, а лицо вытянулось, как и у всех портретов в комнате. Она читала, что Альбус Дамблдор был очень мудрым волшебником, и застать его врасплох было практически невозможно. Что ж, очевидно, она умеет удивлять. — Вот так сюрприз, мисс Малфой.. — Грейнджер-Малфой. — поправила Кассиопея, косясь на Финеаса. У бедняги, кажется, был инсульт. Ну конечно, потомок рода Блэк связался с безродной грязнокровкой. Как тут не упасть в обморок. — Никто не знает об этом, и я собираюсь сохранить в тайне свою родственную принадлежность к этим студентам. Драко Малфой в курсе, что я его дочь, но он не знает о моей матери, поэтому всё останется строго конфиденциально. Я могу рассчитывать на ваше молчание и поддержку? Если же нет, то мои родители-авроры научили меня искусно накладывать Обливиэйт. Спина гриффиндорки невольно распрямилась, а взгляд стал жёстким и невозмутимым. Она приосанилась, заглядывая в холодные стёкла - полумесяцы. Альбус медленно моргал, слушая её чёткую речь. Как только Кассиопея закончила говорить, он улыбнулся, складывая руки в замок перед собой. — Конечно, мисс Грейнджер-Малфой. Вы можете полностью рассчитывать на меня. С нетерпением жду, когда вы расскажете мне о цели своего визита. — волшебник осторожно встал с кресла, собираясь проводить студентку до лестницы. — Думаю, что вы уже опаздываете на Уход За Магическими Существами. — Разумеется, Директор. Покинув директорскую башню, она направилась в единственное место, где можно черпать ответы неизмеримой ложкой — мозгами. Хотелось пошутить, что любовь к библиотеке досталась ей от матушки, но душой Кассиопея понимала, что тяга к знаниям — это намного глубже, чем семейная особенность или привычка. «Я не учу тебя, Кассиопея. Я лишь возвращаю то, что твоё по праву.» — вспомнились ей слова Мастера. Если библиотека не даст ей достаточного количества информации о Пророчестве, она попытается обратиться к истокам, несмотря на металлические оковы, связывающие её сущность по рукам и ногам. Просто блеск, пап. ****** Гермиона с усилием воли старалась не бросать подозрительные взгляды на львиную соратницу, но не могла ничего с собой поделать, замечая, как эта же львица вполне комфортно чувствует себя, будучи окружённой ядовитыми кобрами. Кассель подружилась с Драко Малфоем. Хорошо, Грейнджер понятия не имела ничего об их взаимоотношениях. Он сам сказал, что они познакомились по стечению обстоятельств их принадлежности к аристократам Магической Британии. Сама Мерье мало походила на аристократку, но гриффиндорка решила не зацикливаться на этом. Девчушка поладила с Забини, Ноттом, Пьюси, с сестрами Гринграсс и... Пэнси Паркинсон. Она снюхалась с Паркинсон, будучи гриффиндоркой! Гермионе было впору подозревать её в каких-то гипнотизирующих чарах или зельях, но опять же: Кассель ни разу не выказала какой-либо враждебности или агрессии. Она не выглядела, как человек, который врёт. Ну, почти. Женская интуиция Грейнджер чувствовала ложь, когда разговор заходил о Малфое. У них есть какой-то секрет, это точно. И девушка бы не стала разбираться во всём этом, если бы Гарри не напирал на неё со своими домыслами о том, что Драко — Пожиратель Смерти. Ну какой из него Пожиратель? Ему всего шестнадцать лет, юность только началась. Никто бы в здравом уме не принял ребёнка в круг жестоких убийц, расистов и насильников. Это не могло быть правдой, и ей срочно нужно было образумить лучшего друга, пока он не начал гоняться за слизеринцем в мантии-невидимке. Кассель, стоящая рядом с Драко, оглянулась на Гермиону, задержав на ней странный взгляд, который шатенка идентифицировала, как смесь беспокойства и нервозности. И ещё чего-то, что не удавалось вытянуть из тёмных глаз однокурсницы. Мерье улыбнулась ей, возвращаясь к процеживанию сока Лирного корня. Малфой нарезал для неё этот же корень на мелкие куски, тихо перешептываясь с Кассель. Гермиона ранее не видела, чтобы слизеринец так просто общался с друзьями. С Крэббом и Гойлом это были деловые отношения между боссом и телохранителями. Грейнджер прыснула, но быстро взяла себя в руки, опасаясь снятия очков со своего факультета. С Забини и Ноттом он общался, как с близкими приятелями, с которыми он мог поговорить обо всём. Собеседники и товарищи по бутылке. С Пэнси и Дафной всё было сложнее. В гриффиндорской гостиной она часто слышала шутки о том, что Малфой спит с подругами, потому что на Слизерине нет никаких моральных ценностей и границ, запрещающих им совокупляться со всеми подряд. Ну, так считали многие парни, а Рон и Гарри охотно соглашались, чтобы пополнять резервуары своей неприязни к змеиному факультету и бледнолицому блондину. Сама же Гермиона видела Драко Малфоя, придерживающего дверь слизеринкам, Драко Малфоя, протягивающего Пэнси или Дафне свою тёплую мантию, когда дул ветер, и девушки покрывались мурашками. Грейнджер видела на четвёртом курсе обычного юношу, сопровождающего Пэнси Паркинсон на Святочный Бал. В тот день он не бросил ни одного презренного взгляда на Гарри, потому что был занят тем, что проводил время со своими друзьями. Тогда гриффиндорка поняла, что Драко Малфой — не просто гнусный мальчишка, задирающий