выпускной вечер.

— тише ты, я же говорю: если нас услышат то нам точно пизда, — рома шипит это прям через зубы на самое ухо, у дани аж мурашки по всему телу пробежались и сердце в штаны упало. слыша шаги за дверью, щуров только сильнее своим телом к младшему прижимается и рот ему рукой зажимает. данил поклясться готов, что вот-вот, и он дышать начнет горячо и судорожно, умоляя трогать себя везде, где рома только сможет. от нетерпения уже пальцы ломило на руках. мычит что-то через чужую руку, а старший смотрит раздраженно так, аж со стеной слиться хочется от страха и стыда за свое непослушание. цоканья каблуков где-то в коридоре уже не слышно и рома отпускает даню, но не отстраняется и тут же руки ему на талию кладет, сжимая грубо. алкоголь на школьной дискотеке был запрещён, но от щурова, кажется, за пару метров спиртягой несло, как и от большинства его одноклассников. дмитриев же пить побоялся, о чем сейчас жалеет даже немного, ибо волнуется жестко. — если нас найдут, ты виноват будешь, так что тише, я серьёзно, — говорит уже мягче и губами к шее даниной прикасается. парень даже вздрогнул, тут же вцепляясь руками в предплечья старшего и на носочки вставая. все лицо в миг пунцовым сделалось и дышать стало тяжело. с каждым поцелуем рома все выше поднимается, целуя сначала куда-то в челюсть, а потом наконец в губы. он всегда целуется так горячо и влажно, что у данила в животе в узел все затягивается. щуров толком еще ничего не сделал, а младший уже дрожит весь как лист осиновый. чувствует, как ноги подкашиваются, когда руки с его талии перемещаются на бедра. рома отстраняется от его губ нехотя, матерясь про себя и вытягивая заправленную рубашку из даниных брюк. то ли от выпитого алкоголя, то ли от возбуждения пальцы совершенно не слушались, потому щуров просто отрывает последнюю пуговицу на рубашке дмитриева и тут же руки запускает под нее, склоняясь и целуя того куда-то в ключицу. даня одну руку на его плечо кладет, а вторую всей пятерней запускает в длинные кудрявые волосы на затылке и сжимает. с каждым новым поцелуем-укусом-засосом становилось все жарче, а в школьных брюках все теснее. покрывая поцелуями, кажется, каждый миллиметр даниной шеи, рома попутно снимает с него белую рубашку, которая за считаные секунды оказывается на полу. данил выдыхает судорожно и скользит одной рукой по чужому телу вниз, накрывая ладонью, выпирающий через грубую ткань джинсов, член, от чего рома замер на секунду, отстраняясь и взгляд опуская. после снова на младшего смотрит, прям в глаза, и усмехается небывалой смелости, которую обычно даня себе не позволял. разворачивает мальчишку так, что тот и понять не успел, и на поясницу ему надавливает, будто прося нагнуться, что дмитриев и делает, тут же прислоняясь своей задницей к роминым бедрам. даня губы кусает и как последняя шлюха трется о ромин член, совсем забыв о смущении и стыде, что еще минуту назад заставляли его ноги дрожать. — ну ты и шалава, малой, я в ахуе, — смеется рома, руками по бедрам младшего скользя и наощупь его ремень расстегивая. данины брюки спадают вниз, задерживаясь где-то на середине бедер. рома сжимает в своей широкой ладони член младшего, от чего даня скулит аж, губы кусая, и голову вниз опускает. кажется, будто от всего испытываемого возбуждения уже воздух накалился и стал горячим и тяжелым. — ром, прошу дава… — дмитриев запинается на полуслове, чувствуя, как щуров рукой чуть вверх скользит и ему под резинку боксеров лезет. даня на что угодно поспорить готов, что рома прямо сейчас улыбается нахально, как обычно, когда слышит его судорожный вздох. — что-что прости? я не расслышал тебя, — тонкие мозолистые пальцы обхватывают чужой член, но рома и не думает продолжить, пока даня сам не попросит его. а у младшего в ушах уже загудело от поднявшегося давления и дышать тяжело стало. голова не варит, язык не слушается, а рома бесит до чертиков. — давай быстрее закончим это, молю, — голос дрожит и дане даже становится стыдно. — ну раз молишь, — рома улыбается широко и губу прикусывает нижнюю. нравится ему, когда данил перед ним унижается, буквально умоляя того о удовлетворении. щуров начинает двигать рукой плавно, размазывая выделившуюся смазку по всему члену и массируя большим пальцем налившуюся кровью головку. даня кусает губы, упираясь лбом в стенку и закрыв глаза, а рома, и не прекращая улыбаться, прижимается к нему всем телом, шепча какой-то самый пошлый бред на ухо, обжигая нежную кожу горячим дыханием. дмитриев скулить готов от непреодолимого желания наконец покончить с этим всем и расслабиться, но щуров имел другие планы. рома прекращает возвратно-поступательные движения по чужому члену, вовсе убирая руку, на что даня стонет даже разочаровано. дыхание сбилось, в голове каша, а все тело в напряжении от возбуждения. как-то небрежно окончательно стягивает с мальчишки боксеры одной рукой, два пальца свободной смачивая собственной слюной. ни то, чтобы это был их первый раз, потому даня уже привык к неприятным, граничащим с болью, ощущением пальцев внутри себя. хочется ерзать на месте, но положение стоя не позволяет, потом дмитриев лишь изгибается сильнее и кусает щеку изнутри. время тянется мучительно долго, в ушах все так же гудит и ноги ломит, а рома только только собственные джинсы растегивает. даня уже изнывал от возбуждения, когда ромина рука на его оголённую ягодицу ложится, пока второй собственный член обхватывает, аккуратно вводя его в растянутого, но от того не менее тугого, даню. щуров толкается бедрами вперед, придерживая освободившейся рукой край рубашки на животе, чтобы не мешало, а у дмитриева дыхание перехватывает. стонет глухо, вжимаясь одной стороной лица в стену, и с каждым новым резким движением ноги подкашиваются. все тело дрожью обдает, не знает куда руки деть, потому судорожно стену царапает короткими ногтями. ритмичные движения, резкие толчки, тесное помещение заполняется еле различными приглушенными стонами и тяжелым горячим дыханием. рома в такт движения собственных бедер скользит рукой по члену младшего, и им хватает еще пары минут, чтобы кончить. силы на исходе, у дани и вовсе ноги не слушаются, и он готов вот-вот на пол грохнуться, дыша тяжело, хорошо, что рома его за бока придерживает. а тем временем выпускной вечер одинадцатого класса уже заканчивается, музыка стихает, а уже взрослые школьники, толпясь, сбегают по лестницам на первый этаж, чтобы быстрей покинуть школьное заведение раз и навсегда. наверное, только рома и даня остануться тут еще минут на десять, пока окончательно не переведут дух или пока их не найдет какой-нибудь преподаватель, тут как повезет.