её лучших друзей и унижающий её за происхождение. И гнобить её друзей не являлось его работой, что тоже очень удивляло. Драко Малфой был таким же человеком, как и все они. И как не странно, у него тоже были друзья. И сейчас одна из его подруг специально отвлекалась на другие столы, чтобы замедлить процесс своей работы. Для чего она это делает? Гермиона продолжала наблюдать за тем, как Кассель неестественно лениво проделывает самые элементарные вещи, когда как Малфой на её фоне выделялся непревзойденной оперативностью и мастерством. Второй по Зельям после Гермионы Грейнджер. Но она всегда знала, что это не так. Её зелье было готово, несмотря на отвлекающий фактор в лице слизеринца и его подруги. Снейп всегда ставил ей «В», потому что её горло опоясывал красно-золотой галстук. Она скривилась, вспомнив его унизительные высказывания о том, что она выскочка. Слизнорт же был лояльным по отношению к ученикам других факультетов и охотно поощрял их успехи. Гермиона довольно улыбнулась, предвкушая «П» в табеле успеваемости по Зельеварению. В её котле рябила прозрачная жидкость. Антидот Любовных зелий. Вполне полезно и пригодится, если кто-то заинтересуется ей настолько, что пойдёт на крайние меры в виде Амортенции или ещё, Мерлин знает, чего. — Сдаём работы, дорогие ученики! Прошу поставить флаконы с зельями на мой стол, предварительно подписав их. — бодро начал Гораций, ошиваясь между столами и заглядывая в котёл к каждому. — Прекрасная работа, мистер Поттер! Очень хорошо, мистер Нотт. Флаконы и пузырьки звенели, ударяясь друг от друга, когда студенты оставляли работы на краю учительского стола. В классе оставалась пара человек, но и те покинули кабинет. Осталась только она, Малфой и Кассель. — Мисс Мерье, я ожидал от вас бо́льшего. Судя по табелю успеваемости из вашей старой школы, вы — подающая надежды молодая кровь. Очень не хотелось бы разочаровываться.— вздохнул профессор, забирая у гриффиндорки и слизеринца зелья. — Можете быть свободны. О, и вы, мисс Грейнджер, тоже. Он даже не стал проверять её антидот, доверившись репутации лучшей ученицы школы. Ну и пусть. Грейнджер привела в порядок рабочее место, убрав нетронутые ингредиенты в шкафчик. Она обратила внимание на Малфоя и Мерье, которая выглядела не такой радостной, как утром. Её охватило назойливое беспокойство, но она старалась отмахнуться от него. Так бывает в дни рождения — люди грустят в свой собственный праздник. Это нормально. Драко закинул руку на плечи брюнетки, склоняясь к её лицу и что-то шепча. Выражение его лица было беспокойным и сожалеющим. Гермиона никогда не замечала таких эмоций на его лице. Всяко лучше, чем без них, подумала она, бесшумно выскальзывая из кабинета и пытаясь подавить колющую боль в груди при виде Малфоя, обнимающего Кассель. Это не её дело. ****** — Почему ты завалила Зелья?— спросил Драко, разделывая отбивную на кусочки. Ему не давало покоя сегодняшнее поведение Кассиопеи. Он был уверен, что она будет прекрасно справляться с Зельеварением, учитывая располагающие к этому гены. Малфой покосился на Блейза, жующего стейк и активно говорившего с Теодором и Пэнси. Он не слушал их, поэтому блондин позволил себе посекретничать с дочерью. — Чтобы не привлекать внимание. — тихо отозвалась девушка, ковыряясь вилкой в салате. За всё это время в школе он заметил, что у неё повышенный аппетит. И наблюдать сейчас такое флегматичное отношение к еде было как минимум странно. Внимательно скользнув взглядом по лицу гриффиндорки, Драко приметил тёмные круги и засохшие слёзы в уголках глаз. Как будто и не умывалась. — Разве хорошая успеваемость привлечёт внимание? — подал голос слизеринец, прожевав кусочек курицы. — Да. Я — ваш козырь. Слышал про эффект неожиданности? Я буду до последнего выставлять себя умственно отсталой, если это гарантирует мне репутацию «безобидной школьницы». — раздражённо пробурчала брюнетка, царапая вилкой металлическое покрытие тарелки. Кто-то встал не с той ноги. — А ты можешь быть не безобидной? — прошептал парень, чуть наклоняясь в её сторону. Она рассказывала ему о своей специфической магии, о кунг-фу, о знаниях, позволяющие ей бесстрашно нырять в Амазонку и спать на деревьях. Он бы не был спокоен, заснув на улице в принципе. — Ещё как, отец.— отрезала девушка, и на этом разговор был окончен, как показалось Малфою. Она вообще ничего обсуждать не хотела. Посидев в тишине ещё семь минут, Драко не выдержал, снова заглядывая в лицо дочери. Все эти семь минут она препарировала помидор в тарелке так, будто он был ответом на все вопросы. — У тебя что-то произошло?— голос сочился беспокойством и тревогой, но слизеринец упорно делал вид, что не заметил этого. — Да. — честно и без увиливаний. — Ты расскажешь..? — Ты не поймёшь, пап.— она вздохнула, и этот вздох вобрал в себя всю грусть, какую может испытывать человек. — С чего ты.. — Это то, что я не говорила тебе-взрослому. Поэтому не поймёшь. Да и не надо. Это только мои проблемы, тебе не стоит о них беспокоиться.— спокойно ответила девушка, возвращая себе самообладание. — Сегодня мой день рождения, и я скучаю по одному значимому человеку. Вот и вся беда.